Монументальная живопись новгорода

В изобразительном искусстве Новгорода XII—XIII вв. одно из ведущих мест принадлежало монументальной живописи. Редкий из новгородских каменных храмов не был тогда расписан фресками, хотя, к сожалению, почти все росписи уже погибли.

Окончательное становление новгородской школы монументальной живописи относится ко второй половине XII в. Образы святых в это время наполняются еще большей энергией и суровостью. Усиливается линейное начало в трактовке фигур и предметов. Своего апогея линейная стилизация форм достигает в росписи Георгиевской церкви в Старой Ладоге (ок. 1167), исполненной выдающимися мастерами. Особенно выразительна композиция с изображением сцены из жизни небесного патрона храма — «Чуда Георгия о змие». Георгий на сером в яблоках коне как триумфатор подъезжает к городу, жители которого взирают на своего избавителя с крепостной стены. Впереди воина царевна Елисава ведет на привязи побежденного дракона, превратившегося в кроткого агнца. Художники отказываются от излюбленного средневековыми живописцами динамичного изображения напряженной схватки витязя с чудовищем. Георгий побеждает не силой своего оружия, а стойкостью духа. Поэтому его образ так спокоен и величав. Поэтому так торжественно и грациозно переступает тонкими ногами и горделиво выгибает высокую шею боевой конь, как бы попирающий чудовище. Любовь к линейной стилизации у мастера «Чуда Георгия» органически связана с тяготением к плоскостной форме. Он тщательно выписывает изящный силуэт коня с закрученным в узелок хвостом, стоящие пиками уши, рядами маленьких кругов моделирует круп и грудь, а также туловище дракона, кольчугу воина. Графичность стиля не приводит ни к обеднению колорита, яркого и вместе с тем изысканного и мягкого, ни к потере ощущения объемности формы. Очерчивая корпус коня линией сгущенного серо-синего цвета, мастер затем лепит его объем раскраской в тот же тон, постепенно ослабляя его.

Родственны по манере староладожским росписям фрески Нередицы (1199), прекрасный ансамбль которых был почти полностью разрушен фашистами в годы Великой Отечественной войны. Стенопись Нередицы позволяет составить представление о структуре фрескового цикла новгородских церквей, о его наиболее характерных компонентах. В куполе, согласно архаической традиции, удерживавшейся в провинциальном искусстве Востока и Запада, изображено «Вознесение». Между окнами барабана — пророки с раскрытыми свитками. На парусах — евангелисты. В центральной апсиде изображена в рост Богоматерь в позе Оранты. С обеих сторон к ней движутся святые, возглавляемые русскими князьями Борисом и Глебом. Ниже написана «Евхаристия» и два ряда святых во фронтальных, неподвижных позах. Еще ниже — деисус необычной иконографии. Стены церкви украшены изображениями праздников, а также цикла «Страстей». («Страсти» — события страстной недели, от предательства Иуды до распятия Христа). В западной части храма — ветхозаветные сцены и изображение «Страшного суда».

Фрески покрывали стены церкви сплошным ковром от цоколя до главы. Горизонтальные регистры с сюжетными изображениями и изолированными фигурами скомпонованы свободно, без учета архитектоники храма. Чисто живописный принцип здесь явно довлеет. Художественный язык нередицких мастеров прост и энергичен, что отличает его от гораздо более рафинированного языка староладожских художников. Стилистически нередицкие фрески имеют явные точки соприкосновения с росписями Малой Азии и Кавказа. Но в целом это памятник чисто новгородский как по художественной манере, так и по содержанию. Колорит фресок яркий, сочетающий желтые, зеленые, красно-коричневые, белые, голубые тона. Контурные линии одноцветны. В росписи Нередицы выделяется от 8 до 10 индивидуальных почерков, что означает участие в создании фрескового ансамбля соответствующего количества мастеров, работавших вместе с учениками и помощниками. Это несколько больше обычного для периода XI—XV вв. количества (от 2 до 6 человек).

Одна из интереснейших композиций нередицкой росписи, ее своеобразный эмоциональный камертон — «Страшный суд» — событие, которым в соответствии с евангельской легендой, текстами пророчеств и «Апокалипсисом» должно завершиться земное бытие человечества. Эта сцена по своим масштабам не имеет себе равных среди других композиций. Она занимает не только все пространство западной стены, но и прилегающие участки боковых, в чем сказалось то огромное мировоззренческое значение, которое придавали данному сюжету в эту эпоху. Общее настроение нередицкой фрески прекрасно выражено в ее лаконичной надписи: «Страшное судище». Главная тема здесь — возмездие, наказание, расплата за грехи. Суровы, скорбны или мрачны лица апостолов-судей, печально стоящее за ними ангельское воинство. Полны тревоги даже те представшие на суд персонажи, которых ожидает в будущем райское блаженство. Крошечным и беспомощным младенцем видится художнику человеческая душа, грехи которой взвешивает на весах ангел. Особенно колоритны многочисленные сцены адских мучений, вызывавшие, вероятно, живое сопереживание живописца и снабженные пояснительными надписями: «Тьма кромешная», «Смола», «Мраз», «Иней», «Скрежет зубом» и т. д. Не без удовольствия и улыбки рядовой новгородец в городе, где у власти стояли богатейшие землевладельцы и «денежные мешки», мог разглядывать сценку, изображающую «богатого», который изнывает в адском пламени.