8.Мысль о способностях и функциях сознания порождать феномены, симптомы телеснных нарушений живет в современной медицинской и психологической науке и практике какой-то странной двойной жизнью: утверждаясь все прочнее в прикладных интерпретативных схемах практикующих врачей и психологов, превращаясь зачастую в удобный конструкт-миф "все - от нервов", в науке идея активной роли механизмов сознания оказывается редуцированной до скромной и неопределенной идеи "влияния". Мифологический панпсихологизм прекрасно уживается с "научным" представлением о здоровом теле как хорошо отлаженной машине, для которой вмешательство психологических (сознательных) сил только разрушительно.В этом пункте неожиданно пересекаются построения 2-х теорий-антагонистов - психоанализа и кортико- висцеральной. Согласно этим взглядам, здоровая телесность человека предетерминирована и, в идеале, - рефлекторна. Содержательный анализ и критику данного подхода в контексте проблемы сознания см. в работе Зинченко В.П. за 1990 год. Логическое следствие подобного рассуждения выглядит довольно парадоксально: освобождение от жестких пут предетерминированнооти телесность получает через болезнь, ибо получает свое субъективное существование, новые степени свободы и регуляции. По той же логике психосоматический феномен отождествляется с симптомом, так как обретает право на существование только в цепочке причинно-следственных связей, закономерностей болезни. При такой постановке вопроса здоровая телесность оказывается оторванной, отделенной от психобоматичеокой феноменологии, а значит, и от психосоматической проблемы. Абсолютизация патогенеза симптома выводит за рамки психосоматической проблемы обширное поле феноменов психической саморегуляции и произвольного контроля телесных и вегетативных функций, и наконец, отрывает саму проблему от развивающегося контекста нормальной психологии.

Преодолеть "коллекционирующий" характер психосоматических исследований, соединить в единой концептуальной схеме онтогенез телесности и актуалгенез психосоматических расстройств возможно на основе пересмотра определения объекта психосоматической проблемы: нужно утвердить и операционализировать представление о телесности как явлении культурно-историческом и развивающемся (Л.С.Выготский). Согласно этому подходу, главный вектор развития телесности совпадает о центральной линией развития любой психической функции и видится как преобразование ее (телесности) в универсальный символ и орудие (12). Телесность встраивается в общий ход психического развития как необходимое условие и инструмент его, и подобно любой психической функции, обретает знаково-символический характер, "культурную" форму.

Предпосылки анализа психосоматических явлений как знаково-символических были созданы еще в психоанализе. Исходным и ключевым моментом психосоматического симптомообразования З.Фрейд считал конфликтный смысл. Сам процесс его воплощения в симптом Фрейд описывал с помощью образа реки, текущей по двум руслам: препятствие на пути движения потока бессознательных смыслов и переживаний в первом русле с необходимостью ведет к переполнению в русле, соединенном с ним, - это и есть прорыв бессознательного. Для Фрейда не имеет принципиального значения, произошел ли прорыв в сфере телесных функций (и тогда возникает такой психосоматический симптом как конверсия) или в сфере открытого поведения (и тогда возникают многочисленные симптомы "психопатологии обыденной жизни"). На вопрос о носителе смысла в телесном русле нет однозначного ответа, но можно вычленить 2 пути, 2 механизма прорыва в телесную сферу:

• в первом случав, носитель - телесные иннервации, а симптом - вариант нормального выражения чувств в телесных иннервациях, закрепившийся в силу ситуативных совпадений с определенными переживаниями. Эта линия анализа нашла свое дальнейшее развитие в трудах Кеннона, Селье, последователей школы Психосоматической Медицины.

• главные черты второго механизма - его неспецифичность, "отвязанность" от содержания переживаний, смыслов. Психосоматический симптом выполняет функцию разрядки напряжения. Описанный - динамический - аспект процесса симптомообразования задает предмет собственно психофизиологических исследований, определяет границы психосоматического феномена внутри психофизиологических соотношений. В исследовательском плане обладает определенной автономией, позволяющей изучать процессы симптомообразования как вне контекста культуры, так и вне психологического онтогенеза.

Второй путь симптомообразования раскрывает содержательную компоненту прорыва смысла. Носитель смысла - язык тела. Психосоматический симптом - конверсия - с помощью органов тела, на языке тела в форме аллегории воплощает конфликтный смысл. Актуалгенез симптома является производным от истории развития личности, ее онтогенеза: и конфликтный смысл и форма его объективации в симптоме детерминированы характером и стадией опредмечивания либидо.

В такой постановке психосоматической проблемы содержатся многие важнейшие предпосылки культурно-исторического подхода к телесности: симптомогенез содержательно и структурно зависит от характера и хода социализации человека; психосоматический симптом возникает на основа собственно человеческого психического новообразования - смысла, имеет знаково-символический характер; вписан в контекст межличностных отношtний. В рамках психоанализа психосоматическая проблема обрела два интереснейших для психологического иcследования аспекта - выбора симптома и выбора органа. Ответить на вопрос о том, каким образом произошел выбор симптома и выбор органа. - это и значит, во-многом, разрешить проблему симптомогенеза.

Однако общие недостатки психоаналитического подхода имеют свою проекцию и в конкретной модели процесса симптомообразования. В модель заложены жесткие ограничения, связанные прежде всего с представлением о природе и содержании самого конфликтного переживания. Согласно психоанализу, порождающий конверсию смысл укоренен в раннем периоде развития личности, он эгоцентричен по направленности. по содержанию - отвечает принципу удовольствия, функционирует только в пространстве межличностных отношений. Конверсия, в узком смысле слова, - коммуникативный жест самопрезентации. Конверсионный симптом не столько символичен (воплощает смысл), сколько аллегоричен, ибо он изначально рассчитан на своего истолкователя (возможно, не только в интерпсихологическом плане, но и в интерпсихологическом)-. Он существует не столько из-за чего-то, сколько ради, для чего-то. Психоанализом рассмотрен единственный и очень специфичный вид симптома, для которого паттерны механизмов "из-за чего" и "для чего" во многом совпадают или закономерно между собой взаимосвязаны, а смыслы, воплощенный в симптоме и обретенный в результате психоаналитической интерпретации, принадлежат единому смысловому образованию.

В дальнейшем расширение границ понятия конверсии шло по пути абсолютизации описанных в психоанализе характеристик процесса симптообразования: смысл всем симпотам приписывался жестокий, коммуникативный, смысл (протоязык по Шашу), либо смысловая компонента симтомообразования наполнялась за счет эгоцентрической направленности личности и принципа удовольствия. Найдя варинат ответа на вопрос для чего существует симптом, психоанализ не ответил на вопросы из-за чего и как он существует. Осталось неясным , могут ли смылы иного содержания и происхождния объектироваться в психосомтаическом симптоме-феномене. В дальнейшем было показано, что для заболеваний психосоматической специфичности характерно иное конфликтное переживание, чем для истерического конверсионного симптома (15). Не решенной также осталась и проблема поиска такого носителя смысла, который сохранаял бы его содержание. Предположенный на эту роль язык тела скорее метафора, чем конкретный интрапсихический механизм, так ка здесь опущена вся цепь посредников от смысла до симптома-жеста.

Вопрос о посреднике между бессознательным и симптомом занял центральное место в концептуальных посторениях Лакана и его школы. По мнению Лакана, определяющим звеном, средством структурирования смысла и объективации его в симптоме является язык. Главный теоретический тезис: бессозантельное структурировано как язык, опирается на предположение, что структура речи, языка прозрачна для психологических смыслов. Смысл себя проявляет через игру означающих. В соответсвтии с такой моделью происхождения симптома предполпгается и лечение избавление от симптома как поиск адекватного дискурсивного означающего. Однако остается неясным, открытым вопрос, каким образом надличное и безличное озаначающее становится на уровне индивидуального сознания и индивидуальной жизнедеятельности, в том числе и телесной. Ответ на этот вопрос невозможен, если признать единственной формой существования означающего его дискурсивную, языковую природу. Подход Лакана обладает высокой клинической валидностью для невротических расстройств поведения и личности, но не раскрывает функциональные струтуры психосоматической связи (1). Проблема означения и его роли в соматизации приобретает исключительный статус в связи с изучением особой группы феноменов, объединенных общим названием алекситимия. Сам термин указывает на неспособность психосоматических больных выразить, описать в словах свои внутренние переживания. Больные испытывают трудности в различении чувств, при необходимости отделить события телесной жизни от душевных состояний и т.д. Невербализуемость и недифференцированность структур внутреннего опыта, как считают многие исследователи, в своей основе имеют недостаточность символических функций и средств (14). Немногочисленные и, главное, успешные попытки психокоррекционной работы с алекситимиками (8) направлены на развитие и расширения арсенала средств символического выражения переживаний, базируется, на наш взгляд, на принципе гармонизации двух слоев опыта человека смыслов и значений.

Таким образом, клиническая феноменология, экспериментальные данные, концептуальные модели психосоматического симптомообразования позволяют предположить, что содержание и структура, организация субъективного психологического опыта играют важнейшую роль в актуалгенезе психсоматических расстройств и определяют процес социализации телесноссти. Теоретический анализ в структуре целостного опыта вычленяет такую его составляющую как взаимоотношения смысла и значения, которые в контексте психосоматических взаимоотношений приобретают драматический характер.

По нашему замыслу, краткая экспозиция узловых моментов психосоматической проблемы должна была продемонстрировать возможность и необходимость нового поворота в ее анализе, трансформации в проблему опосредования. На наш взгляд, это позволит дополнить принцип культурно-исторического подхода к психосоматическому феномену психологической моделью процесса симптомообразования.

Безусловно, преждевременно говорить о том, что такая модель уже существует, но некоторые основания ее можно предложить для обсуждения.

1. Психосоматический феномен не тождествен психосоматическому симптому, он является следствием закономерной социализации телесности человека. Характер психосоматического феномена является производным от психологических новообразований, трансформируется в соответствии с логикой психологического развития. Путь социализации телесных феноменов пролегает через усвоение (означивание) и порождение телесных знаков, расширение сети телесных действий. Первичный носитель психосоматического феномена - диада "мать-дитя", благодаря чему символический план изначально существует наряду с натуральным планом психосоматического феномена (12). В совместно-разделенных телесных действиях матери и ребенка мать выполняет функцию означивания и осмысления (наполнения смыслом) витальных потребностей и телесных действий ребенка. В диаде телесные действия ребенка изначально оказываются вписанными в психологическую систему "образа мира", обретают 5-е квазиизмерение (17). Содержание и структура телесных действий определяются развитием системы значений и смыслов. Одной из ранних форм существования значения и, видимо, центральной для анализа процесса психосоматического симптомообразования, является та его форма, которая себя осуществляет на языке чувственной модальности (9) - как начальное звено процесса формирования образа тела и как посредник между более поздними и развитыми формами значения. Следующий этап развития телесных, психосоматических феноменов связан с организующей ролью системы значений уже на уровне репрезентации, на уровне символического манипулирования в плане представлений. (Не этот ли этап развития психосоматического феномена рассматривается в школе Лакана!). Главным медиатором телесных действий становится вербализуемый образ тела, обретающий многообразие смысловых характеристик в контексте целостного "образа мира".

Можно предположить, что преобразование смысловой стороны психосоматических феноменов диктуется, определяется этапами развития смыслового, интенционального компонента деятельности ребенка (смена ведущей деятельности, возникновение психологических новообразований). Так, первичный коммуникативный план существования осмысленных психосоматических феноменов с возрастом теряет свою актуальность. (Видимо, правомерно считать жестовый характер истерического симптома проявлением регрессии - возвращения к наиболее раннему смысловому контекту симптома). Следующий этап развития психосоматических феноменов связан о включением в них гностических действий, обретающих самостоятельный смысл и преобразующих психосоматическую связь. Этот этап характеризуется интересом ребенка к собственному телу, поиском средств вербального и иного символического обозначения телесных событий. Ребенок учится различать описывать свое телесное Я (3), формируется система интрацептивных категорий. Новый этап социализации телесности связан, видимо, с возникновением рефлексивного плана сознания, способного порождать новые смысловые системы, трансформировать устоявшиеся. Разделение телесного и духовного Я делает тело и его феномены участником внутреннего диалога, порождающего новые жизненные смыслы. (Видимо, здесь надо искать точку отсчета для возникновения ипохондрических черт личности).

2. Актуалгенез психосоматических симптомов детерминирован достигнутым уровнем социализация телесности. Модель симптомообразования можно представить как процесс взаимоперехода, взаимодействия единиц сознания: Смысла, Значения, Чувственной Ткани, Биодинамической Ткани (6, 4). Среди всего многообразия психосоматических симптомов выделяется класс феноменов, процесс возникновения которых можно теоретически осмыслить и эмпирически исследовать как процесс движения и взаимодействия единиц сознания (по Леонтьеву, а не как часть оппозиции "сознание-бессознательное"). Данному классу принадлежат симптомы, которые встречаются при неврозах, истерии, ятрогении, психогенных и хронических болях, ипохондрии и т.д. (см. статью А.Ш.Тхостова в этом сборнике).

Принципиальной характеристикой такого симптома является то, что структурно он является феноменом сознания, существует как соматоперцептивный образ. Процесс симптомообразования повторяет структурно познавательный акт, который начинается с познавательной гипотезы, запускающей особое интрацептивное действие. В генерировании системы гипотез-ожиданий интрацептивного стимула себя воплощает образ мира, носитель 5-го квазиизмерения значений и смыслов. Суть симптома состоит в том, что вне зависимости от характера подтверждающей или опровергающей его стимуляции система: личностный смысл - значение - чувственная ткань - приобретает характер устойчивой структуры.

Такого рода явления фиксируется и в области предметного восприятия (9). В данном случае процесс симптомообразования во многом совпадает с процессом становления соматоперцептивного образа. Корни психосоматических расстройств, согласно этой модели, нужно искать в отклонениях развития каждой составляющей (смысл, значение, чувственная ткань, биодинамическая ткань) и в нарушениях операционально-технических средств их соединения. Схематично укажем некоторые механизмы симптомообразования, которые могут быть поняты на основе данной модели.

Первичные психосоматические симптомы могут в своей основе иметь 2 принципиально разных источника:

• 1-й тип симптома психофизиологический по своей природе связан с нарушением предпосылок собственно человеческой симптоматики: первичные дефекты биодинамической или чувственной ткани, базовой эмоциональной регуляции телесных проявлений.

• 2-ой тип симптомов детермирован ситуацией совместно-разделенных телесных действий в диаде мать-дитя. Симптом может выступать как следствие нарушений в знаково-символическом опосредовании социализации телесности. Он может иметь характер задержки в развитии категориальных систем образа тела, или в ситуации симбиоза с матерью телесные проявления излишне долго и стереотипно сохраняют коммуникативный смысл, тем самым задерживая становление гностических и отрефлексированных телесных действий.

В основе многих психосоматических симптомов можно обнаружить недооснащенность, недифференцированность системы значений: неразвитые образа тела, категориалные оценочные шкалы интрацепции, сложности перехода от операциональных, предметных значений к более развитым формам вербальным (11).

Модель позволяет по-новому операционализировать и понять психоаналитический тезис о том, что соматизация наступает как следствие поломки защитных механизмов личности (Бассин Ф.В. и др., 1978 ). Если защитные механизмы понимать как определенный способ воплощения смысла в значениях преобразование значений, направленных на предотвращение конфликта значащих переживаний (10, с. 100), то ситуация поломки может выглядеть как переход к более примитивным эмоциональным, чувственным системам значений, которые служат механизмом запуска ранних психосоматических стереотипов по типу кольца Бернштейна. Тем самым, определенные психофизиологические механизмы включаются в неадекватную им по смысловому содержанию ситуацию, не будучи с нею содержательно связанными. В отличие от истерического симптома здесь смысл воплощенный и смысл, поддающийся интерпретации, принадлежат к разным смысловым образованиям.

Также понятно, что и феномен алекситимии может иметь гетерогенную природу:

• неразвитость систем означения телесного опыта, трудности перехода от эмоциональных универсалий к вербальным системам значений. Данный механизм обнаруживает себя в корреляции между харктером, глубиной и частотой соматизации, с одной стороны, и когнитивной недифференцированностью, диффузностью структур категоризации субъективного опыта, с другой;

• неразвитость смысловой саморегуляции, несформированность деятельности смыслопорождения, что ведет к нарушениям развития телесного Я человека. В этих условиях психосоматические феномены могут получать неадекватно завышенную ценность в системе смысловой йерархии личности (см. работы Николаевой В.В. и ее учеников).

Подводя итог, можно констатировать, что психосоматический феномен есть закономерное следствие и проявление процесса социализации телесных функций в онтогенезе. Психосоматический симптом, его актуалгенез отражает достигнутый уровень опосредования психологических явлений и действий знаково-символическими орудиями, представляет собой воплощение смысла через систему значений в чувственной и биодинамической ткани.

Развитый психосоматический феномен обладает особыми характеристиками: как феномен сознания, он включает в свою структуру все единицы сознания смысл, значение, чувственную и биодинамическую ткань; как феномен человеческой жизнедеятельности приобретает черты высших психических функций (социален по происхождению и характеру функционирования, опосредован, и в некоторых случаях, даже произволен).

Возможности эмпирических исследований, экспериментальной проверки положений представленного здесь подхода, открываются при изучении отдельных систем телесных действий. В настоящее время совместно с А.Ш.Тхостовым и И.В.Молдовану проводится экспериментальное исследование роли интрацептивных действий в психосоматическом симптомообразовании.

9.Современная психология обладает достаточным теоретическим и терапевтическим материалом, позволяющим говорить о взаимодействии психики и тела. Так, в психосоматике, нейропсихологии и телесно-ориентированной психотерапии накопилось достаточно не только терапевтического, но и экспериментального материала, говорящего о конгруэнтности психических и физиологических процессов. Это открывает новые горизонты, как в теории психологии, так и в прикладных её областях. Таким образом, возникло новое направление в психологии — психология телесности.

Выделение телесности как объекта психологического исследования и её анализ осуществляется путём соединения психического и физиологического в единую сущность. Кроме того, существует разграничение понятий «тело» и «телесность», которое связано с тем, что «первое из них чаще всего ассоциируется с некоторым фиксированным, относительно статичным, ограниченным анатомо-физиологическим объектом» [2]. Телесность же — это психофизиологические, психосоматические, биоэнергетические проявления человеческого тела, характеризующиеся двигательной активностью, являющиеся результатом онтологического и социокультурного развития и осуществляющиеся в аксиологическом пространстве социума [4]. Таким образом, предпринимается попытка свести к нулю дихотомию психики и тела. Но телесность — это не только конгруэнтность психического и физиологического, телесность это также знак, символ культуры и времени, причём как исторического, так и биологического. Как тело в целом, отдельные части его, так и телесность в разные историко-культурологические периоды наделялись определённым смыслом. Так, М. М. Бахтин, анализируя символичность отдельных частей тела в период средневековья и использование их как символов в народных обрядах и гуляниях выделяет тему родового тела в историческом контексте. «Тема относительного бессмертия семени даётся в неразрывной связи с темой исторического прогресса человечества. Человеческий род не просто обновляется с каждым новым поколением, но каждый раз он подымается на новую высшую ступень исторического развития — это живое ощущение народом своего коллективного исторического бессмертия, составляет самое ядро всей системы народно-праздничных обрядов».

Таким образом, истолкование знаковости тела и телесности в разных культурах и в разные исторические периоды развития человечества требует, с одной стороны, учёта историко-культурологического подтекста, а с другой стороны — континуума человеческого развития. Учитывая возможности такого анализа тела и телесности, мы используем основу данного подхода, а именно телесность как знак и символ, но уже в отношении каждого конкретного человека. Для выполнения данной задачи необходимо обратиться к культурно-историческому подходу изучения психических образований (Л. С. Выготский, А. Р. Лурия, А. Н. Леонтьев), который позволит объяснить механизмы взаимодействия элементов в структуре телесности. Так, одним из проявлений знаковости телесности, кодом, несущим информацию о внутреннем теле, является телесная метафора.

Целью данной статьи является выделение телесных метафор как объекта исследования и проведение анализа конгруэнтности телесных метафор и внутриличностных конфликтов, а также психосоматических заболеваний.

Таким образом, мы предлагаем рассматривать телесные метафоры как «некоторое комплексное синтетическое представление, объединяющее в единый образ разрозненные телесные ощущения, т. е. обобщение кинестетического опыта» [3]. И, самое главное — вербализация данного опыта и интеграция его в сознание. Таким образом, интерцептивные ощущения становятся частью самосознания. В данном случае культурно-историческая концепция развития психики позволяет объяснить трансформацию непроизвольной физиологически детерминированной натуральной телесной функции в произвольно регулируемую психологически детерминируемую. Основная идея здесь заключается в том, что естественные, натуральные телесные функции, включаясь в культурные отношения и проходя социализацию, как в процессе филогенеза, так и в процессе онтогенеза, становятся осознаваемыми и произвольно регулируемыми, приобретая свойства высших психических функций. Таким образом, телесность становиться знаково-символическим опосредованием взаимоотношения человека и окружающего мира. Существуют общечеловеческие телесные метафоры, такие как «ватные ноги», «камень на сердце» и т. д., а также индивидуальные, сформировавшиеся в результате индивидуальных психофизиологических особенностей человека.

Была выдвинута следующая гипотеза: индивидуальный ряд телесных метафор, которые соответствуют социальным ситуациям с одной стороны и ощущениям — с другой стороны, возникают в результате реакции на те или иные ситуации. В случае негативно окрашенных эмоционально-чувственных телесных метафор их можно рассматривать как код, символ внутриличностных конфликтов и соответствующих им психосоматических нарушений. Подобный анализ возможен только в рамках телесно-ориентированной методологии с помощью методов интегративной телесно-ориентированной психотерапии (ИТОП).

Исследования проводились на основе авторской тренинговой программы «Вдохновение». Методологичесокй базой данной программы является интегративная телесно-ориентированная психотерапия.

Приведём несколько примеров, позволяющих продемонстрировать данную концепцию.

Пример 1. Женщина 27 лет. Телесная метафора: «железные пластины в теле». Психосоматические заболевания: язва желудка, заболевание яичников. Кроме того, выявлен сильнейший зажим в тазобедренной области. В ходе анализа выяснилось, что данная телесная метафора соответствует комплексу неполноценности, связанного с постоянным соперничеством с братом за любовь отца, что стало причиной амбивалентности чувств к отцу — любви и ненависти. В свою очередь это стало причиной развития шизоидности. Люди такого типа часто страдают алекситимией или «эмоциональной тупостью», которая в итоге приводит к полному разотождествлению с собственным телом. Следствием этого становится полная потеря способности испытывать оргазм, удовольствие от еды, да и вообще испытывать чувство удовольствия, а также — полная потеря способности танцевать. Функциональные возможности тела снижены, движения очень скованные и ригидные, пространство вокруг себя практически не задействовано. Полная неспособность повторить сложное движение, в котором одновременно задействованы все части тела, или какое-либо их сочетание. Реоэнцефалографическое исследование показало серьёзные изменения в работе сосудов головного мозга, особенно в правом полушарии. По результатам MMPI показатели шкал завышены. По результатам САН наблюдаются низкие показатели по шкалам настроения и самочувствия. Также получены низкие показатели по опроснику телесного потенциала. В результате ИТОП телесная метафора «железные пластины в теле» изменилась на «тёплые потоки в теле». К сожалению, полностью снять зажим в области таза не удалось в силу того, что терапия была прервана из-за отъезда испытуемой в другую страну. Но показатели MMPI, САН, опросника телесного потенциала, а также результаты арт-терапевтических методов показали значительное улучшение. Так, участница эксперимента в начале исследования использовала преимущественно чёрный, грязно-красный и грязно-оранжевый цвета, в конце в её рисунках появились ярко-жёлтый, светло-голубой, зелёный и другие яркие чистые цвета.

Пример 2. Женщина 45 лет. Диагнозы, установленные лечащими врачами: камни в жёлчном пузыре, повреждение роговицы обоих глаз, изменения в работе сосудов головного мозга, особенно левого полушария. Телесные метафоры: «тяжесть в голове», «тяжёлый агрегат» (последнее относится к области таза). Движения однотипные, скованные. В танце свободно используются только руки. Сильные зажимы в тазобедренной области и шейно-грудном отделе позвоночника. В ходе терапии было выявлено сильное подавление чувств (гнева, страха, а также любви) и полная неспособность осознавать и выражать эти чувства. Кроме того — инфантильность, которая в данном возрасте играет патогенную роль, проявляющуюся в эмоциональной и материальной зависимости от родителей. У испытуемой очень властный и амбициозный отец и нереализовавшая свой личностный потенциал мать. В данном случае дочерью были усвоены указанные взаимоисключающие тенденции, что в конечном счёте привело к полной фрустрации как естественных потребностей, так и высших, таких как самореализация и самоактуализация. В итоге — полная социальная дезадаптация и пустота в личной жизни. В ходе анализа выяснилось, что телесная метафора «тяжесть в голове» соответствует чувству страха перед ответственностью за свою жизнь, а также чувству страха и неуверенностью перед завтрашним днём. Телесная метафора «тяжёлый агрегат» соответствовала подавлению сексуальности и страху иметь детей. В начале терапии у испытуемой наблюдалось полное подавление жизненной энергии. Все рисунки были нарисованы простым карандашом. В середине терапии появились маниакальные проявления, характеризующиеся ощущением наполненности энергией и неадекватно повышенной самооценкой. Это сложный период в терапии, особенно для пациента, поскольку он определённым образом связан с моментом инициации, когда человек пытается обрести своё новое имя. В этот период обычно пациенты пытаются эмоционально отделиться у родителей. Чем старше человек, тем более этот процесс является длительным и болезненным. Часто он сопровождается регрессом. В этот период человек пытается порвать невротическую связь с родителями. Не всем это удаётся с первого раза. Индивидом делается попытка воспринимать себя уже не объектом постороннего воздействия, а свободно действующим субъектом. И, наконец, размытые сексуальные ощущения, эротические чувства начинают переживаться как неотъемлемая часть существования. Опасность данной стадии психотерапии заключается в том, что вслед за таким эмоциональным подъёмом, открытием в себе новых горизонтов при определённой предрасположенности наступает период опустошённости и подавленности, что характерно и для маниакально-депрессивного психоза. Кстати, в рассматриваемом случае это особенно проявилось при рисовании мандал. После мандал, нарисованных исключительно простым карандашом, последующие мандалы были нарисованы только в ярко-жёлтом или только в ярко-оранжевом цвете, что подтверждает данную тенденцию.

Пример 3. Женщина 35 лет. Телесная метафора: «железный обруч на голове». Врачами зафиксированы вегетососудистая дистония, а также воспаление яичников. В ходе анализа выяснилось, что эта телесная метафора соответствует чувству и желанию держать всё и всех под своим контролем с одной стороны и полной зависимостью (материальной, эмоциональной и т. д.) — с другой стороны. В данном случае внутриличностный конфликт является следствием столкновения этих равнозначных по силе и разнонаправленных тенденций. Хотя дальнейший анализ показал, что причина гораздо глубже, а именно в невротической связи с матерью. С одной стороны — зависимость от неё (в данном случае эмоциональная), а с другой — желание быть свободной от матери. Амбивалентность чувств в отношениях с матерью привела к хроническому подавлению злости, раздражения, обиды, что в итоге привело на соматическом уровне к сильнейшему зажиму в шейно-грудном отделе позвоночника. Это послужило причиной нарушения венозного оттока и работы сосудов головного мозга (подтверждено реоэнцефалографическим исследованием). Данный внутриличностный конфликт был перенесён на другие отношения в семье, а именно на отношения с мужем и с детьми. В ходе терапии, по мере осознания собственных вытесненных чувств и выработке стратегии по использованию их как энергетического материала, шла также работа в направлении целеполагания и целеобразования, т. е. осознание истинных мотивов и желаний и возможности их реализации. Таким образом, у пациентки постепенно появлялся собственный мир, в котором она зависела только от себя, что естественным образом вело к снижению невротизации, тревожности и возрастанию самопонимания. Это нашло своё подтверждение в ходе экспериментального исследования. Появилось адекватное отношение к себе и окружающим. Значительно улучшились отношения с мужем и детьми. Произошло разделение между миром матери и собственным миром пациентки. На психосоматическом уровне также произошли значительные улучшения. Венозный отток восстановлен, воспаление яичников не зафиксировано.

Пример 4. Женщина 33 года. Телесная метафора: «груз на плечах». В ходе ИТОП были выявлены мышечные зажимы в грудном и шейном отделах позвоночника. В ходе анализа выяснилось, что данная телесная метафора, а также телесные зажимы соответствуют вытесненным чувствам обиды и злости. Пациентка вспомнила о давних конфликтах с матерью и бывшем мужем. Эти межличностные конфликты были следствием внутриличностного конфликта, а именно столкновения инфантильных тенденций с тоталитарными тенденциями. Адаптационными функциями являются манипуляция окружающими, с одной стороны, и обман (прежде всего самообман) — с другой стороны. В итоге вся психическая энергия уходит на нахождение компромисса, который и выражается в хроническом вытеснении чувств, разотождествлении с собственным телом, что в результате приводит к мышечным зажимам и психосоматическим расстройствам. В данном случае были выявлены нарушения в гормональной системе и избыточный вес. В таких случаях необходима работа в аксиологическом пространстве. Как только в структуре телесности восстановлены все функциональные связи, сразу же происходят изменения и в системе ценностей человека. На наш взгляд, это объясняется тем, что при восстановлении функциональных связей в структуре телесности не происходит накопления негативного бессознательного материала, который является частью сознания, а следовательно, и личности.

Пример 5. Мужчина 25 лет. Телесная метафора: «ватные ноги». Обратился за помощью в связи с проблемами в личной жизни. Сценарий, по которому разворачивались его отношения с женщинами, был один и тот же. Его постоянно бросали, причём совершенно неожиданно для него. В ходе терапии выяснилось, что пациент воспитывался в неполной семье. Отец их бросил, когда ему было 5 лет. Из классического психоанализа известно, что это очень важный период в развитии ребёнка, так называемый фаллический период, в течении которого формируются и усваиваются поло-ролевые стратегии поведения, а также происходит половая самоидентификация. Естественно, что в этот период для усвоения и понимания ребёнком гендерных различий необходимо присутствие и, что самое главное, максимально благоприятное общение ребёнка как с матерью, так и с отцом. Так же как и в полных семьях, мы можем наблюдать нарушения в отношениях ребёнок–родители, и в таких случаях у ребёнка формируются внутриличностные конфликты, а также различные фобии и даже перверсии. Таким образом, кроме нарушений в поло-ролевой функции, у мальчика сформировалось чувство вины перед родителями (обычно дети в этом возрасте думают, что родители расстались из-за них), а также страх быть брошенным. Став взрослым, он бессознательно стал создавать в отношениях с женщинами ситуации, в которых его действительно бросали. Кроме того, постоянное ощущение страха привело к психофизиологическим изменениям, а именно мышечной слабости, особенно в ногах. И это несмотря на его усиленные попытки «качать ноги». Кроме того, в ходе терапии выяснилось, что телесная метафора «ватные ноги» также соответствует чувству неуверенности в себе, причём, это прежде всего касалось мужских качеств. Таким образом, терапия была направлена прежде всего на осознание и переживание того вытесненного бессознательного материала, который был приобретён ещё в детстве, а затем на формирование мужской самоидентификации. Известно, что чувство вины неизбежно приводит к чувству агрессии, а у мальчиков и мужчин это чувство проявляется, прежде всего, в двигательной деятельности. Но так как в данном случае у пациента имелись нарушения в поло-ролевой сфере, то и агрессию он практически не выражал, а если и выражал, то делал это преимущественно таким же образом, как большинство женщин — вербально. Хотя, безусловно, в теле возникали совершенно другие импульсы выражения агрессии, которые в свою очередь активизировали определённые группы мышц. В данном случае чувство страха и агрессии активизировали тазобедренный отдел позвоночника, включая ноги, так и шейногрудной отдел позвоночника, включая руки. Ещё И. М. Сеченов писал, что «воля может подавить крик и всякое другое движение, вытекающее из боли, испуга и пр.» [6, с. 37]. В ходе диагностики методами ИТОП были выявлены сильные спазмы в мышцах рук и, особенно, ног. Работа, направленная на снятие данных спазмов, велась с помощью метода биоэнергетической психопластики, а также биоэнергетических упражнений А. Лоуэна, направленных на заземление. Кроме того, была использована растяжка как всего тела в целом, так и необходимых групп мышц. В итоге телесная метафора «ватные ноги» поменялась на телесную метафору «уверенно стоять на ногах». В работе с коррекцией мужской самоидентификации были использованы паттерны мужских движений, причём как в выражении агрессии, так и в выражении других чувств. Мужские движения характеризуются, прежде всего, резкостью, целесообразностью, собранностью, структурированностью, а также упорядоченностью. Хотя, безусловно, в каждом человеке присутствуют два начала — анима и анимус, и это необходимое условие для формирования целостной личности. Но когда речь идёт о нарушениях половой идентификации, то акценты в терапии необходимо делать на той половой принадлежности, с которой пациент себя всё-таки идентифицирует и где сформировались нарушения. Полученные результаты по методикам, используемых в исследовании, также подтвердили наличие описанных тенденций. Так, по методике СМИЛ мы получили повышенные показатели по шкалам 7 и 8 (тревожность) и пониженные показатели по шкалам 3 и 4 (маскулинность, агрессия). По завершению терапии эти показатели пришли в норму. Также по методике САН мы получили низкие показатели по всем трём параметрам — активности, самочувствию и настроению и повышение этих показателей уже в середине терапии.

13

Основателем современной психосоматики считается Франц Александер. Упомянутые выше психосоматические теории исходили из дифференцированных психологических конструкций, причем соматическое лечилось исключительно на психологическом уровне (конверсия, регрессия, ресоматизация и т. д.).

Александер впервые в 1950 г предложил теорию, согласно которой симптомы вегетативного невроза являются не попыткой выражения подавленного чувства, а физиологическим сопровождением определенных эмоциональных состояний. Александер говорит о вегетативном неврозе в случае постоянного физиологического сопровождения эмоциональных состояний напряжения при отсутствии действия, направленного вовне и сбрасывающего напряжение. На втором этапе обратимые функциональные симптомы ведут к необратимым изменениям в органах (Александер, 2002).

В современной психосоматике различают предрасположенность, разрешающие и задерживающие развитие болезни факторы. Предрасположенность - это врожденная (например, генетически обусловленная), а при определенных условиях и приобретенная готовность, которая выливается в форму возможного органического или невротического заболевания. Толчком к развитию такого заболевания являются трудные жизненные ситуации. Если манифестируют невротические или соматические заболевания, то они развиваются по собственным закономерностям, которые, однако, тесно связаны с факторами окружающей среды.

Например, значение способствующих развитию болезни факторов при хронических заболеваниях стало известно лишь в последнее время. В любом случае для диагностики как психосоматического, так и невротического заболевания необходимо понимание ситуационного характера его происхождения. Констатация наличия психосоматических нарушений не приводит к отрицанию основного диагноза. Если сегодня говорят о психосоматическом, биопсихосоциальном заболевании, то это лишь указывает на связь "предрасположенность - личность - ситуация".

Человек, находящийся в гармоничных отношениях со своей средой, может перенести экстремальные соматические и психические нагрузки, избегнув болезни. Однако в жизни встречаются личностные проблемы, которые вызывают настолько тягостную фиксацию и душевный разлад, что в определенных жизненных ситуациях приводят к негативным эмоциям и неуверенности в себе. Именно в сложных ситуациях психосоматически отягощенные пациенты, проявляющие эмоциональную подавленность, не могут правильно оценить и описать свое состояние.

Таким образом, в современном понимании патогенеза психосоматических заболеваний признается многофакторность в объяснении их природы. Соматическое и психическое, влияние предрасположенности и среды, фактическое состояние окружающей среды и ее субъективная переработка, физиологические, психические и социальные воздействия в их совокупности и взаимодополнении - все это имеет значение в качестве взаимодействующих между собой факторов психосоматических заболеваний.

15

Виды психосоматических расстройств:

• Психосоматические реакции

• Функциональные невротические расстройства органов

• Соматоформные расстройства

• Конверсионные расстройства

• Психосоматические заболевания

Психосоматические реакции – это кратковременные изменения со стороны различных систем организма. К ним можно отнести: учащение пульса, повышение артериального давления, изменение частоты и глубины дыхания, покраснение или бледность кожных покровов, внезапную мышечную слабость, кратковременное нарушение стула или мочеиспускания и множество других, как правило, физиологических и кратковременных расстройств, возникающих после психических переживаний. Вероятно, к психосоматическим реакциям следует также отнести ряд временных изменений, фиксируемых с помощь биохимических методов исследования: изменения сахара в крови, ее свертываемости или иммунной активности и т.д.

Функциональные невротические нарушения различных органов: сердца, желудка, кишечника и т.д., представляют собой те функциональные расстройства, которые преимущественно сконцентрированы в определенных органах, причем изменения в этих органах явно носят функциональный характер, и мы не можем обнаружить объективных признаков поражения этих органов.

Для соматоформных расстройств характерно: множество постоянных жалоб на неприятные и тягостные ощущения, по описаниям больных приближающиеся к сенестопатиям, функциональные расстройства, наблюдающиеся со стороны нескольких органов, при отсутствии объективных признаков их повреждения. Отчетливо просматривается взаимосвязь жалоб пациента с психологическими факторами. Выделяют различные варианты соматоформных расстройств: соматизированные, недифференцированные, конверсионные, болевые, ипохондрические, дисморфофобические и неуточненные. В отечественной психиатрии соматоформные расстройства относят к психогенной патологии ( включая ятрогении) и связывают с динамикой конституционально – личностностных особенностей больного.

В симптоматики конверсионных расстройств отчетливо и символически проявляется личностные особенности больных и влияние психотравмирующего фактора.

В происхождении классических психосоматических заболеваний, к которым, как правило, относят: язвенную болезнь двенадцатиперстной кишки, бронхиальную астму, гипертоническую болезнь, нейродермит, неспецифический полиартрит, тиреотоксикоз и язвенный колит, определяющую этиологическую роль играет неблагоприятный психологический фактор. Он также обостряет течение заболевания, приводит к рецидивам и существенно окрашивает клиническую симптоматику болезни. Однако, объективные методы исследования выявляют органическое повреждение тканей различных органов, как правило, обусловленное продолжительным нарушением функции этих органов.

1. Конверсионные симптомы. Невротический конфликт получает вторичный соматический ответ и переработку. Симптом имеет символический характер, демонстрация симптомов может пониматься как попытка решения конфликта. Конверсионные проявления затрагивают в большей части произвольную моторику и органы чувств. Примерами являются истерические параличи и парестезии, психогенная слепота и глухота, рвота, болевые феномены.

2. Функциональные синдромы. В этой группе находится преобладающая часть "проблемных пациентов", которые приходят на прием с пестрой картиной часто неопределенных жалоб, которые могут затрагивать сердечно-сосудистую систему, желудочно-кишечный тракт, двигательный аппарат, органы дыхания или мочеполовую систему.

Беспомощность врача относительно этой симптоматики объясняется среди прочего многообразием понятий, которыми обозначаются эти жалобы. Часто у таких больных имеются только функциональные нарушения отдельных органов или систем; какие-либо органические изменения, как правило, не обнаруживаются.

В отличие от конверсионных симптомов, отдельный симптом не имеет специфического значения, будучи неспецифическим следствием нарушенной телесной функции. Александер описал эти телесные проявления как сопровождающие признаки эмоционального напряжения без характерных черт и обозначил их органными неврозами (Александер, 2002).

3. Психосоматозы - психосоматические болезни в более узком смысле. В основе их - первично телесная реакция на конфликтное переживание, связанная с морфологически устанавливаемыми изменениями и патологическими нарушениями в органах. Соответствующая предрасположенность может влиять на выбор органа. Заболевания, связанные с органическими изменениями, принято называть истинными психосоматическими болезнями, или психосоматозами. Первоначально выделяли 7 психосоматозов ("holy seven"): бронхиальная астма, язвенный колит, эссенциальная гипертония, нейродермит, ревматоидный артрит, язва двенадцатиперстной кишки, гипертиреоз.

Позже этот список расширился - к психосоматическим расстройствам относят рак, инфекционные и другие заболевания.

16

Функциональные синдромы. В этой группе находится преобладающая часть "проблемных пациентов", которые приходят на прием с пестрой картиной часто неопределенных жалоб, которые могут затрагивать сердечно-сосудистую систему, желудочно-кишечный тракт, двигательный аппарат, органы дыхания или мочеполовую систему.

Беспомощность врача относительно этой симптоматики объясняется среди прочего многообразием понятий, которыми обозначаются эти жалобы. Часто у таких больных имеются только функциональные нарушения отдельных органов или систем; какие-либо органические изменения, как правило, не обнаруживаются.

В отличие от конверсионных симптомов, отдельный симптом не имеет специфического значения, будучи неспецифическим следствием нарушенной телесной функции. Александер описал эти телесные проявления как сопровождающие признаки эмоционального напряжения без характерных черт и обозначил ихФункциональные невротические нарушения различных органов: сердца, желудка, кишечника и т.д., представляют собой те функциональные расстройства, которые преимущественно сконцентрированы в определенных органах, причем изменения в этих органах явно носят функциональный характер, и мы не можем обнаружить объективных признаков поражения этих органов.

органными неврозами (Александер, 2002).

20,21