О любви

мужское	женское
Любовь – борьба… важно чувствовать себя не только атакующим, но и победителем когда атакуют их, то это воспринимается не как любовь со стороны женщины, а как – угроза своему миру, ибо в атаке мужчина перестает контролировать процесс, игру и это его « убивает»	Любовь как единение… Переживается как процесс вхождения в жизнь друг друга, подстройки друг под друга
Самоотдача в любви как жертва… Стремление быть важным, спасть, защищать собою…	Самоотдача в любви как служение… стремление быть нужной, заботиться, откликаться, поддерживать…
Связана со свободой, добром, долгом… любовь – этическая категория	Связана с красотой, гармонией, спонтанностью, склонностью… любовь эстетически нагружена
Ответственность более невыносима, к ней относятся более серьезно, т.к. любовь нагружена этически (рациональное отношение к ответственности)	Ответственность сопряжена с любовью, гармонией, и потому – более иррациональна, чем рациональна? Переживается спонтанно-естественно и не как бремя, а как радость заботы.
- НУЖДАЕТСЯ в любви-только-как-отклике	- НУЖДАЕТСЯ в любви-чуткости-деятельной-заботе.

Образ Христа и любовь. В нем присутствуют оба варианта Любви: любовь как жертва (распятие) и любовь как служение (деятельная забота, отклик-помощь). Интересно, что католицизм и протестантизм (западная цивилизация - с ярко выраженным мужским началом; см. Р. Джонсон "Мы") делают акцент на страданиях, жертве Христа; тогда как православие (российская цивилизация - цивилизация с ярко выраженным женским началом; см. Н. Бердяева, В. Розанова, В. Соловьева) акцентирует понимание бога как изливающуюся любовь, заботу, помощь, исцеление духа и тела. Тем самым внутри культуры произошло уравновешивание, ведь на западе главный праздник - Рождество (символ земной жизни Христа, его служения; но распятие понимается как жертва, как СВОБОДНОЕ самопожертвование Бога), а в православии - Пасха (символ воскрешения к подлинной жизни, на фоне которой земная жизнь воспринимается как средство приуготовления души; распятие понимается, прежде всего, как возвращение к изначальному единству Святой Троицы, которая есть сама любовь).

(27) Мужское утверждается, в том числе, и через женщину, находящуюся рядом с ним. В любви мужчина – собственник; ему важно знать, что эта вот конкретная женщина – это только его женщина. Может, это также имеет свои культурные корни в эпохе перехода от матриархата к патриархату как способам определения линий родства – мужчина должен быть знать наверняка: что у женщины его дети. Именно поэтому большинство мужчин не могут принять факт физической измены. Хотя, может это еще связано и с тем, что мужчина знает: истинно женское если изменяет, то изменяет всей своей целостностью. Измена означает исчезновение любви у женщины, т.к. женственность – это тайнопись предельного доверия и отданности мужчине; женственность в том и проявляется, что несмотря на кажущуюся её расплескиваемость на всех мужчин вокруг, она раскрывается полностью только с тем, кого женщина чувствует и принимает как «своего мужчину». Верность – естественное состояние женского; причем, эта верность – не тягостна, она - естественна, т.к. только через неё женщина максимально может гармонизировать мир любимого человека. Верность – итог переживания полной отданности вот-этому-вот-мужчине, отданности не как покорности, или как экзистенциального переживания своей предназначенности для этого мужчины (хотя, и это тоже может быть), но как предельной открытости, доверия, в которой женщина себя до конца обретает.

Здесь, конечно же, предвидится вопрос о женской проституции. Мне вообще видится, что проституция как способ зарабатывания денег, или просто многочисленные сексуальные контакты с разными партнерами в поиске благ, престижа, должности и т.п. – это проявление мужского в женщине – способности отделить секс от любви. Даже если это делается из благих побуждений, как например, это делала Сонечка Мармеладова; она это делала, практически из материнской заботы; и как было уже сказано выше, роль матери также активизирует в женщине мужское начало (женщина она только в отношениях с мужчиной).

Для женщины важен факт переживания своей нужности. Мудрость женского понимания мужчин состоит в том, что последние воспринимаются как люди, способные разделять секс и любовь. И женщина может простить физическую измену (хотя, она и будет это переживать как непорядочность, что всегда порождает сомнение в реальной мужественности любимого – в его силе духа и доброте), но душевная измена воспринимается ею как факт полной дизгармонизации межличностных отношений.

Символом мужской любви является фигура Христа: любовь, в которой самоотдача любимой переживается как самопожертвование. Женская отданность в любви – естественна для женщины, и переживается ею служение (материнская любовь, Сольвейг, Маргарита, Лёлита).

Говоря об особенностях проявления любви, надо помнить, что эти особенности являются, конечно, результатом преломления любви сквозь призмы физиологии и архетипов. Хотя, сами половые стратегии максимально и изживаться (максимально проявляться), и преодолеваться могут в постижении глубин любви как ответственной заботы, отклика, открытости по знаменитой «формуле»: «Не как я хочу, но как ты хочешь». В высших проявлениях любви возникает такая игра света, тонов и полутонов, такое радужное переливание, что происходит выход за границы предписанных культурой или биологией данностей, и каждый, каждая становятся уникальным полем игры мужского и женского как двух сторон человеческого.

(28) Женская сексуальность проявляется в нежности, пластичности, отзывчивости, спонтанной естественности, в способности переживать полную отданность в отношениях с мужчиной. Отданность тяготеет к гедонизму (женщина предельно счастлива в наслаждении этим своим состоянием). Управление деторождением раскрепостило женскую сексуальность, возвратив возможность спонтанной сексуальной жизни, породив конфлюэнтную любовь.

Мужская сексуальность проявляется во взгляде, в котором чувствуется внутренняя сила, ум и право на обладание женщиной, в уверенности-смелости ласк, чуткости, в способности давать-дарить женщину самой себе, позволяя ей быть всякой и чувствовать себя защищенной. Потребность и способность давать наиболее актуальным делают перфекционизм (мужчина чувствует себя состоявшимся в отношениях с женщиной, если чувствует, что сделал всё наилучшим для неё образом).

Женственность – это проявление женской сексуальности и типа духовности, нацеленной, прежде всего, на освоение и гармонизацию мира, на несение и творение в мире Красоты. Мужественность – это проявление мужской сексуальности и типа духовности, нацеленной на самоутверждение в мире, на творение Добра и борьбу со злом.

Женственность – естественное свойство девочки, которая попав в мир мужской культуры, упорядочивается, форматируется по канонам: так что только единицам в современном мире удается сохранить естественную, спонтанную женственность. Большинство осваивают мужской язык и стремятся владеть, а не принадлежать, иметь власть (а для женщины это превращается в способ бытия, подобного мужскому: властвование – форма их бытийствования, в котором она становится агрессивной), а не служить, самоутверждаться, а не осваивать.

Женственность связана с ценностью служения, мужественность – с ценностью самопожертвования. Мужественность – образ героя (самоутверждение), аскета (самоутверждение для себя), женственность – любовница (восприимчивость, освоение) и мать (восприимчивость, освоение ребенка): «Есть героизм абсолютного утверждения (мужской) и героизм абсолютной преданности, "девоции" (женский)»⁴⁸.

(29) Ранний А. Адлер описал проявление противоположных начал как результат несовпадения биологической основы с личностным идеалом, хотя он сам потом и отказался от биологизаторства в своем психоанализе, все же описание этих черт интересно, и над ним можно задуматься. Так, в действительности, если мужское гормонально активно, и если мужчина по каким-то особенностям своего развития или бытия боязлив, нерешителен, то он будет не способен к конструктивному самоутверждению; и вся эта активность будет направлена вовнутрь. Аналитическое же мышление будет заставлять его постоянно сомневаться, заниматься самокопанием, порождая мнительность и даже неврастению (например, образ Васисуалия Лоханкина из «12 стульев»). Преодолеть это может только нарабатывание опыта поступков. Если в женщине активизируются мужские качества типа честолюбия, властолюбия, то ею осваивается мужская форма привлечения внимания, но часто с женским оттенком. Истерия – это тот же протест, но не интеллектуальный, не деловой, а чувственно-эмоциональный (образ Эллочки-людоедки из тех же «12 стульев»). Истерия является показателем дисгармоничности женского начала, т.к. женщина всегда может добиться своего иными способами. Описанные А. Адлером черты имеют место быть в личностях, внутри которых отсутствует диалог мужского и женского: одно пытается подавить другое, давая болезненные, разрушительные для личности черты.

(30) Для большинства мужчин, адюльтер – это игра именно в силу того, что для мужчины любовь необязательна, а лучше, чтоб вообще её не было; любовь несет с собой дополнительное чувство ответственности за еще одну женщину (любовницу). Для женщины любовь в принципе неотделима от секса, и потому для неё он не может быть игрой, экспериментом, но – самой жизнью. Для женщины все всерьез, т.к. в этом она отдается, тогда как для мужчины это – всего лишь дополнительное поле для самоутверждения и констатации побед.

Мужчина видит во всем соблазн (это – камешек в огород Бодрийяра), тогда как женщина – это реальность, которой он боится и с которой не хочет считаться, потому что соблазн есть выражение его Эго, а женщина – это Иное, требующее выпадения из соблазна-иллюзии в реальность. Не женщина соблазняет, но мужчина соблазняется, требуя от женщины соблазнения-игры. Она поддается и попадает в капкан, потому как не игра ей органична (с её правилами, ведь женское – стихийно), а только – искреннее (естественное) со-бытие с любимым и для любимого. Мужчина рассредоточен в символической вселенной, которая и есть соблазн, а женщина целостна в своем естестве: она вбирает в себя мир, разоблачая символы. Любящий, доверяющий женщине мужчина, знает эту силу женщины – возвращать миру самого себя, мужчине самого себя, восстанавливая целостность и изначальную красоту, смысл, форму; но мужчине для этого достаточно одной единственной женщины, со всеми другим он живет в мире соблазна. Мужчина полигамен не только в силу своей биологической природы, но и в силу своего духовного настроя на самоутверждение. Адюльтер – это форма преодоления тождественности самому себе в поле любви одной женщины, это выражение эксцентричности как выхода за собственные пределы.

Любовь мужчины к иллюзии, соблазну замечательно иллюстрирует «Тысяча и одна ночь»: он желает быть соблазненным, увлеченным в мир фантазии. Даже сама мужская идентичность является более символической, чем реальной. Все способы женского привлечения мужского внимания – ответ на запрос мужчины. Женщинам мужчина нужен такой, какой он есть. Мужчина – это не знак – это внутренняя сила для женщины, тогда как женщина – это игра символов, скрывающая за собой тайну, которая и манит мужчину. Поэтому для мужчины знаки своего имиджа важны только при знакомстве с женщиной и при самоутверждении в социальных отношениях (какое количество отличительных знаков произведено в мужской вселенной!), для женщины – слияние со знаками стало важнейшим условием устойчивого интереса к ней со стороны мужчины; потому она всегда думает более о приукрашивании себя, чем о красоте своего естества. Только, наверное, по-настоящему любящий мужчина способен любить женщину такой, какая она есть, либо в силу того, что он сам бесконечно творит её образ в своей голове, либо потому, что она не посягает на его символическую вселенную в отношении всего остального мира. Мужчина бежит от реальности либо в творение символической вселенной, либо в разного рода мании. Единственный способ сосуществовать с реальностью – это любовь.

Камешек в огород феминизма: видеть проблемы пола и формы сексуальности в отношениях власти (и Ницше туда же) – это воспроизведение мужского взгляда на мир. Если есть желание вывести женскую сексуальность из властных отношений, то надо увидеть её как реализацию не иерархических отношений, а поистине любовных (горизонтальных).

(31) Если основная ценность человека – свобода, а по Фромму, она полноценно реализует себя в любви и творчестве, то: любовь является женским приоритетом. Отсюда, без другого (мужчины) – неполнота, нецелостность. Мужчина реализует свободу, прежде всего в творчестве, в котором другой – необязателен. Отсюда, потребность, чтоб другой вдохновлял, или, хотя бы, не мешал (Сартр: ад – это другой). Конечно, и мужчина и женщина могут любить и творить. Но жизнь женщины такова, что ей для счастья достаточно любви; даже если она творит, то одного творчества ей мало. Мужчине достаточно творить, чтобы чувствовать свою полноценность (без этого – в том числе, алкоголизм), он, конечно может любить, но ему мало её для переживания, утверждения себя. (По Э. Фромму, позитивная реализация свободы возможна в любви и творчестве. Конечно, каждый (ая) из мужчин и женщин может и любить, и творить. Но жизнь женщины такова, что ей одного творчества мало, а любви вполне бывает достаточно. Мужчине же наоборот: только любить – невыносимо мало, а творить – достаточно настолько, что можно и смириться с отсутствием любви. Не потому ли, женщина обретает свою целостность благодаря Другому (?); ведь любовь непременно предполагает наличие Его. Для творчества же наиболее важным является не нарушаемое никем уединение, хотя при этом совсем кстати может быть в жизни мужчины та, которая вдохновляет.)