Malinova_Yuridicheskaya_germenevtika
.pdfзадачей автора. (Ярчайшей иллюстрацией авторского метасообщения по способу создания смысловой (образной) лакуны является «Черный квадрат» Малевича.) Если условности диалога не допускают прямой манифестации смысла, то коммуникатор имеет возможность употребить в тексте некоторые выражения, способные вызвать сознательные или подсознательные ассоциации.
2.Особым типом метасообщений являются косвенные (побочные), возможность расшифровки которых коммуникатором не предусмотрена. Это «метаинформация» о подлинных мотивах самой коммуникации, о личностных характеристиках коммуникатора, о его социальном статусе, о ситуации сообщения и т. д. Такого рода сведения заложены в стилистике, фразеологии, концептах, т. е. во всем том, что выражает ментальность автора и ситуационные факторы текстообразования.
3.Можно выделить и такой тип метасообщений, как формальноэвристические. Это относится только к текстам творческого характера. В восприятии такого текста происходят идентификация с его автором, расшифровка и усвоение его творческого метода, эвристических приемов.
Метасообщение не только содержится в тексте, но и извлекается из него. Феномен метасообщения взаимосвязан со способностью суперпонимания – без последнего (суперпонимания) первый (метасообщение) существует только как возможность. Более того, в процессе суперпонимания возможно конструирование метасообщения. Поскольку понимание вообще связано с переведением воспринимаемого текста во внутренний контекст, постольку в нем происходит смысловая обработка сообщений. «Оживая» на границе двух сознаний, текст или обедняется, или обогащается в зависимости от интеллектуально-духовного уровня, творческого потенциала, ценностных установок реципиента.
Особенно важно выделить тот момент суперпонимания, который связан с его побудительной ролью: того или иного рода несовершенство текста (концептуальная неполнота, недостаточная обоснованность и т. п.) или его энигмативность способны инспирировать творческое развитие темы, порою даже выходящее за пределы исходной проблематики. Понимание – лишь исходное условие диалога. Суперпонимание – источник его развития.
Принимаемые законы, решения судебных органов обладают высокой «валентностью» по отношению к актам суперпонимания в сфере правового менталитета. Они всегда выступают своего рода «центрами кристаллизации» общественного мнения, предметом интерпретаций, толкований. В суперпонимании реализуются критериальные возможности общественной цензуры, социального контроля; оно является одним из способов творческого освоения правовой реальности.
§4. Толкование закона в правоприменении и правотворчестве Понятие толкования применимо только по отношению к процедурам
целенаправленной смысловой интерпретации знаковых текстов. Толкование предполагает внешнюю ориентированность, нацеленность не только на извлечение некоторого смысла, но и на презентацию, обоснование его, утверждение в другом сознании (предельный случай – в собственном).
Толкование всегда имеет дискурсивный, логически опосредованный характер и связано с манипулированием смыслами, которое далеко не всегда совпадает с внутренним текстом.
Проблема толкования в праве является одной из центральных в философии и теории права. В отечественном правоведении данная тема получила многостороннее освещение, и можно с полной уверенностью констатировать наличие сложившейся научной традиции в этом вопросе. В числе своеобразных подходов в рубрике толкования можно отметить, например, особую позицию К. Н. Княгинина. С его точки зрения, многие проблемы, возникающие в процессе толкования законов (а также других правовых текстов), могут быть сняты за счет операциональных прикладных рекомендаций практического свойства, сопровождающих основной текст18. Эта концепция «юридического технологического знания» лежит в русле инструментального подхода в праве.
И. Грязину принадлежит фундаментальное исследованж-проблемы толкования правовых текстов в ракурсе разработан ной им концепции текстовой природы права на материал^ англо-американских политикоправовых учений новейшеп, времени. Причем, как автор сам подчеркивает, основное внима ние он уделил гносеолого-философскому аспекту толкования19. Нас, напротив, интересуют деятельностные, социальноконтекстуальные аспекты толкования. Это связано с тем, что мы рассматриваем правовую реальность (во всей полноте ее проявлений) как текст. Толкование при таком подходе представляется как частный случай интерпретации, относящийся только к эна ковым текстам, но выступающий моментом правовой реально сти, а следовательно, обладающий социально-онтологическим измерением и предстающий как одна из сторон правовой деятельности20. Этому направлению наиболее созвучны концепции Х.-Г. Гадамера и Ж. Карбонье.
Х.-Г. Гадамер вопрос о толковании закона ставит в плоскость соотношения юридической догматики и юридической герменевтики. В центре его рассмотрения – те системы права, которые имеют в своей основе непрерывающуюся традицию. Об этом свидетельствует и ракурс, в котором он видит проблему толкования закона, и то, что право предлагается исследовать с точки зрения «причастности к преданию»21. (Последнее перекликается с формулой римского права «Обычай есть лучший истолкователь закона»22.)
Основная проблема толкования состоит для Гадамера во взаимодействии правовой традиции и конкретной по делу интерпретации закона. Гадамер приходит к выводу о том, что в каждом судебном разбирательстве необходимо толкование закона. При этом исторические контексты возникновения
Княгинин К. И. Юридическое технологическое знание // Юридиче екая наука в свете новых задач. Свердловск, 1990. С. 59.
19Грязин И. Указ. соч. С. 20.
20Хотя надо отметить, что нет жесткого водораздела между гносеологическим и деятельностиым. социально-контекстуальным подходами
21Гадамер Г.-Х. Истина и метод. М.. 1988. С. 338.
22Цит. по: Никифоров Б. С. Латинская юридическая фразеология. М.
последнего уступают место современным контекстам, что неизбежно приводит к «продуктивному расширению» закона, поскольку он как бы вбирает в себя новые смыслы.
Гадамер не акцентирует различия между германо-романской и англоамериканской правовыми системами и рассматривает значение судебного прецедента не институционально, а систематически. Он считает, что заложенная в законе традиция содержательно наращивается за счет
«догматически обработанных», т. е. введенных в традицию прецедентов интерпретации закона23.
На иных принципах построена концепция толкования в праве Жана Карбонье. В его «Социологии права» разработана модель социологической экспертизы по делу и социологического толкования закона. В первом случае речь идет об учете мнения экспертов-профессионалов относительно специфических характеристик той предметной области, к которой относится разбираемое в суде дело. Это могут быть экспертные заключения врачей, педагогов, инженеров или результаты опроса по какой-либо репрезентативной выборке, на основании которых судья получает возможность, во-первых, глубже понять суть разбираемого случая, проникнуть в известные только специалистам тонкости, т. е. повысить свою компетентность в данном вопросе; во-вторых, опереться на общественное мнение по соответствующей группе социальных проблем. Последняя постановка вопроса вообще очень интересна. Автор понимает, что тут нужна мера. С одной стороны, судья не автомат, он выполняет общественную функцию, поэтому нет ничего плохого в том, что он в курсе общественных настроений и тенденций. С Другой – судья должен быть независим от любого мнения.
В социологическом толковании закона имеются в виду опросы квалифицированных юристов относительно того,
Гадамер Г.-Х. Указ. соч. С. 389.
как они толкуют сам закон, на основе которого судья намерен вынести решение. Последнее слово остается за судьей.
Жан Карбонье считает необходимым законодательное обеспечение различного рода процедур социологического толкования. Наряду с точно определенной в статьях закона компетенцией социологических толкований автор выделяет иной, социальный тип толкования. В последнем речь идет о достаточно неопределенных ссылках в тексте закона (или даже просто в некоей традиционно сложившейся конвенции) относительно того, как судья должен учитывать в принимаемых решениях социальные обстоятельства, тенденции, идеологию. При этом Карбонье ссылается на опыт Советского Союза и стран народной демократии, где были приняты (и отражены в законе) две модели: «Один вариант – судья должен выносить решения в соответствии со своим социалистическим правосознанием; другой вариант – в соответствии с
Княгинин К. И. Юридическое технологическое знание // Юридиче екая наука в свете новых задач. Свердловск, 1990. С. 59.
экономическим и социальным строем страны»24. Карбонье считает, что «эта техника использовалась главным образом в переходные периоды, когда сохраняли действие многие законы, унаследованные без изменений от капиталистического режима. Особое правило толкования позволяло приспособить эти законы к новым требованиям изменяющегося общества в ожидании радикального законодательного пересмотра»25. К этому можно добавить, что данные установки действовали и в период стабилизации социалистического строя.
Кроме названных, Карбонье выделяет и такой тип толкования, как реалистическое толкование. К нему он относит концепцию, выработанную «юриспруденцией интереса». Она состоит в том, что толкование закона строится на реконструировании заложенной в законе мотивации социального интереса или намерения законодателя вообще. Автор приходит к выводу, который в принципе совпадает с его герменевтической концепцией: в толковании закона важен не столько учет намерений законодателя и обстоятельств принятия закона, сколько обращение к сложившейся на его основе традиции,
Карбонье Ж. Юридическая социология. М.. 1986. С. 311–312. 3 Таи же. С.
312.
включающей в себя в снятом виде все акты интерпретации этого закона.
В заключение Карбонье выделяет своего рода полярные позиции в процессе толкования закона.
1.Нейтральное и пристрастное толкование. Пристрастность толкования закона может иметь профессиональные (адвокат), идеологические (как в случае
ссоциалистическим правом), личностные, социально-групповые, религиозные и т. д. основания. Нейтральное толкование наиболее адекватно принципам формализации права и равенства всех перед законом. Этот тип толкования Карбонье считает совершенно обязательным в деятельности судьи, хотя, опираясь на социологическое толкование, судья тем самым как бы ассимилирует возможную предвзятость экспертов. Существуют тем не менее отработанные в социологии методы, направленные на купирование такого рода искажений.
2.Толкование по букве и по духу закона. Автор считает, что «буквальное толкование прочно держится и в современных правовых системах –как следствие архаических пережитков, так и по утилитарным основаниям»26. Думается, что такого рода разделение методологически продуктивно в области аналогии права и аналогии закона. В аналогии закона действует принцип «буквы закона», а в аналогии права принцип «духа закона»27.
О. Хеффе стоит на позициях «буквы закона» в вопросе о понятийной четкости законов и шире – правовых текстов вообще. Автор уделяет особое
24 Карбонье Ж. Указ. соч. С. 312.
1 Курс теории права и государства / Под ред. И.П.Марова. Тюмень. 1994. С. 318.
26Карбонье Ж. Указ. соч. С. 312.
27Карбонье Ж. Указ. соч. С. 312.
внимание проблеме олределен-ности толкования: «Чтобы такое пространство свободы могло стать реальностью, каждый должен совершенно точно знать, где оно начинается и где кончается»28. Хеффе настаивает на том, что употребляемые в текстах законов выражения должны быть как можно более досконально и всесторонне определены. Неясности, размытость смысла употребляемых в правовых текстах выражений порождают произвольность толко
3 ХеффеО. Политика. Право. Справедливость. М- 1994. С.257.
вания. Особое значение, на взгляд Хеффе, имеет однозначность определения понятий естественного права: «Именно здесь мы столкнулись бы с целым рядом актуальных проблем современной правовой политики, в числе которых был вопрос о том, имеют ли нерожденные младенцы право на жизнь, а неизлечимо больные – право на смерть. Аналогичным образом в рамках имущественного права нам бы пришлось четко оговорить, что в противоположность законам крепостничества и рабовладения мы полагаем возможной только собственность на вещи, но не допускаем собственности на человека»29.
Из приведенных теорий следует, что вопросы толкования закона не сводятся только к процедурам прочтения закона. Толкование закона рассматривается западными авторами как особое социальное явление, как своеобразный феномен правовой культуры вообще, составляющий существенный момент развития права. Однако в герменевтическом подходе к проблеме главным остается текстовой момент.
Прежде всего нужно подчеркнуть, что толкование закона так или иначе предполагает введение его текста в различные контексты. Современные теоретики права уделяют особое внимание классификации типов и способов толкования закона. Эти своего рода «своды» приемов толкования очень важны не только с точки зрения теории, но и в качестве определенных ориентиров в сфере практической деятельности юристов.
В отечественной науке наиболее систематизированными и развернутыми являются классификации В. В. Лазарева30 и А. С. Шабурова31.
Обобщая высказанные в литературе точки зрения, В. В. Лазарев выделяет несколько оснований классификации: во-первых, по правовому статусу толкователя; во-вторых, по сфере действия актов разъяснения правовых норм; в-третьих, по степени аутентичности; в-четвертых, по приемам, способам анализа
1 Хеффе О. Указ. соч. С. 257.
правовых актов. По первому основанию выделяются официальное и неофициальное толкование, по второму – нормативное и казуальное, по третьему – адекватное, ограничительное и расширительное, по четвертому –
28Карбонье Ж. Указ. соч. С. 312.
29Лившиц Р. 3. Теория права. М., 1994. С. 145.
179 3 °бЩа" те°Рия пРма м государства / Под ред. В. В. Лазарева. С. 176— 31 Теория государства и права / Под ред. В. М. К орел ьс к о го, В. Д. Пере-валова. Екатеринбург, 1996. w е
грамматическое, логическое, систематическое, историко-политическое, телеологическое! специально-юридическое. К этой классификации можно добавить выделенные другими авторами историческое в широком смысле32 и аутентическое33 толкование.
Выделение официального и неофициального, нормативного и казуального, адекватного (аутентического), расширительного и ограничительного толкования связано не со способом толкования, а с его характером, качеством, правовым статусом толкователя. Если подходить к приемам и способам толкования как к мыслительным процедурам, связанным с рассмотрением текста закона в различных контекстах, то можно интерпретировать предложенную классификацию следующим образом.
Грамматическое (или языковое) толкование состоит в рассмотрении текста закона (нормы) в контекстах языковой культуры (самых разных ее разделов). Этот способ толкования основан на принципе «буквы закона» и предполагает тщательную ревизию текста на предмет точного определения понятий и однозначности формулировок.
Логическое толкование связано с анализом текста закона не только в контекстах классической формальной логики, но и на основании современных ее достижений.
Систематическое толкование – смысловое соотнесение текста закона с различными правовыми контекстами (институциональными, отраслевыми, законодательными и т. Д.).
Историко-политическое толкование имеет более узкий смысл, чем историческое, поскольку последнее предполагает рассмотрение текста закона в изначальном историко-культурном контексте его создания.
Телеологическое толкование основано на определении целей, которые имел в виду законодатель, и тех целей, что могут в принципе быть достигнуты через применение данной нормы
1 Теория государства и права / Под ред. В. М. Корельского, В. Д. Передало ва. Екатеринбург, 1994. 4.2 С. 123.
в современных обстоятельствах. Здесь закон рассматривается в самых разных социальных контекстах (криминологических, политических, экономических, культурных и т. д.).
Специально-юридическое толкование предполагает анализ закона исключительно в правовых терминах, в контекстах юриспруденции с точки зрения ее специального понятийного аппарата и «технико-юридических средств и приемов выражения воли законодателя».
Думается, что можно было бы выделить и социологический способ толкования в тех его разбивках, которые предлагает Карбонье. Эта ниша в классификации толкования закона не заполнена1, но сам способ заслуживает внимания. В нем речь идет прежде всего о рассмотрении закона в самых различных социокультурных контекстах современного интерпретатору
32Лившиц Р. 3. Теория права. М., 1994. С. 145.
33Лившиц Р. 3. Теория права. М., 1994. С. 145.
общества. Этот способ обладает особым свойством универсальности.
В современных условиях особого внимания заслуживает проблема толкования закона в самом процессе законотворчества. Здесь речь идет о законе как проекте. Создавая новые нормы (или систему норм), законы, законодатель так или иначе прогнозирует их эффективность, перспективно толкует их. В связи с этим можно было бы выделить следующие способы проспективного толкования.
1.Криминологическая интерпретация будущего закона, т. е. создание идеальных моделей правовой реальности и разработка вариантов «вмонтирования» в последнюю предполагаемого закона. Здесь учитываются не только телеологический, систематический аспекты, но и прогноз общественного мнения. Кроме того, рассматриваются обстоятельства, связанные с наличием в обществе стихийно сложившихся версий «инфраправа», которые данная норма призвана или легализовать, или подавить.
2.Парадигмальное толкование, т. е. соотнесение готовящегося закона с духом права, с образцами законотворчества, имеющимися в данной правовой системе.
В плане создания методологии экспертных опросов с целью толкования закона можно обратиться к разработкам В. Н. Кудрявцева и В. П. Ка-зимнрчука (Кудрявцев В. Н., Казимирчук В. П. Современная социология права. М.. 1995).
3Игровая (ситуативная) апробация вариантов нормы (закона), нацеленная на предвидение возможных правовых казусов, связанных с ее применением. В процессе «репетирования» нормы (т. е. моделирования экстраординарных случаев ее применения, толкования) происходят ее шлифовка, оптимизация.
4Герменевтическая экспертиза – исследование социокультурных условий понимания нормы, возможностей ее вхождения в правовой менталитет с учетом таких иррациональных факторов приживания нормы, как ассоциации, которые она может вызвать, ее резонансность, созвучность культурным кодам правосознания.
Толкование закона – целостная мыслительная операция, в которой одновременно могут присутствовать самые разные контексты в их взаимодействии. Толкование выступает существенным моментом правоприменительной и в перспективе правотворческой деятельности, оно функционально вплетено в социальное бытие права и как мыслительная операция должно осуществляться в постоянной сообщенности с ним.
ЗНАЧЕНИЕ РЕФЛЕКСИВНОЙ ФИЛОСОФСКОЙ ТРАДИЦИИ В АНАЛИЗЕ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫХ ОСНОВАНИЙ ПРАВОТВОРЧЕСТВА
§ I. Смысл правотворчества. Определение права, его концептуальные и методологические артикуляции
Задумываясь о смысле понятия правотворчества, невозможно обойти вопрос о человеческом измерении правотворчества как реального процесса создания нового в праве. И здесь речь идет уже не только о семантической структуре понятия, но и о культурном смысле самой правотворческой деятельности, т. е. о ее значении для человека. Право как феномен культуры предстает и в предметных, объективированных формах, и как особая сфера
духовной жизни общества. Ничто в праве не существует без соответствующих форм осознания. Ничто новое в праве не может войти в жизнь, обрести подлинное социальное бытие, не укоренившись в правосознании, не имея ментальной основы.
Когда в обществе происходит коренная смена правовой парадигмы, неизбежно встает вопрос о формировании новых традиций в правосознании, о достаточно серьезном изменении смыслового поля правовой культуры. В переходный период все законодательные мероприятия так или иначе имеют своим результатом не только новые юридические доктрины, право вые акты и кодексы, но и активное смыслообразование. Зако нодатель на этом этапе не обладает возможностью опираться на устойчивую, сложившуюся традицию – он сам ее создает. И если теория права в данной ситуации имеет самое непо
средственное отношение к формированию целостной картины новой системы права, то философия права имеет значение прежде всего как категориально-понятийная форма сохранения и воспроизведения интеллектуальных традиций правовой культуры (и в национальном, и в общечеловеческом смысле}. Актуализация в правосознании всего богатства философско-правовой мысли тем более необходима, что в этих условиях На первый план выходят общегуманитарные, ценностные аспекты правотворчества, связанные с выявлением культурного, человеческого смысла происходящих преобразований, поскольку речь идет именно о творческих задачах «качественного обновления права»'.
Все сказанное позволяет выделить в анализе правотворчества следующие аспекты.
1.Обобщение существующих в теории права точек зрения на само понятие правотворчества.
2.Обоснование возможных толкований этого понятия в свете более широкого, философского подхода.
3.Рассмотрение проблемы определения права, его концептуальных и методологических артикуляций в связи с тем, что необходимо более четко определить предмет творчества, если речь идет о правотворчестве.
4.Выяснение роли рефлективной философской традиции в анализе интеллектуально-духовных оснований правотворчества.
5.Исследование исторического и человеческого смысла правотворчества. Термин «правотворчество» в отечественной теории права вошел в научный
оборот для обозначения завершающего этапа процесса правообразования. В основном ему придавался смысл, объединяющий его с понятием источника права. Для советского периода была совершенно естественной, не требующей особых пояснений априорная уверенность в том, что законодательная деятельность в стране, идущей по пути социалистического прогресса, носит исключительно конструктивный, созидательный характер. Терминологический спектр – нормотворчество, законотворчество, правотворчество – органично выражал идеологему социального творчества вообще (поскольку социализм и коммунизм – это этапы сознательного
Алексеев С. С. Теория права. М., 1994. С. 215.
исторического творчества масс, строительства новой формации). Если понимать термин «правотворчество» буквально, то ученые-правоведы были правы, их смысловые развертки логически точны и полностью соответствуют исходным посылкам. Действительно, если общество постоянно находится в процессе целенаправленного самопреобразования, создания новой формации, творит запроектированное будущее, например, коммунизм, то оно творит и само право в целом. И суть не в том, как это обстояло на самом деле, не в том, что строй и его право приобретали все более закоснелый характер, а в том, что парадигма правовой науки того периода в качестве одного из своих оснований содержала идеологему целенаправленного социального творчества.
Строго говоря, по своему смыслу понятие правотворчества применимо прежде всего к историческим ситуациям, связанным с коренной сменой социальных устоев, или к процессам образования новых правовых систем (например, системы международного права]. Применимо это понятие и для исследования интеллектуально-духовного плана истории права – как в национальных, так и в общечеловеческих масштабах. Таким образом, можно выделить три основных контекста, в которых смысл термина «правотворчество» так или иначе варьируется, сохраняя этимологическую аутентичность:
1)фразеологический контекст терминологических условностей, принятых
втом или ином научном сообществе и отражающих теоретические, идеологические и мифологические основания парадигмы, в рамках которой данное сообщество действует;
2)программный контекст коренных преобразований и создания новых правовых систем;
3)ментальный контекст правовой культуры, связанный с ее самосовершенствованием, с утверждением правовых идеалов.
Анализ теории правотворчества, созданной в отечественном правоведении, чрезвычайно интересен и с содержательной точки зрения, и с точки зрения уникального совпадения всех трех контекстов. Наиболее укорененной, как уже отмечалось,
является точка зрения, согласно которой «правотворчество _ завершающая и конститутивная стадия формирования права»34. Алексеев С. С. Общая теория права. М, 1981. Т. L С. 307.
Давая приведенное определение, С. С. Алексеев рассматривает его различные смысловые развертки. «Правовая система имеет свою динамику и до начала функционирования правовых норм. Вопросы правотворчества и призваны охарактеризовать правовую систему в этой, предрегулятивной фазе»35; «...через правотворчество правовая система преимущественно и оснащается регулятивной энергией. Правотворчество – главный канал воздействия государственной власти на социальную жизнь через механизм правового регулирования и в связи с этим – главный канал придания нормам
34Алексеев С. С. Общая теория права. Т. L С. 306.
35Алексеев С. С. Общая теория права. Т. L С. 306.
юридической силы, значения критерия правомерности поведения»36; «именно в правотворчестве находят концентрированное, "конечное" выражение два главных составных процесса правообразования – объективно обусловленные требования социальной жизни, с одной стороны, активная, творческая деятельность компетентных органов по выработке и включению тех или иных норм в действующую правовую систему – с другой»37.
Точки зрения, согласно которой «правотворчество – это разновидность государственной деятельности», придерживаются В. М. Корельский. С. А. Комаров и др. В. Н. Кудрявцев. В. П. Казимирчук наряду с государственным аспектом правотворчества исследуют общественный, коллективный характер правотворческой деятельности*. Д. А. Керимов рассматривает основания законотворчества через понятие волевой реализации индивидуальных и общественных потребностей38 и уделяет особое внимание проблеме культурной обусловленности правотворчества39. И. Гряэин считает, что «правотворчество относятся к достижениям правовой культуры»40. Большой вклад в разработку этой темы внес А. П. Семитко41.
Вообще для последнего времени характерны отход теоретиков в проблеме правотворчества от жестких этатических
4 Кудрявцев В. И.. Казимирчук В П. Современная социология права. М.. 1995. С. 37-38.
позиций и обращение к иным аспектам природы правотворчества, а также смысла самого понятия. Разрабатываются темы эмоционально-чувственных, стихийных факторов правотворчества, взаимопроникновения рациональных и иррациональных оснований правотворчества. Так, Л. С. Явич, ссылаясь на работу Р. Лукича «Методология права», в которой правотворчество подразделяется на спонтанное и сознательно-планомерное, пишет: «Надо только иметь в виду, что при спонтанном, стихийном правообразовании дело не обходится без сознательной деятельности людей, а в планомерно-сознательное развитие законодательства постоянно проникают элементы стихийного образования правоотношений... которые законодатель вынужден санкционировать»1. Л. А. Луць выделяет в правотворчестве «необходимость учета как онтологически объективных (вещественно-экономических и природных условий), так и онтологически субъективных (потребностей, интересов, целей, мотивов, запросов участников общественной жизни) моментов, которые должны быть отражены в законе»2.
Повышение внимания к «онтологически субъективному» аспекту правотворчества имеет своим следствием идею относительности как понятия, так и практической сферы правотворчества. Например, Л. С. Явич считает, что
1 Там же. С. 307.
37 Там же. С. 309.
s Керимов Д. А. Философские проблемы права. М.. 1972. С. 134.
39 Керимов А- Л- Культура и техника законотворчества. М„ 1991. С. 16, 23. ' Гряэин И. Указ. соч. С. 27.
41 Семилисо А. П. Правовая культура социалистического общества: сущность, противоречия, прогресс. Свердловск, 1990.