Вопрос 18 Семантические законы и история слов семантика, расширение значения, сужение значения, энантиосемия

Восстановление истории слова через определение изменений, произошедших в семантике, чрезвычайно сложно, и прежде всего потому, что необходимо уловить те семантические особенности, развитие которых связано с

31

действием тех или иных семантических законов, управляющих развитием слова. ˝Некоторые исследователи считают, – писал В.В.Виноградов – что при настоящем состоянии науки о языке строго научная классификация семантических изменений слова даже невозможна˝ [Виноградов 1999: 5]. Однако наиболее существенные и закономерные изменения, отмечаемые в семантике слова на протяжении его длительного функционирования в языке, все же можно определить. К их числу необходимо отнести прежде всего противоположные по содержанию исторические процессы расширения и сужения значений слов. При этом под расширением понимается увеличение семантического объема слова, которое происходит в процессе длительного исторического развития или в контексте речевого словоупотребления. Сужение же – противоположный по содержанию процесс, представляющий собой уменьшение семантического объема слова, также происходящего в результате длительного функционирования слова в языке. Сложность этих двух процессов заключается в том, что в результате семантического развития слово может послужить основой как для увеличения, так и для уменьшения слов-омонимов, явившихся результатом семантической деривации, при этом исконное значение слова может уже утратиться в языке.

Процесс исторического расширения семантики слова прослеживается в самых разных словах, как правило, уже подвергшихся процессу деэтимологизации. Они могли быть как мотивированными, так и немотивированными, относящимися к различным частям речи. Процесс расширения может носить закономерный характер в пределах слов, имеющих отношение к определенным лексико-тематическим группам. Так, названия растений исторически могли служить базой для формирования наименований продуктов, приготовленных из этих растений, или состояний человека, употреблявшего подобные продукты или надышавшегося их запахом. Так, слово хлеб первоначально обозначало хлебное растение, злак, затем – пищевой продукт из муки (прежде всего калач), затем – любой хлеб и, наконец, пропитание, средство к существованию (жить на чужих хлебах). Слово хмель первоначально означало растение, затем – хмельной напиток и, наконец, состояние опьянения. Точно так же дурман первоначально – ядовитое растение, затем – головная боль и т.д.

Процессу расширения могут подвергаться имена определенной словообразовательной структуры. Особое место в указанном процессе занимают отглагольные существительные, некогда осложненные нулевыми морфемами. Примером таких образований может быть слово плод (однокоренное к племя), называющее первоначально кого-то рожденного, детеныша. Современное плод – ˝часть растения, зародыш детеныша и вообще порождение, результат чего-либо˝ (плоды размышлений). Слово награда, первоначально мотивированное глаголом наградить, значило ˝пожаловать за заслуги городом˝, современное награда – ˝особая благодарность, почетный знак˝ и т.д.

Особенно ярко исторический процесс расширения семантики отражен в истории прилагательных, которые, как известно, стремятся к называнию признака или качества как такового и постепенно утрачивают словообразовательные связи с первоначальной производящей основой. Например, яркий ˝дающий сильный свет˝ восходит к яркий ˝весенний˝ (при исчезнувшем из языка яро ˝весна˝, откуда яровой или диал. ярка ˝овечка весеннего помета˝). Прилагательное любой первоначально значило ˝возбуждающий любовь˝ (ср.

32

нем. lieb ˝милый˝), затем – какой угодно (в любое время). Прилагательное последний первоначально употреблялось в значении ˝кто идет по следу˝, затем – ˝конечный в ряду чего-либо˝. Синонимические прилагательные обворожительный, очаровательный и обаятельный при основном значении ˝приводящий в восхищение˝ сохранили в своем словообразовательном облике указание на первоначальные связи с мотивирующими основами ворожить, баяти, чары при выражении значения ˝колдовать˝, ˝околдовать словами или чарами˝.

Достаточно выразительно процесс семантического расширения представлен в глаголах типа простить (первоначально – ˝выпрямить˝, современное простить – ˝извинить˝), волынить (первоначально – ˝играть на волынке˝, современное волынить – ˝бездельничать˝), ворожить (первоначально – ˝колдовать с враждебной целью˝, теперь ворожить – просто ˝колдовать˝), распоясаться (изначально – ˝развязать на себе пояс˝, современное распоясаться – ˝стать распущенным, утратить сдержанность˝).

Расширение семантики слова может произойти при его переходе из терминологической сферы в общелитературную. Например, переплет (от глагола переплетать) в значении ˝ловушка˝ (попасть в переплет) восходит к терминологическому переплет – ˝специальная ловушка для ловли рыбы˝. Слово основа ˝главный составной элемент чего-либо˝ восходит к ткацкому термину основа ˝продольные нити в ткани˝ и т.д. Слово вздор˝нелепость, глупость˝ восходит к терминологическому (из речи плотников) вздор (при глаголе вздирать) ˝то, что содрано при очистке дерева, стружки˝ [Виноградов 1999: 86].

Противоположный по содержанию процесс сужения семантики слова представлен с той же степенью выразительности в языке, что и расширение. При этом слово становится представителем признака более специфического, чем ранее, отражает в названии лишь одну сторону какого-то предмета или признака. Некоторые исследователи считают процесс сужения семантической универсалией в языке на том основании, что ˝повседневный язык обращен в своем развитии скорее к конкретному и частному, чем к абстрактному˝ [Ульман 1970: 280].

Процесс сужения семантики также наиболее ярко представлен в пределах отглагольных имен типа сад: это имя первоначально называло всё, связанное с действием садить. В словаре И.И.Срезневского сад – это и растение, и дерево, и роща, и луг, и деревья (собир.). Современное сад – лишь ˝участок земли, засаженный деревьями кустами, цветами˝. Слово забор первоначально означало ˝то, что охраняет, защищает˝ (ср. забрало), совр. забор – ˝ограда˝. Слово корм в древнерусском языке называло любую пищу, в том числе угощение, пир, род подати, современное корм – только пища для животных. Существительное имение, связанное с мотивирующим глаголом иметь, обозначало ˝имущество˝ (то, что человек имеет), затем сузило свою семантику и в языке более позднего периода стало называть ˝поместье, владение˝. То же направление семантического развития характерно для слов, называющих такие части света, как запад и восток. Первоначально запад было связано с глаголом западать, то есть ˝заходить, закатываться˝ (в том числе – за горизонт), затем запад – наименование части света. Точно так же восток – изначально от глагола востекать (то есть восходить), затем – название части света (ср. в польском zachód и wshód).

33

Гораздо реже процессу сужения подвергаются прилагательные, поскольку этот процесс противоречит основной тенденции в их развитии. Например, горький: первоначально – ˝жгучий, жгущий˝, затем – ˝имеющий едкий вкус˝ (горькое лекарство) и на новом этапе – ˝горестный, тяжелый˝ (горькая доля). Прилагательное изящный, образованное некогда от глагола из-яти (взять) значило ˝избранный, отборный˝, совр. изящный – отличающийся изяществом˝. Достаточно редко подвергаются указанному процессу и глаголы. Примером могут служить слова типа красить (первоначально – ˝украшать, делать что-либо красивым˝, затем – ˝покрывать краской˝) или хоронить (первоначально –˝прятать˝ (ср. хранить), затем – хоронить ˝опускать в могилу умершего˝).

Чрезвычайно важным изменением семантики слова в процессе его исторического функционирования является семантическая деривация, связанная с переносом значения с одного предмета на другой в силу их пространственной смежности, соположения в пространстве. Иногда этот процесс легко уловим, поскольку находит отражение в словарях русского языка ХIХ-ХХ вв. Так, слово босоножка, возникнув в языке на рубеже XIX и XX веков, называло женщину, которая ходит босиком, без обуви. В начале ХХ века босоножками стали называть артистов, танцующих босиком (такую манеру танца ввела А.Дункан) и, наконец, в ХХ веке босоножки – это вид летней обуви для ношения на босую ногу. Слово стадо первоначально называло место, стойло, загон для скота (при глаголе стати), затем – группу животных, пасущихся вместе. Стадо в значении ˝помещение˝ утратилось в языке. С тем же семантическим процессом связано изменение в слове гроб, которое первоначально называло сгребенную над могилой землю, холмик при мотивирующем грести / гребу (ср. польск. grób ˝могила˝), затем в силу переноса по смежности словом гроб стали называть ящик, в котором опускают в могилу умершего.

Не менее важным представляется стандартный перенос значения с одного предмета на другой по сходству. Оставляя в стороне предельно прозрачные примеры подобных переносов, столь подробно описанные в лингвистической литературе по различным типам метафоризации, отметим лишь, что в некоторых случаях уловить смысл произошедшего переноса не так просто, но именно он лежит в основе того или иного названия. Так, слово мышца никак не ассоциируется с первоначальным производящим мышь, хотя такая мотивировка имеет под собой основания: движение мускула под кожей похоже на движения мыши (ср. лат. musculus при mus ˝мышь˝). Слово устье (реки) уже не ассоциируется с первоначальным мотивирующим уста, хотя именно это слово на основании внешнего сходства и представления об узком входе в какое-либо пространство послужило базой для нового названия: уста > уст-ье.

Особое место в кругу семантических закономерностей, влияющих на изменение функциональных особенностей слова, играет ещё недостаточно изученное явление энантиосемии, также носящей закономерный характер в процессе исторического изменения семантики слова. Развитие полярных семантических оттенков в слове, называемое энантиосемией, – явление очень древнее в языке, получившее развитие на различных языковых уровнях: лексическом, словообразовательном и др., поскольку противоположность значений может развиваться в слове как независимо от его словообразовательной и грамматической структуры, так и под воздействием отдельных аффиксов. Энантиосемия чаще всего является результатом семантического переосмысления

34

слова, изменения его эмоциональной окраски в индивидуальном словоупотреблении. Вот почему она широко представлена в разговорной речи, просторечии, жаргонах и т.д., является одним из средств создания иронии. В.В.Виноградов писал, что ˝оценочность – не просто оттенок в лексическом значении слова, а возможный компонент его семантической структуры, причем такой компонент, который может модифицировать значение слова, ему и принадлежит творческая роль в изменении значения˝ [Виноградов 1972: 21].

В литературном языке можно обнаружить небольшое количество слов с противоположным значением типа вовек ˝всегда, вечно˝ – вовек ˝никогда˝; лихой ˝смелый˝ – лихой ˝приносящий беду, злой˝; наверное ˝обязательно, несомненно˝ – наверное ˝в общих чертах, приблизительно˝; одолжить ˝дать в долг˝ – одолжить ˝взять в долг˝;очевидно ˝вероятно, по-видимому˝ – очевидно ˝достоверно, несомненно˝; преданный ˝исполненный любви и преданности˝ – преданный ˝тот, кого предали˝ и т.д. Отсюда: лихой наездник и лихая година, преданный человеки преданная любовь и др. Чаще всего полярная семантика является результатом семантического переосмысления слова, происходящего на речевом уровне: хороший – обладающий положительными качествами или свойствами; хороший – ˝весьма сомнительных достоинств˝, славить ˝воздавать хвалу˝ –славить ˝распространять дурные слухи˝ и т.д.

Чаще всего одно из значений слова стилистически маркировано и сопровождается в словарных статьях соответствующей пометой: славить ˝воздавать хвалу кому-либо, чему либо˝ и славить ˝распространять дурные слухи о ком-либо˝ (простор.), блаженный ˝в высшей степени счастливый˝ и блаженный ˝глуповатый˝ (разг.),задуть ˝погасить˝ (задуть свечу) и задуть (терм.) ˝разжечь˝ (задуть домну) и т.д. Приведенная стилистическая маркированность одной из энантиосем вызывает отсутствие регулярного противопоставления подобных слов в языке или их обязательного совместного употребления в антонимичных контекстах. Судя по исследованию Л.И.Климовой, из 240 слов в современном русском языке, содержащих противоположные значения, 164 стилистически маркированы [Климова 1975]. Подобную энантиосемию можно назвать эмоционально-оценочной, поскольку она базируется на способности слова к выражению полярных оценок, на эмоциональной окраске слова, которая легко превращается из положительной в отрицательную и наоборот.

В языке функционируют такие лексемы, которые, будучи нейтральными в словоупотреблении или явившись результатом семантического переосмысления (при обладании положительной коннотацией), способны приобрести противоположное значение, называя кого-то или что-то с отрицательной оценкой. Например: голова (простор.) ˝умный, толковый человек˝ и голова (ирон.) ˝о несообразительном, недогадливом человеке˝; золото (разг.) ˝о ком-либо, чем-либо, отличающемся большими достоинствами˝ и золото (разг.) ˝о ком-либо, чем-либо дурном, нехорошем˝; хороший ˝обладающий положительными качествами или свойствами˝ и хороший (разг.) ˝очень сомнительных качеств˝.

Некоторые слова приобретают противоположное значение лишь в определенной ситуации. Сами по себе они не содержат эмоционального элемента, он, как правило, отсутствует в семантической структуре этих слов, но при ироническом употреблении эти слова могут наполниться эмоциональным содержанием и превратиться в свою противоположность, то есть полярность значений

35

является результатом семантического переосмысления слова, происходящего на речевом уровне: хороший – обладающий положительными качествами или свойствами; хороший – ˝весьма сомнительных достоинств˝, славить ˝воздавать хвалу˝ – славить ˝распространять дурные слухи˝, удружить ˝оказать дружескую услугу˝ и удружить (ирон.) ˝причинить вред˝; благословить (высок.) ˝воздать хвалу, благодарность˝ и благословить (шутл.) ˝ударить кого-либо чем-нибудь˝; отделать ˝придать чему-либо законченный вид˝ и отделать (разг.) ˝испачкать, испортить небрежным обращением˝ и т д.

Но явление превращения слова в свою противоположность как факт намеренного употребления с соответствующей эмоциональной окраской – лишь одна из возможностей сдвига значений на речевом уровне. Говоря о развитии полярных семантических оттенков, необходимо иметь в виду, что это процесс общеязыковой, он может быть результатом длительного функционирования слова в языке, и связан с целым рядом условий его употребления. Поэтому энантиосемия часто носит разновременный характер, противоположные значения, генетически связанные с одним и тем же корнем, прослеживаются на разных этапах развития языка. При этом в семантике слова происходят постепенные изменения под влиянием собственно языковых и экстралингвистических факторов: это и природа чувств, способная по-разному окрашивать одни и те же понятия, это и крайнее проявление какого-либо качества (жгучий – ˝очень горячий˝ и жгучий ˝очень холодный˝), это и синтаксическое использование слова в предложении, это и изменение самой реалии, обозначенной тем или иным словом. Среди огромного количества лексем, демонстрирующих развитие разновременной энантиосемии, наиболее яркими могут быть такие, как слово прелесть или прилагательное прелестный, первоначально употреблявшиеся в отрицательном значении. Древнерусское прелесть – это ˝обман, соблазн, заблуждение, коварство˝, а прелестный –˝льстивый, коварный, вводящий в заблуждение˝. Даже в XVII-XIII вв. у слова прелесть сохранялось указанное значение, и в период больших крестьянских восстаний слово прелестный было чрезвычайно частотным. Оно употреблялось в устойчивом сочетании прелестные письма, обозначавшие в то время воззвания восставших к народу, а потому это были ˝обманные, лживые˝ письма и т.д. Лишь в XVIII-XIX вв. начинаются семантические сдвиги в слове прелесть, оно начинает называть ˝очарование, обаяние, привлекательность˝, входит в различные жанры светской литературы, употребляется в новом контексте без старого негативного смысла [Юнашева 1980].

Такой же разновременностью характеризуются контрастные значения слов прозябать, победа, благой, зараза и др. Первоначально прозябать ( корень -зуб-,-зяб-) означало ˝бурно развиваться, произрастать˝ (у Тредьяковского название известной работы ˝Прозябание философии˝), современное прозябать ˝вести жалкую, бессодержательную, бесцветную жизнь˝; слово победа, этимологически связанное с корнем бед (др.русск.бЪдити ˝приносить бЪду˝) и образованное от словосочетание по беде, выступало в значении ˝несчастный˝. В словаре В.И.Даля слово победа ещё трактуется как ˝беда˝ и ˝победа˝. Современное победить уже не ассоциируется с бедой, а потому первоначальная двойственность семантики слова победа ликвидирована, и оно закрепилось лишь в значении ˝успех˝. Такой же разновременной контрастностью характеризуется прилагательное благой, которое в древнерусском

36

языке выступало со значениями ˝добрый, хороший˝ и одновременно ˝плохой, негодный˝. Современное благой – прежде всего ˝хороший, добрый, приятный˝ (благие порывы, благой совет и т.д.), но ср. блажь, блажить и др., сохраняющие отголоски былой негативной семантики. В языке XVIII века слово зараза ещё употреблялось в значении ˝очарование, обаяние, прелесть, красота˝, современное зараза изменило свою семантику и называет ˝болезнетворное начало, распространяемое микробами˝.

Приведенная двойственность многих древних корней сохранила отголоски былой полярности значений в современных однокоренных образованиях, часто уже разошедшихся в семантическом отношении, но сохранивших какие-то указания на первоначальную двойственность. Например: ворчать и ворковать, молвить и молкнуть, праздник и упражняться, кормило и корма, крупа и крупный, пучиться и пучина, хула и хвала и т.д.

О возможности употребления слова с контрастными значениями и о тех изменениях, которые происходят с семантикой слова, могут свидетельствовать и данные древнерусской литературы. Так, рассуждая по поводу значения слова конец в контексте ˝конец поля половецкого˝, Д.С.Лихачев в книге ˝Слово о полку Игореве˝ писал: ˝Конец в древнерусском языке не означает непременно окончание. В данном случае слово конец переведено словом начало, так как здесь, конечно, разумеется ближайшая к Руси оконечность Половецкой земли˝ [Лихачев 1050]. Вот как определил семантические изменения, произошедшие в слове личность, Ю.С.Сорокин: ˝Слово ˝личность˝ в 20-30 гг. как бы входит в русский язык в своем новом значении, никак не связанном прямо, а напротив противопоставленном старому значению. Если при старом положении вещей слово ˝личность˝ означало нечто недопустимое, нежелательное и предосудительное, то теперь оно в новом смысле выступает как один из девизов времени˝ [Сорокин 1965: 202]. Совр. личность – ˝человек как носитель каких-нибудь неповторимых свойств, как член общества˝.

Употребление слова с контрастными значениями может быть и одновременным на том или ином этапе развития языка более раннего периода. Так слово лоно в языке художественной литературы ХIХ века было не только чрезвычайно употребительным, но и выступало в двух контрастных значениях: лоно – ˝глубина˝ и лоно – ˝поверхность˝. Например: ˝Что движет твое необъятное лоно? Чем дышит твоя напряженная грудь?˝ (Жуковский В.А.) и ˝На красных лапках гусь тяжелый, задумав плыть по лону вод, Ступает бережно на лед˝ (Пушкин А.С.). В современном русском языке слово лоно сохранилось преимущественно в пределах связанного словосочетания на лоне природы – ˝на чистом воздухе, среди природы˝.

Таким образом, знание семантических законов, достаточно четко и последовательно действующих в языке, помогает определить самые разнообразные направления изменений семантики слова, что способствует лучшему пониманию истории слов и особенностей их функционирования в современном языке. Как писал известный философ Декарт: ˝Определяйте значения слов, и вы избавите мир от половины заблуждений˝.

Одной из общих семантических закономерностей является то, что значения обиходных слов, имеющие общие признаки с научными понятиями, постоянно стремятся слиться с последними как со своим содержательным пределом. Особое место между обиходными и научными понятиями занимают так называемые ключевые термины культуры, отличные для каждой эпохи, такие, как "цивилизация", "революция", "демократия", "наука", "техника", "личность", "любовь", "машина" и т. п. В их семантическом содержании сочетаются значения обиходных слов языка и господствующие в обществе идеи. Задачи С. в изучении развития ключевых терминов культуры, понятий разных типов смыкаются с задачами истории культуры и семиотики.

Номина́ция (лат. nominatio — называние, именование).

1) Образование языковых единиц с номинативной функцией, то есть служащих для:

• именования и вычленения фрагментов действительности,

• формирования соответствующих понятий о них в форме слов, словосочетаний, фразеологизмов, предложений.

В этом смысле, термином «номинация» обозначают также результат процесса номинации — значимую языковую единицу.

2) Совокупность проблем при изучении актов именования, рассматриваемых в теории референции. В этом смысле противопоставляется семантике.

3) Общий комплекс лингвистических проблем, связанных с именованием, со словообразованием, полисемией и фразеологией в номинативном аспекте.

Некоторые ученые употребляют термин «номинация» для обозначения раздела языкознания, изучающего структуру актов наименования. В этом смысле номинация — то же что ономасиология, и противопоставляется семасиологии.