30 Мая 1522 года Генуя была захвачена испанцами и их союзниками. Город был подвергнут ужасающему разграб­лению, память о котором может затмить лишь разграбление Рима в 1527 году.

В сентябре 1746 года произошла такая же драма. На сей раз это были сардинцы и австрийцы, без боя открывшие ворота Генуи, но зато обременившие чересчур богатый город реквизициями и поборами. То была современная версия во­енного грабежа.

Спустя три месяца зарвавшихся победителей изгнало мощное восстание генуэзского простонародья, энергичного и всегда скорого на руку. Не защищаться, не иметь воз­можности защищаться обходилось дорого: освобожденный город познал ужасающий кризис, эмиссия бумажных де­нег предопределила беспощадную инфляцию. Пришлось вос­становить в 1750 году банк Сан-Джорджо, который был уп­разднен.

В конечном счете все устроилось, как и полагается: рес­публика овладела положением и вышла из неприятности не путем сверхлегкого налога, но закрутив потуже гайки косвенного обложения предметов широкого потребления, что вполне соответствовало генуэзской практике.

Столь же уязвима была Генуя и со стороны моря. Ее гавань выходит в открытое море, которое не принадлежит никому, а значит, как подчеркивает Бродель, принадлежит всем. Генуя не располагала лагуной, которая защищала бы доступ к городу.

В мае 1764 года Людовик XIV приказал своей эскад­ре бомбардировать Геную. Город на карнизе был идеаль­ной мишенью. Повергнутые в ужас «жители бегут в горы и оставляют свои обставленные полностью дома открытыми для грабежа».

Итак, слабость Генуи была врожденной. Город и его вла­дения могли жить, лишь прибегая к помощи внешнего мира. У одних приходилось просить рыбу, пшеницу, соль и вино, у других — солонину, дрова, древесный уголь, сахар. Стоит судам с припасами задержаться в плавании, как сразу воз­никают трудности. Так, во время войны за испанское на­следство, когда было полно корсар, потребовалось вмеша­тельство государства, чтобы город не умер от голода.

Вот о чем поведала консульская переписка: «Вчера в сей порт пришли две барки, каковые сия Генуэзская Рес­публика снарядила, дабы эскортировать мелкие суда; они пришли от берегов Неаполя, Сицилии и Сардинии и при­вели караван из 40 барок или около того, из коих 17 гру­жены неаполитанским вином, 10 — пшеницей, а прочие — разными съестными припасами вроде неаполитанских каш­танов, сыров, сушеных фиг, изюма, соли и иных товаров такого же рода».

Правда, обычно проблемы снабжения решались сами со­бой: генуэзские деньги облегчали дело. Способ выживания Генуи на протяжении всей ее истории ученые сравнивают с акробатическими трюками.

Впрочем, спрашивает Бродель, разве не все в Генуе было акробатикой? Генуя производила, но для других. Она за­нималась мореилаванием, но для других. Она инвестировала, по у других.

Незаметное могущество

Еще в XVIII веке лишь половина генуэзских капиталов размещалась внутри города, остальные за отсутствием стоя­щего применения на месте, странствовали по всему свету. Обеспечить безопасность этих путешествий и их выгоду было нелегко. Генуя жила и должна была жить настороже, будучи осуждена рисковать, но в то же время быть крайне осто­рожной. Отсюда сказочные успехи, отсюда же и катастро­фические поражения. Крах генуэзских капиталовложений после 1789 года во Франции был иллюстрацией тому.

Противовесом всем этим опасностям были гибкость, проворство, постоянная мобилизованность, проницатель­ность генуэзского делового человека, полнейшее отсут­ствие инерции.

Генуя десятки раз меняла курс, всякий раз принимая необходимую метаморфозу. Организовать внешний мир, что­бы сохранить его для себя, затем забросить его, когда он стал непригоден для обитания или для использования, за­думать другой, построить его — такова была участь Генуи, неустойчивого организма, сверхчувствительного сейсмографа, который приходил в волнение, где бы ни пошевелился об­ширный мир.

Генуя была обречена на то, чтобы узурпировать весь мир либо не жить. Генуя господствовала над миром не благо­даря своим кораблям, своим мореходам, своим купцам, хо­зяевам промышленности, хотя она имела и купцов, и про­мышленность, и моряков, и корабли.

И хотя она могла бы в случае надобности сама стро­ить — и очень хорошо строить — корабли на верфях Сан- Пьер-д’Арена и даже продавать их или сдавать внаем, она столь же успешно сдавала в аренду свои галеры, прочные и высокого качества, которые патриции города, охотно вы­ступавшие кондотьерами, ставили на службу государя и ко­роля Французского, а затем Карла V — после 1528 года.

Именно с этого времени Карл V начал делать займы у генуэзцев, и в 1557 году, когда испанское банкротство по­ложило конец господству банкиров из Южной Германии, генуэзцы естественным образом заполнили пустоту. Главная услуга, которую они будут оказывать Католическому ко­ролю, заключалась в том, чтобы обеспечить ему регулярные доходы, исходя из фискальных ресурсов и импорта аме­риканского серебра.

Католический король, как и все государи, оплачивал свои расходы со дня на день и должен был перемещать зна­чительные суммы в Европе.

С годами генуэзские купцы оказались захвачены этим все расширявшимся делом. Доходы, но также и затраты Ка­толического короля (а следовательно, и прибыли генуэз­цев) непрестанно возрастали.

Займы предоставлялись королю обычно из десяти про­центов, но, как утверждали сами генуэзцы, бывали и за­траты, и неудачи, и задержки с возмещением. Тем не ме­нее, если верить секретарям, служившим Католическому королю, заимодавцы зарабатывали до 30%.

Учитывая громадность сумм авансированных купцами (которые опять-таки далеко превосходили их собственный капитал), доходы в любом случае были огромны, даже если общая норма прибыли была скромной.

Наконец, серебро Испании было лишь одним из потоков среди других потоков, которые он вызывал или влек за собой. Галеры, груженые ящиками реалов или слитками серебра и приходившие в Геную в сказочном количестве, начиная с 70-х годов XVI века, были бесспорным орудием господства. Они делали из Генуи распорядителя всего богатства Европы, хотя в действительности богатством генуэзцев, как подчер­кивает Фернан Бродель, были не золото, не серебро, а воз­можность мобилизовать кредит,