Malinova_Yuridicheskaya_germenevtika

правовом смысле, то право и свобода неразрывно связаны. Здесь действует принцип «Нет правовых ограничений – нет деятельностной свободы в общественно-гражданском смысле». Это, кстати, может послужить исчерпывающим объяснением тому, что «установленные законом возможности в одних случаях традиционно именуются правами, в других – свободами...

Одну и ту же правовую возможность можно характеризовать и как право, и как свободу»114.

Таким образом, одной из смысловых транскрипций термина «естественные права человека» может быть понятие «культурные свободы личности». Тогда есть возможность формализовать юридический смысл прав человека с точки зрения выделения «нецивилизованных типов свободы». Последние имеют место, когда человек руководствуется в своих поступках

Княгини* А. Н. Проблемы правовой саморегуляции // Актуальные вопросы правоведения. Екатеринбург, 1992. С. 28–29.

антигуманной «логикой», навязываемой ему, например, анархистскими, уголовными, корпоративными идеологиями или тоталитарными сектами. В этом случае превратно толкуемое «право на свободу» выводится за скобки культуры, а значит, и за пределы общественной защиты. Совершенно прав В. С. Нер-сесянц, утверждая, что «дозволения и запреты права как раз и представляют собой нормативную структуру и оформлен-ность свободы, границы между свободой и несвободой на соответствующей ступени исторического прогресса (курсив мой,– И. М.)»1. Необходимость учета «ступени исторического прогресса», культурной обусловленности внутренних пропорций прав и обязанностей в комплексе неотъемлемых прав человека наиболее точно выражается в понятии культурных свобод личности. Человечество так давно идет от затерянного в толще веков «естественного состояния», определяемого мыслителями прошлого то как «золотой век» (Руссо), то как царство «нормального народа» (Фихте), то как «война всех против всех» (Гоббс), что, видимо, пришла пора в полной мере осознать «естественные права» как культурные, потому что коренятся они именно в культуре, которая и есть «вторая природа», и в которую, по поэтичному определению Гегеля, дух «отпустил» человека.

«Человек имеет право на культуру» – сложная смысловая конструкция. Она включает в себя следующие основные моменты.

114 Златапольский А. А. Некоторые методологические вопросы взаимоотношений личности и государства // Права человека: время трудных решений. С. 17L

Теория права и государства / Под ред. Г. Н, Манова. С. 288.

Учебное издание МАЛИ НОВА Изабелла Павловна ЮРИДИЧЕСКАЯ ГЕРМЕНЕВТИКА Н ПРАВОПОНИМАНИЕ Материалы к спецкурсу

ИД № 05184 от 27.06.01. Полписано в печать 14.05.04. Формат 60x84/16. Бумага писчая. Печать офсетная. Усл. леи. л. 5,81. Уч.-изд. л. 5,92. Тираж 400 экз. Заказ № 571 Дополнительный тираж выпускается по изданию 1999 .\ Уральская государственная юридическая академия 620066 г. Екатеринбург, ул. Комсомольская, 21. Издательство УрПОА Тел. 375-58-31 ОАО «Полиграфиста. 620151 г. Екатеринбург, ул. Тургенева. 20

1.Человек имеет право на все культурные ценности – и как творец, и как потребитель, и как их защитник и гарант.

2.Человек должен в полной мере – как этого требуют условия жизни в обществе – осваивать предоставляемые ему возможности культурного саморазвития, потому что только оно формирует в нем способность полноценной реализации всех других его прав и свобод, делает их действительно неотъемлемыми, обеспеченными его собственным личностным потенциалом.

3.Гражданин имеет право требовать от государства правовых и всякого другого рода социально-культурных мер, нацеленных на защиту его права жить

вобществе цивилизованных, культурных людей.

С точки зрения активного смыслообразования, присутствие в правотворческом сознании философски выращенных установок на реализацию индивидуально-обязывающей модальности в нормах гуманитарного права является источником формирования таких культурных кодов правосознания, которые, с одной стороны, препятствуют появлению скрытоманипулятив-ных форм правовой регуляции, а с другой – создают в правовом менталитете устойчивые мотивационные структуры само-обязывания.

философия правотворчества должна способствовать не только совершенствованию правового мышления законодателя, но и формированию такой правовой картины мира, в которой человек предстает как самостоятельная, суверенная, деятельная личность, нуждающаяся не в опеке и патронировании, а в культурных, экономических, политических и правовых условиях для полноценной, активной самореализации.