1. Г.К. Жуков "Участие в гражданской войне" с 232-233

родителям, в свою родную деревню Стрелковку. Здесь было голодно, жилось трудно. Сразу после отпуска Жуков явился в военкомат и попросил, чтобы его отправили в действующую армию. Но военком, посмотрев на него, сказал, что он еще слаб, надо бы ему полечиться, и поэтому отправил его на кавалерийские курсы в Старожилово Рязанской губернии. Здесь скоро разглядели в нем задатки способного командира и назначили старшиной курсантской роты. На курсах Жуков проучился до июля 1920 года, затем курсы в полном составе были доставлены эшелоном в Москву, в Лефортовские казармы, где их объединили с бойцами других курсов и создали 2-ю Московскую бригаду курсантов, которую направили на юг против Врангеля. В составе курсантского полка Жукову пришлось рубиться с кавалеристами десанта генерала Улагая. В ходе этих боев ввиду постоянной нехватки командиров был произведен досрочный выпуск курсантов, отличившихся в боях. В их числе был и Жуков. Получил он назначение в 14-ю отдельную кавалерийскую бригаду, в 1-й кавалерийский полк, где стал командиром взвода. За короткое время Жуков завоевал авторитет у своих бойцов и у командования как командир, умеющий организовать учебу, да и как боевой командир, потому что занятия часто прерывались выходами для ликвидации многочисленных банд, появлявшихся в то время. Таким образом, Жуков участвовал в боях на Южном фронте, членом Реввоенсовета которого был в то время Сталин. Разумеется, их разное служебное положение не могло привести к встрече - один в числе атакующих с шашкой наголо, другой в штабе фронта, но все же Жуков видел и знал происходившее вокруг и позднее имел право судить и оценивать события тех дней как очевидец и участник. В конце 1920 года Жуков уже командует 2-м эскадроном 1-го кавалерийского полка. В этой должности он принимает участие в боях по ликвидации антоновского восстания. Это были крупные бои, у восставших сформировалась целая армия. Руководили боевыми действиями на Тамбовщине - М. Н. Тухачевский, В. А. Антонов-Овсеенко и И. П. Уборевич. Вот здесь Жуков впервые познакомился с этими крупными военачальниками и видел их, как говорится, в боевых делах. Разумеется, по своей должности командира эскадрона Жуков не заседал в высоких штабах и не участвовал в разработке крупных операций, он делал свое дело, сражался.¹ В одном из боев антоновец едва не зарубил Жукова, и мы бы могли в тот момент навсегда потерять этого талантливейшего человека, но боевой соратник, политрук Ночевка, спас его. В тот жаркий день под Жуковым убили лошадь. Он из револьвера отстреливался от наседавших на него повстанцев, пытавшихся взять его в плен. Его спасли подоспевшие на выручку бойцы. В конце лета 1921 года отряды Антонова на Тамбовщине были ликвидированы, Жуков за геройство в этих боях награжден орденом Красного Знамени.² С 1922 года по март 1923 года Жуков командовал эскадроном 38-го кавалерийского полка. В его личном деле появились первые письменные аттестации. Итак, в начале двадцатых годов Жуков командовал полком. Вскоре командир 7-й кавдивизии Каширин был назначен с повышением в другое соединение, (позднее он был расстрелян), а на его должность прибыл герой гражданской войны Г. Д. Гай. На первых же учениях, которые проводил с полком Жуков, он понравился опытному боевому командиру дивизии, а Жукову, в свою очередь,

1-Г.К. Жуков "Участие в гражданской войне" С 89, 209-210, 187

2- Г.К. Жуков "Участие в гражданской войне"

пришелся по душе энергичный, горячий Гай, и не только потому, что у него была славная боевая биография, он и в мирное время работал увлеченно, внимательно и заинтересованно относился к людям, что хорошо чувствовали все окружающие и за что его очень уважали. В конце летней учебы 1923 года 7-я Самарская кавалерийская дивизия участвовала в больших окружных маневрах. И здесь Жуков тоже отличился своими быстрыми и энергичными действиями. Столкнувшись с "противником" во встречном бою, он опередил его в развертывании и лихим ударом во фланг "разгромил его наголову". За эти действия Жукова отметил и похвалил не только комдив Гай, но и командующий округом М Н Тухачевский, который наблюдал за форсированным маршем и стремительной атакой кавалеристов. Так впервые Жуков заслуживает высокую похвалу опытнейшего, великолепно разбирающегося в военных делах будущего маршала Тухачевского. Однако, несмотря на свою довольно удачную службу и хорошее мнение о нем командиров, сам Жуков ощущал недостаточность теоретической подготовки. Он писал об этом: "В старой царской армии окончил унтер-офицерскую учебную команду, в Красной Армии - кавалерийские курсы красных командиров. Вот и все. Правда, после окончания гражданской войны усиленно изучал всевозможную военную литературу, особенно книги по вопросам тактики.¹ В практических делах я тогда чувствовал себя сильнее, чем в вопросах теории, так как получил неплохую подготовку еще во время первой мировой войны. Хорошо зная методику боевой, подготовки и увлекался ею. В области же теории понимал, что отстаю от тех требований, которые сама жизнь предъявляет мне как командиру полка. Размышляя, пришел к выводу, не теряя времени, надо упорно учиться. Ну а как же полк, которому надо уделять двенадцать часов в сутки, чтобы везде и всюду успеть? Выход был один - прибавить к общему рабочему распорядку дня еще три-четыре часа на самостоятельную учебу, а что касается сна, отдыха - ничего, отдохнем тогда, когда наберемся знаний".²

Однажды полк посетил герой гражданской войны, легендарный В. К. Блюхер. Он провел с полком Жукова учение, внезапно объявив боевую тревогу. Поставленную задачу полк выполнил, действовал быстро и организованно. После отбоя Блюхер дал высокую оценку и действиям полка, и Жукову лично. Георгий Константинович вспоминает "Я был очарован душевностью этого человека. Бесстрашный боец с врагами Советской республики, популярный герой, В К. Блюхер был идеалом для многих. Не скрою, я всегда мечтал быть похожим на этого замечательного большевика, чудесного товарища и талантливого командующего". Вот здесь Жуков сам приоткрывает нам свой идеал командира, к которому он стремился в те годы. В июле 1924 года комдив Гай, ценящий своего талантливого командира полка, направляет Жукова на учебу в Ленинград, в Высшую кавалерийскую школу. За время работы в должности командира полка Жуков заслужил следующую аттестацию: "Хороший строевик и администратор, любящий и знающий кавалерийское дело. Умело и быстро ориентируется в окружающей обстановке Дисциплинирован и в высшей степени требователен по службе. За короткое время его командования полком сумел поднять боеспособность и хозяйство полка на должную высоту. В боевой жизни мною не испытан. Занимаемой должности соответствует. Командир 2-й бригады 7-й Самарской дивизии В. Селицкий". К этой аттестации присоединился и Гай, командир и военком 7-й кав. дивизии: "С аттестацией командира бригады вполне согласен. Тов. Жуков

1-www.gm-vicsv.narod.ru/zukov/zukov1.htm

2- отрывки автобиографии из личного дела

теоретически и тактически подготовлен хорошо. За короткий срок поставил полк на должную высоту Хороший спортсмен-наездник. Должности вполне соответствует". Высшая кавалерийская школа находилась в Ленинграде. Жуков приехал в Ленинград впервые. Этот прекрасный город с его революционными традициями, с огромным количеством культурных и исторических памятников и учреждений совершенно захватил Жукова, и он наслаждался, знакомясь со всем этим богатством. Высшая школа имела прекрасную учебную базу и размещалась в здании бывшей царской высшей кавалерийской школы, здесь были удобные классы, манеж, методические кабинеты, в общем, все способствовало тому, чтобы успешно учиться. Кстати, вскоре школа была переименована в кавалерийские курсы усовершенствования командного состава (ККУКС), а срок обучения сокращен с двух до одного года, о чем Жуков очень сожалел, так как страстно стремился повышать свои знания. Начальником курсов был В.М.Примаков, человек легендарной судьбы и сложной биографии. В наборе, с которым поступил Жуков, было более двухсот человек. Все молодые командиры, многие из них прошли такую же школу, как Жуков, большинство были командирами кавалерийских эскадронов. Однако набралось двадцать пять человек командиров полков, их выделили в особую группу, в нее вошел и Жуков. В этой группе были К. К. Рокоссовский, И X. Баграмян, А. И. Еременко и мною других, в будущем крупных военачальников. Все они были по годам молодые, по опыту бывалые люди, и все они хотели учиться, получать знания, поэтому сразу установилась атмосфера какой-то энергичной состязательности, учились с желанием отличиться друг перед другом, тем более что кроме учебы были еще и настоящие соревнования, конноспортивные или просто спортивные. У Жукова был не только талант, но и тяга к военному искусству. Бывает иногда и так у человека есть талант, но он его не ощущает, не развивает, не живет тем делом, талант к которому подарила ему природа. У Жукова его природное дарование сочеталось со страстной любовью к военной профессии. Иногда у человека, даже увлеченного своим делом, бывает, как мы сегодня говорим, еще и какое-то хобби. У Жукова все было сконцентрировано и устремлено на ратное дело. Оно было и страстью, и увлечением, и смыслом всей жизни.¹ В осенние и зимние месяцы, слушатели овладевали довольно большой программой по тактике конницы и общевойскового боя. Нагрузка была немалая, а в летнее время те же вопросы отрабатывались практически в поле на многочисленных учениях с выездом на конях. Учеба закончилась, сданы экзамены. Многие подружились на этих курсах на всю жизнь. Такая дружба здесь завязалась у Жукова с Рокоссовским.

Все разъезжались по своим частям, а неугомонный Жуков и здесь придумал нечто неожиданное. Он, командир полка М. Савельев и командир эскадрона астраханского полка Н Рыбалкин решили организовать конный пробег по маршруту Ленинград - Витебск - Орща - Борисов - Минск, чтобы прибыть к месту службы

таким вот необычным способом. Командование курсов рассмотрело обоснованный, хорошо рассчитанный план пробега, но заявило, что не имеет возможности организовать в пути обслуживание и питание. Однако настойчивые командиры не отказались от своих намерений и решили пройти почти 1000 км за семь суток. Это было не просто, такого опыта еще не было. И вот ранним, осенним утром они тронулись от Московской заставы, их проводили представители командования курсов и друзья. У Жукова в первый день

1 - www.5ka.ru/33/34201/1.html

почему-то захромала лошадь Дира, она уже была немолодая. И поэтому ему частенько приходилось спешиваться и вести лошадь в поводу. Но в дальнейшем Дире стало лучше, и Жуков, не смалодушничав в первый день из-за неожиданного препятствия, до конца прошел весь маршрут. Преодолев тяжелый путь, участники пробега похудели каждый примерно на шесть килограммов, лошади потеряли больше десяти. Этот смелый пробег был отмечен премиями и благодарностью командования, он был засчитан и как своеобразный рекорд - раньше никто из конников не преодолевал такое большое расстояние за столь короткий срок.¹ Вскоре Жуков отправился в отпуск. Когда он вернулся, части переходили на новые штаты. В дивизии вместо шести полков теперь оставалось только четыре. Конечно же, командование отобрало в новые штаты лучших. Жуков был одним из первых. Он стал командиром вновь сформированного 39-го кавалерийского полка. Весной 1925 года было издано директивное письмо ЦК партии "О единоначалии в Красной Армии" Жукова вызвали в штаб, где кроме командира дивизии были командир 3-го кав. корпуса С.К.Тимошенко и комиссар этого корпуса А. П. Крохмаль. Жукова спросили, готов ли он взять на себя обязанности командира и комиссара полка, то есть стать единоначальником. Жуков, подумав, ответил согласием. Через несколько дней, был издан такой приказ. В 7-й кавалерийской дивизии это был первый командир полка - единоначальник. Вскоре после этого комдива К.Д.Степного-Спижарного сменил очень опытный и боевой комдив Д. А. Шмидт. Командиры дивизии менялись, а мнение о Жукове не менялось, вернее, с каждым годом все улучшалось. В 1926 году уже новый комдив делает о Жукове такую запись в его аттестации: "Блестяще справляется с должностью единоначальника. Полагаю, достоин, быть командиром бригады". За время учебы на ККУКСе Жуков основательно повысил свою теоретическую подготовку. Можно сказать, что, подобно Горькому, который, не имея высшего образования, путем самостоятельной учебы стал одним из образованнейших людей, Жуков благодаря упорному, настойчивому самообразованию, не имея академического диплома, стал одним из самых сведущих людей в военном деле. И не случайно в эти годы в очередной аттестации появляется такая строка. "Активный работник в области военно-научного дела". Осенью 1927 года полк посетил С. М. Буденный, инспектор кавалерии РККА. Он осмотрел расположение полка и, конечно, не мог обойтись без "выводки" Буквально через несколько минут, по сигналу, эскадроны выстроились и были готовы к "выводке". Этот красивый и очень своеобразный ритуал в настоящее время уже не существует в армии. Но я в свое время, в 1958- 1960 годах, командуя горнострелковым полком в Туркестанском военном округе, нередко сам проводил "выводки" и делал их по требованию проверяющих. Все здесь рассчитано, очень продуманно и, не боюсь этого слова,- красиво. Угодить Буденному, старому кавалерийскому служаке, было, конечно, трудновато, но "выводка" ему очень понравилась, и он поблагодарил красноармейцев и Жукова за отличное содержание лошадей, а у Буденного заслужить такую оценку было непросто!² В тридцатые годы начинается новый этап в жизни Красной Армии, а следовательно, и в жизни Г.К.Жукова С начала индустриализации, когда у нас появляются заводы, способные производить военную технику, мощно укрепляется оборонная база страны. Начинается важнейший процесс - перевооружение армии. В 1931 году вводится специальная должность начальника вооружений РККА, который станет заниматься

1-www.sgu.ru/rus_hist/people/?pid=219&PHPSESSID=423c0f8c6c49a7f21136749dad9cf3

2- Журнал "Роман Газета" 1986 год Николай Николаевич Яковлев МАРШАЛ ЖУКОВ (Страницы жизни).

именно вопросами технического перевооружения. На эту должность в том же 1931 году назначается М. Н. Тухачевский. Жуков очень высоко оценивал Тухачевского "При встречах с ним меня пленяла его разносторонняя осведомленность в вопросах военной науки,- писал Георгий Константинович.- Умный, широкообразованный профессиональный военный, он великолепно разбирался как в области тактики, так и в стратегических вопросах. М. Н. Тухачевский хорошо понимал роль различных видов наших вооруженных сил и современных войск и умел творчески подойти к любой проблеме. Все свои принципиальные выводы в области стратегии и тактики Михаил Николаевич обосновал, базируясь на бурном развитии науки и техники у нас и за рубежом, подчеркивая, что это обстоятельство окажет решающее влияние на организацию вооруженных сил и способы ведения будущей войны". Надо сказать, что наша наука, наша военная теория в предвоенное десятилетие имели передовой, современный характер и в чем-то опережали теоретические изыскания гитлеровского генерального штаба. У нас было много высокообразованных, талантливых теоретиков, которые разрабатывали советскую стратегическую доктрину. Так, М Н. Тухачевский написал специальную работу, посвященную начальному периоду войны, "Характер пограничных операций". В этой работе он как бы предвидел ту обстановку, которая реально сложилась в 1941 году. Он писал, что пограничная зона стала слишком уязвимой со стороны авиации и мотомеханизированных войск противника, так как, учитывая летно-тактические данные самолетов, реальная глубина воздействия воздушных сил будет не менее 250 километров. В этой зоне авиация будет бомбить аэродромы, совершать налеты на железнодорожные и шоссейные мосты, изолируя отдельные гарнизоны. Сочетание ударов авиации с действиями механизированных войск и, где возможно, посаженных на автомобили стрелковых войск создаст такую обстановку, которая сорвет или крайне затруднит плановую мобилизацию и сосредоточение в пограничной полосе не только главных сил, но и войск прикрытия.¹ Для подготовки к новой, более высокой должности Г. К. Жукова послали в Москву на курсы усовершенствования высшего начальствующего состава. На эти курсы направлялись наиболее перспективные командиры, показавшие себя на практической работе с самой лучшей стороны. Они жили в гостинице Центрального Дома Красной Армии, а занятия проходили в Наркомате обороны, в оборудованных здесь учебных классах. На курсах слушатели занимались военной теорией и оперативным искусством - проблемами более крупных масштабов, чем те, которые уже хорошо знал и применял на практике Жуков. Сам Георгий Константинович пишет "Все мы увлеклись военной теорией, гонялись за каждой книжной новинкой, собирали все, что можно было собрать из литературы по военным вопросам, чтобы увезти с собой в части". По возвращении с высших курсов весной 1930 года, когда и был издан тот приказ, который я цитировал выше, Жуков был назначен командиром 2-й кавалерийской бригады. Бригадой Жуков прокомандовал немногим более года, и вдруг его вызвал в штаб командир дивизии К. К. Рокоссовский и сообщил приказ о назначении его на должность помощника инспектора кавалерии РККА. Это высокое назначение Жукова не обрадовало, штабной работы он не любил и даже, как выразился Рокоссовский в аттестации, "ненавидел ее" И Рокоссовский, и Жуков не были довольны этим новым назначением, но приказ есть приказ. Халпин-голт 5 июня 1937 Г. К. Жуков прибыл в штаб советского 57-го отдельного корпуса,

1-Маршал Победы. Вспоминая и размышляя. Сборник. М.,1996.

находившегося в Монголии. Первый вопрос старшим командирам: не трудно ли управлять войсками за 120 километров от места боев? Смущение. Жуков, не дослушав объяснений, выехал в войска.¹ Он не мог не отметить, что враг умело выбрал район для наступления. На западном берегу реки Халхин-Гол неоглядная степь, для противника все как на ладони. До советской границы около 650 километров, связь по единственной грунтовой дороге. На восток постепенно поднимаются отроги горного хребта Большого Хингана, где легко укрыть не только войска, но и их тылы. С японской стороны подведены две железные и несколько грунтовых дорог. Преимущества быстрого и скрытого сосредоточения на стороне врага. Несколько дней машина комдива колесила по степи, Жуков хотел лично осмотреть все. Опытным глазом командира он оценивал слабые и сильные стороны немногочисленных советско-монгольских войск, вышедших в район Халкин-Гола. Чутье опытного солдата подсказывало ему: вот-вот грянет гроза, враг, определенно, подтягивает силы. Иначе чем объяснить: от зари до заката бесчинствуют японские самолеты, гоняющиеся даже за отдельными машинами. Он отправляет срочное донесение в Москву: немедленно усилить советскую авиацию, направить в Монголию не менее трех стрелковых дивизий и танковую бригаду. Цель - готовить контрудар. Просьба Жукова была удовлетворена. Он принял командование корпусом, вскоре развернутым в 1-ю армейскую группу. Из СССР прибыла группа летчиков - 21 Герой Советского Союза во главе с Я. В.Смушкевичем. Поспели в самое время, с середины июня в небе Монголии завязались неслыханные в то время по ожесточенности воздушные бои. Иногда в бешеной карусели крутилось свыше двухсот самолетов с обеих сторон. Японское командование бросило в дело лучших асов, домогаясь добиться господства в воздухе. Не получилось. Советские летчики крепко держали небо на замке, все чаще и чаще, в степи вставали султаны чадного дыма - догорал очередной вогнанный в землю японский самолет. Жуков торопил крепить оборону у Халкин-Гола, особенно на плацдарме за рекой, быстрее подтягивать резервы из Советского Союза. Через безводную, выжженную зноем степь катились колонны с пехотой; поднимая громадные клубы пыли, лязгали гусеницами танки. Косматое, свирепое, непривычное солнце. Красноармейцы, поднятые по тревоге из сибирских гарнизонов, оглядывали непривычные места; В висках стучало от страшной жары, а Жуков чисто физически ощущал - стучат колеса на железных дорогах, катят японские эшелоны. Везут массу обстрелянных войск, уже, более двух лет воевавших в Китае. С ними предстоит схватиться молодым красноармейцам, слышавшим свист пуль только на стрельбищах. По железным дорогам японские войска подвозились, конечно, быстрее, чем наши воинские части по 650-километровой грунтовой. Японцы успели сосредоточить до 40 тысяч войск, 310 орудий, 135 танков, и 225 самолетов. Перед рассветом 3 июля советский полковник проехал к горе Баин-Цаган, что на северном фланге фронта по Халкин-Голу, проверить оборону монгольской кавалерийской дивизии. Внезапно он натолкнулся на японские войска, уже форсировавшие реку. С первыми лучами света здесь уже был Жуков. Враг собирался провести хрестоматийную операцию - ударом с севера окружить и уничтожить советско-моигольские войска, державшие фронт по Халкин-Голу. Ведущие западные военные историки в отнюдь не дружественном нам труде "Русская военная машина 1917 - 1945 гг." (1977) замечают: "То был абсолютно здравый план, и он был бы прекрасно проведен в жизнь против китайского военачальника или монгольской армии. Но японцы не приняли в расчет мгновенную реакцию Жукова". Наметанным командирским глазом Жуков определил опасность. Но чем противодействовать японцам? Если у горы Баин-Цаган скрытно, по-воровски через понтонную переправу, валили

1-Рокоссовский К.К. Солдатский долг. М., 1985. с 56,59,60-62.

японские колонны, то южнее грохотал фронт, сковывая центр наших войск, вражеские танки вели в атаку густые цепи пехоты. В складках местности трудно было определить, какие силы успел перебросить противник на западный берег реки. Потом выяснилось - более 10 тысяч при 160 орудиях, а в целом японцы превосходили советско-монгольские войска на Халкин-Голе по пехоте и артиллерии в 3 раза, по кавалерии а 4, 5.раза. Жуков вызвал авиацию: бомбить переправу, сюда же перенацелил часть огня батарей с центрального участка и приказал ввести в бой 11-ю танковую бригаду комбрига М. П. Яковлева. Она, донельзя измотанная длительным маршем, только встала на отдых в нескольких десятках километров от фронта. Поднятая по тревоге бригада примчалась как ветер - танки БТ-5 и БТ-7 обладали большой скоростью, маневренностью и прискорбно тонкой броней. Жуков пошел на беспримерный риск: отдал, приказ с ходу атаковать врага, не дожидаясь пехоты - вызванный мотострелковый полк подошел только к середине дня. Командиры танковых батальонов четко отсигналили флажками "делай как я", лязгнули люки - и вперед - к славе и бессмертию! Было 10. 45 утра, когда 150 танков рванулись на плацдарм, где на позиции стояли 160 орудий, где в наспех отрытых окопах уже затаились японские солдаты с минами на пятиметровых бамбуковых шестах. В завязавшемся сражении наши танкисты показали, что годы учебы не прошли даром - огнем и гусеницами они уничтожили и раздавили всю японскую артиллерию. Верткие танки, однако, действовали на местности, буквально кишевшей японскими, солдатами. Хотя с орудийными расчетами было покончено, из окопов, лощин, самых разнообразных укрытий шла стрельба, летели гранаты. Враг потерял до 10 тысяч человек, почти вес танки, большую часть артиллерии. "Эта битва, - подвел итог Г. К. Жуков, - является классической операцией активной обороны войск Красной Армии, после которой японские войска больше не рискнули переправляться на западный берег реки Халхин-Гол".¹ В тяжелых боях погибло и немало наших героических красноармейцев и командиров, среди павших - комбриг М. П. Яковлев. По сей день на горе Баин-Цаган стоит видный за десятки километров памятник. На постаменте танк БТ-5, надпись в честь орденоносной танковой бригады имени Героя Советского Союза М. П. Яковлева гласит: "Танкистам РККА яковлевцам - победителям над японцами в Баин-Цаганском сражении 3 - 5 июля 1939 г.".

1- www.referat.na5.ru/503752-3

АГРЕССОР РАЗГРОМЛЕН Когда в Токио получил известия о катастрофе, крупный Государственный деятель Японии советник императора маркиз Кидо пометил в своем дневнике: "Армия в смятении, все погибло". Скрыть размеры поражения было невозможно: уверенное в победе командование Квантунской армии пригласило военных атташе ряда иностранных государств, в том числе Германии и Италии, на место действия - в штаб генерала Камацубара. Теперь они поторопились сообщить в Берлин и Рим о случившемся, указав на разрыв между декларациями и возможностями дальневосточного соратника по "Антикоминтерновскому пакту". Промедление с изгнанием агрессора было чревато самыми серьезными последствиями. Г. К. Жуков не сомневался в высоких боевых качествах вверенных ему войск, не сомневался и в том, что они способны выбросить самураев с захваченной земли. Но этого было мало. Операцию следовало провести так, чтобы отвадить японцев от возобновления борьбы. Как? В Москве внимательно следили за происходившим на далекой границе Монголии. Гордились доблестью бойцов и командиров Красной Армии, но постоянно держали под жестким политическим контролем военные действия. Желание добить агрессора привело к появлению предложений о том, чтобы в ходе дальнейших операций перенести действия наших и монгольских войск за пределы МНР. "Вы хотите развязать большую войну в Монголии, - отрезал И. В. Сталин,- противник в ответ на наши обходы бросит дополнительные силы. Очаг борьбы неминуемо расширится и примет затяжной характер, а мы будем втянуты в продолжительную войну. Надо сломить хребет японцам на реке Цаган" (Халхин-Гол). Это определило план операции. Задача ее - истребить японскую 6-ю особую армию, не дав ей уйти, пусть побитой, за кордон. Причем ни в коем случае не переносить боевые действия за монгольскую границу, чтобы не дать повода Токио прокричать на весь мир о "советской агрессии" с вытекающими отсюда понятными осложнениями. Готовя удар на уничтожение, Жуков усыпил бдительность врага, создав впечатление, что советско-монгольские войска помышляют только об обороне. Строились зимние позиции, бойцам вручали наставления о ведении оборонительных боев, самыми разнообразными средствами все это доводилось до сведения японской разведки. Психологически расчет Жукова был безупречен - это свидетельствовало представлению самураев о себе, дескать, русские "взялись за ум" и опасаются новой схватки. Японские войска наглели на глазах, они вновь и вновь затевали частные операции, которые заканчивались лишь очередным, их избиением. Продолжались напряженные бои и в воздухе. Благодаря тщательно, продуманной Жуковым системе дезинформации удалось скрыть от - противника подход крупных подкреплений из Советского Союза. К середине августа под командованием комкора Жукова (получившего это звание 31 июля) были советско-монгольские войска, насчитывавшие примерно 57 тысяч человек, почти 500 танков, около 400 бронемашин, 550 орудий и минометов и свыше 500 боевых самолетов. Всю эту махину нужно было принять и скрытно разместить в голой степи, а перед началом наступления, назначенного на воскресенье 20 августа, незаметно вывести на исходные позиции. До 80 процентов войск, которым предстояло наступать, сосредоточились в охватывающих группировках. Все шло по плану. Японское командование в этот воскресный день разрешило отлучку в тыл многим генералам и старшим офицерам. И это предусмотрительно учел Жуков, наметив наступление именно на 20 августа. В 5.45 утра советская артиллерия открыла мощный огонь по врагу, особенно по доступным зенитным средствам. Вскоре 150 бомбардировщиков под прикрытием 100 истребителей обрушились на японские позиции. Артподготовка и бомбардировки с воздуха Продолжались три часа. Затем на всем протяжении семидесятикилометрового фронта началось наступление. На центральном участке бойцы шли в атаку под звуки "Интернационала", передававшегося мощными звуковещательными установками. Основные удары были нанесены на флангах, где выступили советские танковые и механизированные части. Преодолевая яростное сопротивление, они сумели к 25 августа окружить всю японскую группировку. Трехдневные попытки врага деблокировать ее из Маньчжурии были отбиты. С образованием внешнего фронта вдоль границы Монголии началось уничтожение врага, оказавшегося в котле. Последовало почти недельное мрачное, круглосуточное сражение среди сопок, глубоких котловин, сыпучих песков и барханов. Нанося сходящиеся удары, наши войска рассекали группировку врага и уничтожали ее по частям. Каждая сопка была укреплена, японских солдат приходилось добивать в окопах, блиндажах. Они сражались до последнего патрона, попав в безнадежное положение, кончали с собой. Бой рассыпался на десятки и сотни схваток, гремели орудия, выставленные на прямую наводку, часто смрадное облако отмечало ликвидацию очередного гнезда сопротивления отлично действовавшими огнеметными танками. Нередко в тылу вновь возникала стрельба, оставшиеся незамеченными японцы открывали огонь в спину наступавших. Приходилось начинать сначала. 29 августа пал последний узел сопротивления на сопке Ремизова, названной так в честь командира 149-го стрелкового полка И. М.Ремизова, героически погибшего в июльских боях. Еще два дня прочесывания местности, и 31 августа Г. К. Жуков доложил об успешном завершении операции. Подводя ее итоги на разборе в Тамцак-Булаке, Жуков сказал: "Армейская наступательная операция явилась поучительной операцией на окружение и уничтожение противника. С обеих сторон участвовало в боях до 815 самолетов, свыше 1000 орудий и минометов, около 132 тысяч человек, 1065 танков и бронемашин. Японцы потеряли на Халхин-Голе около 61 тысячи убитыми, ранеными и пленными". Советско-Монгольские войска - 18,5 тысячи человек убитыми и ранеными. Полководческий подвиг Г. К. Жукова, удостоенного за эту победу звания Героя Советского Союза, не только ликвидировал опасность, нависшую над союзной нам Монгольской Народной Республикой, но и стабилизировал всю обстановку на Дальнем Востоке.¹ В начале мая 1940 года Г. К. Жукова отозвали в Союз. Как всегда в его жизни, сборы были недолгими. Он покидал полюбившиеся ему войска в твердой уверенности, что если они снова примут бой, то достойно выполнят любую задачу. "Не случайно, - напишет он в мемуарах, - соединения, находившиеся в 1939- 1940 годах в Монголии, будучи переброшены в 1941 году в район Подмосковья, драились с немецкими войсками выше всяческих похвал". В мае 1940 года Жукову присвоили звание генерала армии. ГРЯНУЛА ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА.

1- www.kurganpost.ru/index.php?module=Podpiska&type=user&func=podr1&inn

ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА То были самые длинные дни в году - стоял июнь, но дневного времени не хватало, до глубокой ночи не гасли окна в громадном здании, выходившем на Арбатскую площадь. В нем работал Генеральный штаб. Жуков трудился по 18 - 19 часов в сутки. Он чувствовал, что военная угроза вот-вот разразится. Как нарком обороны С. К. Тимошенко, так и Г. К. Жуков стояли за приведение войск приграничных округов в боевую готовность и развертывание их первых эшелонов по планам прикрытия границы. Тяжелые разговоры со Сталиным. Он медлил. После одного из таких разговоров в Кремле, писал в мемуарах Жуков, "я решил пройтись немного пешком. В Александровском саду возле Кремля беспечно резвились дети. Вспомнил я и своих дочерей и как-то особенно остро почувствовал, какая громадная ответственность лежит на всех нас за ребят, за их будущее, за всю страну". Потом, много лет спустя, Жуков поймет причину колебаний Сталина - к нему стекалась вся информация, он не мог исключить, что немало врагов нашей страны торопятся вовлечь нас скорее в воину. Сталин все еще не терял надежды, что удастся оттянуть войну, и делал все, чтобы не дать повод Берлину для оправдания агрессии... Вечером 21 июня Жукову доложили: немецкий фельдфебель-перебежчик сообщает - 22 июня Германия начнет войну против СССР. С Тимошенко - в Кремль. Первый вопрос Сталина: - А не подбросили ли немецкие генералы этого перебежчика, чтобы спровоцировать войну? Тимошенко и Жуков ответили категорическим "нет". Дело было не в одном немецком фельдфебеле, а его побег к советским пограничникам был последним штрихом на фоне общей тревожной картины. Поколебавшись, Сталин согласился разослать по приграничным округам предупреждения - 22 - 23 июня возможно внезапное нападение немцев. Предписывалось за ночь на 22 июня скрытно занять огневые точки укрепленных районов, до рассвета рассредоточить по полевым аэродромам авиацию, все войска привести в боевую готовность. В 0 часов 30 минут передача, директивы была закончена. Однако уже перед рассветом 22 июня гитлеровская агентура нарушила в ряде мест связь в приграничных округах. Получение директивы в штабах задержалось, а немало частей вообще не получили ее. В ту ночь на 22 июня руководство Наркомата обороны бодрствовало. Телефоны в кабинете Жукова работали непрерывно, поток тревожных сообщений нарастал. Обстановка разъяснилась вскоре после трех часов утра - немецкая авиация обрушилась на наши аэродромы, посыпались бомбы и на приграничные города. После четырех часов с минутами поступили донесения: под прикрытием ураганного артиллерийского огня немцы перешли советскую границу. Война!¹ Тот страшный день навсегда запал в память Жукова. В 4.30 утра собралось Политбюро, куда приехали Тимошенко и Жуков. Вскоре последовало сообщение: Германия объявила войну. Тягостное молчание. Бледный Сталин задумался. Затянувшуюся паузу прервал резкий голос Жукова: нужно немедленно обрушиться всеми силами на вторгнувшегося врага и задержать его продвижение. Предложение, видимо, показалось недостаточным, раздались реплики: не "задержать", а "уничтожить". Что и приказали войскам. Очень скоро выяснилось, что приказ не отвечал складывавшейся обстановке - войска, еще вчера жившие мирной жизнью, просто не могли тягаться с готовым на все и ко всему агрессором. Первый день войны, Г. К. Жуков все пытался разобраться в противоречивых донесениях, чтобы принять обоснованные - решения. Около часа дня позвонил Сталин. Он раздраженно бросил в трубку: командующие фронтами (их было создано три: Северо-Западный, Западный и Юго-Западный) "несколько растерялись". Сталин приказал Жукову немедленно вылететь в штаб Юго-Западного фронта, разобраться в обстановке и помочь на месте. Жуков