37. Религия и культура в современном мире (н.Бердяев, п.Флоренский, п.Тейяр де Шарден)

(Опять же – действую по своему собственному усмотрению и выбираю Бердяева, не обессудьте)

Николай Бердяев отмечает, что религию можно рассматривает с разных точек зрения: с философской, с научной, с исторической, с антролопологической, с эстетической… Но самым верным Бердяев называет изучение религии с религиозной же точки зрения. Он говорит о том, что на религию «нельзя смотреть со стороны», таким образом, субъект, пытающийся проанализровать религию, не сможет уловить сути, если сам он не религиозен. В какой-то мере это можно соотнести с известным латинским высказыванием Тертуллиана: «Я верую, ибо абсурдно». Так, религию Бердяев изначально относит к вещам, которые нельзя до конца постичь, если ты не можешь их почувствовать.

Бердяев тесно связывает религию с понятием мистики. Однако не стоит путать мистику с шаманизмом, оккультизмом или суевериями. Бердяев говорит о мистике, как о естественном чувственном акте человека, как о воссоединении с первозданной стихией: существует мистика любви, мистика соития с природой и т.д. По его мнению, сейчас человек утратил истинное понимании религии из-за своего скептицизма. «Тусклое освещение нашей эпохи, гордящейся своей здравостью, не солнечное и даже не лунное, а керосиновое».

Проблема религии в современной культуре представляется Николаю Бердяеву одной из наиболее важных – в своей работе «Духовное состояние современного мира» он говорит об экономическом, социальном, культурном и духовном кризисе современности. Бердяев считает нынешнее положение критическим прежде всего из-за отсутствия веры как таковой – если раньше человек пытался «заменить» религию верой в прогресс, тот или иной политический строй, гуманизм, науку, то теперь и эти «заменители» не внушают людям доверия. Все это означает, что при явном кризисе духовности, человек нуждается в этой самой духовности чуть ли не больше, чем раньше.

«Человек устал от самого себя, от человека, изверился в человеке и хочет опереться на сверхчеловеческое, хоть бы это сверхчеловеческое было социальным коллективом. Многие старые кумиры низвергнуты нашим временем, но много новых кумиров создается. Человек так устроен, что он может жить или верой в Бога, или верой в идеалы и кумиров. В сущности, человек не может быть последовательным и окончательным атеистом»

Опираясь на определение всех явлений социума (политики, науки и т.д.) как своеобразной религии (которую он однако не считает «здоровой»), Бердяев делает вывод: человеческая вера не исчерпывается религией, она может принимать другие формы. Если раньше идолопоклонничество представляло собой поклонение, например, силам природы, то потом в ранг «божества» начали возводиться те или иные теории, системы, наиболее известные идеологи. Например, коммунизм по мнению Бердяева – «крайняя форма социальной идолатрии». (Идолатрия – обожествление кого или чего-либо). Однако сейчас, в современной Европе, по мнению Бердяева ослабла всякая вера.

«Техника есть единственная сфера оптимистической веры современного человека, самое большое его увлечение. Но она же приносит человеку много горечи и разочарований, она порабощает человека, ослабляет его духовность, угрожает ему гибелью. Кризис нашего времени в значительной степени порожден техникой, с которой человек не в силах справиться. И это кризис прежде всего духовный».

Бердяев считает, что причина кризиса веры кроется в том, что христианство (именно его он рассматривает, говоря о религии) не может в полном мере соответствовать потребностям «нового» человека, живущего в веке высоких технологий. Техника оторвала человека от земли – из-за этого христианство, по словам Бердяева, «тесно связанное с патриархальным строем», перестало быть главным в европейской культуре. До недавних пор существование христианина предполагало дуалистичность: религиозную и мирскую жизнь. Но это было возможно из-за нейтральности техники по отношению к религии (не говоря уже о тех временах, когда религиозное бытие предопределяло жизнь человека, когда техника не была так сильно развита), теперь же, когда техника завоевывает все больше жизненного пространства, духовность отходит на второй план. Технический прогресс в понимании Бердяева – гораздо больше, чем механическое освоение природных ресурсов. Аналогов с происходящим в современном мире в прошлом нет – постоянное развитие механики, физики и химии ни разу до настоящего момента не приводило общество к тому, что происходит сейчас.

«Человеку удалось создать новый мир. Машина не есть механика. В машине присутствует разум человека, в ней действует телеологический принцип. Техника создает атмосферу, насыщенную энергиями, которые были ранее скрыты в глубине природы. И человек не уверен, что он в состоянии будет дышать в этой новой атмосфере. В прошлом привык он дышать иным воздухом. Еще не выяснено, что принесет для человеческого организма та электрическая атмосфера, в которую он себя вверг. Техника дает в руки человека страшную, небывалую силу, силу, которой может быть истреблено человечество. Прежние орудия, находившиеся в руках человека, были игрушечными. И их можно было еще считать нейтральными. Но когда дана такая страшная сила в руки человека, тогда судьба человечества зависит от духовного состояния человека».

Отмечая опасность при неосторожном обращении с этой новой «стихией» Бердяев говорит, что в наш материалистический век духовность занимает наивысшее положение, является единственным способом подчинить человеку созданным им же самим мир, успокоить его и восстановить его душевную гармонию.