3. Насколько прочно основание?

Не-кантианская тема множественности миров близко родственна кантианской теме пустоты понятия чистого содержания. Одна лишает нас уникального мира, другая — общего материала, из которого сделаны миры. Вместе эти тезисы бросают вызов нашему интуитивному требованию некоторого независимого основания и угрожают оставить нас без контроля, в пространстве наших собственных непоследовательных фантазий.

Непреодолимые доводы против восприятия без постижения, против чистого данного, абсолютной непосредственности, невинного глаза, субстанции как субстрата были так полно и так много раз сформулированы Беркли, Кантом, Кассирером, Гомбричем[7], Брюнером[8] и многими другими, что не нуждаются в повторении здесь. Разговор о неструктурированном содержании или о неконцептуализованном данном, или субстрате без свойств пагубен, так как сам разговор налагает структуру, концептуализует, приписывает свойства. Хотя концепция без восприятия просто пуста, восприятие без концепции слепо (полностью бездеятельно). Предикаты, картины, другие ярлыки, схемы выживают в отсутствие применения, но содержание исчезает без формы. Мы можем иметь слова без мира, но никакого мира без слов или других символов.

Многие вещи — материя, энергия, волны, явления — из которых сделаны миры, сами сделаны наряду с мирами. Но из чего они сделаны? Не из ничего, в конце концов, а из других миров. Создание миров, поскольку мы знаем его, всегда начинается с уже имеющихся миров; создание есть переделка. Антропология и психология развития могут изучать социальные и индивидуальные истории такого строения миров, но поиск универсального или необходимого начала лучше оставить богословию. Мой интерес здесь заключается скорее в исследовании процессов, вовлеченных в создание мира из других миров[9].

Когда ложная надежда на устойчивое основание оставлена, когда мир замещен мирами, которые являются всего лишь версиями, когда субстанция растворена в функции и когда данное признается как принятое, мы оказываемся перед вопросами о том, как миры сделаны, как они проверяются и как они познаются нами.

4. Способы создания миров

Не претендуя на инструктирование богов или других создателей миров, или на попытку какого бы то ни было всестороннего или систематического обзора, я хочу проиллюстрировать и прокомментировать некоторых из процессов, которые входят в создание миров. Фактически я заинтересован скорее определенными отношениями среди миров, чем тем, как специфические миры сделаны из других, если это так.

(А) Композиция и декомпозиция

В значительной степени, но ни в коем случае не полностью создание миров состоит из разделения и сложения, часто совмещающихся: с одной стороны, из деления целого на части и родов на виды, из анализа состава комплексных величин, из проведения различий; с другой стороны, из составления целых и родов из частей, членов и подклассов, из объединения единиц в комплексы и создания связей. Эти композиция и декомпозиция обычно производятся, сопровождаются или поддерживаются применением ярлыков — таких, как имена, предикаты, жесты, картины и т.д. Таким образом, например, темпорально разнесенные события могут быть объединены под именем собственным или идентифицированы как составляющие 'предмет' или 'человека'; или снег может быть разделен на несколько веществ согласно терминам эскимосского словаря. Метафорическая передача — например, когда предикаты вкуса применяются к звукам — может производить двойную реорганизацию, одновременно и вновь сортируя новую область применения, и связывая ее с прежней областью (LA: II).

Идентификация основана на организации в объекты и рода. Ответ на вопрос "То же самое или не то же самое?" должен всегда быть "То же самое что?"[10] Различные вещи могут быть теми же самыми, что и определенные другие вещи: то, на что мы указываем, вербально или иными способами, могут быть разные события, но тот же самый объект, разные города, но то же самое государство, разные члены, но тот же самый клуб или разные клубы, но те же самые члены, разные подачи, но тот же самый бейсбольный матч. Позиция "мяч в игре" отдельной игры может состоять из темпоральных сегментов дюжины мячей. Когда психолог задает ребенку вопрос о тождестве содержимого при переливании из одного сосуда в другой, то он должен учитывать, о каком тождестве он спрашивает — о тождестве объема или глубины, или формы, или материала и т.д.[11] Идентичность или постоянство в мире есть идентичность относительно того, чем является предмет в пределах организации этого мира.

Пересечение разнообразных объектов друг с другом в сложных образцах может принадлежать одному и тому же миру. Мы не создаем новый мир каждый раз, когда мы берем вещи обособленно или сочетаем их некоторым способом; но миры могут отличаться по тому, что не все принадлежащее одному принадлежит другому. Мир эскимоса, не ухватывающего объемлющее понятие снега, отличается не только от мира жителя Самоа, но также и от мира жителя Новой Англии, не ухватывающего различий эскимоса. В других случаях миры отличаются в ответ скорее на теоретические, чем практические потребности. Мир, где точки представляют собой элементы, не может быть уайтхедовым миром, где точки представляют собой некоторые классы — семейства областей, или где точки представляют собой некоторые пары пересекающихся линий, или пересечения трех плоскостей. То, что точки нашего каждодневного мира могут быть одинаково хорошо определены любым из этих способов, не подразумевает, что точка может быть идентифицирована в любом мире с классом, парой линий и тройкой плоскостей, так как все они отличаются друг от друга. Снова мир системы, принимающей минимальные конкретные явления за атомарные, не может признать качества как атомарные части этих конкретных явлений[12].

Повторение, так же как и идентификация, является относительным к организации. Мир может быть неуправляемо гетерогенен или невыносимо монотонен в зависимости от того, как события сортируются в рода. Действительно ли сегодняшний эксперимент повторяет вчерашний или нет, насколько бы ни отличались два события, зависит от того, проверяют ли они общую для них гипотезу. Как выражает это сэр Джордж Томсон:

 

Что-то всегда будет отличаться... Когда вы говорите, что повторяете эксперимент, то в действительности вы повторяете все особенности эксперимента, которые теория определяет как релевантные. Другими словами, вы повторяете эксперимент как пример теории[13].

 

Аналогичным образом, два сильно отличающихся друг от друга исполнения музыкального произведения тем не менее являются исполнениями одного и того же произведения, если они соответствуют той же самой партитуре. Система нотации различает конститутивные и контингентные аспекты исполнения, таким образом выбирая те роды исполнения, которые могут считаться валидными (LA, pp. 115-130). Вещи 'продолжаются тем же способом' или нет в зависимости от того, что расценивается как тот же самый способ; 'теперь я могу продолжать'[14], в смысле Витгенштейна, когда я нашел знакомый образец или его приемлемое изменение, которое подходит для всех данных случаев. Индукция требует принятия некоторых классов в качестве релевантных родов, исключая их из других. Только так, например, наши наблюдения изумрудов показывают какую бы то ни было регулярность и подтверждают, что все изумруды скорее зеленые, чем "зиние" (то есть они исследованы ранее данной даты и являются зелеными или не исследованы раньше данной даты и являются синими — FFF, pp. 72-80). Однородность природы, которой мы поражаемся, или ее ненадежность, против которой мы протестуем, принадлежат миру нашего собственного создания.

В этих последних случаях миры отличаются по релевантным родам, которые в них входят. Я говорю здесь "релевантный" скорее, чем "естественный", по двум причинам: во-первых, "естественный" - неподходящий термин, чтобы охватить не только биологические виды, но и такие искусственные роды как музыкальные произведения, психологические эксперименты и типы машин; и во-вторых, "естественный" предполагает некоторый абсолютный категорический или психологический приоритет, в то время как рассматриваемые роды довольно привычны или традиционны, или изобретены для новой цели.