“Официальное” искусство в ссср 1960 – 1980-х гг.

В 1972 г. были приняты постановления о литературно-художественной критике и кинематографии. В условиях зрелого социалистического общества от работников искусства требовалась партийная требовательность и принципиальность, развитие социалистического реализма как основополагающего творческого метода. Последовал абсолютный запрет на показ реальной действительности. Требовалась упрощенность во всем, никаких символов, чтобы все и всем было понятно. Следовательно, художественное творчество не могло не развиваться двумя параллельными потоками: разрешенное и запрещенное. 

В искусстве – в литературе, кино, театре насаждался определенный идеал поведения, некий устав, которому предлагалось неукоснительно следовать. Первый пункт этого не писаного устава утверждал – партия (и ее вождь, разумеется) всегда права. Даже если не права, человек не вправе обижаться на Родину, партию, не должен озлобляться. Так создавалось ощущение бесконфликтного общества, всеобщего примирения. По-прежнему, советскому человеку нужно было быть бдительным, ибо враги – не дремлют, внедряются извне и изнутри. Причем, враг стал более коварным, скрытым, замаскированным.

Основополагающая ценность жизни советского человека – труд. Причем, труд оценивается не по конечному итогу, а по затраченным усилиям (главное суетиться, уставать, даже если в результате никакого толку). Личность в советском обществе полностью подчинена группе, не высовываться, быть как все – главный лейтмотив всех разрешенных произведений 1970-х. Отсюда деление на своих и чужих. Совершенно удивительное отношение к закону. Для своих – один закон, для чужих – другой (в результате общее пренебрежение к юридическим нормам). Доброта – тоже только для своих, чужака не жалко в тюрьму, лагерь, психушку, на плаху.

Пропагандируется идея национального превосходства, утверждается особое место России в мире, пренебрежительное отношение не только к «англиям и америкам», но и к любому народу, в т.ч. своим малым народам (масса анекдотов про чукчей). Все, что есть лучшего в мире, обязательно должно быть связано с русским – самые читаемые, первооткрыватели, изобретатели. После 1968 г. росла милитаризация массовой культуры. Чем дальше уходила в прошлое война, тем больше войны (вообще армейского) было на экране кино и телевидения, сплошная «героизация». За редким исключением, вся зарубежная культура была объявлена буржуазной и разлагающейся. Когда весь мир рукоплескал С. Дали, в Советском Союзе на него выливали «вёдра грязи», обеспечив художнику массовое признание в СССР (раз ругают, значит, вещь стоящая).

Художественные произведения официального стиля демонстрировали людей счастливых, идущих под лозунгами партии, готовых с оружием в руках защитить родную партию и страну – А.Штерн, «Во имя мира» (1961), З. Попова, «Хороший улов» (1970), П. Оссовский, «Москва. Красная площадь. Мавзолей В.И.Ленина» (1980).

“Неофициальное искусство” в ссср 1960 – 1980-х гг.

Многочисленные выставки, музейные экспозиции, художественные критики 1960-1980-х гг. отмечали расцвет советской живописи, разнообразие творческих поисков и индивидуальных стилей художников. Однако самые радикальные эксперименты, “авангард” искусства официальная критика обходила стороной. Формалистические поиски авангардного искусства встретились с активным противостоянием власти. Несмотря на стилистическую разнородность движения русского нонконформизма, его многочисленных представителей объединяла необходимость сопротивления цензуре, борьба за свободу творчества.

“Второй авангард” возникает в СССР сразу после смерти Сталина. Дополнительный толчок к развитию нового искусства дал Фестиваль молодёжи и студентов в Москве (1957), в ходе которого была организована гигантская выставка современного зарубежного искусства (более 4 тыс. работ). Знакомство с творческими достижениями зарубежных коллег оказало сильное влияние на советских художников.

В творчестве ряда художников появляются элементы экспрессионизма, даже кубофутуризма, однако они используют творчески возможности этих направлений, исходя из более современных позиций. Своей задачей художники видят точное отражение сложных реалий современности, не столько внешнего, сколько внутреннего мира людей. Искусство должно было передавать субъективное восприятие художника.

Однако официальные власти не собирались освобождать искусство от цензуры, свободное творчество вызывало неприятие как у государственных чиновников, так и у деятелей сферы официального искусства. Официальные власти вообще не терпели того, что они не понимают. Тем более, эти работы не понимали и абсолютное большинство «простых смертных», т.е. они были рассчитаны на определенную аудиторию. В конце-концов любые новаторские приёмы в живописи объявлялись “вредным формализмом” и началось противостояние властей и художников-новаторов.

Давление сверху привело к формированию «второго» искусства ориентированного на мировые стандарты, так называемой, подпольной или «кухонной» культуры.

Подпольная культура стала массовым порядком прорываться за рубеж. Более 3000 живописных полотен советских художников 1970-х оказались в картинных галереях и в частных собраниях. Часто без официального разрешения скульпторы, художники, певцы, архитекторы участвовали во всевозможных международных конкурсах, где стабильно занимали призовые места.

Однако до 1975 г. новое искусство развивалось в относительно благоприятных условиях – художники устраивали неофициальные выставки в институтах и клубах. Художники не имели доступа в большие выстовочные залы, им трудно было находить своих зрителей и покупателей (не говоря уже о закупках музеев). Важнейшей стороной и деятельности стала организация выставок внутри страны, при этом часто это были “домашние” выставки – экспозицию для “посвящённых” выставляли у себя дома сами художники, коллекционеры, писатели. В 1967 г. впервые состоялась гласная выставка нонконформистов в московсом клубе “Динамо”. За первый день её просмотрело около двух тысяч человек, однако её закрыли в день открытия. Печальный рекорд принадлежит выставке художника Олега Целкова в Доме архитекторов в 1971 г. – его выставка работала около 15 минут после чего была объявлена закрытой.

Преследование художников приняло решительный характер в 1974 г. Советская власть и органы госбезопастности видели в их творчестве угрозу своему режиму, т.к. художники, как и все граждане, должны были вести себя лояльно по отношению к властям и недопускать критику в адрес советского уклада жизни, государственного устройства и моральной организации советского общества. А как раз такой критикой и было творчество нонконформистов, отражавшее конфликт личности и советской действительности.

Нонконформистам пришлось пережить угрозы, запугивание, провокации со стороны КГБ наносили вред здоровью художников. Многих открыто заставляли уехать из Советского Союза. Пресса никогда не упоминала о неподцензурном искусстве, как будто его и не было.

В знак протеста против угроз и запретов, не имея возможности снять выставочный зал, художники провели 15 сентября 1974 г. большую выставку “на открытом воздухе”, на пустыре в московском микрорайоне “Беляево”, вошедшей в историю под названием “бульдозерной выставки”.

Милиция, чтобы не допустить проведения несанкционированного мероприятия, подвезла к месту события бульдозеры, которые уничтожили картины и чуть не передавили людей. Разместившихся на пустыре для показа картин художников задержала милиция, а их экспозицию разрушили при помощи трёх бульдозеров. Часть картин поломали, многие были конфискованы, а несколько демонстративно сожжены. Организаторов выставки через несколько дней судили, приговори к штрафу и 15-суточному аресту.

Однако художники не собирались сдаваться и сразу же заявили о новом “просмотре” через две недели. Это противостояние государства с представителями неофициального искусства стало первым, которое власть, по сути, проиграла. Резонанс был такой силы, что под давлением мирового общественного мнения власти отступили: просмотр состоялся в Измайловском лесопарке Москвы – на протяжении четырёх часов выставку посетило около десяти тысяч человек. Работы опальных художников заметно выросли в цене у западных коллекционеров, а подпольное, «бульдозерное» искусство, по их же словам, прекратило свое существование и стало вполне легальным.

Среди художников-нонконформистов выделяется Оскар Рабин (род. в 1928). Его пейзажи, которые называют неоэкспрессионизмом, показывают мрачные, заброшенные уголки провинциальной России со всей их безысходной бедностью (“Барак”, 1958). В его натюрмартах главные герои – незамысловатые предметы убогого быта – селёдки, газеты, бутылки, но в них отчётливо проступает символика жизни (“Пейзаж с хлебом и кислой капустой”, 1991).

Мрачная фантасмагория современной жизни по-своему отразилась в творчестве Олега Целкова (род. в 1934). Люди на его картинах лишены примет мыслящаго существа, их морды-маски выражают лишь одно: тупость. Таков “Групповой портрет с арбузом” (1963), где глаза людей – “зеркало души” – напоминают тускло блестящие арбузные семечки.

К нонконформистам 1970-х принадлежали и самые известные художники современной России – Илья Кабаков (род. в 1933), Эрик Булатов (род. в 1933) и скульптор Эрнст Неизвестный.

Соц-арт

Запреты неофициальных художников в СССР привели только к тому, что подпольное искусство все больше политизируется. Как реакция и пародия на доминирующий официозный стиль «социалистический реализм» в неофициальном искусстве СССР возник “соц-арт”, изобретённый в 1971 г. творческим дуэтом Виталия Комара (род. в 1943) и Александра Меламида (род. в 1945), ставший ярким явлением в 1970-1980-х гг. в русском искусстве. Стиль и термин «соц-арт» был придуман В.Комаром и А.Меламидом по аналогии с американским «поп-артом» – используя характерные особенности агитационных плакатов и панно (упрощённые цветовые решения, жирные контуры, советскую символику), Комар и Меламид разработали свою стилистику – “Автопортрет в виде юных пионеров” (1977). Идея использовать надоевшие штампы советской агитации пришла к художникам, когда они делали оформительские работы для пионерского лагеря, а первая их выставка прошла в Нью-Йорке, когда они ещё жили в СССР.

По мнению художников, советским гражданам не было знакомо изобилие предметов потребления (с которыми работал американский поп-арт, который тиражировал в массовом сознании образы), однако они были пресыщены социалистической идеологией и агитационной пропагандой. Поп-арт мог возникнуть только в «обществе потребления», а соц-арт – порождение тоталитарного общества, все члены которого были жертвами насильственной идеологизации. Соц-арт деконструирует язык власти, в этом смысле он близок к традиции политического анекдота. В своих работах художники анализировали визуальную идеологию тоталитарного государства.

В отличие от представителей поп-арта, мастера соц-арта работали не только с изобразительными, но и словесными клише, с социальными и поведенческими моделями – их привлекала не только живопись, в их арсенале также скульптура, графика, стихи, поэмы, эссе, прозаические произведения, манифесты и перформансы. Когда вокруг художников образовалась группа единомышленников, понятие «соц-арт» стало названием их общего творческого метода. Аналогичные приемы работы использовали и другие существовавшие в Москве группировки советского андеграунда.

Иронический эффект “соц-арта” был огромен. Он стал необыкновенно популярен, особенно после падения советского режима и отмены цензуры. Узнавание надоевших, а для многих и ненавистных образов советского строя, над которыми издевались художники, для зрителей стало откровением, да и развлечением. Соц-арт имел многочисленных последователей, в некоторой степени вошёл в моду на Западе. В 1977 г. Комар и Меламид эмигрировали на Запад, и в начале 1980-х гг. заявили, что “соц-арт умер”. В период перестройки 1985-1990 гг. соц-арт вышел из подполья, и, как это часто бывает, острый интерес к крамольному искусству сгладился.

Не сумев задушить свободное искусство с середины 1970-х гг. власть стала проводить к нему двойственную, изощрённую политику – самых “непослушных” изгоняли из Советского Союза, а некоторых допускали на официальные выставки, частично мирясь с “формализмом”. Тем не менее борьба власти и искусства продолжалась, пока история не положила конец советскому режиму и победа оказалась за искусством.

23