Глава 3

Другое важное место в нашей работе занимает вопрос о взгляде казаков на условия своей службы по отношению к Москве.

Служба донских казаков Москве установилась ещё в середине XVI века, а первые сведения о ней относятся к 1549 году⁴³. Для России было выгодно присутствие на южных границах государства некой группы людей, которая могла бы служить барьером между российскими территориями с одной стороны и Турцией, ногаями, Крымским ханством и азовцами с другой. Для казаков же, несомненно, данное положение вещей так же было в определённой степени выгодно. Донцы обретали от такого «сотрудничества» целый ряд привилегий, в частности свободный проезд в русские города, где казаки могли видеться со своими родными⁴⁴, свободный пропуск «торговых людей» как на Дон, так и с Дона и т.д. Не стоит забывать и о, пожалуй, самом главном элементе во взаимоотношениях Москвы и Дона, а именно об отправке на Дон по большей части регулярного жалования, де-факто подтверждавшего признание казачества как отдельной группы людей, находящейся на службе у государства.

Н.А. Мининков рассматривает отношения между Москвой и Доном в середине XVII века как отношения «сюзеренитета – вассалитета» ⁴⁵. Он полагает, что в данном случае Москва выступала в роли сюзерена, тем самым, беря на себя обязанности покровительства донцам, а Дон, наоборот, становился верным вассалом государства, находясь на постоянной службе у государства ⁴⁶. Однако на наш скромный взгляд данная теория не совсем состоятельна, поскольку в случае «сюзеренитета – вассалитета» вассал присягает на верность сюзерену. Казаки же вплоть до 1671 года не присягали русскому царю, а, присягнув, уже потеряли ту силу, которую давала им вольность. Кроме того, Москва изо всех сил стремилась показать, что никакого отношения к действиям казаков не имеет даже в тех случаях, когда казаки действительно нуждались в открытой поддержке и заступничестве Московского государства, например, как это имело место в случае с взятием Азова. На наш взгляд, термин «служба» в большей степени передаёт суть системы взаимоотношений Москвы и Войска Донского в тот период. В «Поэтической» повести говорится о том, что донцы рассматривали себя «природными холопами государя царя христианского царьства Московскаго» ⁴⁷, то есть признавали свою неразрывную связь с русской землёй. Более того, казаки считали себя частью Российского государства, считая, что своими действиями очернили Россию перед Портой: «На позор мы учинили государьству Московскому» ⁴⁸.

В то же время казаки вынуждены признать, какие они «в Московском государстве на Руси люди дорогие, ни х чему мы там не надобны…»⁴⁹. В «Повести об Азовском осадном сидении» есть следующие слова: «Знаем мы сами казаки, что нам от московского царства не будет не выручки, ни запасов» ⁵⁰. Всё это позволяет нам сделать следующий вывод – казаки прекрасно понимали, что Москва не станет открыто помогать им в борьбе за крепость, открещиваясь от любых обвинений в пособничестве донцам. И действительно – в письме турецкому султану после взятия крепости Михаил Фёдорович уверял правителя Турции в том, что Москва очень недовольна произошедшим, недовольна тем, что данное мероприятие состоялось без ведома правительства Москвы⁵¹. Казаки же были готовы принять любое решение государя: «Разве отымет у нас… великий государь царь… да вас им, собак, пожалует, то уже ваш будет, на то ево государьская воля» ⁵².

Однако сами казаки считали, что они вправе не выполнять требования Москвы. Постоянный призыв Москвы «дружить» с азовцами ни разу не был принят казаками, целью которых было любой ценой взять крепость, расположенную в устье Дона. Правительство не раз пыталось использовать рычаги для воздействия на казаков. Речь шла о том, что Москва может запретить казакам свободный въезд в русские городки. Более того, в 1629 году на Дон прибыла царская грамота, в которой говорилось, что если донцы не прекратят вести военные действия с турками и крымцами, то им за это от патриарха «бытии в вечном запрещении» ⁵³, то есть, иначе говоря, за неповиновение казачество может быть отлучено от православной церкви.

Наиболее чётко и в то же время кратко характеристику позиции казаков в отношении Москвы даёт «Войсковая отписка…», в которой говорится буквально следующее: «… мы, государь, холопы твои, служим тебе, праведному государю, не с вотчин, не с поместий, неизменно… головы складываем от бусурманов за православную крестьянскую веру и за святыни божия церкви и за тебя, праведного государя, и за православных крестьян» ⁵⁴. Казаки признают свою службу государю, и видят они её в борьбе за «православную крестьянскую веру», т.е. в борьбе за веру, все же остальные действия донцев по отношению к Порте, Крыму, ногаям, азовцам являются лишь следствием этого.

Несмотря на просьбу казаков принять Азовскую крепость под «государеву десницу», на Земском соборое, состоявшемся в начале 1642 года, с небольшим, но решающим перевесом победу одержали сторонники отказа от принятия Азова. Мотивированно это было тем, что Московское государство находится в слишком трудном положении – Смоленская война, создание новой, белгородской, оборонительной черты – всё это требовало слишком больших сил и затрат, чтобы вдобавок к этому начинать войну (а принятие Азова могло привести только к этому) с Турцией⁵⁵. Донцы, судя по всему, и сами не слишком-то верили, что Москва согласится принять их предложение. По крайней мере, послы, которым было поручено передать казакам наставление добровольно покинуть Азов, вышли из Москвы в конце апреля. А «около 1 мая 1642 года донцы… из Азова вышли вон з жёнами и з детьми… и учали де жить на Махине острову… а живут де в Озове донские казаки… а для де тово они… живут в Озове на заставе пополам, (что) ожидают к себе государства указу» ⁵⁶. Таким образом, очевидно, что большая часть казаков покинула крепость ещё до приезда посольства, так как была уверена в том, какой будет ответ на предложение принять Азов.

В последствии казаки ещё не раз предпринимали попытки вернуть Азовскую крепость, однако, ослабленные борьбой с турками и татарами после 1642 года, казаки уже были не в состоянии вернуть себе былую силу. Даже участие в некоторых боевых действиях дворян, отправленных на Дон государем, как, например, в 1646 году, когда дворяне Кондырев и Красников, а также князь Пожарский с астраханским войском, в коалиции с донскими казаками двинулись на Азов⁵⁷, тем самым, мстя за разорение «украин» Московского государства, не могло решить поставленной задачи, а именно вытеснение Турции из данного региона. Донское казачество, едва не выбитое разгневанными представителями мусульманского мира в 40-х годах с Нижнего Дона, было ослаблено как никогда, и, возможно, уже никогда больше не достигало былой мощи. Время было упущено… В 1635 году казаки писали Михаилу Фёдоровичу: «Если бы государь повелел нам взять Азов, то бы не лилась кровь христианская, православные не изнемогали бы у бусурман в рабство, и не трудно тогда было покорить самый Крым и ногаи… мы бы Азов давно взяли…»⁵⁸…

Таким образом, взаимоотношения Дона и Москвы в середине XVII века следует рассматривать как «службу» Дона Москве. Сами казаки видели своею обязанностью перед Россией борьбу с мусульманскими соседями Московского государства, борьбу, которая, по сути, представляла собой борьбу за веру, за православное христианство. Кроме того, за выполнение своей части обязательств донцы получали право свободного въезда в русские городки, а так же беспрепятственную торговлю на всей территории России. Сверх всего прочего, казаки почти регулярно получали из Москвы жалование, которое едва ли не затмевало все остальные обязательства Москвы. Однако донцы оставляли за собой право отказаться от выполнения того или иного приказа, если он противоречил их убеждениям, например, приказ выступить совместно с турецкими войсками против Польши, был отвергнут. И всё-таки донское казачество относило себя к «государевым холопам», что означало признание того, что Дон являлся неотъемлемой частью Московского государства.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Подводя итог данной работе, выделим основные выводы, к которым мы пришли в ходе нашего исследования.

Существует несколько версий касательно изначальных планов донцев относительно судьбы Азовской крепости. Донцы могли рассматривать данный поход как поход «за зипунами», за добычей, которой в главном портово-торговом центре региона априори должно было быть немало. До 1637 года уже имелись прецеденты взятия целых крепостей донцами ради добычи, поэтому в принципе такой вариант мог бы иметь право на жизнь. При подобном раскладе донские казаки вряд ли собирались передавать Азов Московскому государству. В то же время в источниках казаки по большей части говорят о том, что основной их задачей было возвращение крепости из рук «неверных», установление в Азове православия. В таком случае казаки наверняка планировали по взятии передать город Москве, как главе всей православной Церкви.

Скорее всего, оба положения в определённой мере соответствуют действительности. В самом деле, безусловно, добыча, игравшая огромную роль в жизни донцев, в какой-то степени повлияла на действия казачества, хотя, возможно, это и несколько спорное утверждение. Учитывая же религиозность казачества, нельзя отрицать довольно сильного влияния на принятие решения относительно Азова и этого важного фактора, причём влияния более сильного, нежели стремление завладеть добычей.

Тот факт, что станица, сообщившая Михаилу Фёдоровичу о взятии казаками крепости, не сделала правительству Московского государства предложения принять Азов под «десницу» говорит о том, что в тот период донцы не собирались отдавать Азов Москве. Однако вскоре их мнение изменилось и уже в «Войсковой отписке…», датированной 3 декабря 1637 года казаки предлагают Москве принять крепость. Таким образом, очевидно, что планы казаков претерпели изменения, и, изначально не собиравшиеся отдавать Азов кому-либо, донцы были вынуждены искать защиту в лице Московского государства. Достоверно не известно, что стало причиной данной перемены, однако, по всей видимости, казаки осознали, что своими силами удержать Азов будет крайне трудно и для достижения окончательного вытеснения татар и турок с данной территории потребуется помощи Москвы, которая могла быть оказана лишь тогда, когда Москва открыто выступит на стороне Войска Донского, что могло произойти лишь в случае принятия Азова под своё покровительство.

Донские казаки считали, что их задачи заключаются в том, чтобы бороться с южными соседями Московского государства, а именно с Турцией, Крымом, Азовом и ногаями. Азов же был оплотом присутствия Порты в данном регионе и поэтому являлся сильнейшим раздражителем для донцев. Однако не только обязанности перед Москвой заставляли казаков предпринимать подобные действия. Татары и турки предпринимали постоянные набеги на территорию Нижнего Дона, в ходе которых жгли казачьи городки и уводили в плен немалое число людей. В итоге это стало следствием того, что южные соседи России стали злейшими врагами донцев, которые не желали мириться с ними ни под каким предлогом, несмотря ни на какие попытки воздействия Москвы на эту ситуацию. Жалование играло важную роль в жизни Войска Донского и несколько раз Москва предпринимала попытку использовать данный ресурс в качестве рычага воздействия на донцев, однако даже в те периоды, когда жалование на Дон не приходило, казаки продолжали безустанно вести борьбу с турками и татарами.

Таким образом, на основе всего вышесказанного, мы получаем возможность ответить на главный вопрос, – какую цель преследовали донцы, приняв решение взять Азов.

Казаки прекрасно отдавали себе отчёт в том, что Азов – основной опорный пункт Порты в Подонье – Приазовье и Северном Причерноморье, использовавшийся ею для бесконечных набегов на «украины» русской земли, в частности на казачьи городки. Кроме того, Азов блокировал выход из устья Дона в Азовское море, что не позволяло казачьим судам подходить к устью реки для рыбной ловли, а также вести торговлю морским путём с приазовскими землями. Вдобавок ко всему донцы рассчитывали на то, что, потеряв Азов, турки оставят эту территорию и уйдут за Кубань, что приведёт к миру и спокойствию в регионе. Однако, взяв Азов, казаки подставили себя под страшнейший удар со стороны мусульманского мира. После первого удара опора под казачеством затряслась, но Войско выстояло, отстояв Азовскую крепость. Однако далось это за счёт такого количества сил, стольких жертв, что уже следующий удар Порты и её союзников едва не выбил Войско Донское с территорий Нижнего Дона. Однако мы не вправе говорить, что все действия казаков были бессмысленны, и в 1642 году Азовская крепость вернулась к Порте. Следствия покорения Азова были спасительными для России. В период с 1637 по 1642 годы ни крымцы, ни ногайцы, ни тем более турки не смели даже появляться у «украин» русских земель, исчезла их прежняя дерзость (даже на более продолжительный срок, нежели эти пять лет) и прекратились грабительские вылазки татар⁵⁹.

Взятие Азова – пожалуй, наивысший подвиг донских казаков за всю историю существования этой прослойки населения Московского государства. Подробности осады и, в особенности, героической обороны Азова до сих пор живут на страницах источников и монографий, позволяя исследователю и простому читателю в полной мере проникнуться атмосферой России середины XVII века, века Бунташного, противоречивого, но от того не менее интересного и привлекательного.