Художественное объединение «Ослиный хвост»: характеристика объединения, представители.
Выставка «Ослиный хвост» (1912 г.), организованная лидерами русского примитивизма М. Ф. Ларионовым и Н. С. Гончаровой, многим казалась вызовом не только консервативно настроенной публике, но и объединению «Бубновый валет». По мнению Ларионова, члены «Бубнового валета» относились к западному искусству с преувеличенным вниманием и недооценивали русские художественные традиции.
Художники, участвовавшие в выставке «Ослиный хвост», стремились соединить живописные приёмы европейской школы с достижениями русской вышивки, лубка, иконописи. Скрытый протест против западного влияния содержался и в самом названии объединения. Это был намёк на скандальную ситуацию, возникшую в парижском «Салоне независимых» 1910 г. Противники новых форм в живописи попытались выдать за шедевр авангардного искусства холст, размалёванный хвостом осла.
Участникам выставок не удалось создать цельного направления, и каждый пошёл своим путём, но для большинства исследователей название «Ослиный хвост» прочно связано с понятием «примитивизм», и прежде всего с творчеством его лидеров.
Михаил Фёдорович Ларионов (1881 — 1964) родился в городе Тирасполе Херсонской губернии в семье военного фельдшера. С 1898 по 1910 г. он занимался в Московском училище живописи, ваяния и зодчества; его преподавателями были Валентин Александрович Серов, Исаак Ильич Левитан, Константин Алексеевич Коровин. В 1900 г. Ларионов встретил Наталию Сергеевну Гончарову (1881 — 1962), учившуюся здесь же. Они поженились, и с тех пор их жизненные и творческие пути были неразрывно связаны.
В 1906 г. молодые живописцы начали активно выставляться: имена Ларионова и Гончаровой стали известны широкой публике благодаря выставке Московского товарищества художников. В том же году они приняли участие в экспозиции Союза русских художников. А за два года до этого, в 1904 г., Ларионов познакомился с известным театральным и художественным деятелем Сергеем Павловичем Дягилевым и в 1906 г. по его приглашению показал свои работы на петербургской выставке объединения «Мир искусства». Вскоре он вместе с Дягилевым и художником Павлом Варфоломеевичем Кузнецовым отправился в Лондон и Париж, где Дягилев из просветительских соображений представил в двенадцати залах Осеннего салона русское искусство различных периодов и направлений. Произведения Ларионова, Гончаровой и Кузнецова вошли в раздел «самоновейших».
После 1907 г. Ларионов увлёкся примитивизмом. Об этом говорят энергичные мазки, сочные, красочные пятна, чёткие контуры, ничем не стеснённая фантазия, и прежде всего сюжеты, взятые из провинциальной городской жизни: «Прогулка в провинциальном городе», «Кафе на открытом воздухе», «Провинциальная франтиха» (все работы 1907 г.). В 1907 г. Ларионов сблизился с поэтом и художником Давидом Давидовичем Бурлюком (1882—1967), одним из основателей русского футуризма; совместно они устроили в Москве выставку «Стефанос». А в 1910 г. живописец оказался в числе основателей объединения «Бубновый валет», вокруг которого сплотились сторонники примитивистского движения. Но в 1912 г. Ларионов и Гончарова покинули «Бубновый валет» и организовали экспозицию «Ослиный хвост». Через год открылась новая выставка «Мишень», а вслед за ней появилась и творческая группа под тем же названием.
В 1912—1913 гг. Ларионов и Гончарова много работали над оформлением книг поэтов-футуристов. Это были так называемые литографированные книги — написанные от руки на литографском камне и в этой же технике проиллюстрированные.
В начале 10-х гг. мастер пришёл к идее лучизма — одного из первых вариантов беспредметной живописи. В брошюре под этим же названием он объяснял это понятие так: «Лучизм имеет в виду пространственные формы, которые могут возникать от пересечения лучей различных предметов, формы, выделенные волею художника». В первых «лучистых» полотнах Ларионова хорошо заметны мотивы природы: «Осень жёлтая», «Петух» («Лучистый этюд»), «Лучистый пейзаж» (все работы 1912 г.).
В 1914 г. Ларионов помогал Гончаровой создавать декорации к опере-балету Николая Андреевича Римского-Корсакова «Золотой петушок» для дягилевских «Русских сезонов», выполненные в авангардном стиле.
Затем началась Первая мировая война, ставшая тяжёлым испытанием в жизни мастера. Творческие планы пришлось отложить на неопределённый срок. Ларионов, призванный в армию, участвовал в боях в Восточной Пруссии, был контужен и после лечения в госпитале демобилизован. После выздоровления он присоединился как художник-декоратор к балетной труппе Дягилева в Швейцарии и в Россию уже больше не вернулся.
В произведениях Наталии Гончаровой прослеживаются несколько иные мотивы. Темы некоторых её работ явно навеяны живописью Поля Гогена и Винсента Ван Гога («Крестьяне, собирающие яблоки», 1911 г.; «Подсолнухи», 1908—1909 гг.; «Рыбная ловля», 1909 г.). Влияние Гогена чувствуется в мягких, как бы тягучих контурах фигур, в контрастах плотных, чуть матовых красок Однако русские фольклорные традиции привлекали Гончарову столь же сильно. На полотне «Птица Феникс» (1911 г.), обращаясь к сказочному образу, художница передаёт атмосферу фантастического действа прежде всего через цвет — необычайно яркий, словно пламенеющий изнутри. Особенно хороши в творчестве Наталии Гончаровой картины, на создание которых её вдохновили иконы. Выразительный пример тому — «Спас в Силах» (1
Билет № 21.
Творчество И.К.Айвазовского
Иван Константинович Айвазовский - один из крупнейших русских живописцев XIX века. С детских лет проявилась у него страсть к рисованию. Он рос в Феодосии, и самые яркие впечатления были связаны с морем; наверное, потому и посвятил он изображению моря все свое творчество. За успехи в живописи Айвазовскому сократили на два года курс занятий в Академии и в 1837 году присвоили высшую награду - Большую золотую медаль. В начале 1840-х годов молодой художник направляется пенсионером Академии за границу. Морские пейзажи, написанные им в Неаполе и в Венеции, приобрели широкую известность. В Амстердаме Айвазовский был удостоен почетного звания академика, а в Париже получил золотую медаль. Тогда же английский пейзажист Д. Тернер под впечатлением от картины Айвазовского, изображающей Неаполитанский залив лунной ночью, сложил в честь ее автора сонет, в котором писал: “Прости мне, великий художник, если я ошибся, приняв картину за действительность, но работа твоя очаровала меня, и восторг овладел мною. Искусство твое высоко и могущественно, потому что тебя вдохновляет Гений”. Эти строки тем более ценны, что они принадлежат пользовавшемуся мировым признанием художнику-маринисту, скупому на похвалы человеку. По возвращении в Россию Айвазовский получил звания академика и живописца Главного Военно-морского штаба. В 1844 - 1845 годах им выполнен большой государственный заказ на цикл картин, показывающих русские порты-крепости на Балтийском море. Полотна “Свеаборг” и “Ревель” дают представление об этой серии. Несмотря на множество предложенных в столице выгодных заказов, Айвазовский уезжает на родину, в Крым. Там, в Феодосии, осенью 1846 года он отметил десятилетие своего творчества. Поздравить художника с юбилеем прибыла эскадра кораблей черноморского флота под командованием адмирала В. А. Корнилова. Моряки не случайно оказали художнику высокие почести. Айвазовский не раз бывал в боевых походах эскадры. Он участвовал в высадке русского десанта у Субаши и запечатлел это событие. Истории русского флота посвящено и полотно “ Петр I при Красной горке”. Айвазовский изображал парусные корабли со всей их сложной оснасткой: в картине “Русская эскадра на севастопольском рейде” с глубоким знанием передан строй боевых судов, готовых к параду. Чуткий к событиям современности, Айвазовский сразу же откликался на них своими работами. Так, он создал ряд произведений о Крымской войне 1853 - 1856 годов. Художник не только побывал в осажденном Севастополе, но и привез туда выставку своих картин. В их числе был “Синопский бой” (победа над турецким флотом 18 ноября 1853 года). Полотно было создано на основании рассказов участников боя. “Эта картина так поражает, что трудно оторваться от нее”, - писал один из моряков, видевших ее в осажденном Севастополе. Известны и слова, сказанные тогда адмиралом П. С. Нахимовым: “Картина чрезвычайно верно сделана”. Одним из самых популярных произведений художника является “Девятый вал”. Айвазовский изобразил бушующее море при восходе солнца. Пенятся огромные волны, со страшной силой налетает “девятый вал”. Неистовству стихии художник противопоставил мужество и отвагу людей, спасающихся на обломке мачты после кораблекрушения. Айвазовский так построил свою картину и ввел в нее наиболее яркие и звучные цвета, что, не смотря на драматизм происходящего, заставил любоваться красотой бушующего моря. В картине нет чувства обреченности или трагизма. Удивительно мастерство художника. С одинаковой силой и убедительностью он умел передать яростный шторм и тихую гладь моря, блеск сверкающих на воде солнечных лучей и рябь дождя, прозрачность морской глубины и белоснежную пену волн. “Движение живых стихий неуловимы для кисти, - говорил Айвазовский, - писать молнию, порыв ветра, всплеск волны - немыслимо с натуры. Для этого-то художник и должен запомнить их и этими случайностями, равно как и эффектами света и теней, обставлять свою картину”. Он был убежден, что “человек, не одаренный памятью, сохраняющий впечатления живой природы, может быть отличным копировальщиком, живым фотографическим аппаратом, но истинным художником - никогда”. Айвазовский работал много и вдохновенно, свободно импровизируя, вкладывая в работу все свои чувства и богатство наблюдений. “Писать тихо, корпеть над картиною целых три месяца не могу”, - сознавался он. Творческий путь мастера был сложен. Романтические черты постепенно сменились в его искусстве реалистическими. От яркой красочной гаммы и эффектов освещения, которые преобладали в ранних работах, Айвазовский перешел к более сдержанным и правдивым цветовым отношениям. Особенно заметно это в картине “Черное море” и одном из самых крупных полотен - “Волна”. Художник создал более шести тысяч произведений и одно из них представлено в коллекции Новосибирской картинной галереи - “Кораблекрушение”. На картине изображен корабль, севший на мель, спасательная шлюпка, на которой вся команда плывет к берегу от места крушения. С берега за всем наблюдают рыбаки, явно заинтересовавшиеся происходящим. Но, смотря на эту картину, не видишь трагедии крушения, все переживания как бы уходят на второй план. Этот эффект достигнут благодаря особому изображению действия. Краски подобраны светлые, яркие, насыщенные. Кроме этого пейзаж окружающей обстановки достаточно мирный: небо чистое, нежно голубого цвета, на море полный штиль, поверхность моря как зеркало, не видно ни одной волны. Кроме этого сам корабль находится в дали и выглядит каким-то маленьким, игрушечным. Все это создает ощущения какого-то душевного спокойствия, что позволяет просто любоваться картиной не задумываясь о сюжете. Айвазовский достиг огромных высот в изображении моря, которому он посветил всю свою жизнь. Он внес огромный вклад в мировую культуру и культуру России.
2. Художественное объединение «Бубновый валет»: характеристика объединения, представители.
Бубновый валет» — первоначально такое название получила выставка художников (декабрь 1910 — январь 1911), впоследствии вошедших в одноимённое творческое объединение, с 1911 — Общество художников «Бубновый валет». На первых порах объединение включало преимущественно московских живописцев — впоследствии в него входили петербургские художники и представители других городов, в выставках участвовали многие художники из Западной Европы (французы и немцы). Существовало до декабря 1917 года. В марте 1927 года в Третьяковской галерее состоялась ретроспективная выставка произведений художников группы «Бубновый валет».
А. Лентулов. Женщина с гитарой. 1913
Происхождением своим название выставки и объединения обязано двум ассоциациям, и построено на недвусмысленной игре слов: до 1917 года «бубновыми валетами» называли каторжников (в том числе, с определённого времени, немалой частью — политических) — тюремное одеяние их представляло собой длинную серую посконную робу-балахон, на спину которой нашивался чёрный ромб — что, как и всегда, должно было делать обладателя такого наряда «клеймлённым» и приметным; второй, также «семиотический» намёк, подразумевал толкование, источником имевшее старинный французский карточный жаргон, в соответствии с которым вальтовый (фр. valet — слуга, лакей) номинал в сочетании с бубновой мастью (фр. Carreau — квадратики) считался и звался — «мошенником», «плутом». Всё это и должно было вызывать у добропорядочных обывателей определённую реакцию: у кого — юмористическую, у других — невольного содрогания, у третьих — раздражение и ханжеское возмущение[1]. Ведёт начало от одноимённой выставки, организованной в 1910 году. Включала следующих художников:
В. С. Барт
В. Г. Бехтеев
С. И. Бодуэн-де-Куртинэ
В. Д. Бубнова[2][3]
В. Д. Бурлюк
Д. Д. Бурлюк
Н. С. Гончарова
В. В. Кандинский
П. П. Кончаловский
Н. Е. Кузнецов
А. В. Куприн
М. Ф. Ларионов
А. В. Лентулов
С. И. Лобанов
К. С. Малевич
А. Т. Матвеев
И. И. Машков
А. И. Мильман
А. А. Осмеркин
В. В. Рождественский
В. В. Савинков
Р. Р. Фальк
М. А. Фейгин
А. В. Фонвизин
Л. В. Шюрцваге (Сюрваж)
А. А. Экстер
А. Г. Явленский
Художники «Бубнового валета» отрицали традиции как академизма, так и реализма XIX века. Для их творчества характерны живописно-пластические решения в стиле П. Сезанна (постимпрессионизм), фовизма и кубизма, а также возврат к приёмам русского лубка и народной игрушки. Характерны деформация и обобщение форм.
В 1912 году откололся ряд художников, тяготевших к примитивизму, кубофутуризму и абстракционизму (В. Д. и Д. Д. Бурлюки, Н. С. Гончарова, М. Ф. Ларионов, К. С.Малевич и др), организовавших выставку под названием Ослиный хвост.
Объединение распалось в 1917 году, вскоре после того, как в 1916 году «Бубновый валет» покинули П. П. Кончаловский и И. И. Машков.
По инициативе бывших членов «Бубнового валета» в 1925 году было образовано объединение «Московские живописцы», в дальнейшем преобразованное в «Общество московских художников» (ОМХ).
Билет № 22
А.А.Иванова и его значение для развития русского искусства
Иванов Александр Андреевич (16.07.1806-3.07.1858), живописец, сын профессора Академии художеств А. И. Иванова. Получил хорошее домашнее образование, преимущественно художественное. В 1817 был принят в Академию художеств, которую окончил в 1830. Первая его картина “Приам, испрашивавший у Ахилла тело Гектора” (1824). С 1831 и почти до конца своей жизни Иванов находился в Италии. В результате возник контраст условных приёмов академической живописи с реалистическими достижениями Иванова, который придал картине противоречивый характер. Вследствие этих противоречий и из-за болезни глаз, которая в последнее время его пребывания в Италии мешала художнику заниматься с желаемой усидчивостью, картина так и осталась незавершённой.
В последние годы своего пребывания в Риме художник был занят хлопотами по доставке картины в Россию. Только в 1858 г. Иванов решился отправить “Явление” в Санкт-Петербург и явиться туда вместе с нею.
В мае 1858 года картина А. Иванова “Явление Христа народу” прибыла в Петербург и 28 мая 1858 года показана членам императорской фамилии, высшим представителям государственной власти и президенту Академии художеств великой княгине Марии Николаевне, дочери Николая I. Выставка картины и всех относящихся к ней эскизов и этюдов состоялась в одной из зал академии художеств стала таким событием в русском искусстве, какого еще не было со времен К. Брюллова.
Картина вызвала резкое неприятие в официальных академических кругах, которые утверждали, что автор не оправдал их ожиданий. Но для большинства картина стала в высшей степени замечательным явлением и завоевала творцу “Явления Мессии” горячее сочувствие. Для молодых художников картина стала настоящим откровением и оказала огромное влияние на их творчество. Самостоятельной областью творчества Александра Андреевича Иванова являются этюды, выполненные в процессе работы над картиной и представляющие собой синтез двух основных источников: классического искусства и его собственных представлений о передаче определённых человеческих качеств и состояний. В пейзажных этюдах Иванов добился огромных успехов в изображении пространства. Он добился естественного сочетания объёма и пространства, использовав достижения пленэрной живописи, и сохранив при этом выразительность и насыщенность цвета. Картина “Явление Христа народу” осталась в истории русского искусства замечательной школой углублённой работы над натурой, над различными компонентами картины.
Двадцать лет работал А. Иванов над своим произведением. Но для того, чтобы закончить его одного таланта и мастерства было не достаточно, требовалось еще и особое состояние духа, чтобы выразить свою идеею художественными средствами. Начав работу с полной верой в божественность избранной темы, Иванов впоследствии подвергся сомнениям и колебаниям, особенно после прочтения книги Штрауса о Христе, и уже не мог работать так увлеченно, как прежде. Большое влияние на изменение мировоззрения художника оказали революционные события 1848 г. в Италии, свидетелем которых был художник. Иванов разуверился в возможности преобразования человечества путем религиозно-нравственной проповеди средствами искусства.
Иванов задумывал свой собственный храм искусства, который стал бы одновременно и историческим пантеоном человечества. В связи с этим последнее десятилетие жизни художник работает над циклом “Библейских эскизов”, которые художник, предназначил для росписей этого храма. Иванов трактовал древние легенды как историю духовного и нравственного развития человечества. Опираясь на исследования Д. Ф. Штрауса и творчески переосмысливая мотивы искусства Древнего Востока, античности и Византии, художник “Библейских эскизах” сочетал историю и быт, фантастику и обыденность. Он переосмыслил образы Христа и его учеников, а многие евангельские чудеса трактовал как миф. Сохраняя связь с традициями классицистического монументализма, Иванов закладывает черты реалистического метода. Лучший среди них -- этюд головы Иоанна Крестителя (ГТГ и ГРМ). Широкая свободная'манера письма, построенная на контрастах холодных и теплых тонов, усиливает эмоциональную действенность образа.С наибольшей силой новые живописные поиски и реалистические устремления художника раскрылись в подготовительных этюдах-пейзажах. Иванов каждую деталь своей картины изучает, проверяет на натуре: от камней, травы и цвета почвы до "дальностей, которые кроются обильными оливами и подернуты утренним испарением земли".Чем пристальнее он всматривается в природу, тем больше открывает в ней богатств. Единичный, частный предмет существует в целом, бесконечном пространстве. Разнообразие этих связей радует человека новыми открытиями. Тема далей, целостного изображения природы в многообразии связей становится главной в пейзажном творчестве Иванова. "Понтийские болота" (ГРМ), "Неаполитанский залив у Кастелламаре" (ГТГ), "Аппиева дорога при закате солнца" (ГТГ) покоряют эпическим величием, мудрой простотой композиции.Работая пад этюдами на открытом воздухе, художник должен был решить сложные живописные проблемы, показать взаимодействие солнечного света и цвета.Особенно привлекают внимание знаменитые пейзажи с "купающимися мальчиками". В них художнику удалось передать связь натуры с пейзажем: "Мальчики на Неаполитанском заливе" (ГТГ), "Семь мальчиков в цветных одеждах и драпировках" (ГРМ), "Этюд обнаженного мальчика" (ГРМ). Эти полотна стали подлинными шедеврами русской и мировой пейзажной живописи.Работа над этюдами требовала огромного напряжения сил, беспримерной трудоспособности и новаторства. Однако сроки пенсионерства окончились. Академия и Общество поощрения художников постоянно торопили Иванова с возвращением. "Мысль о возвращении вышибает у меня палитру и кисти", -- пишет художник. То, что происходило в николаевской России, Иванов хорошо знал и из писем близких и из встреч с друзьями. В Италии он сближается с Гоголем, Герценом, Сеченовым.40-е годы девятнадцатого столетия, насыщенные событиями, революционные потрясения в Италии, размышления над социальными условиями жизни, дружба с людьми, связанными уже с новым этапом развития русской культуры, совершили переворот в мировоззрении Иванова. Осенью 1857 года художник уезжает в Лондон, чтобы встретиться с А. И. Герценом и в беседах с ним уяснить новую точку зрения на события в Европе и России, по вопросам религии и искусства. "Далеко ушли мы... в мышлениях наших тем, что перед последними решениями учености литературной основная мысль моей картины совсем почти теряется... и у меня едва достает духу, чтобы более совершенствовать ее исполнение".Разочарование в общечеловеческом значении картины, которой художник отдал лучшие годы творчества, не сломило его. Стремление "учинить другую станцию искусства" вдохновило его на новый творческий замысел -- создание монументальной стенной росписи.Она должна была представлять единую серию из пятисот произведений. Художник успел создать около половины задуманных эскизов, исполненных гуашью, акварелью, сепией или карандашом. Иванов хотел в поэтических образах воплотить народные предания, которые своеобразно преломились в библейских легендах. Сопоставляя библейские сюжеты с мифами греков, египтян, ассирийцев, он угадывал в них общую основу. Это было невиданное до сих пор понимание и восприятие религиозных сюжетов.
По существу, в библейских эскизах по-новому прозвучала тема героической личности и народа, ведущая тема в творчестве Иванова. Весной 1858 года художник вернулся на родину, в Петербург. Выставленная в залах Академии художеств картина "Явление Христа народу" и многочисленные этюды к ней были приняты холодно. Резкая и несправедливая критика обрушилась на художника. Но на родине Иванов обрел и замечательных друзей: В. В. Стасова, Н. Г. Чернышевского, с которыми он делился своими планами, обсуждал возможности создания новой русской художественной школы, учебных заведений для молодых художников, мечтал о путешествии по России, о новых национальных исторических полотнах. Жизнь А. А. Иванова оборвалась внезапно, он умер от холеры в июле1858 года. А. И. Герцен откликнулся на смерть Иванова некрологом в "Колоколе"; с глубокой скорбью писал о художнике И. Н. Крамской, предсказывая огромное влияние нравственной силы искусства Иванова на будущие поколения художнико
«Аналитический метод» П. Филонова
.Н. Филонов впервые сформулировал положения аналитического метода в 1912 году и до конца своих дней развивал их теоретически и практически.
«Во всех академиях мира путь к картине ведёт через эскизы и композиционные наброски, то есть от общего к частному, к завершенному произведению. Аналитический метод предполагает противоположный путь - от частного к общему, путь органического роста произведения. Наблюдая тенденции развития, заложенные в явлении, художник помогает их реализации, как бы управляя скрытым ходом эволюции. Отсюда вытекает понятие «чистой эволюционирующей формы».
«По существу, чистая форма в искусстве, - отмечал Филонов, - есть любая вещь, писанная с выявленной связью с творящейся в ней эволюцией, т.е. с ежесекундным претворением в новое» Аналитический метод стремится не просто к сделанности, но к сделанности биологического роста. Живопись Филонова растёт как живой организм. Из точек-касаний (кистью, пером), которые художник называл «единицей действия», возникают сложные фактуры различного «тембра». «Упорно и точно рисуй каждый атом, - писал художник, - упорно и точно вводи прорабатываемый цвет в каждый атом, чтобы он туда въедался, как тепло в тело, или органически был связан с формой, как в природе клетчатка цветка с цветом». Поэтому «единицы действия» - это неделимые частицы, оцвеченные «атомы», из которых складываются инфраструктуры филоновской живописи.
Это напоминает аналитические поиски Хлебниковым лингвистических «единиц действия». Поэт, высоко ценивший творчество Филонова, писал: «Мы указываем, что кроме языка слов, единиц слуха, есть язык - ткань из единиц ума, ткань понятий, управляющая первыми». В стихахХлебникова можно встретить моменты, совпадающие с «атомистической» структурой филоновских произведений. […]
Кардинальное отличие Филонова от окружавших его художников авангарда - стремление сделать зримым принципиально невидимое. Он хотел расширить возможности изобразительного искусства, введя в образный ряд незримые, но самые важные моменты природы, общества и духовного мира человека».
Ковтун Е., П.Н. Филонов и его дневник, в книге: Павел Филонов, Дневник, СПб, «Азбука», 2000 г., с. 19 и 21.
Билет №23
. Жанровая живопись в творчестве А.Г.Венецианова
русский живописец, мастер жанровых сцен из крестьянской жизни, педагог, член Петербургской академии художеств, основатель так называемой венециановской школы. Род Венециановых происходил из Греции[1], где они звались Михапуло-Проко или Фармаки-Проко. Прадед художника Федор Проко с женой Анджелой и сыном Георгием приехали в Россию в 1730—1740 годах. Там и получили прозвище Венециано, позднее превратившееся в фамилию Венециановы.
Алексей Венецианов родился 7 (18) февраля 1780 в Москве. Отец Гаврила Юрьевич, мать Анна Лукинична (в девичестве Калашникова, дочь московского купца). Семья А. Г. Венецианова занималась торговлей, продавали кусты смородины, луковицы тюльпанов, а также картины. А. Г. Венецианов служил землемером при лесном департаменте.
Алексей учился живописи сначала самостоятельно, затем у В. Л. Боровиковского. В молодости писал лирические портреты — матери (1802), А. И. Бибикова (1805), Д. И. Фонвизина (1812).
С 1807 года служил в Петербурге чиновником.
В 1811 году — признан «Назначенным», то есть кандидатом в академики. В этом же году Венецианов получил званиеакадемика. Во время Отечественной войны 1812 г. совместно с И.Теребеневым создавал карикатуры на французов и дворян-галломанов. Занимался также жанровыми сценами из дворянской и мещанской жизни. Был членом Общества поощрения художников.
А. Г. Венецианов. Портрет жены художника Марфы Афанасьевны Венециановой
В 1819 г. оставил службу и поселился с семьей: женой Марфой Афанасьевной и двумя дочерьми, Александрой и Фелицатой, — в деревне Сафонково Тверской губернии, посвятив свои усилия разработке «крестьянского» жанра. Там же организовалсобственную художественную школу, в которой прошли обучение свыше 70 человек. В их судьбе деятельное участие принималВ. А. Жуковский. Работы своих учеников Венецианов выставлял вместе со своими на академических выставках.
Среди учеников А. Г. Венецианова был и талантливый живописец Григорий Сорока, крепостной помещика Н. П. Милюкова, готовящего Сороке участь садовника. Сорока покончил с собой.
В 1829 году получил звание придворного живописца.
Творчество
А. Г. Венецианов. Портрет К. И. Головачевского
Кисти Венецианова принадлежит портретная галерея его современников: художник писал Н. В. Гоголя (1834), В. П. Кочубея (1830-е), Н. М. Карамзина (1828). На звание академика Венецианову было предложено написать портрет инспектора Воспитательного училища Академии К. И. Головачевского. А. Г. Венецианов изобразил его в окружении трёх мальчиков, символизировавших союз «трех знатнейших художеств»: живописи, скульптуры и архитектуры. Портрет также олицетворял единство старой Академии (К. Головачевский, будучи соучеником А. И. Лосенко, считался патриархом Академии)с новой. Однако наибольшую известность А. Г. Венецианову принесли написанные им образы крестьян. «Жнецы», «Спящий пастушок», «Захарка» уже почти два столетия своей свежестью и искренностью привлекают внимание зрителя.
В 1808 году А. Венецианов издаёт «Журнал карикатур», который вскоре был запрещен. Журнал представлял собой гравированные листы: «Аллегорическое изображение двенадцати месяцев», «Катание на санях», «Вельможа». Сатирическое изображение влиятельного сановника, как полагают, и вызвало гнев Александра I.
Кисти Венецианова принадлежали также образа для собора всех учебных заведений (Смольного собора), для церкви Обуховской градской больнице. В последний год жизни художник работал над образами для церкви пансиона дворянского юношества в Твери.
Работал также в технике пастели по бумаге и пергаменту. Рисовальщик, занималсялитографией.
А. Г. Венецианов — автор теоретических статей и заметок: «Секрет Липмановских картин», «Нечто о перспективе», «О системе преподавания в рисовальных классах».
[править]Современники о А. Г. Венецианове
П. П. Свиньин. Взгляд на новые отличные произведения художеств, находящиеся в С. Петербурге. 1824 [2]
Наконец мы дождались художника, который прекрасный талант свой обратил на изображение одного отечественного, на представление предметов, его окружающих, близких его сердцу и нашему, — и совершенно успел в том. Картины, написанные г. венециановым в сем роде, пленяют своею правдою, занимательны, любопытны не только для Русского, но и для самого мностранного любителя художеств…
В. И. Григорович. О состоянии художеств в России. 1826[3]
Венецианов известен как портретист и живописец сельского домашнего рода. Он много произвёл прекраснейших вещей сухими красками. Его произведения нравятся верностью и приятностью красок и чрезвычайной точностью исполнения света и тени. Лучшие и, можно сказать, отличнейшие в своём роде произведения его суть: внутренность гумна, спящий мужичок, деревенское утро, семейство за чаем.