2. Социально-экономическая и национальная политика

НЭП: сущность, уроки. — Экономические кризисы 20-х го­дов. — Индустриализация и коллективизация. — Первые пятилетки. — Культурная революция. — Национальная по­литика, — Образование СССР. — Основные итоги 20—30-х годов

После безуспешной попытки в 1920 г. продолжить политику “военного коммунизма”, но на своеобразных “гражданско-коммунистических”, - рельсах, осознания угрозы потери власти на Х съез­де РКП (б) в марте 1921 г. советское руководство приняло реше­ние о замене разверстки продналогом. Это стало первым шагом в переходе к новой экономической политике (НЭП).

К основным причинам, вызвавшим необходимость переходя к нэпу, можно отнести: 1) внешние — не оправдались надежды на скорое свершение мировой революции и на материально-техническую помощь пролетариата Запада; 2) внутренние — в стране раз­разился всеохватывающий кризис. Промышленное производство к 1921 г. сократилось в 7 раз, а валовая продукция сельского хо­зяйства в 1920 г. составляла две трети довоенного уровня. Эска­лация государственного принуждения вызвала массовые крестьян­ские восстания (“антоновщина”, повстанческое движение на Украи­не, в Среднем Поволжье, на Дону, Кубани, в Туркестане, в За­падной Сибири), волнения в Петрограде, восстание в Кронштадте в марте 1921 г.

В этой ситуации Ленин делает вывод, что “только соглашение с крестьянством может спасти социалистическую революцию в России, пока не наступила революция в других странах”. Следо­вательно, суть нэпа виделась в установлении крепких экономиче­ских и политических отношений между рабочим классом и кресть­янством.

При замене продразверстки продналогом место голого принуж­дения занимал материальный интерес. Разрешалась свободная тор­говля хлебом, поощрялись кооперация и индивидуальное кресть­янское хозяйство. Денежная реформа 1922 г. сделала рубль кон­вертируемым.

Первоначально теоретики большевизма рассматривали переход к нэпу как тактический ход, временное отступление. Но затем они начали склоняться, к пониманию нэпа как одного из возможных путей к социализму. Был сделан вывод о широком использовании рыночных отношений в переходный от капитализма к социализму период.

Таким образом, произошла замена “военно-коммунистической” модели перехода к социализму нэповской.

При этом особая роль отводилась государству. Так как россий­ское общество отличалось многоукладностью (в них сосуществова­ли социализм, госкапитализм, капитализм, мелкотоварный и патриархально-крестьянский уклады), то возрастала относительная самостоятельность государства. Опираясь на минимум материаль­ных и культурных предпосылок нового общества, оно могло само, “сверху”, ускоренно подтягивать отсталые технологические, соци­ально-экономические структуры, создавая тем самым недостающие предпосылки социализма. Отсюда следовало не “размягчать” ре­жим диктатуры пролетариата, а всемерно его укреплять. Не желая идти на политическую либерализацию, советское руководство еще в первой половине 20-х гг. добилось насильственной ликвидации остатков многопартийности в СССР.

Результаты перехода к нэпу стали сказываться очень быстро. Высокими темпами восстанавливалось и развивалось сельскохозяй­ственное производство. В 1925 г. валовой сбор зерновых на 20,7 % превысил среднегодовой сбор в 1909—1913 гг., а в 1927 г., по не­которым оценкам, потребление пищевых продуктов превысило уровень довоенной России. Во второй половине 20-х гг. российский хлеб вновь начал вывозиться на мировой рынок и обеспечивал ва­лютные поступления.

Среднегодовые темпы развития промышленности в 1921— 1928 гг. составили 23 %. Однако даже таких высоких темпов было недостаточно, чтобы промышленность смогла обеспечить страну необходимым количеством продукции.

По мере завершения восстановления народного хозяйства обо­стрялись противоречия нэпа. Сложились диспропорции между развитием сельского хозяйства и промышленности. Это привело к трем экономическим кризисам 1923, 1925 и 1928 гг. Низкая товар­ность аграрного сектора отрицательно сказывалась на экспорте. А это, в свою очередь, отражалось на импорте оборудования. Рост же крупного товарного крестьянского хозяйства сдерживала нало­говая политика (освобождение значительной части беднейших крестьянских хозяйств от сельхозналога и непомерное увеличение налогообложения зажиточных крестьян).

К концу 20-х гг. резервы восстановительного периода (имев­шееся оборудование было загружено, старопахотные земли были введены в оборот) были исчерпаны и страна оказалась на пороге острого кризиса, в основе которого лежала нехватка капиталов для реконструкции промышленности.

В целом же обострилось противоречие между экономикой, ко­торая вставала на рыночные рельсы, и политической структурой, которая все больше использовала командно-административные методы управления. Это противоречие между экономикой и полити­кой привело в конечном счете к гибели нэпа.

На рубеже 20—30-х гг. в социально-экономическом положении страны произошли серьезные изменения. Руководство страны ста­ло подстегивать социально-экономические процессы.

Зимой 1927—28 гг. разразился острый кризис хлебозаготовок. Под угрозой голода оказались население городов и армия. Руко­водство страны прибегло к насильственным “чрезвычайным” ме­тодам изъятия зерна. Хлебный дефицит был ликвидирован, но крестьяне стали сокращать невыгодное им теперь производство. Зимой 1928—29 гг. вновь разразился хлебозаготовительный кризис и вновь последовали “чрезвычайные меры”.

В оценке причин кризиса столкнулись в партии две основные точки зрения:

1) Сталин считал кризис структурным, то есть недостаточный темп развития индустрии порождает товарный голод. А это не дает возможности получить у крестьян хлеб экономическим путем — через обмен на промтовары. Следовали выводы: мелкокрестьянское хозяйство не способно обеспечить потребности растущий промышленности и кулак саботирует хлебозаготовки. Все силы тре­бовалось сосредоточить в тяжелой индустрии, в том числе за счет перераспределения средств из других отраслей, в деревне ускоренно создать крупнотоварные коллективные хозяйства.

2) Бухарин Н.И. (1888—1938 гг.) считал, что кризис был вызван в основном субъективными причинами (не создан резервный фонд промтоваров, низкие закупочные цены на хлеб и др.). Он предложил нормализовать рынок, прежде всего повысить закупочные цены на хлеб. Бухарин выступил за сбалансированное развитие сельского хозяйства, тяжелой и легкой промышленности. По его мнению, основой аграрного сектора еще долго должны будут оставаться индивидуальные крестьянские хозяйства.

В этой дискуссии победила позиция опиравшегося на власть Сталина. Но с другой стороны, “модель Бухарина” была трудно­реализуемой в тех условиях. В США индустриализация прошла без значительной перекачки ресурсов из сельского хозяйства так как был массированный приток иностранного капитала. В СССР этого фактора не было. К тому же Бухарин отказывал в поддержке частнокапиталистическому накоплению.

В экономическом преобразовании страны с середины 20-х гг. центральное место заняла индустриализация с ее установкой на максимальные темпы развития прежде всего капиталоемких от­раслей: энергетики, металлургии, химической промышленности, машиностроения. Еще в ходе выполнения 1 пятилетнего плана 1928/29- 1932/33 гг., утвержденного на XVI партконференции (1929 г.) в оптимальном варианте, задания неоднократно пересматривались в сторону повышения. Первые два года пятилетки дали хорошие результаты, но это было следствием действия резервов отвергнутого нэпа. В дальнейшем пошла полоса срывов, ломки налаженной системы управления, планирования (Госплан был образован в 1921 г.), дезорганизации снабжения, снижения темпов развития индустрии с 23,7 % в 1928/29 г. до 5 % в 1933 г. Усугубилось и без того тяжелое положение в отраслях группы “Б” и на транспорте. Это существенно сказалось на социальной политике, на положении трудящихся. Срыв начала 30-х гг. продолжал негативно сказываться на заданиях и результатах 2-й пяти­летки (1933-1937 гг.) и 3-й пятилетки (1938-1942 гг.). Но в целом темпы роста тяжелой промышленности в период первых пя­тилеток были в 2—3 раза выше, чем за 13 лет развития России пе­ред первой мировой войной.

В ходе индустриализации в Башкирии были реконструированы существующие и построены более 100 новых промышленных пред­приятий. Особое значение для республики имело создание и развитие нефтяной промышленности. В целом объем валовой продук­ции крупной промышленности БАССР вырос в 1940 г. по сравне­нию с 1913 г. в 10 раз. Наряду с позитивными переменам в Баш­кирии проявились негативные последствия ускоренной индустриа­лизации.

Сверхвысокие темпы развития промышленности требовалось обеспечить сырьем, рабочей силой и финансовыми вливаниями. Все это было изъято из деревни методами насильственной коллективи­зации. Она началась зимой 1929/30 гг. В течение нескольких лет было обобществлено подавляющее большинство крестьянских хо­зяйств. Число “раскулаченных” составило до 15 млн. человек.

В результате сплошной коллективизации в 1929 -1932 гг. пого­ловье крупного рогатого скота и лошадей сократилось на одну треть, свиней - в 2 раза, овец - в 2,5 раза. Зимой 1932/33 гг. разразился голод, унесший, по различным источникам, от 3-5 до 8 млн. человеческих, жизней.

Аграрный сектор подчинялся требованиям ускоренной индуст­риализации. Из сельского хозяйства высвободилось 15-20 млн. человек, а численность рабочего класса увеличилась с 9 до 24 млн. человек. Промышленность обеспечивалась необходимым сырьем. Производство продовольствия на уровне, не допускающем голода, стабилизировалось к 1935 г. Тогда же была отменена карточная система распределения, введенная в 1928 г,

Несмотря на крайнюю противоречивость и громадные издерж­ки, экономические преобразования привели к изменению положе­ния СССР в мире: преодолению технико-экономической отсталос­ти, завоеванию экономической независимости. По абсолютным объемам промышленного производства СССР в конце 30-х гг. вышел на 2-е место в мире после США (в 1913 г. — 5-е место). По структуре промышленного производства Советский Союз вышел на уровень развитых стран мира. В 30-е гг. СССР стал одной из трех-четырех стран, способных производить любой вид промышленной продукции. Сократилось отставание от развитых капиталистиче­ских стран по производству промышленной продукции на душу на­селения: если в 20-е гг. разрыв был в 5—10 раз, то в конце 30-х гг. — в 1,5—4 раза.

Но скачок в развитии тяжелой индустрии был достигнут ценой отставания в легкой промышленности, стагнации аграрного секто­ра, сверхцентрализации экономической жизни и окончательного слома механизма саморегуляции экономики, в конечном счете це­ной формирования целостной административно-командной систе­мы.

Крайней противоречивостью отличался процесс культурного развития, когда пришлось преодолевать форсированными метода­ми относительную отсталость России от развитых капиталистиче­ских стран, разрыв в уровне культуры между социальными слоями населения, между различными народами страны.

Впечатляют количественные показатели в области просвеще­ния. Если до революции более 70 % взрослого населения страны было неграмотным, то уже к 1927/28 учебному году грамотное на­селение городов составляло около 80 %, села — более 43,3 %. В го­ды первых пятилеток решались задачи перехода к обязательному начальному и семилетнему обучению детей школьного возраст. К 1937 г. Советский Союз вышел на 1-е место в мире по числу уча­щихся, по темпам и объему подготовки специалистов.

Но издержки форсированных темпов культурного строительства во многом обесценивали массовость школьного образования, успехи в формировании новой интеллигенции, достижения в обла­сти литературы и искусства. Главным качеством интеллигенции считалась не образованность, а то, что “она готова служить наро­дам СССР верой и правдой. Не была достигнута главная цель культурных преобразований — подлинная цивилизованность обще­ства. Видимо, оказалась недостижимой и утилитарная задача — формирование новой социалистической личности, человека нового типа.

Сложной и важной проблемой в послереволюционной истории отечества являлась национальная политика Советского государ­ства. Основы ее были заложены еще до Октябрьской революции, когда в работах теоретиков марксизма и в программных докумен­тах РСДРП были намечены пути решения национального вопроса, предполагавшие равенство наций и языков, право на самоопреде­ление, широкую областную автономию.

С первых дней советской власти складывалось многонациональное государство, которое строилось как федерация республик:

РСФСР, Украины, Белоруссии, Грузии, Армении, Азербайджана. В состав РСФСР входили 8 автономных республик и 11 автоном­ных областей. В марте 1922 г. Грузия, Армения, Азербайджан заключили договор об образовании Закавказской Социалистической Федерации Советских Республик (ЗСФСР).

В ходе дискуссий по вопросам национально-государственного строительства возобладала точка зрения В.И. Ленина, считавшего что необходимо объединить независимые советские республики в единый государственный союз. Это помогло бы укрепить обороноспособность, восстановить экономику и создать единый плановый народнохозяйственный комплекс, ускорить социальное и культур­ное развитие всех народов. Формой такого объединения должна была стать федерация, построенная на принципах добровольного согласия республик. Федерация могла лучше учесть интересы и на­циональные различия республик и наладить сотрудничество наро­дов, преодолев тяжелое национальное наследие.

Имелись и другие точки зрения на будущее многонациональное государство: конфедерация (форма государственного устройства, когда образующие конфедерацию государства полностью сохра­няют свою независимость и создают некоторые объединенные ор­ганы для координации определенных действий), унитарное госу­дарство (территория подразделяется только на административно-территориальные единицы — губернии, области, районы и т. д.). Комиссия под председательством И. В. Сталина подготовила про­ект, в основе которого лежала идея “автономизации”, то есть вхож­дения республик в состав РСФСР на правах автономии. После ос­трых дискуссий в основу проекта Союзного договора легли ленин­ские идеи о федерации.

30 декабря 1922 г. был созван I съезд Советов СССР, который утвердил Декларацию об образовании СССР и Союзный договор, избрал союзный ЦИК и СНК. И съезд Советов СССР в 1924 г. принял первую Конституцию СССР.

В процессе продолжающегося национально-государственного строительства происходит национальное размежевание и образо­вание новых республик. В 1925 г. в состав СССР вошли Узбекская ССР и Туркменская ССР, входившие до этого в состав Туркестанской АССР (апрель 1918 г. ­– октябрь 1924 г.). В 1929 г. была об­разована Таджикская ССР (с октября 1924 г. до октября 1929 г. входила в состав Узбекской ССР на правах автономии), вступив­шая в состав СССР. К 1941 г. союзных республик стало 16, авто­номных республик — 20, автономных областей — 9, национальных округов — 10.

В решении национального вопроса в последующие десятилетия имелись значительные достижения: преодолевались национальное недоверие и вражда, ускорились развитие национальных экономик и социальный прогресс, развивались национальные культуры и шло их взаимообогащение, стала формироваться интернационалистская психология.

Однако, формально придерживаясь прежней линии в нацио­нальном вопросе, Сталин и его окружение на деле все дальше ста­ли отходить от намоченного курса. В результате в национальных отношениях возникли серьезные проблемы: под предлогом борьбы с буржуазной идеологией имело место избиение национальной интеллигенции, борьба с религией перерастала в борьбу с нацио­нальной культурой, насильственно изменялась национальная гра­фика, что создавало трудности в образовании, оживлялись великодержавный шовинизм и национализм. В годы Великой Отечествен­ной войны и позже репрессии обрушились на целые народы. По­литика тоталитаризма пагубно сказалась на судьбе не только не­русских народов, но и самого русского народа, на его культуре.

В СССР к концу 30-х гг. сложилась целостная общественная система которую можно определить как “государственный социализм”. Социализм, т.к. произошло обобществление производства, упразд­нение частной собственности. Государственный, т. к. обобществ­ление было не реальным, а иллюзорным: функции по распоряже­нию собственностью и политическая власть оказались отчужден­ными от большинства народа и осуществлялись партийно-государ­ственным аппаратом и лично Сталиным.

Главной исторической задачей, которая была объективно реше­на в этот период, был форсированный завершающий рывок от “аг­рарного общества к индустриальному”.

На выбор Россией наиболее жесткого варианта социально-по­литического развития повлияли не только конкретная обстановка в стране и в мире в 20-х—30-х гг., но также революционные (осо­бенно военно-коммунистические) и многовековые российские тра­диции, связанные с гипертрофированной ролью государства, несформированностью гражданского общества, сложившимся “антилиберализмом” массового общественного сознания и преоблада­нием в нем уравнительно-коллективистких начал.