15.Расово-этническое своеобразие литературы сша. Афроамериканская литература.

Сороковые-пятидесятые годы связаны с именами крупных писателей, таких, как Ричард Райт (1908-1960) и Ральф Эллисон (1914-1994). Роман «Сын Америки» (Native Son, 1940) Ричарда Райта является одним из самых ярких произведений афроамериканской литературы XX века. Проблематика «Сына Америки» близка проблематике европейского экзистенциализма. В романе ставится вопрос о смысле человеческой жизни: творческим актом, оправдывающим существование, становится убийство, оно помогает личности осознать свою экзистенцию. Убивая, афроамериканец как бы нарушает отведенную ему территорию, он активно вмешивается в происходящее вокруг, чувствует себя человеком, способным на поступки. Противоположную ситуацию мы видим в романе Ральфа Эллисона «Человек-невидимка» (Invisible Man, 1952). Здесь афроамериканец - никто, пустое место. Как бы он ни кричал, заявляя о своем существовании, на него не обращают внимания, с ним не считаются, для окружающего общества он попросту не существует.

В 1960-е годы на волне политических выступлений за права

-афроамериканцев возникли теория «черной эстетики» и «Движение черного

искусства» (Black Arts Movement). Деятели «Движения черного искусства»

призывали к тому, чтобы посвятить искусство исключительно проблемам

афроамериканской общины и ограничиваться только ими, пренебрегая так называемыми «универсальными» вопросами. Афроамериканские писатели последней четверти XX века вобрали в себя опыт своих предшественников и развили их идеи и темы.

Джеймс Болдуин (1924- 1987,) - романист, публицист, драматург, активный борец за права человека, отчасти последователь Мартина Лютера Кинга. Его первые публицистические статьи проникнуты духом отрицания расизма, царящего вокруг молодого человека. Именно поэтому, получив премию за свой первый художественный роман «Иди вещай с горы», в 1948 году Болдуин покидает США и уезжает в Старый свет, в Париж. Будучи негром и геем в расистской и гомофобной Америке 40-х гг. XX в., находясь в двойных тисках, прибывая во Францию. Главные его произведения написаны именно на берегах Сены, и именно здесь Болдуин проводит бо́льшую часть своей жизни. Он всего два раза возвращался на родину и был активным участником движения Мартина Лютера Кинга — единственного движения, идеологию которого он разделял практически полностью.

«Комната Джованни». Название книги – достаточно прозрачная метафора. Комната на окраине города с замазанными известью окнами (чтобы не заглядывали прохожие) не может принести счастья живущим в ней людям, поэтому понятен их общий порыв – бежать отсюда, скорее и куда угодно. Желание выбраться из затхлой атмосферы Америки с ее ханжеским морализмом как раз и привело двадцатитрехлетнего Болдуина в Европу.«Раньше мне нравился приятный, какой-то домашний запах ее белья, развешанного в ванной комнате. Теперь же оно оскорбляло мое эстетическое чувство и всегда казалось грязным. Когда я смотрел на голые округлости ее тела, мне до смерти хотелось, чтобы оно было скроено грубее и крепче, как у Джованни. Ее полные груди наводили на меня ужас, и когда она лежала подо мной, я вздрагивал при мысли, что живым мне из ее объятий не вырваться».Тщательно скрываемый гомосексуализм Дэвида, с которым он не хочет и не может мириться, оборачивается нравственным кризисом, психической ломкой и отчуждением близких людей. Они же упрекают Дэвида в безнравственности, имея в виду скорее его показное равнодушие и эгоизм. Дэвид – воплощение тех комплексов, которые он унаследовал в пуританской Америке. Он не в силах ни преодолеть их, ни бороться с ними, его американское происхождение постепенно начинает восприниматься им как родовая травма. Дэвид и хочет любить Джованни, и не может себе этого позволить. «Ты думаешь, у тебя бриллианты между ног, – упрекает его Джованни, – ты никогда и никому не отдашь свое сокровище, не позволишь и пальцем дотронуться до него – никому: ни мужчине, ни женщине. Ты хочешь быть чистеньким…» Джованни, родившийся в маленькой итальянской деревне, не скован условностями сексуального поведения, лже-моралью «общественного приличия». Он, полная противоположность городского Дэвида, живет эмоциями, у него нет того груза предрассудков, который несет в себе его друг. Джованни не понимает, что Дэвидом движет не только желание «быть чистеньким» (хотя и это тоже – американский культ физиологической чистоты, медицинской стерильности, подменяющей «нормальную», природную чистоплотность), но, прежде всего, неуверенность в своих чувствах, которую тот пытается скрыть за желанием «быть как все», как все американцы. «Побывав здесь, они (американцы) уже не смогут быть счастливыми, а кому нужен американец, если он несчастлив. Счастье – это все, что у нас есть», – говорит Хелла, навсегда расставаясь с Дэвидом. Позволяя любить себя и принимая любовь сначала Джованни, а потом Хеллы, он пока не готов к ответному чувству, он еще эмоционально пассивен. В нем только просыпается собственное наднациональное «я» (сексуальное и духовное). Стремление быть непохожим на других американцев – ключ к объяснению кажущейся нелогичности его поступков, которая приводит Дэвида в матросские притоны. Собственно говоря, они, эти притоны, и есть его выбор, совершенный уже вполне сознательно.

То́ни Мо́ррисон (1931) - американская писательница. Лауреат Нобелевской премии по литературе 1993 года, как писательница, «которая в своих полных мечты и поэзии романах оживила важный аспект американской реальности».

«Возлюбленная» - самый известный роман американки. В качестве сюжетной основы Моррисон взяла известный уголовный процесс — историю черной рабыни Маргарет Гарнер. В 1856 году с мужем и маленькими детьми она бежала с фермы в Кентукки и переправилась через реку Огайо в одноименный штат, где рабство было уже запрещено. Но хозяин нашел беглянку и уже было собрался забрать свою собственность обратно, но Маргарет схватила кухонный нож и перерезала глотку собственной двухлетней дочери - не хотела, чтобы та выросла рабыней. Тони Моррисон, разумеется, не первая, кто осмелилась писать в США на болезненную тему негритянского рабства. Также едва ли она оказалась первой, кто осмелился так откровенно говорить об ужасных, омерзительных вещах, с ним связанных: о жестоком обращении, сексуальном насилии, отказе белых хозяев признавать за рабами не то что права личности, но само право называться человеческим существом. Заслуга Моррисон в другом - она первой из афроамериканских писателей сумела облечь все это в адекватную художественную форму. Цинциннати 1870-х годов, где живет ее героиня Сэти, предстает в романе не патриархальной фолкнеровской Йокнапатофой, а скорее маркесовским Макондо, только с черным акцентом. Истовое христианство легко уживается с поклонением тотемам и духам, мертвые свободно приходят к живым, любови не иссякают и через восемнадцать лет, а внучки заступают на место матерей и бабушек с такой же легкостью и неизбежностью, с какой на смену одной зиме приходит другая.