50. Политические идеи н.М. Карамзина

Начало творческого пути Н. М. Карамзина (17661826)связано с литературным поприщем. Он принимал активное участие в издательской деятельности, а также заявил о себе как писатель и родоначальник нового направления в литературе – сентиментализма. В 1803 г. Карамзин расстается с издательством и сосредоточивает свое внимание на создании «Истории государства Российского». Свою политическую концепцию Карамзин высказывал еще в издаваемом им «Вестнике Европы», который был практически первым политическим журналом в России, где наряду с публикациями политических сочинений античных, французских, английских авторов Карамзин излагал и свои взгляды относительно форм правления, политических режимов, содержания законов и т. д. Но последовательную и подробную разработку его политическая концепция получила именно в «Истории государства Российского», а конкретизацию – в «Записке о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях», составленной на имя царя Александра I в 1811 г. Главной темой «Записки» было исследование форм правления, наиболее пригодных для России. На примере анализа правления Ивана IV Карамзин подверг аргументированной критике тиранию. В своих рассуждениях о форме правления Карамзин неоднократно подчеркивал, что в душе он республиканец, добавляя при этом, что вполне возможно оставаться республиканцем и при монархии. Само понятие республики как организации государственной и общественной жизни для него означало достижение свободы и безопасности всеми гражданами при высоком нравственном статусе общества. Идеалом Н.М. Карамзина был сильный монарх (не обязательно наследственный), опирающийся в своей деятельности на законы и принимающий меры к нравственному воспитанию и политическому просвещению народов своей страны. Предпочтение к монархическому образу правления у Карамзина мотивируется также и географическими факторами. Историк полагал, что обширность территории России, численность ее народонаселения и былое историческое величие предопределили ее к монархии. Много внимания в «Записке» уделено критике государственного аппарата, его некомпетентности, взяточничеству чиновников всех рангов, полной безответственности. Перестройку этого звена государственного управления он видит не в создании новых учреждений, а в подготовке грамотных, специально обученных кадров. Чиновников при расстановке их в должностях следует правильно организовать, т. е. распределить по чинам в соответствии со знаниями и способностями и всемерно поощрять к выполнению их служебного долга системой наград и наказаний. Главное же начало хорошего управления состоит в ослаблении прерогатив центральной власти и расширении полномочий власти на местах, ибо только местной власти известно истинное положение дел в провинции. Карамзин уделил внимание и сословной организации общества, в структуре которого он выделял: духовенство, дворянство, купечество, крестьянство и прочий народ. Дворянство он рассматривал как сословие, пользующееся особыми привилегиями, обеспеченное уважением и достатком. Дворяне должны занимать высокие посты в армии и на государственной службе, но тем не менее нельзя «заграждать пути» к чинам и званиям низким сословиям, если они обладают способностями и имеют «превосходные знания». Духовенство – «учительное сословие», оно должно обладать высоким нравственным потенциалом и образовательным уровнем. Его следует хорошо обучать в специальных заведениях и достаточно обеспечивать. Облегчение участи крестьян Карамзин ожидает не от отмены крепостного права, а от установления над крестьянами «благоразумной власти помещика»: введения умеренного оброка, законного определения размеров барщины, хорошего личного обращения и т. д.

51. Со своими проектами Конституции выступил глава Северного общества Никита Михайлович Муравьев (1796–1843).Н.М. Муравьев был глубоко религиозным человеком, и в его учении доводы естественно-правовой доктрины переплетаются с положениями новозаветного учения. С позиций школы естественного права и теории договорного происхождения государства Н.М. Муравьев осуждал монархию, считая такую форму правления противоестественной. Источник власти есть народ, которому принадлежит исключительное право делать основные постановления для себя. Каждый народ образует свое государство по договору, но при этом он сохраняет свой суверенитет и не утрачивает естественные права. Первым мероприятием в ряду преобразований, провозглашенных Н.М. Муравьевым, была отмена крепостного права. Формой правления, наилучшей именно для России, Н.М. Муравьев считал конституционную монархию, основанную на принципе разделения властей, которое создает необходимые гарантии для взаимоконтроля высших властей в государстве. Законодательная власть вручена Народному вечу, «составленному из двух палат: Верховной Думы и Палаты представителей». Избирательным правом пользуются все совершеннолетние жители (кроме лиц, находящихся в частном услужении), имеющие движимое или недвижимое имущество. Верховная Дума избирается сроком на 6 лет и каждые два года обновляется на одну треть своего состава при общем количестве, равном 45 членам. Палата представителей состоит из 450 членов и избирается сроком на 2 года.

52. Павел Иванович Пестельв целях преобразования общества и государства вступает в тайные союзы и впоследствии становится организатором и главой Южного общества, для которого и создает «Русскую правду» в качестве теоретической программы дальнейших действий. По своим философским взглядам П.И. Пестель был материалистом и атеистом. В своих социальных взглядах он исходил из положения о естественном равенстве всех людей и взаимно стремлении к общественной жизни для удовлетворения потребностей на основе разделения труда. Государственная организация в России не служит достижению общественного благоденствия и потому характеризуется Пестелем как «зловластие», приносящее стране и народу унижение, ниспровержение законов и в конечном итоге – гибель самого государства. «Русская правда» предлагает план социальных и политических преобразований в России, а также совокупность средств по его реализации. Социальная программа П.И. Пестеля радикальна. Он требует отмены крепостного права и безвозмездного наделения всех крестьян землей. Политическим идеалом П.И. Пестеля является республика. В организации верховной власти в государстве Пестель различает верховную законодательную власть и управление (исполнительную власть). Верховная власть вручается Народному вечу, исполнительная – Державной думе, а надзор за их деятельностью – Верховному собору, которому принадлежит блюстительная власть. В «Русской правде» уделяется большое внимание обоснованию необходимости введения общедемократических прав и свобод: неприкосновенности личности, равноправия, свободы совести, слова, собраний и т. д.

53. Петр Яковлевич Чаадаев (1794–1856)был одно время участником «Союза благоденствия», однако по оставлении воинской службы под воздействием углубленных занятий философией он радикально пересмотрел свое отношение к способам достижения общего блага. Занятия по выработке и формулированию нового мировоззрения потребовали значительных усилий; результатом их стали восемь «Философических писем», написанных в течение 4-летнего затворничества. После публикации первого письма в 1836 г. его автор был объявлен сумасшедшим и подвергнут медицинскому надзору и домашнему аресту. Впоследствии он принимал активное участие в полемике западников и славянофилов и оказал большое влияние на ход и содержание этой полемики. Истолкование особенностей русской истории проникнуто сочетанием теологических и про-грессистских мотивов и аргументов. Главную причину отсталости и застойного существования России он увидел в отсутствии связи между этапами ее истории, а также в отсутствии прогрессивных социальных и культурных традиций. Все это превращало Россию в общество без дисциплины форм, в частности дисциплины логики, права социальных условностей. В сравнении с римско-католической семьей народов Россия как бы отпала от человеческого рода. После критики славянофилами его нелестного отзыва о рабстве на Московской Руси, после обвинений консерваторов в презрительном антипатриотизме Чаадаев признает факт «преувеличения», но отвергает нападки на избранный способ высказывания патриотических чувств. Социально-политическую программу славянофильской школы Чаадаев относил к разряду ретроспективных утопий. Расходясь со славянофилами в оценке «выгод нашего изолированного положения», Чаадаев сближался с теми из них, кто воспринимал застойность как «спасительную неподвижность» в эпоху потрясений. В своих представлениях о путях спасения он был не менее утопичен, чем его оппоненты. Его программа конструировалась с учетом такого же небольшого числа основополагающих факторов (религия, просвещение и облагораживание нравов), как и у славянофилов (община, религия, самодержавие). О европейских революциях 40-х гг. он отзывался как о впадении человечества в варварство и анархию и наступлении эпохи господства «посредственности». В этих условиях он видел призвание России в том, чтобы «дать в свое время разрешение всем вопросам, возбуждающим споры в Европе». О перспективах социализма он заметил не без проницательности, что «социализм победит не потому, что он прав, а потому, что не правы его противники». При всех симпатиях к римско-католическому миру народов, в котором он находил гармоничное соединение религии с политикой, а также с наукой и духом общественных преобразований, он воздавал должное и плодам православия на Руси: здесь плоды составили не наука и благоустроенный быт, а «духовное и душевное устройство человека – бескорыстие сердца и скромность ума, терпение и надежда, совестливость и самоотречение. Ему мы обязаны всеми лучшими народными свойствами, своим величием, всем тем, что отличает нас от прочих народов и творит судьбы наши». Мы призваны, отмечал Чаадаев, быть настоящим совестным судом по многим тяжбам, которые ведутся перед великим трибуналом человеческого духа и человеческого общества. В число собственных заслуг перед Россией он включал «любовь Отечества в его интересах, а не в своих собственных», а также свое стремление вместо «представительства идей» обзавестись своими собственными идеями. Его обобщения русской и всеобщей истории благотворно повлияли на аналогичную работу в среде западников и славянофилов, а также на позицию маркиза де Кюстина, автора книги «Россия в 1839 г.». Его размышления о роли и судьбах церковной жизни на православном Востоке и католическом Западе были подхвачены и продолжены Вл. Соловьевым. Некоторые его взгляды и оценки были усвоены в народничестве через посредство Герцена, особенно мысль о своеобразных свойствах русского народа.

54. Александр Иванович Герцен (1812-1870) считал, что сельская общи­на станет основой русского социализма. В отсталости России и ее само­бытности он видел прообраз социалистического коллективизма. Отме­чая негативные стороны общинных порядков, - поглощение личности миром (общиной), он предлагал использовать западную науку, без кото­рой аграрный коммунизм будет грубым и примитивным, уравнитель­ным коммунизмом. К приобщению русского крестьянина к положи­тельным результатам цивилизации и науки Запада должны быть призваны передовые русские люди. Его вера в крестьянскую общину во многом объяснялась верой в русского мужика, даже в крепостном состо­янии соединяющего личное начало с общинным.

Из перспективных форм организации человеческого общежития он выделял только две - монархию и республику. Различая формы правле­ния и формы организации общежития, он разграничивал политическую и социальную республики, считая подлинной республикой только соци­альную. Монархия, в отличие от республики, требует священного и неприкосновенного авторитета, который несовместим со свободой людей и независимостью разума.

55. Николай Гаврилович Чернышевский (1828-1889) в статьях «Крити­ка философских предубеждений против общинного владения» (1858) и «Экономическая деятельность и законодательство» (1859) пришел к вы­водам о том, что существование первобытной общины в условиях высо­кой ступени цивилизации не является помехой для ее вхождения в эту цивилизацию: общинное владение в состоянии наилучшим образом обеспечить успехи в сельском хозяйстве, поскольку общинная собст­венность «соединяет собственника, хозяина и работника в одном лице». Сопоставив внутриобщинную правовую ситуацию и правительственное регламентирование с помощью законов он признал внутреннее регули­рование разумным законодательством, оно вырабатывалось поколения­ми на основе правового обычая или соглашения. В промышленности необходимо общинное достояние компании всех работающих на этой фабрике или на этом заводе.

После первых шагов по осуществлению крестьянской реформы Чер­нышевский приходит к выводу о неспособности самодержавно-бюро­кратической организации к реформированию и начинает ориентиро­ваться на крестьянскую революцию. Он призывает к свободной от бюрократического гнета и опеки крестьянской общине, местному пред­ставительному управлению и самоуправлению, самостоятельному и праведному суду, ограничению царского самовластия, управление на основе законов. В отличие от Герцена, Чернышевский - убежденный демократ. Демократия по своему характеру противоположна бюрокра­тии и, например, администрация в условиях демократии должна нахо­диться в подчинении у жителей того округа, делами которого она зани­мается; каждое село и город, каждая область независимы в своих делах и каждый гражданин должен быть независимым в делах, касающихся его одного.

В 1862 г. Чернышевского заточают в одиночную камеру Петропав­ловской крепости, где он пишет роман «Что делать?», воспевая аскетизм во имя общего дела как характерную черту революционной интеллиген­ции.

56. Представителями основных разновидностей народнического движе­ния 70-х гг. XIX в. стали бунтари-бакунинцы, террористы и конституционалисты. Михаил Александрович Бакунин (1814 -1876) - идеолог ультрареволюционного социализма в лице коллективистского анархизма. Его взгляды представлены в работах «Федерализм, социа­лизм и антитеологизм» (1868), Гсударственность и анархия» (1873).

Бакунин одним из первых стал отрицать позитивные возможности общинного быта и традиций. Его надежды были связаны с использова­нием бунтарского и раскольничьего опыта русского крестьянства.

Естественно-правовую традицию он использовал в трактовке прав личности или обязанностей должностных лиц государства. Все юриди­ческие законы, в отличие от законов природы и заурядного правила об­щежития, являются, по Бакунину, внешне навязанными, а потому и де­спотическими. Политическое законодательство (т.е. законодательство, которое создается «политическим государством») неизменно враждебно свободе и противоречит естественным для природы человека законам.

Всякое законодательство, таким образом, порабощает человека и од­новременно развращает самих законодателей. Свобода человека должна соизмеряться с той свободой, которая есть отражение «человечности» и «человеческого права» в сознании всех свободных людей, относящихся друг к другу как братья и как равные.

Важнейшей гарантией обеспечения свободы Бакунин считал кон­троль над государственной властью, который возникает по мере осво­бождения общества от государства. Свобода может быть действительной лишь в том случае, когда имеется действенный контроль и надзор за но­сителями власти, поскольку власть в состоянии испортить самых луч­ших людей.

Завоевание свободы и утверждение общечеловеческого права для всех и каждого он связывал с классовой борьбой, однако в будущем социали­стическом обществе свобода и право - это уже требования высокой нрав­ственности, обращенные к индивидам, коллективам и социальным груп­пам. С момента победы рабочий должен проявить по отношению к бывшему хозяину «чувство справедливости и братства свободного челове­ка». Соотношение социализма и свободы он выразил в следующей фор­муле: «свобода без социализма — это привилегия, несправедливость; со­циализм без свободы - это рабство и скотство».

Совершить социальную революцию - значит разрушить все учреж­дения неравенства и насилия, и в первую очередь, государство. Соци­альная революция, в отличие от политической, совершается не с помо­щью одной только революционной власти (в том числе нового революционного государства), но более всего с помощью народной си­лы, причем эта сила сама должна быть организована на выступления путем возбуждения революционных страстей

57. На II съезде РСДРП в русской социал-демократии, продолжавшей в целом стоять на платформе марксизма, произошел раскол. Образовались два различных и впоследствии далеко разошедшихся течения, одно из ко­торых - большевизм — возглавил Владимир Ильич Ленин (1870-1924). Большевизм, по признанию Ленина, начал свое существование как тече­ние политической мысли и как политическая партия с 1903 г.

Основное внимание в теории большевизма уделялось разработке по­ложений о классовой природе государства, о государстве как официаль­ной политико-организационной форме диктатуры господствующего класса, об ущербности буржуазной демократии, о сломе буржуазно­го государства в ходе пролетарской (социалистической) революции, об отмирании государства и т.п. Ленин опубликовал множество работ са­мого разного направления по вопросам государства и права, среди ко­торых: «Что делать?» (1902), «Империализм как высшая стадия капита­лизма» (1916), «Государство и революция. Учение марксизма о государстве и задачи пролетариата в революции» (1917), «Пролетарская революция и ренегат Каутский» (1918), «Детская болезнь «левизны» в коммунизме» (1920).

Классовость - врожденная, неотъемлемая и всеопределяющая черта государства, присущая ему в силу нескольких причин: 1) в государстве воплощен антагонизм классов, расколовший общество со времени ут­верждения в нем частной собственности и общественных групп с про­тиворечивыми экономическими интересами; 2) аппарат государства (и прежде всего, верхних эшелонов государственной власти) формиру­ется из представителей господствующего класса, хотя бюрократия (в особенности, занятое отправлением исполнительских функций чи­новничество) может рекрутироваться также из других социальных сло­ев; 3) государственная машина осуществляет политику, выгодную, главным образом господствующему классу, отвечающую его коренным эко­номическим, политическим и идеологическим интересам.

О диктатуре пролетариата. Ленин считал, что, во-первых, диктатура определенного класса - это власть, осуществляемая им как господство над всеми остальными социальными группами, непререкаемое подчи­нение его воле и интересам действий всех членов общества. Во-вторых, диктатура - это опора власти господствующего класса непосредственно на насилие, применяемое в самых различных формах. Момент наси­лия выделяется в качестве одного из необходимых слагаемых диктату­ры. В-третьих, непременным признаком диктатуры класса является ее полная свобода от соблюдения каких бы то ни было законов.

Демократия, свобода, право и принципы гуманизма, по Ленину, — малозначащие компоненты общественно-политической жизни, способ­ные лишь прикрывать диктатуру класса внешне привлекательными ат­рибутами и тем самым вводить в заблуждение народные массы, скрывая угнетательский характер государства. Правовые институты и нормы до­стойны только разоблачения и отрицания, а некоторые из них (парла­ментаризм) следует использовать в борьбе против диктатуры господст­вующего класса. Либерализм Ленин презирал.

Разрушение буржуазной государственности он понимал как слом бюрократических и военных институтов государственной власти, лик­видацию репрессивного аппарата, замену на ключевых постах управле­ния государством чиновников представителями рабочего класса. Разру­шение старого государства - это также отказ от территориального принципа формирования представительных учреждений, от принципа разделения властей, от равенства всех без исключения граждан (незави­симо от классовой принадлежности) перед законом и от многих других начал демократического устройства государства.

Пролетарское, социалистическое государство — орудие диктатуры рабочего класса — учреждается не для установления свободы в общест­ве, а для насильственного подавления противников. Диктатура пролета­риата нуждается в собственном государстве также для руководства со­циалистическим хозяйством.

Государственной формой диктатуры пролетариата, вовлечения тру­дящихся в политическую жизнь должна быть Республика Советов кото­рая сочетает черты государственной и общественной организации; в ней соединяются элементы представительной и непосредственной демокра­тии. Советы одновременно и законодательствуют, и исполняют законы, и сами же контролируют их выполнение..

Строится и функционирует такая республика на основе демократи­ческого централизма (выборность всех органов власти снизу доверху, подотчетность их и подконтрольность, сменяемость депутатов и т.д.).

58. Научная разработка и популяризация психологического подхода к по­литико-правовым явлениям в юридической науке дореволюционной Рос­сии связана в первую очередь с именем Льва Иосифовича Петражицкого (1867-1931), основателя психологической теории права. В этой доктрине юридические явления рассматриваются сквозь призму индивидуальной психики человека, насколько они отражаются в индивидуальном сознании. Концепция Л. И. Петражицкого, изложенная в основных работах «Введе­ние в изучение права и нравственности. Эмоциональная психология» (1905) и «Теория права и государства в связи с теорией нравственности (1907. 2-е изд. 1909-1910), сразу же подверглась критике. Сам Л. И. Петражицкий с точки зрения психологической теории права критикует многие положения классической юридической науки - господствующие трактовки государства, права, источников права, правоотношений и др.

Понимание права переносится в иную плоскость, нежели в классиче­ской юриспруденции. Поскольку право находится в сфере индивидуальной психики, под ним понимается совокупность психических эмоций, пережи­ваний. Для психологической теории права характерно исследование в пер­вую очередь мотивации правового поведения людей, что традиционной юридической наукой изучалось недостаточно. С точки зрения Л. И. Петра­жицкого основным «моторным» (то есть побудительным) элементом пси­хики являются эмоции, именно под их влиянием люди совершают поступ­ки. В отношении мотивации человеческих действий все эмоции можно разделить на два вида - правовые и моральные. То, к чему мы считаем себя обязанными, может, в одном случае, осознаваться нами как нечто, должное другому (например, уплата определенной суммы за работу, за купленный товар), а в другом - не осознаваться как должное (например, подача милостыни). Поэтому различие между правовыми и моральными эмоциями состоит в том, что первые, по терминологии Л. И. Петражицко­го, имеют императивно-атрибутивный характер, а вторые - только императивный.

Как считает Л. И. Петражицкий, представления о праве, бытовавшие в юридической науке до настоящего времени, равно как и традиционная тер­минология, основаны на «наивно-проекционной точке зрения», ориенти­рующей на изучение мнимых реальностей. На самом деле наука должна описать и исследовать всю сферу правовых эмоций, то есть императивно-атрибутивных переживаний, в том числе и находящихся за пределами го­сударственно-властного вмешательства. Так, к праву Л. И. Петражицкий относит правила различных игр, вежливости и этикета, правила взаимоот­ношений в семье, с близкими и друзьями, правила детских игр, поскольку поведение в соответствии с этими правилами основано на императивно-атрибутивных переживаниях (так как соответствующим субъектом созна­ется долженствование поступать именно так). Главное в праве - его импе­ративно-атрибутивный характер; при этом правом является не только то, что не признается государством, но и то, против чего государство борется (например, против права кровной мести), не только разумные, но и неле­пые, суеверные, бредовые представления.

Государственная власть необходима для того, чтобы иметь возможности. принуждать обязанную сторону для «удовлетворения атрибутивной стороны»; но действия государственной власти не могут распространяться на все сферы правовой психики. Поэтому право разделяется на официальное, ко­торое поддерживается представителями государственной власти, и неофи­циальное. Наряду с этим Л. И. Петражицкий различает позитивное и ин­туитивное право. Первое определяется восприятием внешних фактов, кото­рые устанавливают однообразный шаблон поведения для многих людей. Второе характеризуется отсутствием объективации, оно имеет индивиду­альный и изменчивый характер.

Л. И. Петражицкий указывает неизвестные современной науке или не­признаваемые ею виды позитивного права: книжное право, право принятых в науке мнений, право учений отдельных юристов или их групп, право юридической экспертизы, право изречений религиозно-этических автори­тетов (основателей религий, пророков, апостолов, святых, отцов церкви и т. д.), право религиозно-авторитетных примеров, образцов поведения, до­говорное право, право односторонних обещаний, право программ, то есть право, ссылающееся на признание обязанной стороны, прецедентное право, право юридических поговорок, пословиц, общенародное, везде сущест­вующее право и др. Человек может сознавать свою обязанность поступать определенным образом, у него возникают императивно-атрибутивные пе­реживания потому, что объективно существуют тем или иным образом ус­тановленные положения.

Содержание интуитивного права определяется условиями жизни каж­дого. Это глубинное право, первичное выражение индивидуальной пси­хики, не стесненное внешними шаблонами, оно бесконечно разнообразно. Л. И. Петражицкий говорит о том, что все теоретики естественного права на самом деле вели речь главным образом об интуитивном праве. Ученый приветствует возрождение естественно-правовых подходов в юриспруден­ции в конце XIX - начале XX в., считая, что они предшествуют его науке политики права, на основании которой можно будет проводить реформу законодательства.

Законодателю следует считаться с интуитивным правом, поскольку за­кон, ему противоречащий, не соответствующий общему благу, безнравст­венный или бессмысленный, действовать скорее всего не будет. Если су­ществует конфликт между позитивным и интуитивным правом, то нормы официальных документов перестают применяться. В истории есть много примеров прекращения действия жестких законов под влиянием изменив­шегося, более мягкого и гуманного интуитивного права.

Взгляды Л. И. Петражицкого получили неоднозначную оценку в российской науке начала XX в. Ведущие ученые-юристы того времени, при знавая возможности психологической теории права в исследовании от дельных проблем юриспруденции, скептически относились к этому учению в целом. Были у него и сторонники. Так, М. А. Рейснер сделал попытку творчески соединить психологическую теорию права с марксизмом («Тео­рия Л. И. Петражицкого, марксизм и социальная идеология», 1908). Влия­ние идей Л. И. Петражицкого и иных доктрин психологического толка в большей или меньшей степени испытали на себе и другие ученые-юристы дореволюционной России - Н. М. Коркунов, Н. И. Палиенко, П. А. Соро­кин и др.

Рядом авторов была поддержана психологическая трактовка государст­венной власти. Господствующая политическая теория видела в государстве в первую очередь волю, способную принуждать. Но на государственную власть можно посмотреть и с психологической точки зрения, как на отно­шения господства и подчинения. При этом оказывается, что психологическая сущность власти сводится не столько к исходящему от нее принуждению, сколько к осознанию подвластными своей зависимости от властвующих, к признанию населения своей зависимости от государства. Это прекрасно показывает Н. М. Коркунов («Указ и закон», 1894), характеризуя психоло­гическое содержание властеотношений. И по мнению Л. И. Петражицкого власть вообще и государственная власть в частности характеризуется при­писыванием подвластными властвующим лицам соответствующих прав. При этом не имеют значения признаки власти, указываемые традиционной наукой (воля государства или властвующих лиц, наличие территории и пр.). Н. И. Палиенко («Учение о существе права и правовой связанности государства», 1908), разбирая существо правовой государственности, счи­тает, что обязательность правовых норм для государства обусловлена «тем психологическим фактором, который в огромной мере обусловлена и са­мую силу государства, его власть, - признанием со стороны подвластных»

59. Идеи «свободного права» получают популярность в начале XX в. Их сторонники своим духовным предшественником считают немецкого учено­го Р. фон Иеринга, который в своих работах 70-х - 80-х гг. XIX в. призвал юристов отказаться от бесцельного конструирования понятий и прибли­зиться к жизни, которая должна быть главным источником права. Наиболее авторитетные представители идей «свободного права» на рубеже веков - австрийский юрист Евгений Эрлих и французский ученый Франсуа Же­ни. Первый обосновал принцип «свободного нахождения права» ( в качестве руководящего положения судейской деятельно­сти, поскольку это прямо не запрещается законом. В консолидированном виде его взгляды изложены в более поздней работе «Социология права» (1914). Ф. Жени, разобрав традиционные методы интерпретации законов и установив их полное бессилие совладать с потребностями жизни, выдвинул новый метод, в основу которого было положено «свободное научное иска­ние права».

60. . Леона Дюги (1859–1928),теоретика права, конституционалиста, декана юридического факультета в Бордо, приходится на тот период, когда в европейских странах происходило возрождение идей естественного права (юснатурализма). Центральной и объединяющей идеей для Дюги становится идея, заимствованная из области позитивистской социальной философии. Таковой стала концепция солидаризма, у истоков которой находится О. Конт. Именно привнесение этой идеи в проблематику обсуждения природы публичной власти, публичного и частного права привело Дюги к переформулированию предмета публичного права и прав человека, а также к новым перетолкованиям понятий «социальный класс», «индивидуальное право», «разделение властей» и др. В своем обосновании новой системы прав коллективов и прав индивидов Дюги отказывается видеть в современных обществах только бесконечные конфликты аппетитов, столкновения грубых сил или же существование непримиримой вражды капиталистического и рабочего классов, которая может окончиться «только крушением одного из них». Классы современного общества предстают в изображении Дюги собранием индивидов, между которыми существует «особенно тесная взаимная зависимость» (т. е. особо тесная солидарность), так как они совершают одинаковую работу в общественном разделении труда. Помимо социальной солидарности, людей объединяют и интегрируют в новые общности те правила поведения, которые заданы не правами индивидов или коллективов (их Дюги полагает иллюзорными и просто несуществующими), а социальной нормой. Происходит подобное дисциплинирование и объединение по той простой причине, что все люди существа социальные, что всякий социальный акт, нарушающий социальную норму, обязательно вызовет «социальную реакцию» и т. д. Институционализм вырос на базе признания и своеобразного истолкования того факта, что существующие в каждом обществе коллективы (социальные общности, учреждения), такие как семья, члены одной профессии, добровольные ассоциации, а также коллективы, организованные во имя удовлетворения умственных и иных запросов, следует воспринимать учреждениями интегративными, т. е. обеспечивающими сплочение общества в нацию-государство. При этом ин-тегративная роль подобных коллективов выполняется ими вместе с выполнением более частных ролей, связанных с таким служением, которое выгодно им самим.