Глава 1
При решении поднимаемой нами проблемы особое место занимает вопрос о планах казаков относительно судьбы Азова.
Искать ответ на вопрос – в чём заключались планы казаков касательно крепости до взятия Азова – на основе источников довольно проблематично, поскольку, как уже было сказано в обзоре источников, данные документы нельзя считать отражением объективной реальности. Если «Повести об азовском взятии и осадном сидении» ещё возможно рассматривать как в какой-то степени отображение действительности, то «Войсковая отписка о взятии Азова» – документ, созданный с учётом взаимоотношений с Москвой и для Москвы, и поэтому в нём вряд ли возможно отыскать намёк на реальные планы казаков в отношении Азова. Однако, хотя сделать это довольно сложно, в данной работе мы всё же предпримем попытку решить эту задачу.
В используемых нами источниках звучит «официальный повод» взятия крепости – возвращение истинно христианского города из рук «бусурманов». «А егда же богу изволшу, восхоте на них, окоянных, послати свой праведный гнев, и вложи волному казачеству, всему великому Донскому Войску, бог ревность в сердца идти под град Азов и взятии его, и всю бусурманскую веру искоренити»11. И ещё – «И мы, государь, холопы твои, видя в Российской земле разорение от них бусурманов святым божим церквям и попрашение нашей православной истинной крестьянской вере…, чтоб веру крестьянскую и за тебя, государя царя … хотя помереть»12. Из всего этого напрашивается вывод – Войско Донское изначально планировало, взяв крепость, передать её Московскому государству. Вывод логичный. Однако не стоит забывать о том, о чём уже говорилось не раз – данные тексты – в первую очередь написанные для Москвы («Историческая» и «Поэтическая» повести – для Земского собора 1642 года, а «Отписка» - официальный документ) – призваны объяснить взятие Азова с выгодной для казаков стороны.
В то же самое время, в «Поэтической» повести одно предложение, которое позволяет взглянуть нам на данную проблему с другой стороны, отличной от той, о которой было сказано выше: «А се мы взяли Азов город своею волею, а не государьским повелением, для казачьих зипунов своих и для лютых и высоких пых ваших, поганых и скаредных»13. 2 эти строчки дают нам богатую почву для размышления. Важен тот факт, что автор говорит о «казачьих зипунах», то есть подразумевает под целью взятия крепости, прежде всего, стремление завладеть добычей, находящейся в Азове.
Следует отметить тот факт, что походы донских казаков за добычей, в частности на побережье Чёрного и Азовского моря, в ходе которых казаки, кроме всего прочего, «угоняли коней у степных кочевых орд, делали вылазки в сторону Волги, захватывали торговые корабли, грабили купеческие караваны»14, были, по всей видимости, не редкостью. Таким образом, очевидно, что подобные походы играли огромную роль в жизни донцев. Об этом говорит и Н.А. Мининков, утверждая, что добыча являлась «целью любого военного предприятия, проводимого казаками»15. Кажется вполне вероятным вариант, при котором казаки рассчитывали на то, что в Азове, являвшемся в тот период важнейшим портово-торговым центром в регионе, они могут рассчитывать на весьма крупную добычу. Однако, по мнению того же Мининкова, конечной целью многих казачьих походов были не только «зипуны», казаки могли преследовать и более важные цели, нежели лишь грабительские, и всё же, несомненно, «зипунные» мотивы играли очень важную роль при организации походов». В то же время на страницах «Сказочной» повести мы находим описание того, что досталось оставившим Азов казакам: «По разделу на всякаго казака досталось по цене живота по 2000 серебра и злата, жемчугу, атласу и бархата, одеяния драгоценного, пансырей и колчюгов поровну всем и на всякаго казака досталось по 5 коней»16. Это немалая добыча, учитывая то обстоятельство, что 2 декабря 1642 года Азов прибыли царские послы Желябужский и Башмаков, доставив казакам и атаманам на всех 5000 рублей. Против взятия Азова лишь с целью «зипунов» говорит тот факт, что, например, в марте 1641 года крымский хан предлагал казакам за вознаграждение и за освобождение пленных сдать Азов, на что получил категорический отказ17.
В дальнейшем, по всей видимости, казаки осознали, что не смогут удерживать крепость самостоятельно, что и побудило их обратиться за помощью к Москве. Эта вариант представляется довольно интересным, хотя и идёт вразрез с устоявшимся представлением о том, что казаки изначально планировали передать крепость Московскому государству. Лишь в «Войсковой отписке…», датированной 3 декабря 1637 года (по старому стилю; напомним, что до эпохи Петра год в России начинался 1 Сентября), казаки предлагают (хотя «предложение» больше походит на «прошение») Михаилу Фёдоровичу «принять Азов под свою высокую руку»18. Само взятие крепости состоялось 18 июня 1637 года, следовательно, решение о передачи крепости Москве было принято именно в период с середины июня по декабрь.
В последствии Москва убеждала Турцию, что находилась в полном неведении о действиях Войска в отношении Азова, что, как уже было сказано выше, было истиной. Известие же о взятии крепости принесли сами казаки – 30 июля в Москву прибыла казачья станица, которая и сообщила о том, что Азов отныне принадлежит донцам19. Характерен тот факт, что в обязанности казаков, прибывших в столицу, не входило прошение о принятии Азова под власть Москвы. Это, согласитесь, несколько удивительно, если полагать, что казаки изначально планировали передать крепость Московскому государству. Велик соблазн выдвинуть предположение о том, что в тот период донцы ещё не планировали передавать крепость Москве, но внезапно случилось что-то, вынудившее кардинально пересмотреть свои планы и просить Московское Правительство принять Азов. Однако мы не располагаем никакими подтверждениями данной теории. Несмотря на то, что этот вариант и представляется интересным, мы не будем выстраивать какие-либо гипотезы без материала, который бы мог послужить их подтверждением.
Однако истинные мотивы взятия крепости носили, по всей видимости, несколько иной характер. Насколько можно судить, Азовское взятие было своего рода призывом – призывом к Москве сбросить с себя покрывало пассивности и осторожности и раз и навсегда расправиться с ненавистным врагом, коим были, по крайней мере, для донцев, южные соседи. В диалогах казаков с турецкими послами, безусловно вымышленных, но от того не менее ценных, отображающих психологию донцев, которые приводятся в «Поэтической» повести, чётко прослеживается мнение казаков относительно возможностей Москвы. Автор говорит о том, что, Алексей Михайлович просто «не желает пролития кровей ваших бусорманских»20, иначе же «царя турскаво» не защитило «и море Чёрное»21. Вырисовывается основная цель взятия Азова – Азов должен был стать своего рода символом дальнейшего продвижения на юг границ России. Если внимательно присмотреться, то можно сделать следующий вывод – Порошин имел довольно чёткую программу борьбы с Турцией, в которой взятие Азова было первым шагом, который должен был подтолкнуть ко всеобщей борьбе. Порошин прямо заявляет: «А всё мы то применяемся к Еросалиму и Царюграду. Хочетца нам також взятии Царьград, то государство было христианское»22. Дальше автор говорит, что «как отсидимся в Азове городе, побываем мы у него, царя, за морем, под ево Царемградом, посмотрим мы Царяграда строение и красоты ево»23. По мнению Б.В. Лунина, казаки были уверены в том, что, если им удастся взять Азов, турки уйдут за море, оставив и другие опорные пункты, в частности Тамань и Темрюк24, что должно было обеспечить полное доминирующее положение в данном регионе Москвы. Азов же, по всей видимости, вместо Черкасска должен был стать новым центром Войска Донского, и вместе с тем – главным опорным пунктом в дальнейшей борьбе Москвы с Портой.
Однако, Москва видела ситуацию несколько в ином свете. Сильно опасаясь войны с Портой, которая, в свою очередь, могла привести и к войне с Польшей (вне всякого сомнения, в случае военных действий между Россией и Турцией Польша бы не преминула воспользоваться шансом и нанести удар по ослабленному противнику), Москва не желала вмешиваться в противоборство донцев и мусульман. Теперь донцам необходимо было признание Азова уже не для того, чтобы продолжить движение на юг, а для того, чтобы просто выжить, не оказаться выбитыми из региона. Однако осторожность (а возможно, в некоторой степени – трусость) привела к тому, что Земский Собор ответил отказом на просьбу принять Азов под государеву руку. В мае 1642 года Азов был оставлен донцами, чтобы стать территорией Российского государства лишь спустя более полувека.
В заключение к данной главе хотелось бы отметить, что же принёс казакам захват Азовской крепости. Взяв Азов, казаки добились довольно многого. Во-первых, Османская империя потеряла свой основной опорный пункт в регионе, использовавшийся Портой, а также Крымским ханом и ногайцами, для бесконечных набегов на «украины» России. Тем самым, донцы смогли отодвинуть границу собственных владений (а вместе с этим – и России) на юг, включив в состав русских земель устье Дона, а также прилегающий к нему участок Азовского моря. Во-вторых, донские казаки получили столь необходимый для них выход в Азовское море, который доселе был невозможен вследствие того, что устье Дона находилось в руках азовцев. Однако эти успехи были мимолётными, и вскоре, после возвращения турками Азова, все они были сведены на нет.
Таким образом, взятие Азова, несмотря на то, что могло преследовать какие-либо локальные задачи, прежде всего, было призывом к Москве присоединиться к донскому казачеству в его борьбе против Турции и других южных соседей. По программе, которая, по всей видимости, имела место в среде казаков и была выражена Фёдором Порошиным, Азовское взятие было лишь первым шагом на пути к Царьграду, а Азов должен был стать новым центром Войска Донского и оплотом дальнейшей борьбы с Турцией одновременно.