2. Проблема метаболизма и редупликации

Мы сегодня в состоянии назвать несколько условий, которые необхо­димы для того, чтобы считать тот или иной объект наблюдения живым, но не можем назвать систему признаков достаточных, для того чтобы выделить живой объект из остального мира.

Многие авторы, преимущественно биологи (хотя и не только они), связывают феномен жизни с представлениями о метаболизме и редуп­ликации, то есть потреблении вещества и энергии и о воспроизведении себе подобных, что вполне закономерно: мы не знаем ни одного при­мера, чтобы живой организм не обладал бы этими двумя особенностями. Но совсем недавно в 1960-х и 1970-х годах Манфрел Эйген в серии работ, удостоенных Нобелевской премии и посвященных эволюции биологических макромолекул, явно не относящихся к миру живой ма­терии, установил, что они обладают теми же двумя свойствами — по­требляют вещество и энергию и способны воспроизводить самих себя. Значит, и редупликация, и метаболизм являются лишь необходимы­ми, но недостаточными условиями для определения феномена жизни. Процесс воспроизведения подобных себе форм организации материи в среде биологических макромолекул, как показано Эйгеном, является следствием определенного физико-химического взаимодействия, свой­ственного, как оказывается, не только миру живого. Поэтому динамика биологических макромолекул является предметом химии (может быть, физико-химии), но никак не биологии.

3. Жизнь существует только в форме организмов

В теории систем организмом называется система, обладающая собствен­ными целями и определенной способностью им следовать. И трудно не согласиться с академиком ГА. Заварзиным, который формулирует ут­верждение, аналогичное тому, которое приведено в заглавии этого раз­дела (см. его работу «Индивидуалистический и системный подходы в биологии» — «Вопросы философии», 1999, №3). Природа не знает при­меров живого вещества, не состоящего из организмов. Именно поэто­му некоторые биологи избегают использовать введенное Вернадским словосочетание «живое вещество». Но я буду применять этот термин Вернадского, понимая, что всякий раз, когда я произношу словосоче­тание «живое вещество», я имею в виду некоторую совокупность орга­низмов.

Мир по существу дискретен, и то, что жизнь проявляет себя только в форме дискретных образований, физику кажется естественным. Но то, что эти образования суть организмы, имеющие собственные цели и, прежде всего, сохранение своей целостности, делает подобное ут­верждение уже нетривиальным. Вот почему термин «живое вещество», который ввел В.И. Вернадский и который я широко использую в данной работе, означает некоторое множество живых организмов. После­днее обстоятельство не всегда принимается во внимание, особенно небиологами.

Однако и это важнейшее условие — живое может существовать толь­ко в форме организма — является лишь необходимым, но не достаточ­ным условием для того, чтобы считать организм живым. По существу любой механизм, созданный человеком для достижения определенной цели, является организмом. Но такой пример вряд ли удовлетворит читателя, поскольку искусственные технические организмы, хотя и обладают метаболизмом, но не обладают метаболизмом и свойствами редупликации одновременно.

Однако лет десять тому назад я предложил модель некоторой систе­мы элементов, не обязательно живых. Эта модель обладала и свойством редупликации, но, что еще важнее, она была способна формировать пет­ли обратных связей, сохраняющих целостность системы, то есть обеспе­чивать достижение определенной цели. И это происходило за счет не­точности редупликации, то есть некоторого случайного фактора (см. мою статью «Биота как регулятор и проблема sustainabilily» в «Журнале вы­числительной математики и математической физики», 1994, т. 34, № 4). Таким образом, обладание свойствами редуплекации и метаболизмом еще не означает, что организм принадлежит живому веществу. То есть даже совокупность «организм - метаболизм — редуплекация» не является достаточной для отнесения изучаемого объекта к миру живого.