3.Постнеклассическая рациональность.

Ее контуры еще довольно размыты, но в целом можно определить ее как дальнейшее углубление характеристик неклассической рациональности. В онтологии это – дальнейший синтез пространства и времени в едином пространстве-времени, взаимозависимость пространства и тех тел, которые его наполняют, сближение материи и активности (формы), взаимопревращение энергии и материи, взаимная дополнительность волн и частиц, необходимости и случайности. В гносеологии: единство энергии и информации, субъекта и объекта, науки и философии науки. В аксиологии: дальнейшее сближение истины с другими видами ценностей

Все полярные определения материи постепенно начинают осознаваться постнеклассической наукой как различные проявления чего-то одного. И это одно не есть теперь уже ни только пространство или время, энергия или вещество, закон или хаос, энергия или информация... Это одно есть некоторое материя-энергия-информация-пространство-время-закон-случай-... Это единое начало, в котором уже соединяется то, что ранее казалось несовместимым.

Оно требует специального названия и проявляет себя, например, в таких объектах, как элементарные частицы. А также в активном состоянии вещества в процессе перехода от одной структуры к другой, в сложных, развивающихся во времени природных явлениях. Кроме того, во многих процессах, происходящих в живых организмах и человеческом обществе, крупных планетарных и космических процессах.

Во всех этих процессах и явлениях мы видим некоторый новый образ объекта, приближающийся по многим своим признакам к живому организму, но распространяющийся и на такие объекты, которые мы сегодня живыми не считаем. Для таких объектов в современной науке еще нет одного устоявшегося названия.

Их называют "самоорганизующимися системами", "неравновесными системами", "энергоинформационными системами", и т.д. Иногда их называют "метаобъектами".

Дифференциация и интеграция научного знания в условиях постнеклассической науки ставит еще один важный вопрос. Как сохраняется непрерывность развития научного знания, если периодически в нем возникают «революционные ситуации» – разрывы парадигмы.

Если говорить о содержательной стороне, то каждый раз конкретно решается, что из предыдущей теории исследовательской программы или парадигмы остается в научном обороте, что меняется и насколько радикально. Но есть формальная сторона дела, которая разрешается в ходе исследования несоизмеримости теорий.

Эту проблему поставил Т. Кун в «Структуре научных революций», когда утверждал, что в ходе научных революций обнаруживается затрудненное взаимопонимание между сторонниками не просто разных точек зрения, а представителей разных парадигм.

Смена парадигм – не одномоментный процесс, некоторое время они могут соседствовать или пытаться создать парадигмальный синтез, чтобы не менять картину мира радикально. В определенном смысле даже сторонники разных теорий в пределах одной парадигмы, тем более сторонники разных парадигм имеют разные картины мира. Переход от одной картины мира к другой Т. Кун называл «переключением гештальта», при котором несогласованностью теорий можно пренебречь, но происходит это далеко не сразу.

Еще более определенно эта мысль была высказана П. Фейерабендом, обратившим внимание на то, что «переключением гештальта» проблема несогласованности теорий не снимается, а маскируется. У Фейерабенда проблема несогласованности теорий приобретает следующий вид: поскольку всякая теория представляет собой целостное образование, то одни и те же понятия, употребляемые в контекстах разных теорий, имеют разные значения. Значения их меняются неуловимым образом, но меняются.

Один пример: понятие «горение» в теории флогистона и то же понятие в химии Лавуазье. Горение в теории флогистона означает, во-первых, наличие в горючих веществах особой субстанции – флогистона. Само же горение представляет собой разложение тела с выделением флогистона, который рассеивается в воздухе, а затем поглощается растениями. Горение в интерпретации Лавуазье означает соединение вещества с кислородом воздуха и образование окислов или окисей.

Если одни и те же понятия употребляются в разных и даже противоположных смыслах, то теории, использующие эти понятия, не могут быть совместимыми и сравнимыми.

Этот вывод вместе с некоторыми сходными получил название «тезис Куна – Фейерабенда». Как могут сосуществовать и тем более взаимодействовать несовместимые теории, образуя научную традицию?

Попытки прояснения этого вопроса столкнулись с трудностями разного порядка. В результате можно лишь констатировать, что проблема пока не имеет решения и признается одной из самых трудных проблем современной философии науки.

Существуют все-таки историки и философы науки, которые пытаются решить проблему несоизмеримости теорий. Например, У. Куайн, пытающийся обойти проблему несоизмеримости теорий, переводя ее из семантического поля в коммуникативное.

Он развивает учение о том, что используя терминологию и тезисы теории в ином контексте, совсем не обязательно добиваться адекватного понимания.

Приходится «достраивать» новое видение проблемы, исходя из собственных задач исследования и других понятий, которыми ученый оперирует. Ученик Куайна Дэвидсон идет еще дальше. Он считает, что вообще нельзя говорить о несоизмеримости теорий.

Констатация несоизмеримости предполагает наличие некоей общей точки сравнения. А ее просто нет, нет абсолютного и нейтрального основания для сравнения концептуальных схем разных теорий.

Мы должны отбросить сам вопрос о фундаментальном различии теоретических систем как вопрос, ничего не объясняющий в научных коммуникациях. На практике все выглядит не столь трагично как в теории. Всегда сохраняется возможность достигнуть взаимопонимания в процессе коммуникации. Взаимопонимание может быть лучшим или худшим, но оно всегда реально, следовательно, всегда может быть улучшено.

Рационально настроенные исследователи всегда находят пути сближения их взглядов в процессе правильно организованной дискуссии, когда ее участники совершают если не переход к другой системе представлений, то, по крайней мере, к более глубокому пониманию точки зрения своего оппонента. Нечто подобное в поздний период своей деятельности высказывает и Т. Кун. Он отмечает, что переход к другой парадигме напоминает изучение другого языка, а принципиальная возможность для этого всегда остается открытой.

Конечно, существуют периоды полного взаимного неприятия, но в процессе общения, взаимного обмена информацией и совместной работы достигается понимание иной системы взглядов.

Вопрос о соизмеримости или несоизмеримости научных теорий интересует не только историков науки, он имеет и принципиальное философское значение. Этот вопрос можно считать своеобразным водоразделом современного рационализма и иррационализма.

И если на развитие науки в целом проблема несоизмеримости научных теорий не оказала сколь-нибудь заметного влияния, то на мировоззренческие философские установки такое влияние было оказано. Допущение принципиальной невозможности «перевода» одной теории на язык другой означает наличие в научном знании некоего иррационального остатка, который не может быть понят обычными научными средствами. Это открывает широкое использование иррациональных аргументов в науке, введение иррациональных тезисов и положений в ткань научных теорий и в конечном итоге размывает грань между наукой и не наукой. Собственно, в последние десятилетия ХХ века и в первое десятилетие века нынешнего мы имеем дело как раз с этим явлением.

Отсюда следует отказ от принципиальной разницы между наукой и иррациональными формами духовной деятельности, отказ от рациональности как таковой, соответственно отказ от рациональности в философии.

И сама философия, и в конечном счете наука, становятся не строгим и беспристрастным исследованием истины, а одним из жанров литературы. Такое положение ярко описывает Рорти: если нет рационального согласия или несогласия, то каждый может создать свою маленькую научную или философскую вселенную, свою маленькую парадигму познания, свою картину мира, свою маленькую языковую игру и существовать в них. В результате – все писатели, но нет читателей; все говорят – но никто не слышит; все имеют собственные мнения – но никто не претендует на истину и т.д., и т.п.

Мир, в конечном счете, распадается на атомы, независимые друг от друга и принципиально несоизмеримые. Таковы могут быть философско-мировоззренческие выводы из проблемы несоизмеримости научных теорий и научных парадигм.

Проблема несоизмеримости научных теорий имеет и более узкий аспект - как специальная проблема уточнения взаимоотношений между научными теориями.

Решение этой проблемы располагается между двумя крайними позициями.

1. Ткань научной дисциплины не должна разрываться, преемственность научных теорий сохраняется в любом случае.

2. История любой научной дисциплины представляется совокупностью теорий, слабо связанных между собой.

Первая точка зрения может быть проиллюстрирована кумулятивными теориями роста научного знания, вроде теории П. Дюгема, вторая точка зрения отчетливо просматривается у П. Фейерабенда. Возможно, что истина лежит где-то посередине. Например, М. Бунге считает, что необходимо выработать специальный механизм, соизмеряющий форму и содержание разных теорий.

Он же предлагает оценивать степень соизмеримости, используя такие интертеоретические отношения, как отношения изоморфизма, включения одних теорий в другие в качестве предельных случаев, семантические отношения, прагматические отношения и т.д.

То есть научные теории можно сравнивать не только по их внешним контурам включения в единую научную культуру, но и по контурам внутренним – понятийным рядам, использованию выводов и т.д.

Как бы ни различались предшествующая и последующая теории, они никогда не будут абсолютно изолированы друг от друга, поэтому можно утверждать наличие принципиальной преемственности в развитии научного знания.

Как правило, новая теория заимствует у старой следующие компоненты:

1.Собственную готовность подвергнуться обоснованию, проверке и в конечном счете смене еще более новой теории.

2.Понятийный ряд, целиком или частично обновляя и уточняя используемые понятия.

3.Некоторые законы и принципы.

4.Эмпирическую базу – факты, даже если объясняет эти факты по-новому.

5.Математический аппарат.

Так что сохраняется не так уж мало.

Что меняется? В принципе может разрушаться и меняться то же самое, что и сохраняется: факты, система понятий, математический аппарат, методики исследования. Весь вопрос состоит в большей или меньшей пропорции сохранения и разрушения.

Характер этих пропорций определяет, в каком периоде находится наука: в периоде относительной стабильности или революционном периоде.

Таковы основные характеристики процессов интеграции и дифференциации наук в классической, неклассической и постнеклассической науке.