23. Современные тенденции рождаемости.

Численность населения России была и остается не столь многочисленной для страны, имеющей самую большую в мире территорию, а в обозримой перспективе будет убывать все ускоряющимися темпами. По мнению экспертов (например, А.Г. Вишневского), противодействие депопуляции имеет только два действенных решения: повышение рождаемости и повышение продолжительности жизни, с одной стороны, и расширение иммиграции, с другой.Причем значительное повышение рождаемости в будущем маловероятно – замедление темпов прироста рождаемости в последние годы наметилось абсолютно во всех странах мира (просто проявления этого процесса более явно выражены в развитых странах).Попытки повысить рождаемость с помощью прямого или косвенного принуждения и запретов будут обречены на неудачу, а, в крайнем случае, приведут к ущемлению прав человека; меры материального стимулирования рождаемости, как показывает опыт развитых стран, также оказываются малоэффективными.Как пишет в своей книге «Следующие 100 лет: прогноз событий XXI века» [1] американский политолог, руководитель аналитической корпорации STRATFOR Джордж Фридман (GeorgeFriedman), сохранение «уровня населения и поиск технологических способов помешать его сокращению будут крайне важны [для государств], если они хотят удержать политическую власть в ближайшие 100 лет».Ссылаясь на статистику ООН, свидетельствующие об общемировом снижении темпов естественного прироста населения и снижении коэффициента фертильности женщин в XX веке, Фридман обосновывает вывод о закономерности снижения рождаемости в мире в будущем, связывая этот процесс с техническим и социальным прогрессом, сменой технологических укладов и, далее, трансформацией института семьи и роли детей в семье.В качестве основных причин демографического взрыва в XIX-ХХ вв. Фридман называет снижение младенческой и детской смертности и повышение продолжительности жизни из-за достижений медицины (но не контрацепции), развития гигиены, формирования системы здравоохранения и улучшения питания. Господствующий тип естественного воспроизводства в аграрном и в раннем индустриальном обществе – стремление иметь много детей – был прагматичным и экономически оправданным. Лишняя пара рук в семье в перспективе означала дополнительный доход; использование детского труда было возможно постольку, поскольку основная потребность состояла в труде, не требующем квалификации (в аграрном секторе, на раннем фабричном производстве) и труд детей с 6-летнего возраста был социально приемлем. Помимо прочего, в отсутствие системы пенсионного обеспечения родители рассчитывали, что дети позаботятся о них в старости.Однако с развитием технологий, усложнением технологических процессов потребность в детском труде начала быстро спадать – производство востребовало всё более квалифицированные кадры: с начальным, средним, а затем и высшим образованием. Таким образом, дети из «источника пополнения капитала» превратились в «основную статью расходов» семьи.Согласно данным ООН в 25 ведущих странах мира среднее количество лет, затрачиваемых на учебу, составляет 15-17 лет. Рождение и воспитание большого количества детей для семьи в индустриальном обществе становился равносильным экономическому «самоубийству», поскольку процесс обучения и подготовки ребенка к условиям современного рынка становился все более продолжительным и дорогостоящим. Эта прагматика, на фоне новых медицинских разработок в области контрацепции, и вызвала, по мнению Фридмана, упадок рождаемости. Помимо прочего кардинально меняется положение женщин в обществе, которые все большую часть своей жизни отдают образованию, карьере и все меньшую – рождению и воспитанию детей. И эти тенденции, поначалу свойственные только развитым странам, охватили, в той или иной степени, весь мир. Снижение темпов естественного прироста (рождаемости), а также замедление темпов увеличения средней продолжительности жизни (которое имеет свои пределы), отмечает Фридман, формируют ожидание снижение прироста населения в мире в долгосрочной перспективе.Для России снижение смертности и повышение средней продолжительности жизни в контексте обеспечения демографической безопасности имеет определенный потенциал, но он не безграничен – маловероятно, что в следующие 50 лет удастся радикально повысить среднюю продолжительность жизни (даже до 100 лет), не говоря о том, что проблему дефицита населения в трудоспособном возрасте это не решит (даже при неизбежном последующем повышении пенсионного возраста).