Список основных сокращений

АПК РФ - Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации

ГК РФ - Гражданский кодекс Российской Федерации

ГПК РФ - Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации

УК РФ - Уголовный кодекс Российской Федерации

УПК РФ - Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации

Суд - Европейский Суд по правам человека

ООН - Организация Объединенных Наций

ФЗ - Федеральный закон

ФКЗ - Федеральный конституционный закон

ПЛЕНУМ ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

от 10 октября 2003 г. N 5

О ПРИМЕНЕНИИ СУДАМИ ОБЩЕЙ ЮРИСДИКЦИИ

ОБЩЕПРИЗНАННЫХ ПРИНЦИПОВ И НОРМ МЕЖДУНАРОДНОГО

ПРАВА И МЕЖДУНАРОДНЫХ ДОГОВОРОВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Комментарий к преамбуле

Конституция РФ включила общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации в правовую систему Российской Федерации.

Согласно Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г. "каждый действующий договор обязателен для его участников и должен ими добросовестно выполняться". Более того, "участник не может ссылаться на положения своего внутреннего права в качестве оправдания для невыполнения им договора" (ст. ст. 26 - 27 Конвенции) <*>.

--------------------------------

<*> Ведомости Верховного Совета СССР. 1986. N 37. Ст. 772 // Сборник международных договоров СССР. Вып. XLII. М., 1988. С. 171 - 197 (текст Конвенции приводится в Приложении N 3.1).

Включение норм международного права в правовую систему России стало необходимостью, так как в настоящее время большинство общепризнанных норм международного права и международных договоров реально могут быть обеспечены и реализованы исключительно через систему государственных органов, включая суды. Международное право регулирует отношения, возникающие между основными субъектами международного права, то есть государствами и международными межправительственными организациями, обладающими международной правосубъектностью согласно их учредительным документам <*>. Поэтому государственные органы при разрешении дел с участием физических и юридических лиц вправе в своей деятельности руководствоваться нормами международного права только в том случае, когда их к этому обязывает национальное законодательство. Основной внутригосударственной правовой нормой, разрешающей судам Российской Федерации руководствоваться положениями, содержащимися в международном праве, является п. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации. Более того, в настоящее время практически каждый законодательный акт содержит аналогичные правовые положения (см., например, п. 2 ст. 1 ГПК РФ, п. 3 ст. 1 УПК РФ, ст. 13 АПК РФ 2002 г., ст. 7 ГК РФ и т.д.).

--------------------------------

<*> Наряду с государствами и международными межправительственными организациями доктрина международного права относит к субъектам международного права также нации и народы, борющиеся за свою независимость, и государствоподобные образования (квазигосударства) (см., к примеру: Международное право: Учебник / Под ред. проф. В.И. Кузнецова. М.: Юристъ, 2001. С. 49 - 51; Черниченко С.В. Теория международного права. М.: Независимый институт международного права, 1999. Т. 2. С. 171).

Необходимо подчеркнуть, что наличие внутригосударственных правовых норм, санкционирующих действие норм международного права в правовой системе России, не просто разрешает, а обязывает суды Российской Федерации при рассмотрении определенных категорий дел руководствоваться нормами международного права и, следовательно, их применять. Как будет отмечено ниже, неприменение или неправильное применение нижестоящим судом норм международного права является одним из оснований к отмене или изменению вышестоящим судом соответствующего судебного акта.

Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации должны единообразно применяться в рамках правовой системы России. Данное положение следует как из текста Венской конвенции о праве международных договоров <*>, так и, в частности, из Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, участницей которых является Российская Федерация <**>.

--------------------------------

<*> См.: Там же.

<**> Собрание законодательства РФ. 2001. N 2. Ст. 163.

Неединообразное применение правовых норм судебными органами государства нарушает требование "правовой определенности", являющееся одним из основополагающих принципов Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Причем требование "правовой определенности" распространяется в отношении не только национального законодательства, но и норм международного права, ставших частью правовой системы государства <*>.

--------------------------------

<*> См., к примеру, Стандарты Совета Европы в области прав человека применительно к положениям Конституции Российской Федерации. М.: Институт права и публичной политики, 2002. С. 86 - 101.

Настоящее Постановление Пленума Верховного Суда РФ направлено именно на единообразное применение судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации, являющееся залогом эффективной реализации Российской Федерацией ее международно-правовых обязательств.

Комментарий к пункту 1

В настоящее время в международном праве существует общепризнанный принцип - принцип всеобщего уважения прав человека, согласно которому государства обязаны уважать и соблюдать права человека и основные свободы для всех, без различия расы, пола, языка и религии <*>. Судам следует иметь в виду, что права и свободы человека и гражданина могут предусматриваться не только в национальном законодательстве, но и в нормах международного права, ставших согласно п. 4 ст. 15 Конституции РФ составной частью ее правовой системы. В пункте 1 ст. 17 Конституции РФ отмечается, что "в Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с настоящей Конституцией".

--------------------------------

<*> Международное право: Учебник / Под ред. проф. В.И. Кузнецова. С. 140.

Известно, что права и свободы человека и гражданина, предусмотренные нормами международного права и национальным законодательством Российской Федерации, должны не только провозглашаться, но и защищаться, гарантироваться судебной системой государства.

Как следует из текста Постановления, права и свободы человека и гражданина должны обеспечиваться Российской Федерацией как в пределах территории России, так и в пределах иных пространств, где согласно международному праву осуществляется юрисдикция России.

Под "юрисдикцией" понимается осуществление государством правовых предписаний, установленных национальным законодательством и собственными международными обязательствами <*>.

--------------------------------

<*> См.: Там же. С. 253.

Согласно современному международному праву государства обладают как территориальной, так и экстратерриториальной юрисдикцией.

Территориальная юрисдикция осуществляется в пределах территории государства. В силу ст. 67 Конституции РФ "территория Российской Федерации" включает в себя территории ее субъектов, внутренние воды и территориальное море, воздушное пространство над ними <*>. Государство в пределах собственной территории осуществляет юрисдикцию в полном объеме. Причем речь идет о любых лицах, находящихся на территории государства, независимо от их гражданства, подданства. Однако закон и нормы международного права могут предусматривать исключения из этого правила, в частности, когда речь идет о правовом регулировании отношений, связанных с предоставлением иммунитета дипломатическим работникам, что более подробно будет рассмотрено ниже.

--------------------------------

<*> Необходимо отметить, что в понятие "территории государства" включаются и недра, находящиеся под сухопутной и водной поверхностями государства в пределах государственных границ.

Под "экстратерриториальной юрисдикцией" понимается юрисдикция, осуществляемая государством за пределами его государственной территории. Так, граждане на борту гражданского морского или воздушного судна, находящегося в открытом море или над открытым морем, то есть за пределами территории государства, подчиняются юрисдикции государства, под флагом которого находится соответствующее судно <*>. Если речь идет о военном морском корабле или военном воздушном судне, то государство флага осуществляет свою юрисдикцию в отношении данного судна, а также лиц, находящихся на этом корабле или судне, независимо от его (судна) местонахождения <**>.

--------------------------------

<*> Лукашук И.И. Международное право. Общая часть. М.: БЕК, 1997. С. 298 - 299. Если речь идет о воздушном судне, то юрисдикцию осуществляет то государство, где зарегистрировано (внесено в реестр) воздушное судно.

<**> См., к примеру: Международное воздушное право. Кн. 2. М.: Наука, 1981. С. 26 - 27; Современное международное морское право. Режим вод и дна мирового океана. М.: Наука, 1974. С. 159 - 161.

Вопрос об экстратерриториальной юрисдикции государства актуализировался в связи с принятием 8 июля 2004 г. в отношении Российской Федерации Постановления по делу Илашку и другие против Молдовы и Российской Федерации. В указанном Постановлении Европейский Суд по правам человека, признавая Российскую Федерацию ответственной за события, происходившие на территории Приднестровской Республики, отметил, в частности, что государство - участник Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод несет обязанность по обеспечению прав и свобод, закрепленных в данном международном договоре, не только в пределах его (государства) территории, но и в пределах тех пространств, в отношении которых данное государство эффективно осуществляет свой контроль в том числе, но, не ограничиваясь, посредством политической, социальной, экономической поддержки соответствующих местных властей (п. п. 310 - 321 Постановления) <*>.

--------------------------------

<*> Текст указанного Постановления был получен с помощью официального сайта Суда: http://hudoc.echr.coe.int. На 1 января 2005 года данное Постановление в силу не вступило.

В Постановлении Верховный Суд РФ раскрыл определение понятия "общепризнанные принципы и нормы международного права". Как известно, Конституционный Суд РФ, суды общей юрисдикции, арбитражные суды Российской Федерации в своей деятельности неоднократно ссылались на общепризнанные принципы и нормы международного права, однако отсутствовало определение того, что следовало бы понимать под данной категорией норм международного права.

Под "общепризнанным принципом международного права" (абз. 4 п. 1 Постановления) понимается основополагающая норма международного права, принимаемая и признаваемая международным сообществом государств в целом, отклонение от которой недопустимо даже путем соглашения отдельных субъектов международного права, включая государства. Указанное определение соответствует определению принципов международного права, существующему в международном праве и отечественной доктрине международного права.

Характерной особенностью общепризнанных принципов международного права является их универсальность. Как отмечается в литературе, общепризнанные принципы международного права содержат обязательства erga omnes, то есть обязательства в отношении всех и каждого из членов межгосударственного сообщества <*>. Это значит, что все субъекты международного права (государства и международные межправительственные организации) обязаны строго соблюдать принципы, поскольку любое их нарушение будет с неизбежностью затрагивать законные интересы других участников международных отношений. К примеру, в 2003 г., нарушив в отношении Ирака общепризнанный принцип международного права - принцип неприменения силы или угрозой силой, Соединенные Штаты Америки затронули законные интересы других государств, включая интересы Российской Федерации.

--------------------------------

<*> Черниченко С.В. Нормы и принципы международного права. М.: Научная книга, 1998. С. 13.

В Постановлении обращается внимание на нормативный характер общепризнанного принципа. Любой общепризнанный принцип международного права, регулируя определенные отношения, устанавливает права и обязанности для соответствующих субъектов международного права, тем самым являясь нормой международного права. Так, в силу общепризнанного принципа суверенного равенства государств каждое государство обязано уважать суверенитет другого государства, то есть его право в пределах собственной территории осуществлять законодательную, исполнительную и судебную власть без какого-либо вмешательства со стороны других государств, а также самостоятельно проводить свою внешнюю политику. Согласно общепризнанному принципу - принципу всеобщего уважения прав человека - государство обязано уважать и соблюдать права человека и основные свободы для всех лиц, независимо от расы, пола, языка и религии. Поэтому другие государства имеют право требовать от государства выполнения соответствующей обязанности <*>.

--------------------------------

<*> См.: Международное право: Учебник / Под ред. проф. В.И. Кузнецова. С. 124, 139 - 141.

Общепризнанный принцип - это императивная норма международного права.

Под "императивной нормой международного права", согласно ст. 53 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г., понимается норма, которая принимается и признается международным сообществом государств в целом как норма, отклонение от которой недопустимо и которая может быть изменена только последующей нормой международного права, носящей такой же характер".

Государства при заключении международных соглашений не вправе отступать от предписаний императивных норм. Например, государства не вправе заключать международные договоры, которые бы разрешали применение вооруженной силы одним государством против другого в нарушение Устава ООН.

Необходимо отметить, что общепризнанные принципы международного права можно подразделить на две категории. Первая включает основные принципы международного права - основу всего международного права. Кроме основных принципов международного права - всеобщего уважения прав человека и добросовестного выполнения международных обязательств, упомянутых в тексте Постановления, к основным относятся также следующие принципы международного права: принцип суверенного равенства государств, принцип неприменения силы или угрозой силой, принцип территориальной целостности государств, принцип мирного разрешения международных споров, принцип невмешательства во внутренние дела, принцип самоопределения народов, принцип сотрудничества. Нормативное содержание вышеуказанных принципов раскрывается, в частности, в Уставе ООН <*>, в Декларации о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом ООН (принятая Генеральной Ассамблеей ООН 24 октября 1970 г.) <**>, в Заключительном акте Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе от 1 августа 1975 г. <***>. Положения, содержащиеся в вышеупомянутых источниках, являются обязательными для Российской Федерации.

--------------------------------

<*> Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. Вып. XII. М., 1956. С. 14 - 47; Действующее международное право. М.: Московский независимый институт международного права, 1996. Т. 1. С. 7 - 33.

<**> Действующее международное право. Т. 1. С. 65 - 73 (текст Декларации приводится в Приложении N 2.1.1).

<***> Действующее международное право. Т. 1. М.: Московский независимый институт международного прав, 1996. С. 73 - 79 (извлечения из Акта приводятся в Приложении N 2.1.2).

Ко второй категории общепризнанных принципов международного права относятся отраслевые принципы, то есть принципы, характерные для конкретной отрасли международного права.

Так, международное право прав человека как самостоятельная отрасль международного права включает, в частности, принцип достоинства и ценности человеческой личности; принцип равноправия народов; принцип равноправия мужчин и женщин; принцип недопустимости дискриминации по признакам расы, пола, языка, религии <*>.

--------------------------------

<*> Международное право: Учебник / Под ред. проф. Ю.М. Колосова и проф. Э.С. Кривчиковой. М.: Международные отношения, 2001. С. 474.

В сфере международного воздушного права действуют следующие отраслевые принципы: принцип суверенитета над воздушным пространством; принцип разрешительного порядка международных полетов и перевозок в суверенном воздушном пространстве; принцип обеспечения безопасности международной гражданской авиации; принцип взаимности; принцип свободы полетов за пределами государственной территории <*>.

--------------------------------

<*> Международное право: Учебник / Под ред. проф. В.И. Кузнецова. С. 322 - 327.

Право охраны окружающей среды, являющееся одной из отраслей международного права, включает в себя принцип охраны окружающей среды на благо нынешнего и будущих поколений; принцип международного природоохранного сотрудничества; принцип предотвращения трансграничного ущерба окружающей среде; принцип ответственности за ущерб, наносимый окружающей среде; принцип предварительной оценки воздействия на природную среду; принцип обмена информацией об экологической ситуации на национальном и региональном уровнях; принцип запрета военного или любого иного враждебного использования средств воздействия на природную среду; принцип экологической безопасности <*>.

--------------------------------

<*> Международное право: Учебник / Под ред. проф. Ю.М. Колосова и проф. Э.С. Кривчиковой. С. 598 - 601.

Современное международное экономическое право основывается на принципе суверенитета государства над своими природными ресурсами и экономической деятельностью; принципе свободы выбора форм организации внешнеэкономических связей; принципе экономического сотрудничества; принципе взаимной выгоды; принципе экономической недискриминации; принципе наибольшего благоприятствования (принцип предоставления режима наиболее благоприятствуемой нации); принципе национального режима (принцип предоставления национального режима) <*>.

--------------------------------

<*> Международное право: Учебник / Под ред. проф. В.И. Кузнецова. С. 600 - 603. Вельяминов Г.М. Международное экономическое право и процесс: Академический курс. М.: Волтерс Клувер, 2004. С. 101 - 117.

Нормативное содержание отраслевых принципов раскрывается в международных договорах, а также в международных обычаях, являющихся источниками соответствующей отрасли международного права.

Под "общепризнанной нормой международного права" (абз. 6 п. 1 Постановления) понимается правило поведения, принимаемое и признаваемое международным сообществом государств в целом в качестве юридически обязательного. Содержанием норм международного права, включая общепризнанные, являются права и обязанности, которыми наделяются государства, иные субъекты международного права.

Как следует из отечественной доктрины международного права, объем понятия "общепризнанные нормы международного права" шире, чем объем понятия "общепризнанные принципы международного права". Любой общепризнанный принцип международного права является общепризнанной нормой, но не всякая общепризнанная норма международного права является общепризнанным принципом <*>. Норма, предусматривающая неприкосновенность помещений дипломатического представительства, является общепризнанной, но к принципам ее отнести нельзя <**>.

--------------------------------

<*> Международное право: Учебник / Под ред. проф. Ю.М. Колосова и проф. Э.С. Кривчиковой. С. 39.

<**> Более подробно о нормах и принципах международного права см.: Черниченко С.В. Нормы и принципы международного права; Лукашук И.И. Нормы международного права. М.: Спарк, 1997. С. 322.

Необходимость существования общепризнанных норм международного права, а также включение этих норм в правовую систему Российской Федерации вызвано тем обстоятельством, что в настоящее время отсутствует международный договор, который бы обязывал все государства, входящие в мировое сообщество. Однако, как отмечалось выше, общепризнанные нормы международного права, в том числе и общепризнанные принципы, имеют универсальный характер, то есть обязывают без исключения все государства <*>.

--------------------------------

<*> По состоянию на 1 сентября 2004 г. в Конвенции о правах ребенка от 20 ноября 1989 г. участвуют 192 государства, включая все 15 государств - бывших республик СССР. На 1 сентября 2004 г. количество государств, ратифицировавших Устав Организации Объединенных Наций, составляет 191 государство (последним государством стало Тимор-Лешти, ратифицировавшее Устав ООН 27 сентября 2002 г.).

У судей могут возникнуть трудности при определении нормативного содержания общепризнанных норм международного права, основным источником которых является международный обычай.

Под "международно-правовым обычаем" ("международный обычай"), рассматриваемым в качестве источника международного права, понимается форма воплощения норм международного права, возникающих в практике межгосударственного общения, которая не является письменной <*>.

--------------------------------

<*> См.: Международное право: Учебник / Под ред. проф. В.И. Кузнецова. С. 80.

К сожалению, в настоящее время отсутствует сборник, который бы содержал все общепризнанные нормы международного права. Однако их содержание раскрывается, в частности, в резолюциях, декларациях <*>, иных документах, принимаемых в рамках Организации Объединенных Наций, включая решения Международного суда ООН, ее специализированных учреждений, таких как Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ), Международная организация труда (МОТ), Международная организация гражданской авиации (ИКАО), Международная морская организация (ИМО), Международный союз электросвязи (МСЭ), Всемирный почтовый союз (ВПС), Организация Объединенных Наций по вопросам образования, науки и культуры (ЮНЕСКО), Всемирная организация интеллектуальной собственности (ВОИС), Всемирная организация по туризму (ВОТ) <**>.

--------------------------------

<*> В Приложении к настоящей работе приводятся некоторые декларации, принятые Генеральной Ассамблей ООН и содержащие общепризнанные принципы и нормы международного права.

<**> Для получения соответствующих документов суды могли бы использовать информацию с официального сайта Организации Объединенных Наций www.un.org.

Применительно к деятельности Международного суда ООН нельзя не согласиться с профессором И.И. Лукашуком, подчеркивающим, что "решения Международного суда (ООН) представляют собой кладезь юридической мудрости, обобщают большой интернациональный опыт судебной деятельности, являются плодом коллективного творчества видных юристов, представляющих главнейшие формы цивилизации и основные правовые системы мира. Овладение этим богатством национальными судьями сыграло бы важную роль в повышении уровня всей их деятельности, а не только той, что непосредственно связана с международным правом. Принимаемые Судом акты могли бы служить прекрасным учебником для всех, кто связан с деятельностью судов" <*>.

--------------------------------

<*> Лукашук И.И. Международное право в судах государств. СПб.: СКФ "Россия - Нева", 1993. С. 202.

При рассмотрении дела о военных и полувоенных действиях США против Никарагуа Международный суд ООН в решении от 26 ноября 1984 г. установил нормативное содержание некоторых общепризнанных норм международного права, регулирующих вопросы: а) применения силы в международных отношениях; б) запрета вмешательства во внутренние дела государства; в) уважения суверенитета государств; г) порядка применения вооруженной силы во время вооруженных конфликтов. Подробнее см.: Блищенко И.П., Дориа Ж. Прецеденты в международном публичном и частном праве. М.: МНИМП, 1999. С. 354 - 359.

При рассмотрении дел Конституционный Суд РФ для аргументации своей позиции по делу достаточно часто ссылается на общепризнанные нормы международного права. Представляется, что суды общей юрисдикции, а также арбитражные суды Российской Федерации могли бы использовать соответствующие решения Конституционного Суда РФ для установления нормативного содержания соответствующих общепризнанных норм международного права.

По жалобе гр. Калашниковой М.С. на нарушение ее конституционных прав ст. 435 ГПК РСФСР Судом в Определении от 2 ноября 2000 г. было подчеркнуто: "Согласно ч. 1 ст. 435 ГПК РСФСР предъявление иска к иностранному государству, обеспечение иска и обращение взыскания на имущество иностранного государства, находящееся в Российской Федерации, могут быть допущены лишь с согласия компетентных органов соответствующего иностранного государства. Целевое предназначение данной нормы - обеспечение иммунитета иностранного государства от юрисдикции Российской Федерации с учетом общепризнанных принципов и норм международного права, а также международных договоров Российской Федерации, в частности Венской конвенции о дипломатических сношениях 1961 г. <*>, предоставляющей дипломатическому агенту иммунитет от уголовной, административной и - с оговоренными изъятиями - гражданской юрисдикции страны пребывания. В области трудовых отношений между дипломатической миссией или дипломатическим агентом и гражданами страны пребывания какие-либо изъятия Конвенцией не оговорены. Вместе с тем ею допускается возможность отказа аккредитующего государства от юрисдикционного иммунитета, предоставленного его дипломатическому агенту, однако такой отказ должен быть "всегда определенно выраженным. Рассматривая дело М.С. Калашниковой, суды общей юрисдикции, не придав значения тому обстоятельству, что при ее увольнении работодатель - посольство США как орган аккредитующего государства - применил законодательство Российской Федерации, то есть законодательство страны пребывания, и, не истребовав у него (государства) необходимые документы, устранились от исследования вопроса, могло ли такое применение рассматриваться в качестве отказа США - в данном конкретном случае - от юрисдикционного иммунитета. Формальное применение ч. 1 ст. 435 ГПК РСФСР судами общей юрисдикции, отказавшими на ее основании в принятии искового заявления М.С. Калашниковой, привело к недопустимому ограничению права заявительницы на индивидуальный правовой спор" <**>.

--------------------------------

<*> Ведомости Верховного Совета СССР. 1964. N 18. Ст. 221 (текст Конвенции приводится в Приложении N 3.1).

<**> Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. 2001. N 2.

При вынесении Определения от 27 июня 2000 г. по делу, связанному с запросом группы депутатов Государственной Думы РФ о проверке соответствия Конституций РФ отдельных положений Конституции Республики Адыгея, Республики Башкортостан, Республики Ингушетия, Республики Коми, Республики Северная Осетия - Алания и Республики Татарстан, Конституционный Суд РФ для аргументации своей позиции сослался, в частности, на общепризнанный принцип международного права - суверенного равенства государств. В Определении Конституционным Судом РФ было подчеркнуто, что "отсутствие у субъектов Российской Федерации, в том числе у республик, суверенитета подтверждается и положениями ст. 15 (ч. 4) и ст. 79 Конституции РФ, из которых вытекает, что только Российская Федерация вправе заключать международные договоры, приоритет которых признается в ее правовой системе, и только Российская Федерация как суверенное государство может передавать межгосударственным объединениям свои полномочия в соответствии с международным договором. Следовательно, республика не может быть субъектом международного права в качестве суверенного государства и участником соответствующих межгосударственных отношений, не может заключать договоры международно-правового характера" <*>.

--------------------------------

<*> Российская газета. 2000. 25 июля. N 142.

По делу о проверке конституционности положения ст. 31 Закона СССР "О правовом положении иностранных граждан в СССР" в Постановлении от 17 февраля 1998 г. Конституционный Суд РФ указал, что "права каждого человека, независимо от наличия у него гражданства, на свободу и личную неприкосновенность, а также на судебную защиту в случае задержания относятся к общепризнанным принципам и нормам международного права, которые в соответствии со ст. 15 Конституции РФ являются составной частью правовой системы Российской Федерации" <*>.

--------------------------------

<*> Собрание законодательства РФ. 1998. N 9. Ст. 1142.

По делу о проверке конституционности положений ст. ст. 125, 227, 236, 237, 239, 246, 254, 271, 378, 405 и 408, а также глав 35 и 39 УПК РФ в связи с запросами судов общей юрисдикции и жалобами граждан Конституционный Суд РФ в Постановлении от 8 декабря 2003 г. для аргументации своей позиции сослался, в частности, на Декларацию основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотребления властью, утвержденную Резолюцией Генеральной Ассамблеей ООН N 40/34 от 29 ноября 1985 г. <*> Указанная Декларация, содержащая общепризнанные нормы международного права, предусматривает, что лица, которым в результате преступного деяния причинен вред, включая телесные повреждения или моральный ущерб, эмоциональные страдания, материальный ущерб или существенное осуществление их прав, имеют право на доступ к механизмам правосудия и скорейшую компенсацию за нанесенный им ущерб в соответствии с национальным законодательством. Данная Декларация также определяет, что государства - члены ООН должны содействовать тому, чтобы судебные и административные процедуры в большей степени отвечали интересам защиты жертв преступлений, в том числе путем обеспечения им возможности изложения и рассмотрения мнений, пожеланий на соответствующих этапах судебного разбирательства в тех случаях, когда затрагиваются их личные интересы, без ущерба для обвиняемых и согласно соответствующей национальной системе уголовного правосудия (п. п. 4 - 17 Декларации).

--------------------------------

<*> Российская газета. 2003. 23 декабря. N 257 (текст Декларации приводится в Приложении N 2.2.7).

В ходе установления нормативного содержания общепризнанных норм международного права стороны в судебном процессе суды также могли бы обращаться с запросом к ученым-международникам, специализирующимся в соответствующей области международного права, в Российскую ассоциацию международного права, Правовой департамент Министерства иностранных дел Российской Федерации <*>.

--------------------------------

<*> Правовой департамент Министерства иностранных дел РФ: 119200, Москва, Смоленская-Сенная, 32/34; Российская ассоциация международного права: 125319, Москва, Большой Коптевский проезд, д. 3а. Президенту Российской ассоциации международного права А.Л. Колодкину.

Практика судов общей юрисдикции, а также арбитражных судов Российской Федерации свидетельствует о том, что суды применяют в своей деятельности общепризнанные принципы и нормы международного права.

Махмутов Р.М. обратился в Верховный Суд РФ с требованием признать недействительным п. 5 в части слов "в пределах территории Российской Федерации" Положения о порядке предоставления льгот реабилитированным лицам и лицам, признанным пострадавшими от политических репрессий, утвержденного Постановлением Правительства РФ от 3 мая 1994 г. N 409. Заявитель утверждал, что указанное Положение в этой части ограничивает предусмотренное Законом РФ "О реабилитации жертв политических репрессий" его право на бесплатный проезд только на территории Российской Федерации, так как такого ограничения вышеуказанный Закон не содержит. Отказывая в удовлетворении его требований, Верховный Суд РФ, руководствуясь общепризнанным принципом международного права о суверенном равенстве государств, в решении от 2 февраля 2001 г. справедливо отметил, что действие законов Российской Федерации распространяется только на ее территорию, а на территорию других суверенных государств, каковыми являются страны СНГ, не может распространяться. В данном случае названный выше Закон, исходя из его смысла, мог предусмотреть право реабилитированных лиц на бесплатный проезд только на территории Российской Федерации, поскольку такого рода вопросы между государствами могут разрешаться только путем заключения международных договоров или соглашений. На день рассмотрения настоящего дела таких международных актов не имеется" <*>.

--------------------------------

<*> Решение опубликовано не было. См. архив Верховного Суда РФ, решение от 2 февраля 2001 г. по делу N ГКПИ2000-1511.

Военный суд Дальневосточного округа признал К. виновным в убийстве. Потерпевшая М. подала жалобу, в которой просила отменить решение суда и пересмотреть дело в ее присутствии, поскольку она не была ознакомлена с материалами дела, лишена возможности присутствовать в судебном заседании, выступать в поддержку погибшего сына, ходатайствовать о вызове свидетелей в суд. Военная коллегия Верховного Суда РФ в Определении N 2-0109/99 отметила, что "согласно ст. 52 Конституции РФ права потерпевших от преступлений охраняются законом, государство обеспечивает им доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба. В соответствии с Декларацией основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотребления властью, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 29 ноября 1985 г. <1>, лица, которым в результате преступного деяния причинен вред, должны иметь право на доступ к механизмам правосудия и скорейшую компенсацию причиненного вреда. Государства - члены ООН обязаны содействовать тому, чтобы судебные и административные процедуры в большей степени отвечали интересам защиты жертв преступлений путем обеспечения им возможности изложения своей позиции и рассмотрения ее судом на всех этапах судебного разбирательства. Всеобщая декларация прав человека (ст. 8, п. 1) <2>, Международный пакт о гражданских и политических правах (ст. 14, п. 1) <3>, Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод (ст. 6) <4> также рассматривают судебную защиту как эффективное средство восстановления в правах независимым судом на основе справедливого судебного разбирательства, что предполагает обеспечение состязательности и равноправия сторон, в том числе предоставление им достаточных процессуальных правомочий для защиты своих интересов при осуществлении всех процессуальных действий, результат которых имеет значение для определения прав и обязанностей. Перечисленные нормы национального законодательства и международного права в отношении потерпевшей М. соблюдены не были. Исходя из изложенного, Военная коллегия отменила приговор военного суда Дальневосточного округа и дело направила на дополнительное расследование <5>.

--------------------------------

<1> Текст Декларации приводится в Приложении N 2.2.7.

<2> Международная защита прав и свобод человека: Сборник документов. М.: Юридическая литература, 1990. С. 14 - 20 (текст Декларации приводится в Приложении N 2.2.1).

<3> Ведомости Верховного Совета СССР. 1976. N 17. Ст. 291.

<4> Собрание законодательства РФ. 2001. N 2. Ст. 163.

<5> Указанное определение опубликовано не было. См. архив Военного суда Дальневосточного округа.

Здесь Верховный Суд РФ при рассмотрении уголовного дела применил как договорные (Международный пакт о гражданских и политических правах, Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод), так и обычные нормы международного права, являющиеся общепризнанными нормами и содержащиеся, в частности, во Всеобщей декларации прав человека и Декларации основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотребления властью.

При рассмотрении дела арбитражный суд применил общепризнанную норму, содержащуюся в Конвенции ООН о независимых гарантиях и резервных аккредитивах от 11 декабря 1995 г. <*>, рекомендованной Генеральной Ассамблеей ООН к подписанию. Согласно данной норме недобросовестное требование бенефициара о платеже по международному гарантийному обязательству в случае, когда основное обязательство было исполнено удовлетворительным для бенефициара образом, может являться формой злоупотребления правом и служить для добросовестного гаранта основанием к приостановлению платежа до принятия судебных мер. Руководствуясь указанным положением, а также ст. 10 ГК РФ, арбитражный суд отказал в удовлетворении бенефициару его исковых требований к гаранту <**>.

--------------------------------

<*> Международное частное право: Сборник документов. М.: БЕК, 1997. С. 633 - 640.

<**> Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 16.02.98 N 29 (п. 3) // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 1998. N 4. С. 41 - 42.

В решении от 20 октября 2003 г. Верховный Суд РФ, признавая недействующим подп. "а" п. 15 Постановления Совета Министров СССР от 4 декабря 1981 г. N 1145 "О порядке и условиях совмещения профессий (должностей)", отметил: "исходя из общепризнанных принципов и норм международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации, одним из основных принципов правового регулирования трудовых отношений Трудовой кодекс РФ устанавливает свободу труда, включая право на труд, который каждый свободно выбирает или на который свободно соглашается, право распоряжаться своими способностями к труду, выбирать профессию и род деятельности" <*>.

--------------------------------

<*> Настоящее решение опубликовано не было. См. архив Верховного Суда РФ, решение от 20 октября 2003 г. Дело N ГКПИ03-1072.

Инспекция Министерства Российской Федерации по налогам и сборам по городу Архангельску (далее - ИМНС) обратилась в арбитражный суд Архангельской области с иском о взыскании с Акционерного коммерческого Сберегательного банка Российской Федерации в лице Архангельского банка (далее - Банк) 10000 руб. штрафа, предусмотренного п. 1 ст. 122 НК РФ, за неполную уплату налога на добавленную стоимость. Определением суда от 21.09.2000 иск оставлен без рассмотрения по основаниям, предусмотренным п. 6 ст. 87 АПК РФ. Постановлением апелляционной инстанции от 16.11.2000 Определение отменено и дело передано на рассмотрение суда первой инстанции.

В кассационной жалобе Банк, ссылаясь на нарушение судом апелляционной инстанции норм процессуального права, просит отменить постановление апелляционной инстанции и оставить в силе определение суда. Суд апелляционной инстанции, по мнению Банка, неправильно применил ст. 120 и п. 6 ст. 87 АПК РФ, поскольку оставление иска без рассмотрения в случае неявки истца, надлежащим образом извещенного о времени и месте судебного разбирательства и не заявившего о рассмотрении дела без его участия, является процессуальным правом суда.

Законность обжалуемого судебного акта проверена в кассационном порядке. Как видно из материалов дела, ИМНС заявила ходатайство от 20.09.2000 об отложении рассмотрения дела в связи с невозможностью явки своего представителя. В ходатайстве было также указано на необходимость присутствия истца в судебном заседании для выяснения всех обстоятельств, имеющих существенное значение для правильного разрешения спора. В деле отсутствуют доказательства злоупотребления истцом процессуальными правами с целью затянуть рассмотрение спора. Определением суда от 21.09.2000 отклонено ходатайство об отложении рассмотрения дела, а иск оставлен без рассмотрения в связи с неявкой истца и отсутствием заявления о рассмотрении дела без его участия.

Отменяя определение, суд апелляционной инстанции правомерно указал, что при наличии заявления ИМНС о невозможности явки в судебное заседание и необходимости рассмотрения дела с участием ее представителей применение положений п. 6 ст. 87 АПК РФ ограничивает процессуальные права истца, предусмотренные ст. 33 АПК РФ.

Федеральный арбитражный суд Северо-Западного округа справедливо отметил, что право на правосудие признается и гарантируется в Российской Федерации, согласно общепризнанным принципам и нормам международного права, ст. 46 Конституции РФ. Оставление судом иска без рассмотрения с учетом фактических обстоятельств данного дела создает чрезмерные правовые и практические преграды в рассмотрении спора, что недопустимо в силу ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Учитывая изложенное и руководствуясь ст. ст. 174 и 175 (п. 1) АПК РФ, Федеральный арбитражный суд Северо-Западного округа Постановление апелляционной инстанции арбитражного суда Архангельской области от 16.11.2000 по делу N А05-5480/00-352/10 оставил без изменения, а кассационную жалобу Акционерного коммерческого Сберегательного банка Российской Федерации в лице Архангельского банка - без удовлетворения <*>.

--------------------------------

<*> Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2002. N 7.

В судебной практике может возникнуть вопрос: чем руководствоваться в случае возникновения коллизии между общепризнанной нормой международного права и законом? В настоящее время ни один нормативно-правовой акт Российской Федерации, включая Конституцию РФ, не содержит ответа на этот вопрос. Однако, учитывая место общепризнанных норм в международном праве, их значение для международного правопорядка, принимая во внимание практику иностранных государств, судам в этом случае следует отдавать приоритет в применении именно общепризнанных норм международного права, включая общепризнанные принципы.

Профессор Л.А. Окуньков в комментарии к Конституции РФ подчеркивает, что "в случае расхождения закона и иного нормативного акта с международным договором, в котором участвует Российская Федерация, или с общепризнанными принципами и нормами международного права, применяются правила, установленные этими нормами и договором" <*>. Профессор О.Н. Хлестов отмечает, что благодаря п. 4 ст. 15 Конституции РФ "Россия практически признала примат международного права над внутренним законодательством" <**>.

--------------------------------

<*> Комментарий к Конституции РФ / Под ред. проф. Л.А. Окунькова. М.: БЕК, 1996.

<**> Хлестов О.Н. Международное право и Российская Федерация // Московский журнал международного права. 1994. N 4. С. 55.

Судья Конституционного Суда РФ, профессор О.И. Тиунов подчеркивает, что "общепризнанные принципы и нормы международного права, а также международные договоры Российской Федерации имеют преимущество перед национальными законами в случае противоречия международных норм и законов государств <*>. Следовательно, не только международные договоры РФ имеют приоритет в применении перед законами, но и общепризнанные нормы международного права.

--------------------------------

<*> Тиунов О.И. Конституционный Суд Российской Федерации и международное право // Российский ежегодник международного права. 1995. С. 181.

Практика Конституционного Суда РФ свидетельствует о том, что общепризнанные принципы и нормы международного права и ратифицированные международные договоры РФ в рамках российской правовой системы обладают равной юридической силой, и поэтому в случае возникновения коллизии между законом и общепризнанной нормой международного права приоритет должен отдаваться соответствующей норме общего международного права.

Под "общим международным правом" в контексте настоящего пособия понимается система общепризнанных принципов и норм международного права, основным источником которых является международный обычай. Следует иметь в виду особую юридическую силу общепризнанных императивных норм международного права, которым должны соответствовать международные договоры Российской Федерации. Поэтому, исходя из ст. 53 Венской конвенции о праве международных договоров, суд не должен применять положения международного договора Российской Федерации, которые противоречат императивной норме международного права <*>.

--------------------------------

<*> Как подчеркивается в литературе, из ст. 53 Венской конвенции о праве международных договоров вытекает ничтожность агрессивных, колониалистских, кабальных договоров, всякого рода соглашений о территориальных разделах и переделах "сфер влияния". Примерами таких ничтожных договоров могут служить Мюнхенское соглашение 1938 г., договор о протекторате фашистской Германии над Чехословакией 1939 г., секретные протоколы, подписанные Союзом ССР с фашистской Германией в 1939 - 1941 гг. (см.: Талалаев А.Н. Комментарий к Венской конвенции о праве международных договоров. М.: Юридическая литература, 1997. С. 147).

Проверяя конституционность закона и используя при этом общепризнанные принципы и нормы международного права для определения нормативного содержания конституционных положений, Суд тем самым фактически признает приоритет общепризнанных принципов и норм международного права перед национальными законами.

В Определении от 3 июля 1997 г. об отказе в принятии к рассмотрению запроса судьи Московского областного суда Конституционный Суд РФ указал: "Нормы УПК РСФСР 1960 г. как акта, принятого до вступления в силу Конституции РФ, подлежат применению лишь постольку, поскольку они ей не противоречат. Это положение, вытекающее из п. 2 разд. II "Заключительные и переходные положения" Конституции РФ, адресовано всем органам, применяющим доконституционные законы. Кроме того, по смыслу п. 4 ст. 15 Конституции РФ в случае, если обнаруживается, что какая-либо норма противоречит общепризнанным принципам и нормам международного права или международным договорам Российской Федерации, при рассмотрении конкретных дел надлежит применять правила соответствующих международных актов. Конституционный Суд РФ не вправе ни восполнять пробелы в правовом регулировании, то есть подменять законодателя, ни решать вопрос о том, подлежит ли применению в конкретном деле международно-правовой акт, если обнаруживается несоответствие ему внутреннего закона, - это относится к компетенции судов общей юрисдикции" <*>.

--------------------------------

<*> Вестник Конституционного Суда РФ. 1997. N 5. С. 31 - 33.

Комментарий к пункту 2

Кроме общепризнанных принципов и норм международного права частью правовой системы России стали международные договоры Российской Федерации.

Судам следует иметь в виду, что частью правовой системы являются как международные договоры, заключенные Российской Федерацией, так и международные договоры, которые ранее были заключены Союзом ССР и сохранили свою силу в настоящее время <1>. К примеру, Международный пакт о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г. был ратифицирован Президиумом Верховного Совета СССР 18 сентября 1973 г. и вступил в силу для Союза ССР 23 марта 1976 г. <2>, Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах был ратифицирован Президиумом Верховного Совете СССР 18 сентября 1973 г. и вступил в силу для Союза ССР 3 января 1976 г. <3>, Венская конвенция о дипломатических сношениях была ратифицирована Президиумом Верховного Совета СССР 11 февраля 1964 г. и вступила в силу для Союза ССР 24 апреля 1964 г. <4>.

--------------------------------

<1> По сведениям автора, в настоящее время на территории Российской Федерации действует более 10000 международных договоров, заключенных Союзом ССР.

<2> Ведомости Верховного Совета СССР. 1976. N 17. Ст. 291.

<3> Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. Вып. XXXII. М., 1976. С. 3 - 26.

<4> Ведомости Верховного Совета СССР. 1964. N 18. Ст. 221 (текст Конвенции приводится в Приложении N 6.1).

Верховный Суд РФ, рассмотрев гражданское дело по заявлению Зевакина Юрия Александровича о признании недействительным абз. 3 п. 3.1 Правил дорожного движения РФ, утв. Постановлением Совета Министров - Правительства Российской Федерации от 23 октября 1993 г. N 1090, в мотивировочной части решения от 9 декабря 2003 г. отметил: "Согласно разъяснению, данному в п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации" международные договоры Российской Федерации наряду с общепризнанными принципами и нормами международного права являются составной частью ее правовой системы (ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, ч. 1 ст. 5 Федерального закона "О международных договорах Российской Федерации"). Частью правовой системы Российской Федерации являются также заключенные СССР действующие международные договоры, в отношении которых Российская Федерация продолжает осуществлять международные права и обязательства СССР в качестве государства - продолжателя Союза ССР.

Конвенция о дорожном движении, подписанная СССР, <*> является составной частью правовой системы Российской Федерации, в ст. 3.4 "Отступления" определяет обязанность водителя освободить место на проезжей части и в случае необходимости остановиться при приближении пользующегося преимущественным правом проезда транспортного средства, которое подает сигналы специальными световыми и звуковыми приборами. Согласно п. 2 ст. 34 настоящей Конвенции в национальном законодательстве может быть предусмотрено, что водители транспортных средств, имеющих преимущественное право проезда, подавшие сигналы о своем приближении специальными сигнальными приборами транспортного средства, и при условии, что не будут поставлены под угрозу другие пользователи дороги, могут не соблюдать все или некоторые положения настоящей главы II, иные, чем положения п. 2 ст. 6. Положения абз. 3 п. 3.1 Правил дорожного движения Российской Федерации, отступления для водителей транспортных средств, следующих в сопровождении, допускают при условии обеспечения безопасности движения. При таких обстоятельствах доводы заявителя о несоответствии нормативного правового акта Правительства РФ нормам международного права и о нарушении его конституционных прав и свобод являются несостоятельными" <**>.

--------------------------------

<*> Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. Вып. XXXIII. М. 1979. С. 385 - 435.

<**> Указанный судебный акт опубликован не был. См. архив Верховного Суда РФ, решение от 9 декабря 2003 г. Дело N ГКПИ03-1275.

Российская Федерация продолжает нести обязанности по международным договорам, заключенным СССР, в качестве "государства-продолжателя" (абз. 2 п. 2 Постановления). При образовании на месте одного государства нескольких новых обычно говорят о государствах-правопреемниках. Применительно к Союзу ССР такими правопреемниками стали бывшие республики Союза ССР. Однако статус правопреемника не мог удовлетворить ни Россию, ни международное сообщество. Союз ССР, как подчеркивает профессор И.И. Лукашук, являлся одной из опор сложной системы международных правоотношений. Ликвидация этой опоры могла бы подорвать устойчивость системы в целом <*>.

--------------------------------

<*> Комментарий к Федеральному закону "О международных договорах Российской Федерации". М.: Спарк, 1996. С. 8.

Правопреемство, как правило, не распространяется на членство в международных организациях. Осталось бы вакантным место постоянного члена Совета Безопасности ООН. В отечественной доктрине международного права утверждалось, что "международное сообщество было заинтересовано в том, чтобы юридическое прекращение СССР не повлекло за собой распада всего комплекса его взаимоотношений с окружающим миром. В этих условиях естественно, что правосубъектность Союза перешла к России как к тому государству - участнику СНГ, которое в силу геополитических, экономических и правовых обстоятельств реально могло нести обязательства бывшего Союза <*>.

--------------------------------

<*> О международно-правовом статусе России и других государств - участников СНГ как правопреемников СССР // Дипломатический вестник. 1992. N 3. С. 29.

23 декабря 1991 г. страны Европейского Союза заявили, что рассматривают Россию как государство, продолжающее осуществлять международные обязательства СССР. Генеральный секретарь ООН, опираясь на мнение юридического департамента Секретариата ООН, исходил из того, что обращение к нему Президента РФ 24 декабря 1991 г. о продолжении Россией членства СССР в ООН и других организациях системы ООН имеет уведомительный характер, констатирует реальность и не требует формального одобрения со стороны ООН. О согласии с таким подходом сообщили все постоянные члены Совета Безопасности ООН <*>.

--------------------------------

<*> О международно-правовом статусе России и других государств - участников СНГ как правопреемников СССР // Дипломатический вестник. 1992. N 3. С. 28 - 29.

Профессор С.В. Черниченко подчеркивает, что концепция "продолжательства" СССР Россией диктовалась сугубо практическими потребностями: надо было как можно безболезненнее решить вопрос о членстве бывших союзных республик в международных организациях, дипломатических и консульских представительствах СССР, о судьбе международных договоров СССР. Но важен принципиальный и теоретический подход. Несмотря на некоторые колебания, в доктрине восторжествовала точка зрения, согласно которой РСФСР сохранила международную правосубъектность Российской империи, СССР - международную правосубъектность РСФСР, а Российская Федерация - Советского Союза. Общеизвестно, что международное признание РСФСР было автоматически распространено на СССР после его образования" <*>.

--------------------------------

<*> Черниченко С.В. Теория международного права. М.: Независимый институт международного права, 1999. Т. 2. С. 66.

Таким образом, в настоящее время Россия продолжает нести международные обязательства, принятые Союзом ССР, в качестве государства-продолжателя.

Следует иметь в виду, что с рядом государств (например, Австрия, Болгария, Босния и Герцеговина, Венгрия, Греция, Дания, Кипр, Китай, Мальта, Словакия, Финляндия, Хорватия и Чехия) Российской Федерацией заключены двусторонние договоры об инвентаризации договорно-правовой базы, в которых предусматривается, какие из договоров советского периода продолжают действовать и какие прекратили свое существование <*>.

--------------------------------

<*> См., к примеру, Протокол между Правительством РФ и Правительством Республики Хорватии о продолжении действия двусторонних договоров // Бюллетень международных договоров. 2001. N 11. С. 76 - 80.

В случае если при рассмотрении дела возникает вопрос о действии подлежащего применению международного договора, заключенного Союзом ССР, то суд мог бы обратиться с письменным запросом в Правовой департамент МИД РФ <*>.

--------------------------------

<*> Действующее процессуальное законодательство не предусматривает конкретной формы или каких-либо требований к составлению такого запроса. Поэтому судья вправе самостоятельно оформить запрос с указанием необходимых обстоятельств дела.

Постановление использует понятие международного договора Российской Федерации (абз. 3 п. 2 Постановления), сформулированное в Федеральном законе "О международных договорах Российской Федерации" <*>. Указанное понятие полностью соответствует понятию международного договора, существующему в современном международном праве (см., к примеру, ст. 2 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г. - "договор" означает международное соглашение, заключенное между государствами в письменной форме и регулируемое международным правом, независимо от того, содержится ли такое соглашение в одном документе или в несколько связанных между собой документах, а также независимо от его конкретного наименования <**>).

--------------------------------

<*> Собрание законодательства РФ. 1995. N 29. Ст. 2757. Текст Закона приводится в Приложении N 3.2.

<**> Текст Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г. приводится в Приложении N 3.1. Следует отметить, что международный договор может существовать и не в письменной форме, однако такие договоры не должны применяться судами РФ.

Во-первых, анализируя понятие международного договора РФ, необходимо обратить внимание на субъектный состав, то есть на стороны договора. Международный договор РФ заключается Российской Федерацией как субъектом международного права. Ни субъект Российской Федерации, ни физическое или юридическое лицо не могут являться стороной в международном договоре России. Международный договор РФ может быть заключен только с иными субъектами международного права - государствами и/или международными организациями. Причем речь идет не о любых международных организациях, а только о международных межправительственных организациях, которые являются субъектами международного права.

Следует подчеркнуть, что действующее международное право выделяет следующие основные признаки и атрибуты международной межправительственной организации: 1) наличие международного договора как основы для функционирования международной организации (конвенция, устав и т.д., к примеру, Устав Совета Европы); 2) наличие структуры и системы органов, образующих механизм организации; 3) метод деятельности - обсуждение, переговоры и принятие решений путем голосования или достижения консенсуса; 4) соответствие целей и принципов деятельности организации нормам международного права и Устава ООН <*>.

--------------------------------

<*> Международное право: Учебник / Под ред. проф. В.И. Кузнецова. С. 371.

Если Российская Федерация заключает договор с лицами, не являющимися субъектами международного права, то такой договор не будет международным и, следовательно, не должен применяться судами России, так как такой договор не является составной частью правовой системы России в силу п. 4 ст. 15 Конституции РФ.

Необходимо отметить, что соглашения об осуществлении международных и внешнеэкономических связей, заключаемые субъектами Российской Федерации, международными договорами не являются (ст. 7 ФЗ РФ "О координации международных и внешнеэкономических связей субъектов Российской Федерации" <*>).

--------------------------------

<*> Собрание законодательства РФ. 1999. N 2. Ст. 231.

Следует обратить внимание на ряд международных договоров РФ, которые предусматривают положения, связанные с деятельностью субъектов Российской Федерации. Так, в силу ст. 3 Соглашения между Правительством РФ и Правительством Канады о принципах и основах сотрудничества между субъектами Российской Федерации и провинциями и территориями Канады от 18 декабря 2000 г. "договоренности, заключаемые между субъектами Российской Федерации и провинциями и территориями Канады, не являются международными договорами". Причем в ст. 2 Соглашения особо подчеркивается, что "субъекты Российской Федерации и провинции и территории Канады могут заключать договоренности о сотрудничестве по вопросам, входящим в их компетенцию" <*>. Аналогичные положения содержатся в Соглашении между Правительством РФ и Правительством Социалистической Республики Вьетнам о принципах сотрудничества между органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации и органами местной власти Социалистической Республики Вьетнам от 11 сентября 2000 г. <**> и в Соглашении между Правительством Российской Федерации и Правительством Китайской Народной Республики о принципах сотрудничества между администрациями (правительствами) субъектов Российской Федерации и местными правительствами Китайской Народной Республики от 10 ноября 1997 г. <***>.

--------------------------------

<*> Бюллетень международных договоров. 2001. N 6. С. 52.

<**> Там же. С. 40 - 42.

<***> Там же. 2003. N 8. С. 11 - 14.

Во-вторых, международный договор РФ должен быть заключен в письменной форме. Письменная форма подразумевает наличие одного документа либо нескольких связанных между собой документов, к примеру, обмен нотами, письмами, фиксирующими договоренность и направляемыми министерствами иностранных дел. Так, в форме обмена нотами 13 марта 2002 г. было заключено Соглашение между Правительством РФ и Советом Министров Боснии и Герцеговины по вопросам инвентаризации межгосударственных и межправительственных договоров, заключенных между Социалистической Федеративной Республикой Югославией (или Федеративной Народной Республикой Югославией) и Союзом Советских Социалистических Республик в период с 1945 по 1991 гг. <*>.

--------------------------------

<*> Там же. 2002. N 7. С. 71 - 76.

В-третьих, международный договор РФ подчиняется и регулируется нормами международного права. Договор, заключаемый не между субъектами международного права, подчиняется не международному, а национальному праву государства, которое было выбрано сторонами такого договора. Например, если Российская Федерация заключает гражданско-правовой договор с физическим или юридическим лицом, не являющимся резидентом Российской Федерации, то такой договор подчиняется национальному праву, избранному сторонами договора. При отсутствии соответствующего соглашения договор будет регулироваться правом, определяемым согласно коллизионным нормам (ст. ст. 1210 - 1211 ГК РФ).

Международный договор РФ является прежде всего источником международного права, то есть частью международно-правовой нормативной системы. Вследствие данного обстоятельства такой договор должен подчиняться правилам, действующим в этой системе, и, в частности, международный договор РФ должен соответствовать императивным общепризнанным нормам международного права, включающим общепризнанные принципы. Несоответствие международного договора императивным нормам международного права влечет недействительность (ничтожность) такого договора (ст. 53 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г.).

При определении того, является ли то или иное соглашение международным договором РФ, не имеет значения конкретное наименование правового акта (ст. 2 ФЗ РФ "О международных договорах Российской Федерации"). Достаточно часто такие акты именуются договором, соглашением, пактом, конвенцией, протоколом, меморандумом и т.д. <*> Необходимо обращать внимание на стиль изложения документа, намерения сторон, содержание документа. Международный договор, будучи источником международного права, содержит международно-правовые обязательства сторон, то есть права и обязанности.

--------------------------------

<*> См., к примеру: Меморандум между Российской Федерацией и Соединенными Штатами Америки о понимании об уведомлениях о пусках ракет от 16 декабря 2000 г. Меморандум вступил в силу 16 декабря 2000 г. // Бюллетень международных договоров. 2001. N 5. С. 52 - 64; Протокол между Правительством РФ и Правительством Республики Сан-Марино о сотрудничестве в области культуры, образования, спорта, туризма и торгово-экономической деятельности от 19 февраля 2002 г. Протокол вступил в силу 29 июля 2003 г. // Там же. 2003. N 12. С. 41 - 42; Конвенция о передаче лиц, страдающих психическими расстройствами, для проведения принудительного лечения от 28 марта 1997 г. Конвенция вступила в силу для Российской Федерации 16 октября 2001 г. // Там же. 2002. N 5. С. 15 - 19; Рамочное соглашение о многосторонней ядерно-экологической программе в Российской Федерации от 21 мая 2003 г. Рамочное соглашение вступило в силу для Российской Федерации 14 апреля 2004 г. // Там же. 2004. N 8. С. 11 - 19. Все эти документы являются международными договорами РФ.

Как подчеркивалось выше, международные договоры Российской Федерации могут заключаться от имени Российской Федерации (межгосударственные договоры), <*> от имени Правительства Российской Федерации (межправительственные договоры) <**> и от имени федеральных органов исполнительной власти (межведомственные договоры) <***>. Все подобные договоры в равной степени содержат международно-правовые обязательства Российской Федерации и являются частью правовой системы Российской Федерации. Важно отметить, что международный договор обязывает государство в целом как субъекта международного права, независимо от того, какой орган государственной власти заключил такой договор - Правительство РФ, или федеральное министерство, или ведомство. Вышеупомянутое Соглашение о сотрудничестве между МВД Российской Федерации и министерством внутренних дел Азербайджанской Республики от 19 апреля 1996 г., будучи международным договором РФ, обязывает не конкретное министерство, а Российскую Федерацию, так как министерство не является субъектом международного права и, таким образом, не может заключать международные договоры от своего имени.

--------------------------------

<*> См., например: Консульский договор между Российской Федерацией и Китайской Народной Республикой от 25 апреля 2002 г. Договор вступил в силу 23 октября 2003 г. // Бюллетень международных договоров. 2004. N 4. С. 57 - 78; Устав Организации Договора о коллективной безопасности от 7 октября 2002 г. Устав вступил в силу для Российской Федерации 18 сентября 2003 г. // Там же. 2004. N 3. С. 3 - 9; Соглашение о правовом статусе Организации Договора о коллективной безопасности. Соглашение вступило в силу для Российской Федерации 18 сентября 2003 г. // Там же. 2004. N 3. С. 10 - 17; Договор между Российской Федерацией и Соединенными Штатами Америки о взаимной правовой помощи по уголовным делам. Договор вступил в силу 31 января 2002 г. // Там же. 2003. N 2. С. 46 - 53.

<**> См., например, Соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством Республики Армения о регулировании процесса добровольного переселения. Соглашение вступило в силу 4 марта 1999 г. // Там же. 2004. N 6. С. 40 - 43.

<***> См., например, Соглашение о сотрудничестве между Министерством внутренних дел Российской Федерации и Министерством внутренних дел Азербайджанской Республики от 19 апреля 1996 г. Соглашение вступило в силу для Сторон в день его подписания, а также Соглашение между Министерством внутренних дел Российской Федерации и Министерством внутренних дел Латвийской Республики о сотрудничестве в сфере борьбы с организованной преступностью от 26 апреля 1996 г. Соглашение вступило в силу для Сторон в день его подписания // Сборник международных соглашений МВД Российской Федерации. М.: Спарк, 1996.

Комментарий к пункту 3

Как отмечалось выше, международный договор РФ, являясь источником международного права, регулирует отношения между субъектами международного права, наделяя последних международными правами и обязанностями. Включив международный договор РФ в свою правовую систему, Российская Федерация тем самым наделила положения, содержащиеся в таком договоре, способностью оказывать регулирующее воздействие на отношения с участием субъектов национального права. Однако, как свидетельствует практика, не все положения, сформулированные в международном договоре, являются четкими и конкретными, способными оказывать непосредственное <*> регулирующее воздействие на отношения с участием субъектов национального права.

--------------------------------

<*> В данном случае прилагательное "непосредственное" употребляется в том смысле, что для реализации (применения) соответствующих международно-правовых обязательств, как будет отмечено ниже, государство не издает дополнительных уточняющих и конкретизирующих внутригосударственных нормативных актов, и суды применяют положения, содержащиеся в международном договоре РФ, основываясь исключительно на п. 4 ст. 15 Конституции РФ или на иных аналогичных нормах (ст. 7 ГК РФ).

Федеральный закон "О международных договорах Российской Федерации" признал широко известную в международном праве концепцию деления норм, предусматриваемых в международных договорах, на самоисполнимые и несамоисполнимые <*>.

--------------------------------

<*> См., к примеру, Лукашук И.И. Международное право в судах государств. С. 125 - 133. Необходимо подчеркнуть, что доктрина самоисполнимых и несамоисполнимых международных договоров не действует в отношении общепризнанных принципов и норм международного права. При рассмотрении дел суды должны непосредственно применять общепризнанные принципы и нормы международного права.

К первой категории норм (самоисполнимые) относятся положения, для реализации которых не требуется издание дополнительных внутригосударственных нормативных актов. Эти нормы могут быть применены судом к отношениям, возникающим с участием субъектов национального права, включая физические и юридические лица. Договор между Российской Федерацией и Арабской Республикой Египет о взаимной правовой помощи по гражданским, коммерческим и семейным делам от 23 сентября 1997 г. предусматривает самоисполнимое положение, согласно которому при оказании правовой помощи, объем которой определен в Договоре, судебные учреждения Договаривающихся Сторон сносятся друг с другом через Министерства юстиции Российской Федерации и Арабской Республики Египет (ст. 4 Договора). Иными словами, международный договор предусмотрел конкретные государственные органы, участвующие в реализации соответствующих положений.

Согласно подп. "а" п. 6 ст. III Соглашения между Правительством РФ и Правительством Португальской Республики о предотвращении инцидентов на море за пределами территориальных вод "корабли Сторон не должны предпринимать имитации атак путем разворота орудий, пусковых ракетных установок, торпедных аппаратов и других видов оружия в направлении кораблей и воздушных судов другой Стороны" <*>. Данная норма является самоисполнимой, так как данное Соглашение предусмотрело конкретную и четкую обязанность боевого корабля, в данном случае - командира, вести себя определенным образом.

--------------------------------

<*> Бюллетень международных договоров. 2004. N 2. С. 45.

Для второй категории норм (несамоисполнимые) с целью реализации соответствующих норм государство обязано принимать внутригосударственные нормативные акты, конкретизирующие соответствующие положения. Например, согласно ст. 6 Конвенции, отменяющей требование легализации иностранных официальных документов, 1961 г. <*> "каждое Договаривающееся государство назначает, с учетом их официальных функций, те органы, которым предоставляются полномочия на проставление апостиля" <**>. Данное положение Договора является несамоисполнимым, и поэтому государство для надлежащего исполнения своих международно-правовых обязательств должно посредством издания нормативных актов определить, какой орган государства будет проставлять апостиль на соответствующих документах. В порядке реализации указанного положения Министерство юстиции Российской Федерации приняло письма от 17 марта и 7 августа 1992 г., в соответствии с которыми управления Минюста России в субъектах Российской Федерации были уполномочены проставлять апостиль на официальных документах <***>.

--------------------------------

<*> Там же. 1993. N 6. С. 13 - 17.

<**> Дмитриева Г.К., Филимонова М.В. Международное частное право: Учебное пособие. М.: Триада, Лтд, 1997. С. 411.

<***> Письма Министерства юстиции РФ от 17 марта 1992 г. N 7-2/26 "О проставлении апостиля" и от 7 августа 1992 г. N 7-2/99 "О некоторых вопросах проставления апостиля" опубликованы не были.

В силу п. 1 ст. I уже упомянутого выше Соглашения между Правительством РФ и Правительством Португальской Республики о предотвращении инцидентов на море за пределами территориальных вод "Стороны примут меры по неукоснительному соблюдению командирами своих кораблей буквы и духа Международных правил предупреждения столкновения судов в море 1972 года". Данная норма является несамоисполнимой, так как Соглашение не предусматривает, какие конкретные меры, в какие сроки и какие государственные органы должны принять эти меры для достижения определенной в Соглашении задачи, то есть данное положение не может быть применено к отношениям с участием субъектов национального права.

Законодательство Российской Федерации не предусматривает критерии, используя которые можно утверждать, что положения международного договора РФ являются самоисполнимыми или несамоисполнимыми. Представляется, что в каждом отдельном случае суд должен самостоятельно решать вопрос, может ли он (суд) применить положения договора к соответствующим отношениям, возникшим с участием сторон по делу.

Согласно гражданскому законодательству России (п. 2 ст. 7 ГК РФ) международные договоры Российской Федерации применяются непосредственно, кроме случаев, когда из международного договора следует, что для его применения требуется издание внутригосударственного акта. Теория и доктрина гражданского права исходят из того, что необходимость принятия такого внутригосударственного акта должна быть предусмотрена в самом тексте международного договора.

Как отмечается в комментарии к ГК РФ под редакцией профессора М.И. Брагинского (часть первая), "статья 7 закрепляет принцип непосредственного применения международных договоров Российской Федерации к гражданским правоотношениям, если только из самого характера международного договора не вытекает, что для его применения необходимо издание внутригосударственного акта" <*>. Принятие таких национальных актов предусматривает, в частности, Международная конвенция о гражданской ответственности за ущерб от загрязнения нефтью 1969 г. (п. п. 6 и 11 ст. VII Конвенции) <**>. Парижская конвенция по охране промышленной собственности содержит прямые отсылки к национальному законодательству, которое должно разрешить соответствующий вопрос. В п. 1 ст. 6 данной Конвенции указывается, что "условия подачи заявки и регистрации товарных знаков определяются в каждой стране Союза ее национальным законодательством" <***>.

--------------------------------

<*> Комментарий к Гражданскому кодексу РФ (часть первая) / Под ред. проф. М.И. Брагинского. М.: Спарк, 1995. С. 55.

<**> Комментарий к Гражданскому кодексу РФ (часть первая) / Под ред. проф. О.Н. Садикова. М.: Юринформцентр, 1995. С. 24.

<***> Патентное законодательство. М.: Юридическая литература, 1994. С. 192.

Вопрос о самоисполнимых положениях международного договора в рамках применения норм международного права судами имеет не только внутригосударственное, но и международное значение. Государство (в лице судебных органов), злоупотребляя доктриной "несамоисполнимых международных договоров", может отказать тому или иному лицу в применении норм международного права, ссылаясь на необходимость издания внутригосударственных правовых актов. В свою очередь такие действия государства могут вызвать отрицательную реакцию со стороны других государств, являющихся участниками данного международного соглашения.

Как отмечается в литературе, основанием международно-правовой ответственности является нарушение субъектом международного права лежащего на нем международно-правового обязательства <1>. В силу ст. 12 Проекта статей об ответственности государств за международно-противоправные деяния, принятые к сведению Генеральной Ассамблеей ООН <2>, "нарушение государством международно-правового обязательства имеет место в том случае, когда деяние данного государства не соответствует тому, что требовало от него указанное обязательство, независимо от его происхождения или характера". Поэтому если из договора, а также внутригосударственных источников права <3> следует, что международно-правовые обязательства государства должны и могут быть реализованы через судебную систему государства, к примеру, обязательства по защите прав и свобод человека, обязательства по оказанию правовой помощи и т.д., однако суд не участвует в реализации соответствующих положений, то государство может быть привлечено к международно-правовой ответственности <4>.

--------------------------------

<1> Лукашук И.И. Право международной ответственности. С. 148.

<2> Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН N 56/589 от 12 декабря 2001 г.

<3> Подразумевается, что национальная правовая система предоставляет возможность судам участвовать в реализации международно-правовых норм.

<4> Подробнее см.: Лукашук И.И. Указ. соч. С. 120 - 121; Левин Д.Б. Ответственность государств в современном международном праве. М., 1966. С. 73.

Комментарий к пункту 4

Вступление международного договора в силу означает, что его положения стали обязательными для участвующих в нем сторон. Однако, как справедливо отмечается в литературе, "необходимо различать вступление международного договора в силу, когда договор начинает действовать как источник международного права, то есть порождать права и обязанности для его участников, и вступление договора в силу для конкретного государства" <*>.

--------------------------------

<*> Талалаев А.Н. Соотношение международного и внутригосударственного права и Конституция Российской Федерации // Московский журнал международного права. 1994. N 4. С. 9.

Так, международный договор может быть источником международного права, но не быть обязательным для какого-либо участника, к примеру, в силу того обстоятельства, что государство или иной субъект международного права не выразили до конца своего согласия на его обязательность (не ратифицировали). Например, Конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам, подписанная государствами - участниками Содружества Независимых Государств 7 октября 2002 г. <*> в Кишиневе, вступила в силу 27 апреля 2004 г. для Белоруссии, Азербайджана и Казахстана, то есть в отношении тех государств, которые ратифицировали данную Конвенцию. Однако указанный международный договор в настоящее время не является обязательным для Российской Федерации, так как последняя его не ратифицировала.

--------------------------------

<*> Содружество. Информационный вестник Совета глав государств и Совета глав правительств СНГ. N 2(41). 2004. С. 82 - 130.

В свою очередь, если Российская Федерация окончательно выразила согласие на обязательность для нее международного договора, не вступившего в силу, то есть не ставшего источником международного права, то такое соглашение также не будет являться международным договором Российской Федерации и, следовательно, входить в ее правовую систему. Так, Федеральным законом от 21 августа 1996 г. Российская Федерация ратифицировала Соглашение между Российской Федерацией и Кыргызской Республикой о порядке комплектования и прохождения военной службы гражданами Кыргызской Республики в Пограничных войсках Российской Федерации, находящихся на территории Кыргызской Республики. Однако данное Соглашение вступило в силу лишь 18 марта 1997 г. <*> Договор между Российской Федерацией и Королевством Испания о передаче для отбывания наказания лиц, осужденных к лишению свободы, был ратифицирован Федеральным Собранием РФ 8 октября 2000 г., однако данный договор вступил в силу для России 21 июня 2001 г. <**>.

--------------------------------

<*> Бюллетень международных договоров. 2004. N 6. С. 36 - 40.

<**> Там же. 2001. N 10. С. 72 - 77.

Поэтому судам следует иметь в виду, что международное соглашение будет являться частью правовой системы России только в том случае, если такое соглашение стало источником международного права, то есть вступило в силу, и в отношении такого соглашения Российская Федерация окончательно оформила свое согласие. Причем выражение согласия Российской Федерации на обязательность для нее международного договора может осуществляться в форме ратификации, утверждения, принятия, обмена документами, образующими договор, или присоединения. Нельзя не отметить, что стороны могут договориться об ином способе выражения согласия на обязательность для государства международного договора. Как правило, конкретные способы выражения согласия на обязательность международного договора предусматриваются в заключительной части данного договора (ст. ст. 2, 6 Федерального закона "О международных договорах Российской Федерации"). Так, согласно ст. 18 Договора между Российской Федерацией и Королевством Испания о передаче для отбывания наказания лиц, осужденных к лишению свободы, "настоящий Договор подлежит ратификации и вступает в силу на тридцатый день после обмена ратификационными грамотами" <*>.

--------------------------------

<*> Бюллетень международных договоров. 2001. N 10. С. 72 - 77. Договор вступил в силу 21 июня 2001 г.

Момент вступления в силу международного договора, как правило, предусматривается в тексте данного договора. В зависимости от договоренности сторон момент вступления договора в силу может быть связан с совершением определенных действий (подписание, утверждение, обмен документами, передачей ратификационных грамот и т.д.) или с наступлением событий или фактов (конкретная дата, истечение какого-либо срока после ратификации, вступление в силу другого договора и т.д.). Применительно к процедуре вступления международного договора в силу текст договора может предусматривать следующую формулировку: "Настоящее соглашение вступает в силу с даты последнего письменного уведомления о выполнении Сторонами внутригосударственных процедур, необходимых для вступления договора в силу" <*>.

--------------------------------

<*> См., к примеру: ст. 9 Соглашения между Правительством Киргизской Республики и Правительством Российской Федерации об урегулировании задолженности Киргизской Республики перед Российской Федерацией // Бюллетень международных договоров. 2003. N 9. С. 49.

Суды, применяя международный договор, должны убедиться в том, что данный договор вступил в силу. В случае если при рассмотрении дела возникают вопросы о действии международного договора, суд мог бы обратиться в Правовой департамент Министерства иностранных дел Российской Федерации.

Действующее законодательство России, а также международное право предусматривают возможность временного применения Российской Федерацией международного договора до вступления его в силу, если это предусмотрено в договоре или если об этом была достигнута договоренность со сторонами, подписавшими договор (ст. 23 Закона РФ "О международных договорах Российской Федерации").

Так, в соответствии со ст. 15 Соглашения между Российской Федерацией и Республикой Казахстан о сотрудничестве и взаимодействии в обеспечении безопасности комплекса "Байконур", воинских формирований Российской Федерации, временно находящихся на территории Республики Казахстан, и лиц, входящих в их состав, данный международный договор временно применяется с момента подписания до вступления Соглашения в силу <*>. При соблюдении иных условий суды Российской Федерации должны применять положения, содержащиеся в таких международных договорах <**>.

--------------------------------

<*> Там же. 2004. N 5. С. 6.

<**> Речь в данном случае идет о соблюдении следующих условий: а) международный договор РФ должен быть заключен в письменной форме; б) международный договор РФ должен содержать самоисполнимые положения; в) международный договор РФ должен быть официально опубликован.

Согласно ст. 18 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г. "государство обязано воздерживаться от действий, которые лишили бы договор его объекта и цели, если оно подписало договор под условием ратификации, до тех пор, пока оно не выразит ясно своего намерения не стать участником этого договора". Иными словами, государству, подписавшему международный договор, в отношении которого государство окончательно не выразило своего согласия (допустим, не ратифицировало), запрещается совершать действия, которые противоречили бы объекту и целям подписанного договора. Одним из примеров является Протокол N 6 к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г., запрещающий применение смертной казни в качестве уголовного наказания в мирное время <*>. Как известно, Российская Федерация подписала указанный протокол 16 апреля 1997 г., однако вплоть до настоящего времени в силу определенных обстоятельств данное международное соглашение не было ратифицировано Российской Федерацией. Но, следуя, в частности, вышеупомянутым положениям Венской конвенции о праве международных договоров, суды Российской Федерации не применяют смертную казнь в качестве уголовного наказания.

--------------------------------

<*> Целью данного Протокола является запрет применения смертной казни в качестве уголовного наказания в мирное время, объект - действия государств - участников данного Протокола, направленные на запрет применения смертной казни в качестве уголовного наказания в мирное время (текст Протокола приводится в Приложении N 4.4).

Как следует из содержания ст. 15 Конституции РФ, п. 3 ст. 5 ФЗ РФ "О международных договорах Российской Федерации", суды должны применять только те международные договоры РФ, которые были официально опубликованы. Действующее законодательство Российской Федерации предусматривает три источника официального опубликования международных договоров РФ.

Если речь идет о ратифицированных международных договорах (то есть договорах, решения о согласии на обязательность которых для Российской Федерации приняты в форме федерального закона), то тексты таких международных договоров подлежат опубликованию в Собрании законодательства Российской Федерации, а также в Бюллетене международных договоров. Межправительственные нератифицированные международные договоры подлежат опубликованию в "Бюллетене международных договоров". Международные договоры РФ, заключенные от имени министерств, ведомств, иных федеральных органов исполнительной власти (международные договоры межведомственного характера), публикуются в официальных изданиях этих органов.

Публикация вступивших в силу международных договоров РФ в иных источниках не будет являться официальной публикацией, и, таким образом, такие договоры не должны применяться судами Российской Федерации.

Федеральный закон "О международных договорах Российской Федерации" вступил в силу с 15 июля 1995 г., и поэтому требование об официальной публикации международных договоров РФ в вышеупомянутых источниках действует именно с этого момента.

Указ Президента РФ от 11 января 1993 г. N 11 <*>, "О порядке опубликования международных договоров РФ", предусматривающий, в частности, опубликование вступивших в силу для Российской Федерации международных договоров в ежемесячном "Бюллетене международных договоров", официальных изданиях министерств и центральных органов федеральной исполнительной власти (если речь идет о международных договорах РФ, заключенных от имени министерств и ведомств), а также в газете "Российские вести", не должен в настоящее время применяться на территории Российской Федерации. В свою очередь, если с 1 января 1992 г. <**> и до 15 июля 1995 г. международный договор РФ был опубликован в порядке, предусмотренном вышеупомянутым Указом Президента РФ, то такая публикация считается официальной.

--------------------------------

<*> Собрание актов Президента и Правительства РФ. 1993. N 3. Ст. 182.

<**> Данная дата предусмотрена вышеупомянутым Указом Президента РФ.

В отношении официальной публикации международных договоров, заключенных Союзом ССР и продолжающих действовать в настоящее время, следует отметить, что данные договоры публиковались в "Ведомостях Верховного Совета СССР", "Сборниках действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами", "Сборниках международных договоров СССР", "Собрании постановлений Правительства Союза Советских Социалистических Республик", в газетах "Известия" и "Правда" <*>. Суды Российской Федерации (в случае применения соответствующих договоров) вправе руководствоваться вышеупомянутыми источниками.

--------------------------------

<*> Цит. по: Международное право: Учебник / Под ред. проф. Ф.И. Кожевникова, доц. Э.С. Кривчиковой, проф. С.В. Молодцова. М.: Международные отношения, 1981. С. 126.

Необходимо подчеркнуть, что в настоящее время официально публикуются только те международные договоры, которые вступили в силу для Российской Федерации. При публикации каждого международного договора дается ссылка, с какого момента данный договор вступил в силу для Российской Федерации. Причем если речь идет о двусторонних международных договорах РФ, то ссылка содержит только дату вступления такого договора в силу, то есть момент, с которого данный договор обязывает Российскую Федерацию. Так, Соглашение между Правительством РФ и Правительством Итальянской Республики о сотрудничестве и взаимной административной помощи в таможенных делах вступило в силу 23 мая 2002 г. <*>.

--------------------------------

<*> Бюллетень международных договоров. 2003. N 7. С. 13.

Если публикуются многосторонние международные договоры, то ссылка предусматривает дату, с которой такой договор стал обязательным именно для Российской Федерации, так как в многосторонних международных соглашениях, как правило, не все подписавшие договор стороны сразу становятся участниками данного международного соглашения. К примеру, Бернская конвенция по охране литературных и художественных произведений от 9 сентября 1886 г., являющаяся многосторонним международным договором, вступила в силу для Российской Федерации только 13 марта 1995 г. <*>.

--------------------------------

<*> Бюллетень международных договоров. 2003. N 9. С. 22.

Требование об официальном опубликовании международных договоров РФ не является простой формальностью. Любое частное лицо (гражданин, иностранец, лицо без гражданства, юридическое лицо) имеет право знать о правах и обязанностях, предусматриваемых в нормативных правовых актах, включая международные договоры РФ, ставшие неотъемлемой частью правовой системы России. Указанное право частного лица гарантируется, в частности, п. 4 ст. 15 Конституции РФ, согласно которому "любые нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения". Международный договор РФ является одним из таких нормативных правовых актов.

Необходимость соблюдения вышеупомянутого требования об официальном опубликовании международного договора подтверждается судебной практикой.

Областное государственное унитарное предприятие "Вичугская хлопковая база" (далее по тексту - ОГУП "Вичугская хлопковая база") обратилось в Арбитражный суд Ивановской области с иском к Ивановской таможне о признании недействительным требования об уплате таможенных платежей от 15.02.01 N 1 на сумму 5188853 рубля 43 копеек.

Решением от 23.04.01 иск удовлетворен. Постановлением апелляционной инстанции от 18.06.01 решение оставлено без изменения.

Не согласившись с принятыми судебными актами, Ивановская таможня обратилась в Федеральный арбитражный суд Волго-Вятского округа с кассационной жалобой, в которой просит отменить решение и постановление Арбитражного суда Ивановской области.

Отказывая в удовлетворении кассационной жалобы, арбитражный суд подчеркнул, что "в соответствии со ст. 15 Конституции Российской Федерации международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы и подлежат официальному опубликованию. Данное требование Конституции Российской Федерации закреплено в ст. ст. 24, 30 Федерального закона от 15.07.1995 N 101-ФЗ "О международных договорах Российской Федерации". Поскольку Соглашение от 10.10.2000 на момент выставления таможенных требований об уплате таможенных платежей не было опубликовано, то налог на добавленную стоимость с предприятия должен уплачиваться в соответствии с частью второй Налогового кодекса Российской Федерации.

10.10.2000 между Правительством Российской Федерации и Правительством Кыргызской Республики было заключено Соглашение "О принципах взимания косвенных налогов во взаимной торговле". Данное Соглашение ратифицировано Российской Федерацией Федеральным законом от 27.12.2000 N 154-ФЗ. В соответствии со ст. 9 Соглашения оно вступает в силу с 1 января года, следующего за годом выполнения сторонами необходимых внутригосударственных процедур. После выполнения сторонами необходимых внутригосударственных процедур Соглашение вступило в силу с 01.01.2001. В соответствии с п. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы и в случае, если международным договором установлены иные правила, чем предусмотренные законом, применяются правила международного права. В соответствии с п. 1 ст. 30 Федерального закона Российской Федерации "О международных договорах Российской Федерации" вступившие в силу для Российской Федерации международные договоры, решения о согласии на обязательность которых для Российской Федерации приняты в форме федерального закона, подлежат официальному опубликованию по представлению Министерства иностранных дел Российской Федерации в Собрании законодательства Российской Федерации. Вступившие в силу для Российской Федерации международные договоры (за исключением договоров межведомственного характера) официально опубликовываются по представлению Министерства иностранных дел Российской Федерации также в Бюллетене международных договоров (п. 2 ст. 30 Закона).

Таким образом, международный договор Российской Федерации должен доводиться до всеобщего сведения путем опубликования. Арбитражный суд применяет вступившие в силу и должным образом доведенные до всеобщего сведения международные договоры Российской Федерации - международно-правовые соглашения, заключенные Российской Федерацией с иностранным(-и) государством(-ами).

В спорном случае Соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством Кыргызской Республики "О принципах взимания косвенных налогов во взаимной торговле" от 10.10.2000 не было в январе - феврале 2000 г. опубликовано, и поэтому данное Соглашение не подлежит применению <*>.

--------------------------------

<*> Указанное Постановление Федерального арбитражного суда Волго-Вятского округа от 28 августа 2001 г. опубликовано не было (см. архив суда. Дело N 490/5-К).

Как свидетельствует практика, международный договор РФ официально публикуется по истечении определенного времени с момента вступления в силу для Российской Федерации. Иногда данный период растягивается на несколько лет. Так, Договор между Российской Федерацией и Эстонской Республикой о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам вступил в силу 20 марта 1995 г. Однако указанный Договор был официально опубликован лишь в 1998 г. <*>. Соглашение о правовом режиме информационных ресурсов пограничных войск государств - участников Содружества Независимых Государств, вступившее в силу 25 ноября 1998 г., было официально опубликовано в Бюллетене международных договоров N 7 за 2001 г. Соглашение между Правительством РФ и Правительством Королевства Испания о сотрудничестве и взаимной помощи в таможенных делах от 14 июня 2000 г. вступило в силу 14 декабря 2000 г. Однако официально опубликовано было только в Бюллетене международных договоров N 8 за 2004 г.

--------------------------------

<*> Собрание законодательства РФ. 1998. N 2. Ст. 229; Бюллетень международных договоров. 1998. N 3. С. 12 - 32.

Представляется, что государственные органы, руководствуясь, в частности, общепризнанным принципом международного права - добросовестного выполнения международных обязательств, - должны официально публиковать текст международного договора одновременно с вступлением его (договора) в силу либо в кратчайшие сроки после этого. Однако следует вновь подчеркнуть, что суды обязаны применять только тот международный договор РФ, который был официально опубликован в соответствии с действовавшим в момент публикации законодательством <*>.

--------------------------------

<*> В связи с тем что суды Российской Федерации должны применять только официально опубликованные международные договоры РФ, в Приложении приводится перечень международных договоров РФ в сфере избежания двойного налогообложения, оказания правовой помощи, а также консульских отношениях, которые были официально опубликованы.

Необходимо обратить внимание на то, что в Бюллетене международных договоров публикуются официальные сообщения МИД РФ о прекращении или приостановлении действия международных договоров РФ. Так, в Бюллетене международных договоров N 6 за 2004 г. было опубликовано официальное сообщение МИД РФ о прекращении некоторых международных договоров РФ. Так, речь шла о прекращении с 18 января 2002 г. в отношениях между Российской Федерацией и Республикой Польша Договора, заключенного Союзом ССР и Польской Народной Республикой, о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 28 декабря 1957 г. <*>.

--------------------------------

<*> Данный Договор прекратил свое действие в связи с вступлением в силу 18 января 2002 г. Договора между Российской Федерацией и Республикой Польша о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским и уголовным делам от 16 сентября 1996 г. // Бюллетень международных договоров. 2002. N 5. С. 56 - 86.

Международные договоры РФ прекращают или приостанавливают свое действие независимо от публикаций соответствующих сообщений Министерства иностранных дел РФ. Поэтому суд не должен применять международный договор РФ с момента, когда договор прекратил или приостановил свое действие, а не с момента официальной публикации соответствующего сообщения МИД РФ. Иными словами, вышеупомянутый Договор, заключенный Союзом ССР и Польской Народной Республикой, о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам, не должен применяться судами России с 18 января 2002 г., а не с момента официальной публикации МИД РФ о соответствующем факте.

Комментарий к пункту 5

В Постановлении содержится примерный перечень категорий дел, при рассмотрении которых суд применяет международные договоры РФ.

Действующее гражданское процессуальное и материальное право России предусматривает положения, обязывающие суды применять международные договоры. В силу ст. 1 ГПК РФ, "если международным договором Российской Федерации установлены иные правила гражданского судопроизводства, чем те, которые предусмотрены законом, применяются правила международного договора". Статья 11 ГПК РФ, предусматривающая перечень правовых актов, применяемых судом при разрешении гражданских дел, подчеркивает, что "суд обязан разрешать гражданские дела на основании Конституции РФ, международных договоров Российской Федерации...". Причем в п. 4 указанной статьи особо обращается внимание на то, что, "если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем те, которые предусмотрены законом, суд при разрешении гражданского дела применяет правила международного договора" <*>.

--------------------------------

<*> Собрание законодательства РФ. 2002. N 46. Ст. 4532.

Практически каждый законодательный акт, имеющий гражданско-правовой характер, предусматривает широко известное положение о приоритете применения международного договора. Согласно ГК РФ международные договоры Российской Федерации применяются к отношениям, регулируемым гражданским законодательством, непосредственно, кроме случаев, когда из международного договора следует, что для его применения требуется издание внутригосударственного акта. Если международным договором РФ установлены иные правила, чем те, которые предусмотрены гражданским законодательством, применяются правила международного договора (ст. 7) <*>. Статья 10 Трудового кодекса РФ, посвященная вопросу соотношения закона, иного нормативного акта и нормы международного права, предусматривает, что, "если международным договором Российской Федерации установлены другие правила, чем предусмотренные законами и иными нормативными правовыми актами, содержащими нормы трудового права, применяются правила международного договора" <**>.

--------------------------------

<*> Там же. 1994. N 32. Ст. 3301.

<**> Там же. 2002. N 1. Ст. 3.

УПК РФ также предусматривает положения о приоритете в применении международного договора. Однако в отличие от гражданско-правовой сферы международный договор обладает приоритетом только в отношении норм, закрепленных в УПК РФ (ст. 1) <*>.

--------------------------------

<*> Там же. 2001. N 52. Ст. 4921.

Кировским областным судом гражданин России был осужден за совершение ряда преступлений. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ отменила обвинительный приговор и дело направила на новое судебное рассмотрение, так как суд первой инстанции нарушил принцип гласности судебного разбирательства. Согласно ст. 18 УПК РСФСР закрытое судебное разбирательство допускается исключительно при наличии следующих обстоятельств: а) для соблюдения интересов государственной тайны; б) по делам о преступлениях, совершенных лицами, не достигшими шестнадцатилетнего возраста; в) по делам о половых преступлениях; г) а также по другим делам в целях предотвращения разглашения сведений об интимных сторонах жизни участвующих в деле лиц. Однако суд первой инстанции провел закрытое судебное разбирательство при отсутствии указанных выше обстоятельств. Заместитель Председателя Верховного Суда РФ в протесте поставил вопрос об отмене кассационного определения и направлении дела на новое кассационное рассмотрение. Президиум Верховного Суда РФ протест удовлетворил, указав, что "вывод судебной коллегии Верховного Суда РФ о несоблюдении судом ст. 18 УПК РСФСР был сделан без учета норм Конституции Российской Федерации и международных пактов. В соответствии со ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г. публика может не допускаться на судебное разбирательство, когда этого требуют интересы сторон" <*>.

--------------------------------

<*> Бюллетень Верховного Суда РФ. 1997. N 2. С. 5. Как известно, указанное основание для проведения закрытых судебных разбирательств в настоящее время предусматривается в подп. 4 п. 2 ст. 241 УПК РФ.

Представляется, что, руководствуясь п. 4 ст. 15 Конституции РФ, суд должен отдавать приоритет в применении международным договорам РФ не только в случаях, когда положения последних противоречат УПК РФ, но и в случаях, когда международный договор РФ предусматривает иные положения в сравнении с другими законодательными актами, регулирующими уголовно-процессуальную деятельность в Российской Федерации. Судам следует иметь в виду, что положение п. 4 ст. 15 Конституции РФ имеет общий (генеральный) характер, то есть положения данного пункта должны в принципе распространяться на любую отрасль внутригосударственного права, независимо от того, предусматривает ли соответствующий отраслевой законодательный акт аналогичную норму либо нет (как будет отмечено ниже, приоритет в применении международного договора РФ перед законом не должен действовать в отношении Особенной части УК РФ).

В случае если предметом судебного рассмотрения являются отношения с иностранным элементом, то суд обязан практически по каждому такому делу обращаться к содержанию соответствующих международных договоров <*>. Причем в этом случае международные договоры могут не только содержать иные правила (в смысле коллизии), чем предусмотренные законом, но и дополнять действующее законодательство Российской Федерации.

--------------------------------

<*> Пункт 5 Постановления предусматривает примерный перечень дел, когда суд должен применить международный договор РФ, в нем упоминаются гражданские и уголовные дела, предметом которых являются отношения, регулируемые международным договором РФ.

В Постановлении подразумеваются как отношения с иностранным элементом, так и иные отношения, не связанные с иностранным элементом, но которые способны "испытывать" регулирующее воздействие международного договора. Примером могут являться отношения, связанные с обеспечением государством прав и свобод, гарантируемых Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод, которая, как известно, применяется независимо от присутствия в возникших отношениях иностранного элемента.

Под "отношениями, осложненными иностранным элементом" отечественная доктрина понимает, в частности, отношения с участием иностранных физических, юридических лиц, отношения, объектом которых является имущество, находящееся за пределами территории государства, юридические факты, с которыми связаны возникновение, изменение или прекращение правоотношений, которые имели место за границей, в том числе признание иностранных решений третейских (арбитражных) и государственных судов <*>.

--------------------------------

<*> См., например: Лунц Л.А. Курс международного частного права: В 3-х т. М.: Спарк, 2002. С. 26 - 27; Богуславский М.М. Международное частное право. М.: Юристъ. 1998. С. 18 - 24; Международное частное право: Учебник / Под ред. проф. Г.К. Дмитриевой. М.: Проспект, 2000. С. 12 - 13.

Определением Рязанского областного суда разрешено принудительное исполнение на территории Российской Федерации решения Актюбинского городского суда Республики Казахстан. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ, отменяя в кассационном порядке данное Определение, указала: "Суд не учел, что согласно ст. 54 Конвенции об оказании правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г., ратифицированной государствами - участниками Содружества Независимых Государств, правовая помощь и защита граждан Договаривающихся Сторон может наступить только при наличии определенных условий. В частности, одним из условий принудительного исполнения решения, как предусмотрено ст. ст. 53 - 54 Конвенции, является надлежащее и своевременное извещение о разбирательстве дела стороны, не принявшей участие в процессе и против которой было вынесено решение. Как видно из дела, документов, свидетельствующих об их надлежащем и своевременном извещении о дне рассмотрения дела, как того требует ст. 53 Конвенции, среди приобщенных к ходатайствам о принудительном исполнении судебного решения нет; имеющаяся копия письменного сообщения на имя А. и В. о дне слушания дела данных о времени отправления и вручения адресатам не содержит, не указан и способ отправления извещения. Таким образом, А. и В. не приняли участие в процессе вследствие несвоевременного и ненадлежащего извещения их о разбирательстве дела, что согласно ст. 55 Конвенции являлось основанием для отказа выдачи разрешения на принудительное исполнение решения. С учетом изложенного Определение областного суда от 2 июня 1997 г. является незаконным и подлежит отмене" <*>.

--------------------------------

<*> Законность. 1998. N 3.

Жумуров и Коннов обвинялись в умышленном убийстве, совершенном с особой жестокостью, группой лиц по предварительному сговору из хулиганских побуждений. 3-й окружной военный суд возвратил уголовное дело в прокуратуру комплекса "Байконур" для выделения дела в отношении гражданина Республики Казахстан Жумурова и решения вопроса о передаче его правоохранительным органам Республики Казахстан. Для обоснования своего решения суд сослался на п. 6.12 Договора аренды комплекса "Байконур", заключенного 10 декабря 1994 г. между Российской Федерацией и Республикой Казахстан, согласно которому юрисдикция РФ распространяется исключительно на ее граждан-военнослужащих, лиц гражданского персонала РФ и членов их семей.

В протесте прокурора комплекса "Байконур" ставился вопрос об отмене постановления судьи окружного военного суда, поскольку суд должен был руководствоваться не названным Договором, а заключенным на его основе Соглашением между Правительствами Российской Федерации и Республики Казахстан от 4 октября 1997 г. "О взаимодействии правоохранительных органов в обеспечении правопорядка на территории комплекса "Байконур", ратифицированным Федеральным законом от 8 октября 2000 г. N 123-ФЗ. Статья 5 Соглашения относит к юрисдикции России рассмотрение всех дел о правонарушениях, совершенных на территории комплекса, за исключением преступлений, совершенных гражданами Республики Казахстан против Республики Казахстан, ее физических и юридических лиц.

В силу ст. 59 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г. предыдущий договор применяется только в той мере, в какой его положения совместимы с положениями последующего договора, а при несовместимости положений, исключающей одновременное применение договоров, предыдущий договор в этой части считается прекращенным. Таким образом, в этой ситуации подлежит применению Соглашение от 4 октября 1997 г., поскольку вопросы юрисдикции оно трактует иначе, чем Договор от 10 декабря 1994 г. <*>.

--------------------------------

<*> Бюллетень Верховного Суда РФ. 2001. N 7. С. 18 - 19.

Применяя международные договоры РФ к отношениям, осложненным иностранным элементом, суд должен убедиться не только в том, вступил ли договор в силу для Российской Федерации, но также и в том, является ли обязательным данный договор для государства, с которым "связан" иностранный элемент. Указанный анализ необходим прежде всего в ходе реализации судом многостороннего договора, так как в случае осуществления двустороннего договора последний станет обязательным для России только в том случае, если Российская Федерация и другая сторона договора выразят свое окончательное согласие на обязательность такого международного договора, в противном случае международный договор не вступит в силу для Российской Федерации.

Так, Соглашение между Правительством РФ и Правительством Республики Молдова о взаимном признании документов об образовании, распространяющее действие на документы государственного образца Российской Федерации и Республики Молдова об образовании, вступило в силу для России и Молдовы 23 июля 2003 г. <*>. В случае если при рассмотрении дела возникнет вопрос о признании документов об образовании, выданных учебным заведением, находящимся на территории Республики Молдова, суд обязан будет применить вышеупомянутое Соглашение.

--------------------------------

<*> Бюллетень международных договоров. 2004. N 8. С. 56 - 60. Следует отметить, что в данном случае иностранным элементом в возникших отношениях будет диплом об образовании, выданный учебным заведением Республики Молдова.

Участвуя в реализации Европейской конвенции о взаимной помощи по уголовным делам от 20 апреля 1959 г. <*>, суд должен убедиться в том, что запрашивающее государство, то есть государство, которое просит об оказании правовой помощи, является участником данной Конвенции.

--------------------------------

<*> Там же. 2000. N 9. С. 3 - 11. Текст Конвенции приводится в Приложении N 4.6.

Конвенция вступила в силу для Российской Федерации 9 марта 2000 г. В рамках данной Конвенции иностранными элементами, в частности, являются: судебные материалы, лица, находящиеся под стражей, свидетели, эксперты, обвиняемые, связанные с территорией иностранного запрашивающего государства.

В п. 5 Постановления также обращается внимание на то обстоятельство, что приоритетом перед законом при наличии коллизии обладают не любые международные договоры, а только такие договоры, согласие на обязательность которых Российской Федерацией было выражено в форме федерального закона, то есть речь идет о ратифицированных международных договорах <*>.

--------------------------------

<*> Подробнее см. комментарий к п. 8 Постановления.

Комментарий к пункту 6

На нормативное содержание уголовного права России оказывали и продолжают оказывать влияние нормы международного права.

В соответствии с ратифицированными нашим государством конвенциями <*> в новый УК РФ были включены нормы, устанавливающие ответственность за нарушение равноправия граждан (ст. 136), за производство или распространение оружия массового поражения (ст. 355), за геноцид (ст. 357) и др.

--------------------------------

<*> К примеру, Конвенция 1948 г. о предупреждении преступления геноцида и наказании за него. Конвенция вступила в силу для Союза ССР 1 августа 1954 г. // Ведомости Верховного Совета СССР. 1954. N 12. Ст. 244; Международная конвенция 1965 г. о ликвидации всех форм расовой дискриминации. Конвенция вступила в силу для Союза ССР 4 марта 1969 г. // Ведомости Верховного Совета СССР. 1991. N 29. Ст. 844.

Рассматривая вопрос о соотношении норм международного и внутригосударственного права в сфере уголовного права, необходимо иметь в виду содержание п. 1 ст. 1 УК РФ, согласно которому "уголовное законодательство Российской Федерации состоит из настоящего Кодекса. Новые законы, предусматривающие уголовную ответственность, подлежат включению в настоящий Кодекс" <1>. Из данного положения следует очень важный вывод: УК РФ является единственным источником уголовного права России. Нормы международного права не могут оказывать непосредственное регулирующее воздействие на возникновение прав и обязанностей у граждан России в сфере отношений, охраняемых уголовным законодательством. Поэтому национальный суд не может привлечь к уголовной ответственности человека за совершение преступного деяния, которое было определено, допустим, в международном договоре и не было включено в уголовный закон <2>. К примеру, для того, чтобы реализовать положения Монреальской конвенции о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности гражданской авиации, ратифицированной СССР 27 декабря 1972 г. <3>, был принят Указ Президиума Верховного Совета СССР от 3 января 1973 г. <4> "Об уголовной ответственности за угон воздушного судна".

--------------------------------

<1> Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. N 25. Ст. 2954.

<2> Нельзя не согласиться с мнением профессора И.И. Лукашука, указывающего, что "международный уголовный суд может привлекать к ответственности за преступления, которые являются "преступлениями по международному праву и наказываются, как таковые, вне зависимости от того, наказуемы ли они по внутреннему праву" (ч. 2 ст. 1 проекта Кодекса преступлений против мира и безопасности человечества). Что же касается государств, то они принимают меры, необходимые для установления своей юрисдикции, прежде всего путем издания соответствующих законов, и привлечение к уголовной ответственности производится на основе этих законов. Очевидно, во всяком случае пока, сохраняет свою силу римское правило "nullum crimen, nulla poena, sine lege" (без закона нет ни преступления, ни наказания)". См.: Лукашук И.И. Нормы международного права в правовой системе России. С. 81. Более того, из ст. 54 Конституции РФ непосредственно следует, что уголовная ответственность может быть установлена исключительно законом, а не международным договором.

<3> Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. Вып. XXIX. М., 1975. С. 90 - 95.

<4> Данный Указ Президиума Верховного Совета СССР на территории Российской Федерации не действует, так как в настоящее время уголовная ответственность за угон воздушного судна предусматривается ст. 211 УК РФ.

Международный договор может предусматривать, что то или иное деяние может являться преступным. Но, принимая во внимание то обстоятельство, что в каждом государстве существует своя система уголовного наказания, в международном договоре невозможно предусмотреть единое, унифицированное наказание за то или иное уголовное правонарушение. Поэтому государства в случае присоединения к таким международным договорам должны вносить изменения и дополнения в национальное уголовное законодательство. Так, Конвенция ООН о предотвращении и наказании преступлений против лиц, пользующихся международной защитой, в том числе членов дипломатического представительства, от 14 декабря 1973 г. <*> обязывает государства, являющиеся участниками данного международного договора, предусмотреть соответствующие наказания за умышленные преступления, совершенные в отношении лиц, пользующихся дипломатической защитой, в том числе дипломатических агентов.

--------------------------------

<*> Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. Вып. XXXIII. М., 1979. С. 90 - 94. Конвенция вступила в силу для Союза ССР 20 февраля 1977 г.

С целью реализации соответствующих положений в УК РФ предусматривается наказание за нападение на лиц или учреждения, которые пользуются международной защитой (ст. 360 УК РФ). Нетрудно заметить, объем защиты, гарантируемый по УК РФ, явно не соответствует тому объему защиты, который должны осуществить государства в порядке реализации вышеупомянутой Конвенции. Так, в силу ст. 360 УК РФ преступлением является "нападение на представителя иностранного государства или сотрудника международной организации, пользующегося международной защитой, а равно на служебные или жилые помещения либо транспортное средство лиц, пользующихся международной защитой, если это деяние совершено в целях провокации войны или осложнения международных отношений. В свою очередь вышеупомянутая Конвенция защищает лиц, пользующихся международной защитой, их служебные, жилые помещения и транспортные средства от любого нападения, независимо от наличия целей - провокации войны или осложнения международных отношений.

В случае ратификации Российской Федерации Римского статута Международного уголовного суда 1998 г. необходимо будет внести, в частности, в УК РФ более 35 новых составов преступлений, подпадающих под юрисдикцию Международного уголовного суда, а также внести изменения в действующие составы преступлений. Например, объем понятия "геноцид" по Римскому статуту не соответствует объему понятия "геноцид", сформулированного в ст. 357 УК РФ.

В силу ст. 357 УК РФ под "геноцидом" понимаются "действия, направленные на полное или частичное уничтожение национальной, этнической, расовой или религиозной группы путем убийства членов этой группы, причинения тяжкого вреда их здоровью, насильственного воспрепятствования деторождению, принудительной передачи детей, насильственного переселения либо иного создания жизненных условий, рассчитанных на физическое уничтожение членов этой группы".

Согласно ст. 6 Римского статута Международного уголовного суда "для целей настоящего Статута под "геноцидом" понимают следующие действия, совершенные с намерением уничтожить полностью или в части национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую: убийство членов такой группы; причинение серьезных телесных повреждений или умственного расстройства членам такой группы; умышленное создание для какой-либо группы таких жизненных условий, которые рассчитаны на полное или частичное физическое ее уничтожение; принятие мер, рассчитанных на предотвращение деторождения в среде такой группы; насильственная передача детей из одной группы в другую".

Статут запрещает принудительную передачу детей из одной группы в другую; в свою очередь УК РФ запрещает любую принудительную передачу детей. Статут запрещает реализацию любых мер, связанных с предотвращением деторождения в такой группе; УК РФ запрещает только насильственное воспрепятствование деторождению. Статут акцентирует внимание на запрете умышленного создания для какой-либо группы таких жизненных условий, которые рассчитаны на полное или частичное физическое ее уничтожение. УК РФ обращает внимание только на запрет мер, связанных с насильственным созданием условий, рассчитанных на физическое уничтожение членов группы.

Следует также обратить внимание на то, что в настоящее время понятие геноцида толкуется на культурологическом уровне, подразумевая, что существует не только биологический, физический, но и культурный геноцид <*>.

--------------------------------

<*> William A. Schabas. An introduction to the international Criminal Court. Second edition. Cambridge university Press, 2004. P. 38. К сожалению, данный аспект не нашел отражения в действующем УК РФ.

Необходимо отметить, что УК РФ содержит ряд норм, непосредственно отсылающих к международным договорам РФ. Согласно ст. 355 УК РФ уголовной ответственности подлежат лица за "производство, приобретение или сбыт химического, биологического, а также другого вида оружия массового поражения, запрещенного международным договором Российской Федерации". Применяя ст. 355 УК РФ, суд, в частности, должен будет изучить: Конвенцию о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении от 16 декабря 1971 г., вступившую в силу для СССР 26 марта 1975 г. <*>; Конвенцию о запрещении разработки, производства, накопления и применения химического оружия и его уничтожении от 13 января 1993 г., вступившую в силу для Российской Федерации 5 декабря 1997 г. <**>.

--------------------------------

<*> Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. Вып. XXXI. М., 1977. С. 58 - 61.

<**> Собрание законодательства РФ. 1998. N 6. Ст. 682.

В силу ст. 356 УК РФ уголовно наказуемо "жестокое обращение с военнопленными или гражданским населением, разграбление национального имущества на оккупированной территории, применение в вооруженном конфликте средств и методов, запрещенных международным договором Российской Федерации". Применяя ст. 356 УК РФ, суд, в частности, должен будет изучить: Женевскую конвенцию об улучшении участи раненых, больных и лиц, потерпевших кораблекрушение, из состава вооруженных сил на море от 12 августа 1949 г.; Женевскую конвенцию об обращении с военнопленными от 12 августа 1949 г.; Женевскую конвенцию о защите гражданского населения во время войны от 12 августа 1949 г., а также Женевскую конвенцию об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях. Вышеуказанные Женевские конвенции вступили в силу для СССР 10 ноября 1954 г. <*>.

--------------------------------

<*> Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. Вып. XVI. М., 1957.

Подробнее о нормах международного права, действующих в период вооруженных конфликтов международного и немеждународного характера, см.: Егоров С.А. Вооруженные конфликты и международное право. М.: Дипломатическая академия МИД России, 2003; Женевские конвенции от 12 августа 1949 г. и дополнительные протоколы к ним. М.: Международный Комитет Красного Креста, 1997; Международное право. Ведение боевых действий: Сборник Гаагских конвенций и иных соглашений. М.: Международный Комитет Красного Креста, 1995.

Таким образом, несмотря на наличие общего правила, согласно которому единственным источником уголовного законодательства России является национальный закон, можно утверждать, что в отдельных ситуациях существуют исключения, установленные самим уголовным законом, когда положения международного договора РФ непосредственно оказывают воздействие на квалифицирующие признаки преступления.

УК РФ состоит из двух частей - Общей и Особенной. Постановление Пленума обращает внимание на действие международного договора РФ применительно к Особенной части УК РФ, предусматривающей составы преступлений. Представляется, что, несмотря на содержание вышеупомянутого п. 1 ст. 1 УК РФ, общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры РФ могли бы иметь непосредственное действие в сфере отношений, регулируемых Общей частью УК РФ. Как известно, ряд положений Общей части УК РФ противоречит общепризнанным принципам и нормам международного права. К примеру, положение ст. 11 УК РФ, распространяющее действие Кодекса без каких-либо ограничений на преступления, совершенные на континентальном шельфе и в исключительной экономической зоне Российской Федерации, противоречит общепризнанному отраслевому принципу международного права - принципу свободы открытого моря, гарантируемому Конвенцией по морскому праву 1982 г. <*>, участницей которой является Российская Федерация. Поэтому Российская Федерация должна осуществлять уголовную юрисдикцию в отношении преступлений, совершенных в исключительной экономической зоне или на континентальном шельфе России, прежде всего с учетом и на основании норм международного права, содержащихся, в частности, в вышеупомянутой Конвенции по морскому праву.

--------------------------------

<*> Собрание законодательства РФ. 1997. N 48. Ст. 5493. Конвенция вступила в силу для Российской Федерации с 11 апреля 1997 г.

Комментарий к пункту 7

Как было отмечено выше, в отношении своей территории государство обладает полным суверенитетом, любое лицо, находящееся на территории государства, попадает под полную юрисдикцию данного государства, однако нормы международного права могут предусматривать исключения в этом отношении. Одним из ярких примеров в этой связи являются дипломатические иммунитеты от юрисдикции государства пребывания.

Дипломатический иммунитет (изъятия из-под юрисдикции государства пребывания) предоставляется определенным лицам не для личных выгод, а с целью создать максимально благоприятные условия для осуществления функций дипломатического представительства в государстве пребывания (государстве, на территории которого дипломатическое представительство осуществляет свои функции). Дипломатический иммунитет является следствием существования общепризнанного принципа международного права - суверенного равенства государств, неотъемлемым аспектом которого является правило: одно суверенное государство не может подчиниться власти другого (parin pаrem non habet imperium).

Как следует из ст. 31 Венской конвенции о дипломатических сношениях от 18 апреля 1961 г. <*>, иммунитетом от уголовной юрисдикции пользуются глава дипломатического представительства, члены дипломатического представительства, имеющие дипломатический ранг, члены их семей, живущие вместе с ними и если они не являются гражданами государства пребывания.

--------------------------------

<*> Текст Конвенции приводится в Приложении N 6.1.

Неприкосновенность личности дипломатического работника и членов его семьи предполагает повышенную ответственность государства пребывания за ее обеспечение. 14 декабря 1973 г. Генеральная Ассамблея ООН приняла Конвенцию о предотвращении и наказании преступлений против лиц, пользующихся международной защитой, в том числе членов дипломатического представительства (Российская Федерация является участницей данного международного договора) <*>. В Конвенции подчеркивается, что преступления против дипломатических агентов и других лиц, пользующихся международной защитой, угрожая безопасности этих лиц, создают серьезную угрозу поддержанию нормальных международных отношений, которые необходимы для сотрудничества между государствами (преамбула Конвенции).

--------------------------------

<*> Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. Вып. XXXIII. М., 1979. С. 90 - 94. Конвенция вступила в силу для Союза ССР 20 февраля 1977 г.

Лицо, пользующееся иммунитетом согласно Венской конвенции о дипломатических сношениях, пользуется таковым с момента вступления его на территорию государства пребывания. Если функции лица, пользующегося иммунитетами, заканчиваются, эти иммунитеты прекращаются, когда лицо покинет территорию государства пребывания (п. 2 ст. 39 Конвенции). Как отмечалось выше, в состав государственной территории входят, в частности, суша (сухопутная территория в пределах государственных границ), водная территория (внутренние воды и территориальное море государства), воздушное пространство, проходящее по периметру границ государства <*>. Член дипломатического представительства, члены его семьи, находящиеся на борту воздушного или морского судна, следующего в открытом воздушном либо в морском пространстве под флагом Российской Федерации, также пользуются дипломатическим иммунитетом.

--------------------------------

<*> Международное право: Учебник / Под ред. проф. В.И. Кузнецова. С. 250.

К иным лицам, пользующимся иммунитетом от уголовной юрисдикции, относятся члены персонала дипломатического представительства, осуществляющие административно-техническое обслуживание представительства: шифровальщики, секретари, делопроизводители <*>, члены их семей, проживающие вместе с указанными лицами, если они не являются гражданами государства пребывания и не проживают постоянно на территории данного государства (ст. 37 Венской конвенции о дипломатических сношениях 1961 г.).

--------------------------------

<*> Демин Ю.Г. Статус дипломатических представительств и их персонала. М.: Международные отношения, 1995. С. 126.

Члены обслуживающего персонала дипломатического представительства: водители, уборщики территорий и помещений, работники по обслуживанию техники <*>, которые не являются гражданами государства пребывания или не проживают в нем постоянного, также пользуются иммунитетом от уголовной юрисдикции, однако только в отношении действий, совершенных ими при исполнении своих обязанностей (п. 3 ст. 37 Конвенции). Иными словами, в отличие от членов дипломатического представительства, а также членов административно-технического персонала иммунитет членов обслуживающего персонала имеет ограниченный характер.

--------------------------------

<*> Там же. С. 128.

Кроме членов дипломатического представительства, а также членов административно-технического персонала дипломатического представительства, членов обслуживающего персонала, иммунитетом от уголовной юрисдикции пользуются консульские должностные лица. Но, согласно Венской конвенции о консульских сношениях от 24 апреля 1963 г. <*>, иммунитет от уголовной ответственности в отношении этих лиц ограничен. Консульские должностные лица не могут быть подвергнуты аресту или предварительному заключению иначе как на основании решения компетентных судебных властей за совершение тяжких преступлений (ст. 41 Конвенции). Применительно к УК РФ речь идет о совершении тяжких и особо тяжких преступлений (п. п. 4 - 5 ст. 15 УК РФ). В любом случае консульские должностные лица могут быть осуждены за совершение тяжких и особо тяжких преступлений.

--------------------------------

<*> Сборник международных договоров СССР. Вып. XLV. М., 1991. С. 124 - 147. Текст Конвенции приводится в Приложении N 6.2.

Необходимо отметить, что в двусторонних консульских конвенциях вопрос о личной неприкосновенности и иммунитете от уголовной юрисдикции может решаться по-разному <1>. Так, Консульская конвенция между Российской Федерации и Исламской Республикой Пакистан предусматривает аналогичные положения в части иммунитета от уголовной юрисдикции, что и Венская конвенция о консульских сношениях (ст. ст. 18 - 19) <2>. Консульская конвенция между Российской Федерацией и Итальянской Республикой гарантирует консульским должностным лицам и членам их семей личную неприкосновенность, то есть эти лица не подлежат ни аресту, ни предварительному заключению иначе как на основании постановлений компетентных судебных органов в случае совершения преступлений, за которые законодательство государства пребывания предусматривает лишение свободы на срок не менее 5 лет (ст. 20) <3>. В свою очередь Консульская конвенция между Российской Федерацией и Эстонской Республикой предоставляет иммунитет от уголовной юрисдикции консульским должностным лицам и членам их семей в полном объеме, независимо от тяжести совершенного уголовного правонарушения (ст. 20) <4>.

--------------------------------

<1> В Приложении N 7.1 приводится список официально опубликованных консульских конвенций, вступивших в силу для Российской Федерации на 1 января 2005 г.

<2> Бюллетень международных договоров. 2003. N 1. С. 10 - 11.

<3> Там же. 2004. N 7. С. 49 - 76.

<4> Там же. 2002. N 1. С. 23.

Поэтому если речь идет об осуществлении уголовной юрисдикции в отношении консульских должностных лиц, то суды должны исследовать действующие международные договоры РФ, включая двусторонние соглашения, регулирующие данные отношения.

Представители государств - членов международных межправительственных организаций, а также должностные лица этих организаций также пользуются иммунитетом от юрисдикции государства пребывания. Как было отмечено выше, международной межправительственной организацией является такая организация, в основе деятельности которой лежит международный договор (например, ООН, действующая на основании Устава, являющегося международным договором, подписанным 26 июня 1945 г. и вступившим в силу, в том числе для Союза ССР, 24 октября 1945 г. <*>; Совет Европы, действующий на основании Устава, также являющегося международным договором, подписанным 5 мая 1949 г. и вступившим в силу 3 августа 1949 г. <*>, и др.).

--------------------------------

<*> Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. Вып. XXII. М., 1956. С. 14 - 47.

<**> Собрание законодательства РФ. 1997. N 12. Ст. 1390. Устав Совета Европы вступил в силу для Российской Федерации 28 февраля 1996 г.

Правовое основание предоставления иммунитета от уголовной юрисдикции лицам, включая сотрудников международных межправительственных организаций, - международный договор. В случае если возникает вопрос о привлечении к уголовной ответственности сотрудника международной межправительственной организации либо представителя государства, участвующего в работе соответствующей международной организации, конференции, проводимой под эгидой данной международной организации, суду необходимо выяснить, предоставляет ли действующий международный договор РФ соответствующему лицу иммунитет от уголовной юрисдикции. Если такой договор отсутствует, то соответствующие лица могут быть привлечены к юридической ответственности на общих основаниях. В рамках системы ООН таким договором является, в частности, Конвенция о привилегиях и иммунитетах ООН от 13 февраля 1946 г. <*>, а также Конвенция о привилегиях и иммунитетах специализированных учреждений Организации Объединенных Наций от 21 ноября 1947 г. <**>. В рамках Совета Европы было заключено Генеральное соглашение о привилегиях и иммунитетах от 2 сентября 1949 г., участником которого является Российская Федерация <***>.

--------------------------------

<*> Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. Вып. XV. М., 1957. С. 32 - 40.

<**> Действующее международное право. Т. 1. М.: Московский независимый институт международного права, 1996. С. 620 - 632.

<***> Собрание законодательства РФ. 1997. N 12. Ст. 1391. Генеральное соглашение вступило в силу для Российской Федерации 28 февраля 1996 г. Подробнее см.: Ганюшкин Б.В. Дипломатическое право международных организаций. М.: Международные отношения, 1972.

В настоящее время на территории Российской Федерации иммунитет от уголовной юрисдикции главам иностранных государств, главам иностранных правительств, внешнеполитических ведомств, официальным государственным и правительственным делегациям предоставляется на основании общепризнанных принципов и норм международного права, так как Российская Федерация не является участницей Конвенции о специальных миссиях 1969 г. <*>, которая регулирует, в частности, вопросы иммунитета членов миссии (делегации), посылаемых одним государством в другое с согласия последнего для рассмотрения определенных вопросов или выполнения определенной задачи. Но следует иметь в виду, что данный международный договор содержит общепризнанные нормы международного права <**>, поэтому суды могут руководствоваться положениями, содержащимися в данном международном договоре, как положениями, закрепляющими общепризнанные нормы международного права.

--------------------------------

<*> Действующее международное право. Т. 1. М.: Московский независимый институт международного права, 1996. С. 562 - 582. Текст Конвенции приводится в Приложении N 6.3.

<**> Международное право: Учебник / Под ред. проф. Е.Т. Усенко, Г.Г. Шинкарецкой. М.: Юристъ, 2003. С. 148 - 149.

Так, в силу ст. 29 Конвенции "личность представителей посылающего государства в специальной миссии, а также личность членов дипломатического персонала миссии неприкосновенна. Они не подлежат аресту или задержанию в какой бы то ни было форме. Принимающее государство обязано относиться к ним с должным уважением и принимать все надлежащие меры для предупреждения каких-либо посягательств на их личность, свободу или достоинство". В соответствии с п. 1 ст. 31 Конвенции "представители посылающего государства в специальной миссии и члены ее дипломатического персонала пользуются иммунитетом от уголовной юрисдикции принимающего государства".

Необходимо отметить, что международный договор может предоставлять вышеупомянутым лицам иммунитет не только от уголовной, но и от гражданской и административной юрисдикции. Так, Конвенция о привилегиях и иммунитетах Евразийского экономического сообщества, вступившая в силу для Российской Федерации 15 декабря 2002 г., предусматривает, что генеральный секретарь Евразийского экономического сообщества и члены его семьи, если они не являются гражданами государства пребывания, пользуются привилегиями и иммунитетами в объеме, предусмотренном Венской конвенцией о дипломатических сношениях от 18 апреля 1961 г. (ст. 10) <*>. В свою очередь Венская конвенция о дипломатических сношениях предоставляет иммунитет дипломатическим агентам, то есть лицам, имеющим дипломатический ранг, иммунитет как от уголовной, так и от гражданской и административной юрисдикции, кроме случаев: a) вещных исков, относящихся к частному недвижимому имуществу, находящемуся на территории государства пребывания, если только он не владеет им от имени аккредитующего государства для целей представительства; b) исков, касающихся наследования, в отношении которых дипломатический агент выступает в качестве исполнителя завещания, попечителя над наследственным имуществом, наследника или отказополучателя как частное лицо, а не от имени аккредитующего государства; c) исков, относящихся к любой профессиональной или коммерческой деятельности, осуществляемой дипломатическим агентом в государстве пребывания за пределами своих официальных функций (ст. 31 Конвенции).

--------------------------------

<*> Ведомости ВС СССР. 29 апреля 1964. N 18. Ст. 221.

Комментарий к пункту 8

Вопросы соотношения юридической силы нормы международного права и национального законодательства являются одним из основных аспектов взаимодействия международного и внутригосударственного права практически в любой национально-правовой системе.

Под "правовой нормой международного права" понимается юридическое обязательное правило поведения, устанавливаемое государствами и обеспечиваемое их принудительной силой.

Норма международного права должна применяться в рамках национальной правовой системы прежде всего согласно правовым принципам, существующим в этой системе, в том числе принципам, регулирующим вопросы юридической силы нормативных правовых актов в рамках данной правовой системы.

Представляется, что в первую очередь необходимо определить соотношение положений, содержащихся в Конституции РФ, и норм международного права.

Из статьи 15 Конституции РФ следует, что Конституция РФ обладает в рамках правовой системы России высшей юридической силой. Положения Конституции РФ имеют приоритет в применении перед любыми иными внутригосударственными правовыми актами, а также перед международными договорами РФ, даже если последние были ратифицированы, то есть согласие на обязательность которых было принято в форме федерального закона. Приоритет Конституции РФ перед любым международным договором РФ подтверждается положением, содержащимся в ст. 22 ФЗ "О международных договорах Российской Федерации", в соответствии с которым если международный договор противоречит Конституции РФ, то перед ратификацией такого договора, то есть моментом окончательного выражения согласия России на обязательность такого договора, необходимо внести соответствующие изменения в текст Конституции РФ.

Более того, нельзя не отметить, что п. 4 ст. 15 Конституции РФ предусматривает приоритет в применении международного договора РФ именно перед законом, но не Конституции РФ, которая с точки зрения системы источников национального права России в настоящее время не является законом <*>.

--------------------------------

<*> Текст Конституции РФ не содержит упоминания о том, что данный источник права России является (именуется) Основным законом в отличие от Конституции РСФСР 1978 г. Сами конституционные положения разделяют понятия Конституции РФ и закона РФ. К примеру, в силу п. 1 ст. 120 Конституции РФ "судьи независимы и подчиняются только Конституции Российской Федерации и федеральному закону".

С точки зрения автора, Конституция РФ является особым, самостоятельным источником права России, обладающим высшей юридической силой на территории Российской Федерации.

В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ N 8 от 31 октября 1995 года также подчеркивается, что Конституция РФ в рамках правовой системы России обладает высшей юридической силой (п. п. 2, 5 Постановления) <*>.

--------------------------------

<*> Российская газета. 1995. N 247.

Таким образом, Конституция РФ в рамках правовой системы России обладает высшей юридической силой, и поэтому она обладает приоритетом в применении не только в отношении иных внутригосударственных нормативных правовых актов, но и в отношении норм международного права, включая нормы, содержащиеся в международных договорах РФ, независимо от формы выражения согласия на обязательность такого договора.

Практика иностранных государств подтверждает вывод о приоритете применения национальных конституций перед международными договорами в рамках правовой системы соответствующего государства.

Так, Конституция США 1879 г. предусматривает, что "Конституция и законы Соединенных Штатов, изданные в ее исполнение, равно как и все договоры, которые заключены или будут заключены Соединенными Штатами, являются высшими законами страны, и судьи каждого штата обязаны к их исполнению, хотя бы в конституциях и законах отдельных штатов встречаются противоречащие постановления" <*>. Судебная практика истолковала указанное положение таким образом, что федеральные законы США обладают равной юридической силой с международными договорами, и, следовательно, в случае возникновения коллизии между федеральным законом и международным договором применяется общий принцип права: последующий закон отменяет закон предыдущий. Однако положения Конституции США в любом случае имеют приоритет перед положениями, сформулированными в международных договорах. В одном из решений суд апелляционной инстанции установил, что "правила международного соглашения об экстрадиции, заключенного между США и Францией, противоречат четвертой поправке к Конституции США и поэтому не подлежат применению" <**>.

--------------------------------

<*> Современные зарубежные конституции / Московский юридический институт. М., 1992. С. 39 - 40.

<**> American journal of international Law. 1998. N 1. Р. 91.

В соответствии со ст. 10 Конституции Италии 1947 г. "правопорядок Италии согласуется с общепризнанными нормами международного права" <*>. Итальянская судебная практика, как известно, придерживается дуалистической концепции соотношения международного и внутригосударственного права. Чтобы применить правила, содержащиеся в международном договоре, они должны быть инкорпорированы в национальное законодательство. Договор, как и в США, имеет тот же юридический статус, что и закон. Однако правоприменительная практика старается следовать концепции доброжелательного отношения к международному праву. Но, если возникает коллизия между конституционными положениями и международным договором, приоритет в применении отдается Конституции. В одном из дел Конституционный Суд Италии признал, что "соглашение об экстрадиции между США и Италией является неконституционным и, следовательно, не подлежит применению" <**>.

--------------------------------

<*> Конституции государств Европейского Союза. М.: НОРМА-ИНФРА, 1999. С. 424.

<**> American journal of international Law. 1997. N 4. Р. 728.

В соответствии с Конституцией РФ наряду с данным нормативно-правовым актом на территории Российской Федерации действуют иные источники национального права России: федеральные конституционные законы (ст. 108), федеральные законы (ст. 105), указы и распоряжения Президента РФ (ст. 90), постановления и распоряжения Правительства РФ (ст. 115). Конституция РФ также регулирует вопросы иерархичности вышеуказанных нормативных актов. К примеру, указы и распоряжения Президента РФ не могут противоречить Конституции РФ и федеральным законам. Правотворческая деятельность Правительства РФ должна соответствовать не только Конституции РФ и федеральным законам, но и указам Президента РФ.

Деятельность федеральных министерств, ведомств, иных федеральных органов государственной власти должна соответствовать не только Конституции РФ, федеральным законам, но и правовым актам Президента РФ, Правительства РФ (ст. 3 ГК РФ, п. 2 Положения о Министерстве иностранных дел РФ в ред. от 16 сентября 2002 г.).

ФЗ "О международных договорах Российской Федерации" наделил компетенцией заключать международные договоры Президента РФ, Правительство РФ, федеральных министров, иных руководителей федеральных органов государственной власти (ст. ст. 3, 12 Закона). Причем данный Закон предусмотрел четкие полномочия органов государственной власти, включая Президента РФ, Правительство РФ, федеральных министерств и ведомств, в сфере заключения международных договоров (разд. II Закона).

Принимая во внимание то обстоятельство, что при соблюдении определенных условий международные договоры РФ становятся частью правовой системы России и, следовательно, порождают права и обязанности для частных лиц, руководствуясь вышеупомянутыми принципами соотношения нормативных правовых актов, органы государственной власти в Российской Федерации не должны выражать окончательное согласие на обязательность международного договора для Российской Федерации, положения которого противоречили бы нормативным правовым актам, принимаемым вышестоящими государственными органами. Данное положение прежде всего направлено на обеспечение основ конституционного строя, содержащихся в гл. 1 Конституции РФ.

Поэтому в Постановлении было отмечено, что "правила действующего международного договора Российской Федерации, согласие на обязательность которого было принято не в форме федерального закона, имеют приоритет в применении в отношении подзаконных нормативных актов, изданных органом государственной власти, заключившим данный договор" (абз. 2 п. 8 Постановления). Положения межправительственного международного договора РФ не должны противоречить Конституции РФ, федеральным законам, указам Президента РФ. Федеральное министерство не вправе заключать межведомственный международный договор, положения которого противоречили бы не только Конституции РФ, федеральным законам, указам Президента РФ, но и правовым актам, принимаемым Правительством РФ.

Если речь идет о ратифицированных международных договорах РФ, то есть таких международных договорах, согласие на обязательность которых было принято в форме закона Федеральным Собранием Российской Федерации, то соответственно положения таких международных договоров должны обладать приоритетом в применении перед законами Российской Федерации, независимо от момента принятия таких законов. Данный вывод находит свое подтверждение в законодательстве Российской Федерации.

В силу ст. 4 Земельного кодекса РФ 2001 г., "если международным договором Российской Федерации, ратифицированным в установленном порядке, установлены иные правила, чем те, которые предусмотрены настоящим Кодексом, применяются правила международного договора" <*>. В соответствии с п. 3 ст. 6 ФЗ РФ "О профессиональных союзах, их правах и гарантиях деятельности", "если международными договорами Российской Федерации, конвенциями Международной организации труда, ратифицированными Российской Федерацией, установлены иные правила, чем предусмотренные настоящим Федеральным законом, то применяются правила международных договоров и конвенций" <**>.

--------------------------------

<*> Собрание законодательства РФ. 2001. N 44. Ст. 4147.

<**> Там же. 1996. N 3. Ст. 148.

Необходимо отметить, что международные конвенции являются видом международных договоров, поэтому упоминание в данном контексте одновременно договоров и конвенций является алогичным.

Разрешая возникающие коллизии между внутригосударственным и международным правом, с целью обеспечения приоритета применения норм международного права суды в своей деятельности могли бы руководствоваться общепризнанной концепцией "дружеского отношения к международному праву" <*>. Согласно этой концепции законы, иные нормативные правовые акты должны толковаться в соответствии с международным правом. Судам при их толковании следует исходить из того, что законодатель, иной правотворческий орган, принимая соответствующий акт, не намерены были нарушать действующие нормы международного права, являющиеся обязательными для государства.

--------------------------------

<*> Подробнее об указанной концепции см.: Лукашук И.И. Международное право в судах государств. С. 144 - 145.

Однако если правоприменитель с помощью возможных средств и способов толкования не смог совместить положения международного и внутригосударственного права, то следует руководствоваться вышеупомянутыми принципами.

Следует обратить внимание на то, что толкование положений внутригосударственного и международного права путем совмещения (согласования) норм необходимо для обеспечения приоритета применения норм международного права, имеющего международно-правовой аспект, так как в силу ст. 27 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г. государство "не может ссылаться на положения своего внутреннего права в качестве оправдания для невыполнения им договора". Иными словами, согласно международному праву обязательства по международным договорам должны быть выполнены независимо от положений внутреннего права.

Комментарий к пункту 9

В процессуальном законодательстве Российской Федерации широко признано, что одним из оснований отмены либо изменения вышестоящей судебной инстанцией судебного акта, принятого нижестоящим судом, является нарушение норм права, имеющих как материальный, так и процессуальный характер (ст. ст. 330, 362 - 364, 387 ГПК РФ, ст. ст. 369, 379, 409 УПК РФ, ст. ст. 270, 288 АПК РФ).

Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры РФ, став частью правовой системы России, получили возможность оказывать регулирующее правовое воздействие на поведение субъектов национального права в сфере внутригосударственных отношений. Поэтому частные лица вправе требовать судебной защиты своих прав и законных интересов, предусматриваемых нормами международного права, и суды Российской Федерации должны применять соответствующие нормы.

Верховный Суд РФ, рассмотрев в кассационном порядке дело по искам Самойленко Василия Леонидовича, Бронникова Дмитрия Алексеевича, Еременко Александра Петровича, Шамрай Евгения Владимировича, Васильчикова Александра Васильевича, Пак Сергея Тимофеевича, Харькова Валерия Ивановича, Марченко Александра Викторовича, Ларина Виктора Васильевича, Клепикова Владислава Евгеньевича, Рыжкова Владимира Егоровича, Коваль Андрея Владимировича к МВД РФ, УВД Белгородской области, Объединенной группировке войск на территории Северо-Кавказского региона РФ о признании недействительными приказов руководителя группы управления временной оперативной группировки органов внутренних дел и подразделений МВД России, взыскании денежных выплат по кассационной жалобе управления внутренних дел Белгородской области на решение Белгородского областного суда от 19 августа 2002 г., отметил: "Суд (первой инстанции) правильно исходил из того, что в силу положений Конвенции Международной организации труда от 1 июля 1949 г. "Об охране заработной платы" <*>, Конституции Российской Федерации, Федерального закона "О государственной тайне" сведения об условиях оплаты труда не могут быть закрытыми и не могут не доводиться до сведения трудящихся, а в данном случае нормативные акты, регулирующие оплату в командировке, являются закрытыми и до сведения истцов доведены не были. Как следует из материалов дела, руководством УВД Белгородской области истцам были сообщены именно те условия оплаты, на исполнении которых они настаивают. Исходя из изложенного, суд правильно признал, что оплате подлежал каждый день пребывания в командировке по 950 рублей начальствующему составу и по 850 рублей рядовому составу независимо от характера выполняемых задач, а не на основании директивы руководителя штаба по управлению контртеррористическими операциями на территории Северо-Кавказского региона от 03.09.2000, которая не отвечает требованиям, предъявляемым к нормативным актам об оплате труда, и не была доведена до сведения истцов до их направления в командировку" <**>.

--------------------------------

<*> Ведомости Верховного Совета СССР. 1961. N 44. Ст. 447. Конвенция вступила в силу для СССР 24 сентября 1952 г.

<**> Данный судебный акт опубликован не был. См. архив Верховного Суда РФ. Определение от 13 января 2003 г. по делу N 57-Г02-16.

По смыслу п. 4 ст. 15 Конституции РФ, соответствующих положений, содержащихся в процессуальном законодательстве Российской Федерации, нарушение судом норм международного права при рассмотрении гражданских, уголовных, административных дел должно являться основанием для отмены или изменения вышестоящими судебными инстанциями судебного акта, принятого нижестоящими судами. В Постановлении подчеркивается, что под нарушением норм международного права понимается: а) неприменение нормы международного права, подлежащей применению, либо б) применение судом нормы международного права, не подлежащей применению, либо в) неправильное истолкование судом соответствующей нормы международного права (п. 9 Постановления).

Генерал-майор в запасе Ю. обратился в военную коллегию Верховного Суда РФ с жалобой на действия Президента РФ, Министра обороны РФ, Главнокомандующего РВСН и командира войсковой части N 13991, относящиеся к увольнению заявителя с военной службы без обеспечения жильем. При рассмотрении дела Суд установил, что в период прохождения заявителем - с 1986 по 1992 гг. - службы в должности командира дивизии в г. Луцке ему было предоставлено жилое помещение в г. Луцке общей площадью 72 кв. м. Представители заинтересованных сторон утверждали в Суде, что заявитель должен был сдать указанное жилое помещение.

Однако, как было отмечено Верховным Судом РФ в решении от 24 апреля 2001 г., такие утверждения являются необоснованными, основывающимися на неправильном толковании международно-правовых норм.

Действительно, в соответствии со ст. 1 Соглашения между государствами - участниками СНГ о социальных и правовых гарантиях военнослужащих, лиц, уволенных с военной службы, и членов их семей от 14 февраля 1992 г. <*> за военнослужащими, лицами, уволенными с военной службы и проживающими на территории государств - участников СНГ, сохраняется уровень прав и льгот, установленных ранее законодательством Союза ССР. Вместе с тем данная норма международного договора не устанавливает обязанность военнослужащих сдавать жилые помещения, предоставленные им на территории государств - участников Содружества, для последующей реализации своих жилищных прав в соответствии с законодательством государств, в которых они проходят службу. Не содержат указанного требования и другие международные договоры, в которых принимает участие Российская Федерация.

--------------------------------

<*> Бюллетень международных договоров. 1993. N 1. С. 20 - 21.

Принимая во внимание это обстоятельство, а также то, что заявителю на территории Российской Федерации не было предоставлено жилое помещение в соответствии с законодательством России, приказ командира войсковой части N 13991 от 6 декабря 2001 г. в части исключения Ю. из списков личного состав части был признан незаконным <*>.

--------------------------------

<*> Указанное решение опубликовано не было. См. архив Военной коллегии Верховного Суда РФ. Решение от 24 апреля 2001 г. N ВКПИ01-23.

ОАО "Центральный рынок" обратилось в Арбитражный суд Оренбургской области с иском о взыскании задолженности по арендной плате с филиала N 1 Болгаро-русского товарищества, зарегистрированного в Болгарии. Решением суда иск был удовлетворен. Рассматривая данное дело в порядке надзора, Высший Арбитражный Суд РФ, отменив вышеуказанное судебное решение, подчеркнул, что "вручение документов участнику арбитражного процесса производится в порядке, предусмотренном международными договорами с участием Российской Федерации. Договор о правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам, заключенный между СССР и Народной Республикой Болгарией 19 февраля 1975 г. <*>, продолжает действовать до настоящего времени. Согласно п. 4 Договора Договаривающиеся стороны оказывают друг другу правовую помощь в совершении отдельных процессуальных действий. В частности, правила вручения документов, установленные п. п. 3, 8 и 9 Договора, предусматривают направление судебных документов, в том числе извещений о принятии спора к рассмотрению российским арбитражным судом, через Минюст России и Министерство юстиции Болгарии для вручения иностранному участнику спора. Между тем в деле отсутствуют доказательства надлежащего извещения иностранного лица о предстоящем судебном разбирательстве. Уведомление было направлено только в адрес филиала иностранного юридического лица, хотя данный способ извещения является дополнительным, а не основным. Болгарская сторона была лишена возможности участвовать в судебном разбирательстве, высказать свое мнение о возможности рассмотрения спора в российском суде и, таким образом, защищать свои права и интересы. При таких обстоятельствах решение, вынесенное в отсутствие другой стороны, не извещенной надлежащим образом о времени и месте слушания дела, является незаконным и подлежит отмене" <**>.

--------------------------------

<*> Ведомости Верховного Совета СССР. 1976. N 8. Ст. 133.

<**> Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2001. N 6. С. 49 - 51.

Фирма "О.И.Л. Отто Интернациональ Лизинг Акциенгезельшафт" (Германия) (далее - фирма) обратилась в Арбитражный суд Алтайского края с иском к закрытому акционерному обществу "Зерноперерабатывающий комбинат "Барнаульская мельница" (ранее - товарищество с ограниченной ответственностью "Мельница", общество с ограниченной ответственностью "Мельница") о взыскании 1838860,78 немецкой марки, в том числе 1616326 немецких марок задолженности по лизинговым платежам и 224534,78 немецкой марки процентов за просрочку их уплаты.

Решением от 27.06.01 в удовлетворении искового требования отказано. Федеральный арбитражный суд Западно-Сибирского округа Постановлением от 16.10.01 решение отменил, дело передал на новое рассмотрение. При новом рассмотрении дела ответчик предъявил встречный иск о признании договора купли-продажи от 12.02.97 N 6449 незаключенным и освобождении его от исполнения обязательств по договору пользования от 12.02.97 N 6449. Определением от 05.02.02 к участию в деле в качестве третьего лица привлечена Алтайская таможня Сибирского таможенного управления Государственного таможенного комитета Российской Федерации. Решением от 01.04.02 в удовлетворении иска фирмы отказано, встречный иск удовлетворен. Федеральный арбитражный суд Западно-Сибирского округа Постановлением от 06.08.02 решение в части отказа во взыскании в пользу фирмы задолженности и процентов отменил и иск фирмы удовлетворил; в части признания незаключенным договора купли-продажи от 12.02.97 N 6449 решение оставил без изменения.

В протесте первого заместителя Генерального прокурора Российской Федерации предлагалось Постановление суда кассационной инстанции от 06.08.02 отменить, решение от 01.04.02 оставить в силе. Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации посчитал, что решение от 01.04.02 и Постановление суда кассационной инстанции от 06.08.02 подлежат отмене, дело - направлению на новое рассмотрение по следующим основаниям.

Как следует из материалов дела, фирма заключила с акционерным обществом закрытого типа "Терра" соглашение о лизинге от 15.08.95 N 6449, в соответствии с которым фирма (лизингодатель) передает на условиях лизинга АОЗТ "Терра" (лизингополучателю) 20 комбайнов "Доминатор 204 Мега" общей стоимостью 4540000 немецких марок. Срок действия соглашения - 3 года, начало лизинга - 15.11.95. В октябре 1995 г. комбайны были ввезены на территорию Российской Федерации в режиме "Временный ввоз" на срок до 15.08.97. В связи с невыполнением АОЗТ "Терра" обязательств по оплате лизинговых платежей фирма в одностороннем порядке, предусмотренном указанным соглашением, расторгла соглашение о лизинге и потребовала возврата имущества. В июле 1996 г. 10 комбайнов были вывезены с таможенной территории Российской Федерации в Республику Кыргызстан, остальные 10 комбайнов использовались хозяйствами Алтайского края на основании договоров лизинга и купли-продажи, заключенных с АОЗТ "Терра". Между фирмой и ТОО "Мельница" (в настоящее время - ЗАО "Зерноперерабатывающий комбинат "Барнаульская мельница", ответчик) заключен договор от 12.02.97 N 6449, названный сторонами договором пользования к лизинговому договору N 6449. В соответствии с указанным договором фирма уступила ТОО "Мельница" право требования по 10 комбайнам к АОЗТ "Терра" (п. 1.1 договора). К ТОО "Мельница" переходят права и обязанности АОЗТ "Терра", обеспечивающие исполнение платежных обязательств последнего по соглашению о лизинге в сумме 1614326 немецких марок. Права требования переходят к ТОО "Мельница" с момента исполнения им своих платежных обязательств по данному договору (п. 2.1 договора). ТОО "Мельница" приняло на себя обязанность по изъятию у АОЗТ "Терра" комбайнов (п. 2.5 договора), а также обязалось произвести их оплату в общей сумме 1614326 немецких марок (п. 3.2 договора). После полной уплаты сумм по договору право собственности на комбайны и навесное оборудование переходит к ТОО "Мельница" (п. 3.4 договора). В тот же день фирмой (продавцом) и ТОО "Мельница" (покупателем) был подписан договор купли-продажи от 12.02.97 N 6449, по условиям которого покупатель приобретает у продавца 10 комбайнов "Доминатор 204 Мега", право собственности на которые переходит к нему после полной уплаты их стоимости (1614326 немецких марок). Подписав этот договор, ТОО "Мельница" направило фирме дополнения и изменения к нему, с которыми фирма не согласилась (письмо фирмы от 12.05.97). На основании Постановления Алтайской таможни от 25.08.98 N 14100-2687/97 спорные комбайны были конфискованы и переданы для реализации на комиссионной основе открытому акционерному обществу "Барнаульский завод механических прессов" (договор комиссии от 16.02.99 N 5), которое реализовало 9 комбайнов ТОО "Мельница" на основании договоров купли-продажи от 15.03.99 N 38/4 и N 39/4. Поскольку лизинговые платежи произведены не были, фирма обратилась в Арбитражный суд Алтайского края с настоящим иском.

При рассмотрении спора суды первой и кассационной инстанций применили немецкое право и положения Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи товаров, заключенной в Вене 11.04.80 (далее - Венская конвенция) <*>. Между тем фирмой предъявлен иск о взыскании лизинговых платежей по соглашению о лизинге от 15.08.95, заключенному с АОЗТ "Терра". По мнению истца, в соответствии с договором пользования от 12.02.97 обязанность их уплаты принял на себя ответчик. Соглашение сторон о подлежащем применению праве отсутствует. С учетом требований Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик суд должен был решить вопрос о праве, применимом к обязательству по внешнеэкономической сделке, исходя из природы связывающего стороны договора (договоров). Суд первой инстанции при решении вопроса о применимом праве не определил правовую природу указанного договора с учетом совокупности всех содержащихся в нем условий и характера прав и обязанностей сторон, вытекающих из этого договора. В решении суд ссылается одновременно на положения п. 1 (купля-продажа) и п. 2 (наем) ст. 166 Основ гражданского законодательства Союза ССР и не указывает, по каким основаниям он использует эти коллизионные привязки при выборе права. При отсутствии точной правовой квалификации сделок, на основании которых заявлено исковое требование, вывод суда по вопросу об определении права, подлежащего применению к отношениям сторон, следует признать необоснованным. Суд первой инстанции не указал оснований, исходя из которых сделал вывод о применении к отношениям сторон по рассматриваемому спору Венской конвенции. Суд кассационной инстанции также не привел эти основания. Применив положения Венской конвенции, суды фактически исходили из наличия между сторонами отношений купли-продажи товаров, однако истец с требованием об исполнении ответчиком договора купли-продажи в суд не обращался. Таким образом, суды рассмотрели и суд кассационной инстанции удовлетворил требование, которое истцом не заявлялось. Кроме того, суд кассационной инстанции, отменяя решение в части отказа во взыскании основного долга и процентов за просрочку его уплаты и удовлетворяя это требование, не принял во внимание тот факт, что удовлетворение данного требования исключает возможность удовлетворения встречного иска в части освобождения ответчика от исполнения договорных обязательств. Принимая решение по встречным требованиям, суд первой инстанции не определил их связь с первоначальным требованием, что повлекло принятие неправильного решения по встречному иску. Оспариваемые судебные акты нарушают единообразие в толковании и применении арбитражными судами норм права, что в соответствии с п. 1 ст. 304 АПК РФ является основанием для их отмены в порядке надзора. При новом рассмотрении дела суду следует дать оценку правовой природе договора пользования с учетом совокупности всех содержащихся в нем условий и намерений сторон при его заключении, на этом основании решить вопрос о праве, применимом к отношениям сторон, и, исходя из его норм, решить вопрос о действительности сделок, на основании которых истцом заявлено требование (соглашение о лизинге от 15.08.95 N 6449 и договор пользования от 12.02.97 N 6449), характере обязательств, принятых на себя сторонами, и правовых последствиях действий сторон по их исполнению <**>.

--------------------------------

<*> Сборник международных договоров СССР и Российской Федерации. Вып. XLVII. М., 1994. С. 335 - 357.

<**> Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2003. N 6. С. 26 - 28.

Комментарий к пунктам 10, 11

Применение международного договора неразрывно связано с его толкованием. Для того чтобы международный договор мог быть применен, он должен быть верно понят теми органами, в обязанности и компетенцию которых входит его применение.

Истолковать международный договор означает верно установить то, о чем договорились стороны в момент заключения договора, выяснить выраженную ими в договоре их согласованную волю. В литературе под толкованием международного договора понимается "выяснение содержания договорной нормы международного права, ее целей с учетом результатов ее применения в конкретной ситуации" <*>. "Толкование договора имеет вполне определенную цель - уяснить смысл данного договора, то есть совместное намерение контрагентов, ту цель, которую они преследовали заключением договора" <**>.

--------------------------------

<*> Лукашук И.И., Лукашук О.И. Толкование норм международного права: Учебное пособие для вузов. М.: NOTA BENE, 2002. С. 14.

<**> Перетерский И.С. Толкование международных договоров. М., 1959. С. 11.

Венская конвенция о праве международных договоров в ст. 31 предусматривает три основных принципа толкования: а) добросовестность, б) принятие обычного значения терминов, содержащихся в тексте договора, и в) учет объекта и целей договора.

Добросовестность толкования - это "честность, отсутствие желания обмануть контрагента, стремление установить истинный смысл международного договора, закрепленный в его тексте" <*>.

--------------------------------

<*> Венская конвенция о праве международных договоров: Комментарий / Под ред. проф. А.Н. Талалаева. М.: Юридическая литература, 1997. С. 82.

Данное положение непосредственно следует из принципа добросовестного выполнения международных обязательств, являющегося общепризнанным принципом международного права, так как добросовестное выполнение международного договора возможно только в том случае, если договор осуществляется согласно его истинному смыслу. В решении Международного Суда ООН по делу об испытании ядерного оружия предусматривалось, что "одним из основных принципов, регулирующих создание и выполнение правовых обязательств, каков бы ни был их источник, является принцип добросовестности. Доверие присуще международному сотрудничеству особенно в век, когда сотрудничество во многих областях становится все более важным" <*>.

--------------------------------

<*> Цит. по: Лукашук И.И. Современное право международных договоров. 2004. Т. 1. С. 621.

Второй принцип - принятие обычного значения терминов, содержащихся в тексте договора, - означает, что слова, содержащиеся в тексте договора, должны толковаться с учетом их обычного значения, в их контексте. Специальное значение словам придается только в том случае, если стороны об этом непосредственно договорились. Так, в деле о правовом статусе Гренландии Постоянная палата международного правосудия отметила: "Географическое значение слова "Гренландия", то есть название, которое обычно употребляется на картах для обозначения всего острова, должно рассматриваться как обычное значение слова. Если одна из сторон полагает, что этому слову придается необычное или исключительное значение, то эта сторона должна обосновать свое утверждение" <*>.

--------------------------------

<*> Цит.: Талалаев А.Н. Право международных договоров. М.: Международные отношения, 1985. С. 86.

В консультативном заключении Международного Суда о компетенции Генеральной Ассамблеи относительно приема государств в ООН подчеркивалось, что "первая обязанность суда, который призван истолковать и применить положения договора, состоит в попытке привести их (положения) в действие в их естественном и обычном смысле и контексте, в котором они оказались. Если соответствующие слова в их естественном и обычном значении имеют смысл в их контексте, то это кладет конец делу. Если, с другой стороны, слова в их естественном и обычном значении неопределенны или ведут к неразумному результату, тогда, и только тогда, суд должен при помощи иных способов толкования стремиться установить, что же стороны действительно имели в виду, использовав эти слова" <*>.

--------------------------------

<*> Цит.: Лукашук И.И. Современное право международных договоров. С. 623.

Понятие "контекст" наряду с текстом международного договора, преамбулой, приложением <*> к договору охватывает любое соглашение, относящееся к договору, которое было достигнуто между всеми участниками в связи с заключением договора, а также документ, составленный одним или несколькими участниками в связи с заключением договора и принятый другими участниками в качестве документа, относящегося к договору (п. 2 ст. 31 Конвенции о праве международных договоров). В случае если судья не примет во внимание вышеупомянутое положение, речь может идти о недобросовестном толковании международного договора.

--------------------------------

<*> Необходимо отметить, что в международном праве существует общепризнанная норма, согласно которой приложения к договору являются неотъемлемой частью договора и, следовательно, охватываются понятием "контекст" только в том случае, если в приложениях либо непосредственно в тексте договора имеется ссылка на данное обстоятельство (см., например: Венская конвенция о праве международных договоров / Комментарий под ред. проф. А.Н. Талалаева. М.: Юридическая литература, 1997. С. 82).

Третий принцип - учет объекта и цели международного договора - подразумевает, что при толковании необходимо принимать во внимание объект и цели международного договора.

Под объектом международного договора понимается то, в отношении чего заключается международный договор. Это могут быть, к примеру, материальные блага, территория либо действия государства <*>.

--------------------------------

<*> Международное право: Учебник / Под ред. Л.Н. Шестакова, А.Н. Талалаева, Е.А. Шибаевой, М.А. Коробовой. М.: Юридическая литература, 1999. С. 151.

Например, объектом соглашений о защите прав и свобод человека являются действия государства, связанные с обеспечением прав и свобод человека, находящегося под его (государства) юрисдикцией (ст. 1 Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г.). Объектом Договора о Шпицбергене от 9 февраля 1920 г. является архипелаг Шпицберген, охватывающий с Медвежьим островом, или Берен-Эйланд, все острова, расположенные между 10 и 35 град. восточной долготы от Гринвича и между 74 и 81 град. северной широты <*>.

--------------------------------

<*> Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. Вып. IX. М., 1938. С. 53 - 58.

Целью международного договора является то, что субъекты международного права стремятся осуществить либо достигнуть путем заключения договора. Целью Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. является защита прав и свобод человека.

Например, целью вышеупомянутого Договора о Шпицбергене является допуск судов и граждан договаривающихся Сторон на одинаковых условиях к осуществлению права на рыбную ловлю и охоту в местностях, определенных Договором <*>.

--------------------------------

<*> Международное право: Учебник / Под ред. проф. Ю.М. Колосова и проф. Э.С. Кривчиковой. С. 179.

Учет при толковании объекта и целей международного договора является неотъемлемой частью принципа эффективности, активно используемого при толковании норм международного права. Этот принцип давно известен не только международной правовой, но и национальным правовым системам. "Толкование должно быть таким, чтобы соглашение было действенным, а не бездейственным", "закон не требует невозможного", "закон не предписывает бесполезное", "двусмысленные выражения должны толковаться так, чтобы избежать неудобства и нелепости" <*> - все эти правила раскрывают содержание вышеупомянутого принципа.

--------------------------------

<*> Лукашук И.И. Современное право международных договоров. С. 621 - 622.

Указанным принципом толкования активно руководствуется Европейский Суд по правам человека в ходе применения Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней. Как отмечает профессор В.А. Туманов, "для того, чтобы неизменный на протяжении полувека текст не терял эффективности, требовался особый подход, выраженный Судом в таких не раз повторенных формулировках: "Конвенция не является застывшим правовым актом, она открыта для толкования в свете сегодняшнего дня"; "Предмет и цель Конвенции как правового акта, обеспечивающего защиту прав человека, требуют, чтобы ее нормы толковались и применялись таким образом, чтобы сделать ее гарантии реальными и эффективными". Эти два критерия - открытость Конвенции для толкования... и эффективность защиты прав, а не просто их провозглашение - лежат в основе подхода, который... получил название эволютивного" <*>.

--------------------------------

<*> Туманов В.А. Европейский Суд по правам человека: Очерк организации и деятельности. М.: Норма, 2001. С. 90 - 91.

При осуществлении толкования международного договора также необходимо иметь в виду, что толкование должно осуществляться согласно общепризнанным принципам и нормам международного права, имеющим императивный характер. Толкование не должно вести к результатам, противоречащим этим принципам и нормам, в частности нарушать принцип суверенного равенства государств.

30 марта 1998 г. Российская Федерация Федеральным законом "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней" <*> ратифицировала Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. с изменениями, внесенными Протоколами к ней N 3, 5, 8 и дополнениями, содержащимися в Протоколе N 2, и Протоколы к ней N 1, 4, 7, 9, 10, 11, и с 5 мая 1998 г., с момента передачи ратификационных грамот Генеральному секретарю Совета Европы, указанная выше Конвенция и соответствующие Протоколы к ней стали обязательными для Российской Федерации <**>.

--------------------------------

<*> Собрание законодательства РФ. 1998. N 14. Ст. 1514.

<**> В соответствии со ст. 9 Протокола N 7 к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод указанный Протокол вступил в силу для Российской Федерации с 1 августа 1998 г.

Как известно, одна из особенностей данного международного договора о правах и свободах человека заключается в том, что для обеспечения соблюдения международно-правовых обязательств, принятых на себя Высокими Договаривающимися Сторонами по Конвенции, был учрежден Европейский Суд по правам человека (далее - Суд) <*>. Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) наделила Суд компетенцией не только применять Конвенцию, но и осуществлять ее толкование (ст. 32 Конвенции).

--------------------------------

<*> К настоящему времени в отечественной литературе организация Суда с учетом Протокола N 11 к Конвенции, вступившего в силу с 1 ноября 1998 г., была детально проанализирована. См., например: Туманов В.А. Европейский Суд по правам человека: Очерк организации и деятельности. М.: Норма, 2001.

Поэтому, применяя положения Конвенции о защите прав человека и основных свобод, суды Российской Федерации должны принимать во внимание прецеденты толкования (правовые позиции), созданные Судом.

К этому российские суды обязывает прежде всего вышеупомянутый Федеральный закон "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней". Согласно ст. 1 указанного Закона "Российская Федерация в соответствии со ст. 46 Конвенции признает ipso facto (в силу факта) и без специального соглашения юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случаях предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после их вступления в действие в отношении Российской Федерации" <*>.

--------------------------------

<*> Собрание законодательства РФ. 1998. N 14. Ст. 1514.

Можно утверждать, что вышеупомянутый Закон имплементировал (включил) в правовую систему не любые судебные акты, принятые Европейским Судом по правам человека, а только такие, которые отвечают определенным критериям.

Во-первых, судебный акт должен быть принят в отношении Российской Федерации, то есть ответчиком по делу должна являться Российская Федерация. Если по рассматриваемому делу Российская Федерация выступает в качестве третьего лица (ст. 36 Конвенции о защите прав человека и основных свобод) <*>, то судебный акт, принятый в данном случае, не станет частью правовой системы России.

--------------------------------

<*> См., к примеру, Постановление Европейского суда по правам человека по делу Сливенко против Латвии от 9 октября 2003 г., где Российская Федерация выступила в качестве третьего лица на стороне заявителей, являющихся гражданами России.

Во-вторых, судебный акт должен устанавливать факт нарушения Конвенции и/или Протоколов Российской Федерацией. Данный критерий имеет важное значение. Как было сказано выше, Суд, рассматривая дело, принимает два вида судебных актов: решение о приемлемости и постановление. Констатация Судом факта нарушения государством - участником Конвенции закрепляется исключительно в постановлениях. Поэтому решения о приемлемости, принятые Судом даже в отношении России, согласно Закону не являются обязательными для России и, следовательно, не являются частью ее правовой системы. Более того, не каждое постановление Суда, принятое по делу, где в качестве ответчика выступает Российская Федерация, является частью правовой системы, а только такое постановление, где Судом констатирован факт нарушения Россией конвенционных положений <*>.

--------------------------------

<*> По делу Никитин против Российской Федерации (Постановление от 20 июля 2004 г.) Суд не обнаружил каких-либо нарушений со стороны Российской Федерации. По данному делу Суд анализировал предполагаемые нарушения ст. 4 Протокола N 7 к Конвенции, а также п. 1 ст. 6 Конвенции (Постановление от 20 июля 2004 г.). Суд, в частности, отметил, что пересмотр уголовного дела в порядке надзора не может являться повторным привлечением лица к уголовной ответственности, запрещенным ст. 4 Протокола N 7 к Конвенции (п. 46 Постановления). В отношении п. 1 ст. 6 Конвенции Суд подчеркнул, что согласно сложившейся практике п. 1 ст. 6 не применяется к процедуре отказа, в данном случае со стороны Президиума Верховного Суда РФ, в удовлетворении протеста, принесенного Генеральной прокуратурой РФ. Более того, в связи с тем, что заявитель был оправдан, он (заявитель) не может претендовать на защиту прав, гарантируемых ст. 6 Конвенции (п. 60 Постановления). Текст Постановления был получен с помощью официального сайта Европейского Суда по правам человека: http://echr.coe.int.

В-третьих, постановление Суда, вынесенное против Российской Федерации, где констатирован факт нарушения Россией Конвенции о защите прав человека и основных свобод и/или Протоколов к ней, должно вступить в законную силу. Данный критерий не предусматривается в Законе, однако данное положение непосредственно следует из содержания Конвенции о защите прав человека и основных свобод, согласно ст. 44 которой постановление любой из палат становится окончательным, если: а) стороны не заявляют, что они будут просить о передаче дела в Большую Палату; или б) по истечении 3-х месяцев с даты вынесения постановления не поступило обращения о передаче дела в Большую Палату; или с) Коллегия Большой Палаты отклоняет обращение о передаче дела в Большую Палату.

Таким образом, с учетом вышеуказанных критериев из 16 постановлений, вынесенных Европейским Судом по правам человека в отношении Российской Федерации, на 10 ноября 2004 г. частью правовой системы России стали восемь - Постановление от 7 мая 2002 г. по делу Бурдов против Российской Федерации (вступило в силу 4 сентября 2002 г.), Постановление от 15 июля 2002 г. по делу Калашников против Российской Федерации (вступило в силу 15 октября 2002 г.), Постановление от 4 марта 2003 г. по делу Посохов против Российской Федерации (вступило в силу 4 июня 2003 г.), Постановление от 24 июля 2003 г. по делу Смирновы против Российской Федерации (вступило в силу 24 октября 2003 г.), Постановление от 24 июля 2003 г. по делу Рябых против Российской Федерации (вступило в силу 3 декабря 2003 г.), Постановление от 23 октября 2003 г. по делу Тимофеев против Российской Федерации (вступило в силу 23 января 2004 г.), Постановление от 28 октября 2003 г. по делу Ракевич против Российской Федерации (вступило в силу 24 марта 2004 г.), Постановление от 29 января 2004 г. по делу Кормачева против Российской Федерации (вступило в силу 14 июня 2004 г.).

Постановление от 29 апреля 2004 г. по делу Плаксин против Российской Федерации, Постановление от 19 мая 2004 г. по делу Гусинский против Российской Федерации, Постановление от 8 июля 2004 г. по делу Илашку и другие против Молдовы и Российской Федерации, Постановление от 20 июля 2004 г. по делу Никитин против Российской Федерации, Постановление от 23 сентября 2004 г. по делу Еманакова против Российской Федерации, Постановление от 5 октября 2004 г. по делу Президентская партия Мордовии против Российской Федерации, Постановление от 7 октября 2004 г. по делу ВАТАН против Российской Федерации, Постановление от 7 октября 2004 г. по делу Полищук против Российской Федерации, Постановление от 9 ноября 2004 г. по делу Левшины против Российской Федерации на 10 ноября 2004 г. в силу не вступили <*>.

--------------------------------

<*> В Приложении N 5 приводятся тексты следующих постановлений: Постановление от 7 мая 2002 г. по делу Бурдов против Российской Федерации, Постановление от 15 июля 2002 г. по делу Калашников против Российской Федерации, Постановление от 4 марта 2003 г. по делу Посохов против Российской Федерации, Постановление от 24 июля 2003 г. по делу Смирновы против Российской Федерации, Постановление от 24 июля 2003 г. по делу Рябых против Российской Федерации, Постановление от 23 октября 2003 г. по делу Тимофеев против Российской Федерации, Постановление от 28 октября 2003 г. по делу Ракевич против Российской Федерации.

Постановления Европейского Суда по правам человека, одновременно отвечающие вышеупомянутым критериям, являются обязательными для Российской Федерации. Причем данная обязательность имеет как международное, так и национально-правовое значение. Международно-правовой аспект обязательности постановлений Европейского Суда по правам человека закреплен в ст. 46 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, согласно которой "Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются исполнять окончательные постановления Суда по делам, где они являются сторонами. Окончательное постановление Суда направляется Комитету Министров, который осуществляет надзор за его исполнением". Как известно, за всю историю Европейского Суда по правам человека не было ни одного неисполненного окончательного постановления.

Национально-правовой аспект обязательности постановлений Суда закрепляется в источниках внутригосударственного права государств - участников Конвенции и Протоколов к ней. Применительно к Российской Федерации основным документом является уже упомянутый выше Закон о ратификации Конвенции. Как следует из содержания данного Закона, постановления Европейского Суда по правам человека, содержащие нарушения Россией Конвенции и/или Протоколов, обязательны в рамках правовой системы России по вопросам толкования и применения соответствующих международно-правовых актов. Вопросы толкования охватывают, в частности, те правовые позиции (прецеденты толкования), которые излагаются Судом в соответствующем постановлении.

В Постановлении от 15 июля 2002 г. по делу Калашников против Российской Федерации Суд отметил:

"Статья 3 Конвенции закрепила один из фундаментальных идеалов демократического общества. Она в абсолютных выражениях запрещает пытку либо бесчеловечное или унижающее достоинство человека обращение или наказание вне зависимости от обстоятельств и образа действий жертвы (см., например, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, § 119, ECHR 2000-IV).

Суд также напоминает, что в соответствии с установленными им в нормах прецедентного права требованиями неправомерное обращение с человеком должно нести в себе некий минимум жестокости, чтобы на акт такого обращения распространялось действие ст. 3 Конвенции.

Оценка этого минимума относительна - она зависит от обстоятельств дела, таких как продолжительность неправомерного обращения с человеком, его физические и психические последствия для человека, а в некоторых случаях принимаются во внимание пол, возраст и состояние здоровья жертвы (среди других источников правовых требований по данному вопросу см., в частности, Постановление Европейского Суда по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom) от 18 января 1978 г. Series A. N 25. Р. 65. § 162).

Суд в своей практике относил обращение с тем или иным лицом к категории "бесчеловечного" (inter alia) в случае преднамеренного характера такого обращения, если оно имело место на протяжении нескольких часов беспрерывно или если в результате этого обращения был нанесен реальный физический вред человеку либо причинены глубокие физические или психические страдания. Обращение с человеком считается "унижающим достоинство", если оно таково, что вызывает в жертвах такого обращения чувство страха, страдания и неполноценности, которые заставляют их ощущать себя униженными и попранными (см., например, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудла против Польши" (Kudla v. Poland), жалоба N 30210/96, § 92, ECHR 2000-XI). Изучая вопрос о том, какая форма обращения с человеком является "унижающей достоинство" в значении ст. 3 Конвенции, Суд устанавливает, было ли целью обращения унизить и попрать достоинство лица и - что касается последствий - отразилось ли такое обращение на этом лице в форме, не совместимой со ст. 3 (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Ранинен против Финляндии" (Raninen v. Finland) от 16 декабря 1997 г. Reports of Judgments and Decisions, 1997-VIII, pp. 2821 - 22, § 55). Однако отсутствие таковой цели не исключает категорически возможность того, что Суд все-таки установит в обжалуемом деянии нарушение ст. 3 (см., например, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Пирс против Греции" (Peers v. Greece), жалоба N 28524/95, § 74, ECHR 2001-III). Степень страдания и унижения как составляющих "унижающее достоинство" обращения, запрещенного ст. 3, должна в любом случае быть выше степени страдания или унижения как неизбежного элемента той или иной конкретной формы правомерного обращения или законного наказания. Довольно часто меры, связанные с лишением человека свободы, включают такой элемент. И все же нельзя утверждать, что содержание под стражей до суда само по себе является проблемой в свете ст. 3 Конвенции. Но нельзя и толковать ст. 3 как обязывающую соответствующие власти во всех случаях освобождать из-под стражи заключенного по причине плохого здоровья или направлять его в общую больницу для прохождения конкретно предписанного курса лечения.

Тем не менее в соответствии с этой статьей государство должно принимать меры к тому, чтобы лицо содержалось бы под стражей в условиях, которые совместимы с уважением к человеческому достоинству. При этом формы и методы реализации этой меры пресечения не должны причинять ему лишения и страдания в более высокой степени, чем тот уровень страданий, который неизбежен при лишении свободы, а его здоровье и благополучие - с учетом практических требований режима лишения свободы - должны быть адекватно гарантированы (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Дугоз против Греции" (Dougoz v. Greece), жалоба N 40907/98, § 46, ECHR 2001-II)" <*>.

--------------------------------

<*> Российская газета. 2002. 17 октября. N 197; 19 октября. N 199.

Вопросы применения Конвенции охватывают прежде всего вопросы исполнения постановлений, выносимых Судом против Российской Федерации.

Необходимо подчеркнуть, что в соответствии с Конвенцией Европейский Суд по правам человека обладает полномочием только констатировать факт нарушения государством конвенционных прав и свобод и, если имеются основания, присудить в пользу заявителя справедливую компенсацию в виде денежных средств. Суд не обладает иными полномочиями, например отменить или изменить национальное судебное решение, внутригосударственный нормативный акт, противоречащий Конвенции.

Государственные и муниципальные органы Российской Федерации должны не только исполнять постановление Суда, если на них возложена такая обязанность национальным законодательством, но и в своей деятельности руководствоваться Конвенцией с учетом правовых позиций, изложенных Судом в постановлениях против Российской Федерации.

Рассматривая национально-правовой аспект обязательности окончательных постановлений Суда, следует обратить внимание на содержание ст. 413 УПК РФ, а также ст. 311 АПК РФ. В силу подп. 2 п. 4 ст. 413 УПК РФ основанием возобновления производства по уголовному делу является установленное Европейским Судом по правам человека нарушение положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод при рассмотрении судом Российской Федерации уголовного дела, связанное с: а) применением федерального закона, не соответствующего положениям Конвенции о защите прав человека и основных свобод; б) иными нарушениями положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод <*>.

--------------------------------

<*> Собрание законодательства РФ. 2002. N 22. Ст. 2027.

Согласно п. 7 ст. 311 АПК РФ "установленное Европейским Судом по правам человека нарушение положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод при рассмотрении арбитражным судом конкретного дела, в связи с принятием решения по которому заявитель обращался в Европейский Суд по правам человека", также является основанием для пересмотра судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам <*>.

--------------------------------

<*> Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации. М.: Российская академия правосудия, 2003. С. 786 - 787.

Необходимо подчеркнуть, что действующая редакция ГПК РФ не содержит указанных процессуальных положений. Представляется, что в этом случае суд общей юрисдикции, рассматривающий гражданское дело, мог бы руководствоваться аналогией закона как средством восполнения пробелов. Иными словами, в случае признания Европейским Судом по правам человека нарушения со стороны Российской Федерации прав и свобод, гарантированных Конвенцией и/или Протоколами к ней, суд общей юрисдикции вправе возобновить производство по гражданскому делу в связи с новыми обстоятельствами.

Следовательно, постановления Европейского Суда по правам человека, вынесенные против Российской Федерации и констатирующие факты нарушения Россией Конвенции о защите прав человека и основных свобод и/или Протоколов к ней, являются основанием для пересмотра решения по вновь открывшимся обстоятельствам. Необходимо отметить, что Конвенция в этом случае не предусматривает обязанности государств пересматривать дела, ранее рассмотренные в пределах их юрисдикции. Представляется, что упомянутые выше процессуальные положения являются свидетельством уважения Россией Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней. Действия государства, связанные с пересмотром ранее вынесенных судебных актов, могут рассматриваться в качестве мер индивидуального характера, то есть мер, принимаемых с целью восстановления ситуации в отношении заявителя (частного лица, обратившегося в Суд), существовавшей до нарушения Конвенции.

Известно, что правовые позиции Суда находят свое закрепление в решениях о приемлемости, постановлениях, принимаемых в отношении других государств - участников Конвенции. Однако, как было отмечено выше, данные судебные акты не формируют правовую систему России и поэтому не являются обязательными для России. Однако государственные и муниципальные органы Российской Федерации, включая суды, в своей деятельности могли бы руководствоваться такими решениями и постановлениями и закрепляемыми в них правовыми позициями, принимая во внимание их прецедентный характер, а также руководствуясь уже неоднократно упоминавшимся общепризнанным принципом международного права - добросовестного выполнения международных обязательств.

Так, в Постановлении от 28 июня 2001 г. по делу "ФГТ ФЕРАЙН ГЕГЕН ТИРФАБРИКЕН против Швейцарии" Суд указал, что запрет Рекламной телевизионной компании Швейцарии на трансляцию по центральному телевидению Швейцарии рекламного ролика заявителя, связанного с защитой животных, не являлся необходимым в демократическом обществе и, как следствие, нарушил право заявителя на свободу выражения мнения, гарантируемое ст. 10 Конвенции <*>. При рассмотрении аналогичных дел Суд мог бы принять во внимание соответствующие правовые позиции.

--------------------------------

<*> Европейский суд по правам человека: Избранные постановления и решения 2001 г. М.: Юридическая литература, 2004. Т. 2. С. 67 - 71.

Следует отметить, что к настоящему времени переведен на русский язык целый ряд постановлений Европейского Суда по правам человека, принятых в отношении иностранных государств: Европейский Суд по правам человека: Избранные решения. Т. 1 - 2. М.: Норма, 2000; Европейский Суд по правам человека: Избранные постановления и решения 2001 г. Т. 1 - 2. М.: Юридическая литература, 2004; Европейский Суд по правам человека: Избранные постановления 1999 - 2001 гг. М.: Юридическая литература, 2002; Европейские правовые стандарты в постановлениях Конституционного Суда Российской Федерации: Сборник документов. М.: Юридическая литература, 2003.

Следует подчеркнуть, что Конституционный Суд РФ неоднократно ссылался на постановления, принятые Европейским Судом по правам человека в отношении иностранных государств.

Так, в Постановлении от 15 января 2002 г. по делу о проверке конституционности отдельных положений ст. 64 ФЗ "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" и ст. 92 ФЗ "О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания РФ" Конституционный Суд РФ отметил, что, "как видно из состоявшихся судебных решений по делу А.М. Траспова, окружная избирательная комиссия и суды не обеспечили своевременную и эффективную защиту пассивного избирательного права заявителя, в результате чего он был неправомерно лишен возможности участвовать в выборах в качестве кандидата в депутаты. Между тем решение суда должно служить средством эффективной защиты нарушенного права: в силу ст. 6 ФКЗ "О судебной системе Российской Федерации" и п. 3 ст. 63 ФЗ "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" судебное решение является обязательным, в том числе для избирательных комиссий, и служит достаточным основанием для регистрации (восстановления регистрации), не требуя какого бы то ни было подтверждения с их стороны. Такой подход, основанный на принципах самостоятельности судебной власти и обеспечения правосудием прав и свобод человека и гражданина, в том числе права на судебную защиту (ст. ст. 10, 18 и 46 (ч. 1) Конституции РФ), корреспондирует толкованию, которое дается Европейским Судом по правам человека праву на доступ к суду и принципу справедливого правосудия, закрепленным в п. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. В решении от 19 марта 1997 г. по делу "Хорнсби (Hornsby) против Греции" Европейский Суд по правам человека подтвердил неоднократно выражавшуюся им позицию, согласно которой "право на суд" стало бы иллюзорным, если бы правовая система государства позволяла, чтобы окончательное обязательное судебное решение оставалось неисполненным, поскольку исполнение решения, вынесенного любым судом, должно рассматриваться как неотъемлемая часть права на судебную защиту в смысле ст. 6 Конвенции" <*>.

--------------------------------

<*> Собрание законодательства РФ. 2002. N 6. Ст. 626.

В случае применения Конвенции о защите прав человека и основных свобод и/или Протоколов к ней, а также аналогичных положений, содержащихся в национальном законодательстве России, судья мог бы в мотивировочной части судебного акта для аргументации своей позиции по делу сослаться на правовые позиции Суда, изложенные в соответствующих постановлениях и решениях, вынесенных Судом в отношении не только Российской Федерации, но и иных государств.

Комментарий к пункту 12

Право на осуществление правосудия по гражданским и уголовным делам в разумные сроки является неотъемлемым элементом права на справедливое судебное разбирательство, гарантируемого п. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Конвенция о защите прав человека и основных свобод в п. 1 ст. 6 гарантирует право частного лица на справедливый суд исключительно в том случае, когда речь идет о споре, касающемся гражданских прав и обязанностей, а также уголовного обвинения. В связи с этим необходимо отметить, что понятие гражданских прав и обязанностей и уголовного обвинения с точки зрения Европейского Суда по правам человека имеет автономный характер, то есть Суд определяет наличие гражданских прав и обязанностей, а также наличие уголовного обвинения независимо от того, как соответствующие вопросы регулируются национальным законодательством, являются ли предметом того или иного дела гражданские права и обязанности или уголовное обвинение. На сегодняшний момент можно определенно сказать, что следующие категории дел не относятся к делам о гражданских правах и обязанностях: общие вопросы налогообложения и налоговые ставки; воинская обязанность; право выдвигаться на высшие государственные должности; право на получение бесплатного образования; право на бесплатное медицинское обслуживание; патентные вопросы; споры между государством и лицом, осуществляющим властные функции: увольнение, к примеру, сотрудника органов внутренних дел, судьи.

При оценке вопроса, идет ли речь об уголовном обвинении, Суд принимает во внимание три основных фактора: классификация в системе внутреннего права; характер правонарушения; существо и степень строгости наказания. Классификация во внутреннем праве: если дело классифицируется в качестве уголовного по национальному законодательству, то Суд автоматически применяет ст. 6. При оценке характера правонарушения принимается во внимание:

- сфера применения нарушенной нормы: если рассматриваемая правовая норма применяется в отношении ограниченной категории лиц (профессии), речь идет не об уголовном, а о дисциплинарном правонарушении;

- цель наказания: если санкция имеет устрашающий, карательный характер, то в этом случае дело касается уголовного обвинения. При оценке существа и степени строгости наказания Судом принимается во внимание, в частности, следующее обстоятельство: имеется ли угроза лишения лица свободы в качестве санкции за совершенное им правонарушение. При наличии такой угрозы дело всегда касается уголовного обвинения <*>.

--------------------------------

<*> Подробнее см., в частности: Моул Н., Харби К., Алексеева Л.Б. Статья 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Право на справедливое судебное разбирательство. М.: Российская академия правосудия, 2001. С. 10 - 25.

Актуальность для российской правовой системы вопроса о рассмотрении гражданских и уголовных дел в разумные сроки определяется тем обстоятельством, что из 10 дел, рассмотренных по существу Европейским Судом по правам человека против Российской Федерации на 1 июня 2004 г., по четырем делам был констатирован факт нарушения Российской Федерацией права заявителя на рассмотрение гражданского или уголовного дела в разумные сроки: дело Калашников против Российской Федерации (Постановление от 15 июля 2002 г.); дело Смирновы против Российской Федерации (Постановление от 24 июля 2003 г.); дело Кормачева против Российской Федерации (Постановление от 29 января 2004 г.); дело Плаксин против Российской Федерации (Постановление от 29 апреля 2004 г.).

Конвенция в отличие от национального законодательства не предусматривает конкретные сроки, в течение которых должно быть рассмотрено гражданское или уголовное дело. Данная ситуация объясняется тем, что каждое судебное дело является индивидуальным, и невозможно четко определить временные рамки (разумные сроки), в пределах которых должно быть осуществлено правосудие. Однако в процессе применения конвенционного положения, обеспечивающего право частного лица на осуществление правосудия в разумные сроки, Европейский Суд по правам человека выработал ряд правовых позиций, которые должны учитываться судами при рассмотрении гражданских или уголовных дел.

В Постановлении говорится, что если речь идет об уголовных делах, то "согласно правовым позициям, выработанным Европейским Судом по правам человека, сроки начинают исчисляться со времени, когда лицу предъявлено обвинение или это лицо задержано, заключено под стражу, применены иные меры процессуального принуждения, а заканчиваются в момент, когда приговор вступил в законную силу или уголовное дело либо уголовное преследование прекращено" (абз. 2 п. 12 Постановления).

В Постановлении по делу Калашников против Российской Федерации Суд указал, что "при определении продолжительности производства по уголовному делу надлежит учитывать срок с момента предъявления данному лицу "обвинения" в самостоятельном и существенном значении данного термина (среди других источников правовых требований по данному вопросу см., в частности, Постановление Европейского Суда по делу Корильяно против Италии (Corigliano v. Italy) от 10 декабря 1982 г., Series A, N 57, р. 13, § 34 и Постановление Европейского Суда по делу Имбриоша против Швейцарии (Imbrioscia v. Switzerland) от 24 ноября 1993 г., Series А, N 275, р. 13, § 36). Таким образом, в настоящем деле подлежит учету срок с 8 февраля 1995 г., то есть с момента, когда заявитель стал подозреваемым в деле по обвинению в незаконном присвоении чужих средств. Что касается окончания этого периода, то Европейский Суд отмечает, что после принятия решения от 29 сентября 1999 г. об отказе от обвинений, не учтенных при вынесении приговора, после того, как городским судом был вынесен приговор от 3 августа 1999 г., 30 сентября 1999 г. в отношении заявителя было выдвинуто новое обвинение, причем на основании прежних фактов. Европейский Суд отмечает, что новое обвинение фигурировало в первоначальном уголовном деле N 48529, возбужденном 8 сентября 1995 г. Ввиду этих обстоятельств, а также с учетом времени предъявления нового обвинения Европейский Суд пришел к выводу, что днем окончания подлежащего учету периода является 31 марта 2000 г. - день вынесения городским судом приговора по последнему обвинению. Исследуемый период, то есть период с 8 февраля 1995 по 31 марта 2000 г., в общей сложности составил пять лет, один месяц и 23 дня. И хотя юрисдикция Европейского Суда с учетом условия ratione temporis <*> охватывает лишь период после 5 мая 1998 г., то есть со дня вступления Конвенции в силу в отношении России, Европейский Суд вправе принять во внимание состояние производства по делу на тот день (среди других источников правовых требований по данному вопросу см.: mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу Ягчи и Саргин против Турции (Yagci and Sargin v. Turkey) от 8 июня 1995 г., Series A, N 319-А, р. 16, § 40) (п. 124 Постановления) <**>.

--------------------------------

<*> Юрисдикция Суда с точки зрения временного периода (по причинам сроков, ввиду обстоятельств времени). Европейский Суд по правам человека принимает к рассмотрению жалобы, касающиеся только тех фактов и обстоятельств, которые имели место после вступления Конвенции в силу для данного государства.

<**> Российская газета. 2002. 17 октября. N 197; 19 октября. N 199.

Как видно из данной правовой позиции Суда, период, гарантируемый Конвенцией о защите прав человека и основных свобод на предмет соответствия разумным срокам, охватывает стадию не только судебного, но и предварительного следствия по делу. Поэтому требование о соблюдении разумных сроков рассмотрения уголовного дела относится не только к судам, но и к государственным органам, осуществляющим предварительное следствие.

Применительно к гражданским делам период, подлежащий оценке с точки зрения соблюдения разумных сроков, начинает исчисляться с момента, когда лицо обратилось с исковым заявлением в соответствующий суд, а заканчивается с момента реального исполнения соответствующего судебного акта. Указанная позиция нашла отражение, в частности, в Постановлении по делу Бурдов против Российской Федерации от 7 мая 2002 г., где Суд подчеркнул, что "п. 1 ст. 6 Конвенции закрепляет за каждым право обращаться в суд в случае любого спора о его гражданских правах и обязанностях; таким образом, она заключает в себе "право на суд", одним из аспектов которого является право на доступ к правосудию, представляющее собой право возбуждать исковое производство в судах по вопросам гражданско-правового характера. Однако такое право было бы иллюзорным, если бы правовая система государства - участника Европейской конвенции допускала, чтобы судебное решение, вступившее в законную силу и обязательное к исполнению, оставалось недействующим в отношении одной из сторон в ущерб ее интересам. Немыслимо, чтобы п. 1 ст. 6 Конвенции, детально описывая процессуальные гарантии сторон - справедливое, публичное и проводимое в разумный срок разбирательство, - не предусматривал защиты процесса исполнения судебных решений; толкование ст. 6 Конвенции исключительно в рамках обеспечения лишь права на обращение в суд и порядка судебного разбирательства вероятнее всего привело бы к ситуациям, несовместимым с принципом верховенства права, который государства - участники Европейской конвенции обязались соблюдать, подписав Конвенцию.

Исполнение судебного решения, принятого любым судом, должно поэтому рассматриваться как составляющая "судебного разбирательства" по смыслу ст. 6 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу Хорнсби против Греции (Hornsby v. Greece) от 19 марта 1997 г., Reports of Judgments and Decisions 1997-11, p. 510, § 40) (п. 34 Постановления) <*>.

--------------------------------

<*> Российская газета. 2002. 4 июля. N 120.

Таким образом, судебное разбирательство по гражданским делам, с точки зрения Конвенции, охватывает не только стадию непосредственного судебного разбирательства, но и стадию исполнения судебного решения.

В соответствии с действующим законодательством Российской Федерации исполнением судебных решений занимаются органы Минюста России, являющиеся частью исполнительной власти. В настоящее время суды общей юрисдикции не обладают возможностью непосредственно влиять на процедуру исполнения судебных решений. Однако если, к примеру, лица, участвующие в исполнительном производстве, обращаются в суд с ходатайством об отсрочке, рассрочке исполнения судебного акта в порядке, определенном ст. 18 Закона РФ "Об исполнительном производстве" <*>, или в порядке, предусмотренном гл. XI данного Закона, то суд должен иметь в виду, что его действия могут привести к увеличению сроков исполнения судебного решения и, как следствие, к возможному нарушению права на разумные сроки судебного разбирательства лица, в пользу которого принято решение. Поэтому решения суда, связанные с продлением сроков исполнительного производства, должны быть не только законными, но и обоснованными. Национальный суд, приостанавливая исполнение судебного акта, должен всегда принимать во внимание интересы не только должника, но и взыскателя.

--------------------------------

<*> Собрание законодательства РФ. 1997. N 30. Ст. 3591.

Так, в Постановлении от 28 июля 1999 г. по делу "Иммобилиаре Саффи" против Италии Суд подчеркнул, что "система отсрочек и приостановлений исполнения судебных приказов о выселении с учетом 6-летнего ожидания исполнения таких приказов наложила на компанию-заявителя чрезмерное бремя и соответственно нарушила разумный баланс между защитой права собственности и общими интересами. Исходя из этого, имело место нарушение ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции" <*>.

--------------------------------

<*> Европейский Суд по правам человека: Избранные постановления 1999 - 2001 гг. М.: Юридическая литература, 2002. С. 432.

Необходимо отметить, что согласно правовым позициям, неоднократно излагаемым Судом, решение национального суда, имеющее имущественный характер, является объектом права собственности по смыслу ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Вопрос, насколько разумным являлась продолжительность судебных процедур, должен оцениваться с учетом конкретных обстоятельств рассматриваемого дела, принимая во внимание критерии, выработанные практикой Суда, в частности: а) сложность рассматриваемого дела; б) поведение заявителя, а также в) государственных органов, рассматривающих дело.

В последнюю очередь оценивается вопрос, какое значение имеет судебный процесс для заявителя (см., к примеру, п. 125 Постановления по делу Калашников против Российской Федерации, а также п. 51 Постановления по делу Кормачева против Российской Федерации). Причем данные критерии используются Судом при определении разумных сроков судебного разбирательства как по уголовным, так и по гражданским делам <*>.

--------------------------------

<*> Применительно к праву лица на справедливое судебное разбирательство было опубликовано несколько работ (см.: Алексеева Л.Б. Практика применения ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод Европейским Судом по правам человека. М.: Рудомино, 2000; Моул Н., Харби К., Алексеева Л.Б. Указ. соч.).

При оценке сложности дела важны все его аспекты. Причем сложность может быть связана с вопросами не только факта, но и права. Суд придает значение характеру фактов, которые необходимо установить по делу, количеству обвиняемых и свидетелей, присутствию в деле иностранного элемента, иным обстоятельствам, реально усложняющим рассматриваемое дело. По делу Калашников против Российской Федерации Суд отметил, что "судебное разбирательство, в котором присутствовал единственный обвиняемый, касалось финансовых вопросов, в деле имелось множество доказательств, включая свидетелей. Однако с 7 мая 1997 г., когда было приостановлено судебное разбирательство, и до 15 апреля 1999 г., когда разбирательство было возобновлено, никаких следственных действий не производилось. Поэтому Суд справедливо признал, что дело не было таким сложным, чтобы оправдать допущенные перерывы в рассмотрении дела (п. 128 Постановления).

По делу Кормачева против Российской Федерации Судом было подчеркнуто, что иск заявителя касался обычного трудового дела, которое не отличалось особой сложностью (п. 52 Постановления). В связи с длительным периодом рассмотрения дела (более 5 лет) Судом по данному делу был констатирован факт нарушения п. 1 ст. 6 Конвенции в части гарантируемого права частного лица на рассмотрение гражданского дела в разумные сроки.

Если задержка судебного разбирательства происходит исключительно по вине заявителя, то в этом случае заявитель не вправе претендовать на защиту в Европейском Суде по правам человека. По каждому делу, связанному с предполагаемым нарушением права частного лица на рассмотрение дела в разумные сроки, Суд анализирует поведение заявителя, его представителей во время национального судебного разбирательства, как это поведение влияло на затягивание судебного процесса по уголовным или гражданским делам. Однако нельзя упрекать заявителя в том, что он полностью использовал средства защиты, предоставляемые внутренним законодательством. В том случае, если заявитель старается ускорить процесс судебного разбирательства, это будет рассматриваться в качестве обстоятельства в его пользу, но отсутствие желания ускорять процесс не имеет решающего значения <*>.

--------------------------------

<*> См., например: Постановление Суда по делу Четерони против Италии от 15 ноября 1996 г., п. 24.

По делу Калашников против Российской Федерации Суд обратил внимание на то, что заявитель неоднократно подавал различные ходатайства по делу. Национальные судебные органы признавали, что такие ходатайства являются препятствием для оперативного рассмотрения дела. Однако, как было отмечено Судом, в период с 11 ноября 1996 г. по 7 мая 1997 г. и с 20 декабря 1999 г. по 31 марта 2001 г. действия заявителя нельзя было рассматривать в качестве "тормозящих" судебное разбирательство. Что касается ходатайств заявителя, то они, главным образом, касались затягивания судебного разбирательства, однако Европейский Суд не рассматривал эти ходатайства в качестве обстоятельств, затягивающих процесс, так как практически все эти ходатайства оставались неудовлетворенными.

Нельзя не обратить внимание на позицию, неоднократно излагаемую Судом по такого рода делам: ст. 6 Конвенции не требует от лица, обвиняемого в совершении уголовного правонарушения, активно сотрудничать со следствием (п. 129 Постановления по делу Калашников против Российской Федерации). Поэтому пассивное поведение обвиняемого, подсудимого во время следствия не может рассматриваться в качестве обстоятельства, оправдывающего продолжительное судебное разбирательство.

Суд принимает во внимание наличие особых обстоятельств. К примеру, возраст лица, заинтересованного в деле, последствия судебного процесса. Если лицо пожилого возраста, то у него имеется особый интерес в быстром осуществлении правосудия. По делу Кормачева против Российской Федерации Суд подчеркнул, что "трудовые споры по самой своей природе требуют быстрого рассмотрения (см.: Obermeier v. Аustria, Постановление Суда от 28 июня 1990 г.). Требования заявителя, в частности формулировка ее увольнения с прежнего места работы, создавали для нее серьезные трудности при поиске новой работы. По мнению Суда, заявитель имел важный интерес в быстром вынесении судебного решения по ее иску. С учетом изложенного и того факта, что дело рассматривалось с задержками, длившимися более 5 лет, Суд находит, что следует сделать вывод о том, что дело заявителя не было рассмотрено в пределах разумного срока. Соответственно, имелось нарушение ст. 6 § 1 Конвенции" (п. 56 Постановления) <*>.

--------------------------------

<*> Текст Постановления был получен с помощью официального сайта Европейского суда по правам человека: http://emiskp.echr.coe.int.

Комментарий к пункту 13

Право гражданина на суд, созданный на основании закона, гарантировано не только Конвенцией о защите прав человека и основных свобод, но и Конституцией РФ, предусматривающей, в частности, что никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом (п. 1 ст. 47).

При рассмотрении одного из дел Европейский Суд по правам человека подчеркнул, что "целью и назначением требования о том, что суды должны быть созданы на основании закона, является то, чтобы судоустройство в демократическом обществе не зависело от исполнительной власти, а регулировалось законом, исходящим от парламента" <*>.

--------------------------------

<*> Цит. по: Моул Н., Харби К., Алексеева Л.Б. Указ. соч. С. 55.

Гарантии частного лица на суд, созданный на основании закона, распространяются не только на суд как институциональный орган государства, но и на судей, непосредственно осуществляющих правосудие по гражданским и уголовным делам.

По делу Посохов против Российской Федерации Суд, установив, что народные заседатели, осуществлявшие правосудие по уголовному делу, были назначены с нарушением законодательства России, констатировал факт нарушения Российской Федерацией права частного лица на суд, созданный на основании закона. Так, Суд указал, что "спор сторон в настоящем деле сводится к тому, насколько участие в судебном заседании 22 мая 2000 г. народных заседателей Стреблянской В.Н. и Ховяковой И.В. соответствовало внутригосударственному законодательству и, в частности, ФЗ "О народных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации". Изначально в своей жалобе заявитель утверждал, что в нарушение ст. 9 упомянутого Закона к моменту рассмотрения его дела Стреблянская В.Н. и Ховякова И.В. осуществляли свои полномочия по меньшей мере в течение 88 дней вместо максимально предусмотренных 14 дней в году. Более того, эти народные заседатели не были отобраны для исполнения своих обязанностей путем жеребьевки, как того требует ст. 5 Закона. Впоследствии заявитель дополнил свою жалобу новыми доводами. Основываясь на ответе администрации Неклиновского района от 4 октября 2002 г. об отсутствии сведений о списках народных заседателей, утвержденных до 4 февраля 2000 г., заявитель пришел к выводу об отсутствии доказательств того, что Стреблянская В.Н. и Ховякова И.В. вообще когда-либо (и даже до принятия ФЗ "О народных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации") утверждались в качестве народных заседателей.

Власти Российской Федерации в обоснование своей позиции ссылались на Указ Президента РФ от 25 января 2000 г., продливший срок полномочий народных заседателей федеральных судов общей юрисдикции впредь до представления в соответствующие суды новых списков народных заседателей в порядке, предусмотренном ФЗ "О народных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации". При этом власти России не оспаривали тот факт, что к моменту рассмотрения дела заявителя народные заседатели исполняли свои обязанности больше предписанных законом 14 дней. Тем не менее власти России не согласились с тем, что этот факт будет автоматически означать нарушение закона и исключит легитимность статуса народных заседателей, поскольку они избираются на срок 5 лет, сохраняя в этот период свои судебные полномочия.

Однако помимо явного нарушения положений ФЗ "О народных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации" в части, касающейся отбора народных заседателей путем жеребьевки и их привлечения к исполнению своих обязанностей на двухнедельный срок не чаще одного раза в год, Европейский Суд особенно отметил то, что собрание депутатов Неклиновского района - органа, полномочного формировать общие списки народных заседателей, - проинформировало заявителя об отсутствии списка народных заседателей, действовавшего до 4 февраля 2000 г. Таким образом, компетентные власти не смогли подтвердить наличие правовых оснований участия Стреблянской В.Н. и Ховяковой И.В. в отправлении правосудия в день рассмотрения дела заявителя, принимая во внимание, что списки народных заседателей были сформированы 4 февраля 2000 г., а утверждены Законодательным собранием Ростовской области 15 июня 2000 г.

Совокупность изложенных обстоятельств не позволила Европейскому Суду сделать вывод о том, что Неклиновский районный суд, постановивший 22 мая 2000 г. приговор в отношении заявителя, был "судом, созданным на основании закона". Следовательно, в настоящем деле имело место нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции" (п. п. 38 - 42 Постановления) <*>.

--------------------------------

<*> Подробнее см.: Приложение N 5.3 к настоящему Пособию.

Право на справедливое судебное разбирательство, включающее требование функционирования (создания) суда на основании закона, распространяется не только на федеральных судей, но и на присяжных заседателей, которые также наделены полномочиями осуществлять правосудие по уголовным и гражданским делам. В тексте Постановления подчеркивается, что право частного лица на суд, созданный на основании закона, применительно к правовой системе России распространяется не только на судей федеральных судов и мировых судей, но и на присяжных заседателей, которыми являются граждане Российской Федерации, включенные в списки присяжных заседателей и призванные в установленном законом порядке к участию в осуществлении правосудия (абз. 2 п. 13 Постановления).

Особо следует обращать внимание на положения, регулирующие вопросы подведомственности и подсудности по гражданским и уголовным делам. Нарушение национальным судом соответствующих норм может служить основанием для констатации Европейским Судом по правам человека нарушения вышеупомянутого права.

Комментарий к пункту 14

Пункт 3 ст. 5 Конвенции предусматривает право лица на разумные сроки нахождения под стражей в период предварительного и судебного следствия. При рассмотрении дел, связанных с нарушением государством указанного права, Суд, в частности, исходит из того, что свобода является правилом, а содержание под стражей - исключением из этого правила. Лицо, подозреваемое или обвиняемое в совершении уголовного правонарушения, должно быть отпущено во время предварительного и/или судебного следствия, если только не присутствуют обстоятельства, которые могут оправдать длительное нахождение лица под стражей на этой стадии уголовного процесса (п. п. 24 - 25 Постановления от 27 июня 1968 г. по делу Wemhoff v. Germany). Иными словами, лицо, обвиняемое в совершении преступления, имеет право не находиться под стражей в течение длительного периода до окончательного решения вопроса о его виновности судом. Необходимо отметить, что п. 3 ст. 5 Конвенции также предусматривает право лица на освобождение до решения вышеупомянутого вопроса под гарантии явки во время осуществления предварительного и судебного следствия. Это могут быть поручительство, залог денежных средств, иные гарантии.

Указанные выше права могут быть ограниченны в исключительных случаях. Суд отмечает, что наличие одного из нижеследующих четырех обстоятельств может послужить основанием для отказа лицу в освобождении из-под стражи под гарантии и, следовательно, оправдать заключение лица под стражу до решения вопроса о его виновности: а) угроза того, что соответствующее лицо скроется от следствия; б) риск того, что лицо, если оно будет выпущено, предпримет действия, направленные против осуществления правосудия, или в) совершит новые уголовные правонарушения, или г) действия лица могут повлечь общественные беспорядки (п. 59 Постановления по делу Смирнова против Российской Федерации). Причем риск скрыться от следствия не может оцениваться исключительно через призму тяжести уголовного наказания, назначаемого лицу за совершение преступления. Во внимание должны быть приняты иные факторы: моральные устои лица, наличие работы, размер собственности, от которой это лицо вынуждено будет отказаться, семейное положение, связь с государством, где осуществляется следствие (статус лица, его обязанности), международные контакты лица и т.д.

Как и в отношении разумных сроков судебного разбирательства, гарантируемых п. 1 ст. 6 Конвенции, она не предусматривает конкретных сроков, в течение которых лицо может быть заключено под стражу на стадии предварительного или судебного следствия. Насколько были соблюдены государством разумные сроки содержания лица под стражей, оценивается Судом с точки зрения наличия или отсутствия вышеупомянутых обстоятельств. Причем, как говорится в тексте Постановления, "указанные обстоятельства должны быть реальными, обоснованными, то есть подтверждаться достоверными сведениями. В случае продления сроков содержания под стражей суды должны указывать конкретные обстоятельства, оправдывающие продление этих сроков, а также доказательства, подтверждающие наличие этих обстоятельств". Необходимость указания в судебных актах, санкционирующих лишение лица свободы, обстоятельств, оправдывающих нахождение лица под стражей, вызывается тем обстоятельством, что Европейский Суд по правам человека при рассмотрении вопроса о соблюдении государством разумных сроков заключения лица под стражей будет принимать во внимание только те обстоятельства, которые были зафиксированы в соответствующем судебном акте.

Так, в Постановлении по делу Калашников против Российской Федерации Суд указал, что "оценка разумности срока предварительного заключения не может быть дана абстрактно. Вопрос о разумности содержания того или иного обвиняемого под стражей должен быть исследован по каждому делу с учетом особенностей дела. Более длительное содержание под стражей может быть обоснованно в каждом конкретном случае только при условии, что имеются конкретные признаки подлинной необходимости ограждения интересов общества, которая, несмотря на презумпцию невиновности, перевешивает принцип уважения свободы личности, записанный в ст. 5 Конвенции (среди других источников правовых требований по данному вопросу см., в частности, § 110 Постановления Большой Палаты Европейского Суда по делу Кудла против Польши). В первую очередь обязанность гарантировать, чтобы по конкретному делу срок предварительного заключения обвиняемого не превышал разумных пределов, лежит на национальных судебных властях. Во исполнение этой обязанности судебные власти должны, отдавая должное принципу презумпции невиновности, исследовать все аргументы за и против необходимости ограждения интересов общества, которая оправдывала бы отступление от требований ст. 5. При этом такие аргументы должны быть изложены в принимаемых судебными властями решениях по ходатайствам об освобождении. По существу именно на основе мотивировок, излагаемых в этих решениях, и любых документально подтвержденных фактах, представленных заявителем в своих жалобах, Суд призван решить, имело ли место нарушение п. 3 ст. 5 (см., например, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу Лабита против Италии, § 152). Наличие разумно обоснованного подозрения, что задержанное лицо совершило преступление, является условием sine qua non (обязательное условие. - Б.З.) законно длящегося содержания под стражей. Но по истечении определенного времени такого подозрения уже недостаточно. Суд должен поэтому установить, имелись ли иные основания для лишения свободы, выдвигаемые судебными властями. В случаях, когда такие основания были "относящимися к существу вопроса" и "достаточными", Суд должен также убедиться, что национальные власти проявили "должное тщание" в производстве по делу. Сложность и особенности конкретного расследования являются факторами, подлежащими исследованию в этом отношении (см., например, Постановление Европейского Суда по делу Скотт против Испании от 18 декабря 1996 г., а также Постановление Европейского Суда по делу И.А. против Франции от 28 сентября 1998 г.) (п. 114 Постановления) <*>.

--------------------------------

<*> Российская газета. 2002. 17 октября. N 197; 19 октября. N 199.

Важно отметить, что наличие обоснованного подозрения в том, что лицо совершило преступление, может являться оправданием для первоначального заключения лица под стражей. Однако наличие обоснованного подозрения является необходимым, но не единственным условием для дальнейшего продления сроков содержания лица под стражей. Поэтому в случае продления сроков предварительного заключения необходимо кроме обоснованного подозрения наличие иных вышеупомянутых обстоятельств. Более того, как подчеркивается в литературе, причины, которые, казалось, оправдывали непрерывное лишение свободы, становятся менее убедительными, чем дольше следствие будет длиться <*>.

--------------------------------

<*> См., к примеру: Маковей М., Разумов С.А. Статья 5 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Право на свободу и личную неприкосновенность. Прецеденты и комментарии. М.: Российская академия правосудия, 2002. С. 48.

Разумные сроки, предусмотренные п. 3 ст. 5 Конвенции, начинают отсчитываться с момента, когда лицо задержано либо когда к лицу применена мера пресечения в виде заключения под стражей, а заканчиваются в момент, когда лицо признано виновным в суде первой инстанции либо лицо освобождено из-под стражи на стадии предварительного или судебного следствия по каким-либо основаниям, в частности применение менее строгой меры пресечения (п. 110 Постановления по делу Калашников против Российской Федерации). Причем если к лицу на стадии предварительного или судебного следствия неоднократно применялась мера пресечения в виде заключения под стражей, то все эти периоды суммируются и по смыслу п. 3 ст. 5 Конвенции составляют общий срок. Более того, Суд оценивает факт повторяющегося заключения лица под стражу с точки зрения соответствия п. 3 ст. 5 Конвенции (см., например, п. п. 65 - 67 Постановления по делу Смирновы против Российской Федерации).

УПК РФ в ст. 107 предусматривает в качестве меры пресечения домашний арест. Принимая во внимание правовую суть указанной меры, все правовые позиции Европейского Суда по правам человека, касающиеся заключения лица под стражу, должны в полной мере распространяться и на домашний арест.

Необходимо обратить внимание на то, что ст. 5 Конвенции предусматривает два уровня законности, связанных с лишением лица свободы. Первый уровень касается соблюдения государством международно-правовых положений, содержащихся в данной статье. Второй уровень обеспечивается соблюдением государством национального законодательства, регулирующего вопросы лишения лица свободы. Несоблюдение государством одного из этих уровней законности влечет констатацию Европейским Судом по правам человека факта нарушения государством соответствующих конвенционных положений. Причем Суд исходит из того, что положения национального законодательства, регулирующие вопросы лишения лица свободы, должны соответствовать положениям, содержащимся в ст. 5 Конвенции <*>.

--------------------------------

<*> Там же.

Комментарий к пункту 15

Права и свободы человека должны обеспечиваться государством независимо от того, где человек находится - в местах лишения свободы или на свободе. Как акцентируется в Постановлении, права и свободы гарантируются Российской Федерацией, в том числе обеспечиваются правосудием, в пределах ее юрисдикции (п. 1). Однако лица, к которым были применены меры пресечения в виде заключения под стражу, а также лица, которые отбывают уголовное наказание, связанное с лишением свободы, всегда находятся в более уязвимом положении, и поэтому одна из задач государства заключается в том, чтобы более внимательно и тщательно относиться к защите прав и свобод таких лиц.

Естественно, что права и свободы лица, находящегося под стражей, могут быть ограниченны с учетом характера применяемых к нему мер. Однако любое ограничение прав и свобод должно основываться на законе. Это положение следует не только из текста Конвенции, но и, в частности, из Конституции РФ (ст. 55).

Но существуют права и свободы, которые не подлежат ограничению ни при каких условиях. Это, к примеру, право не быть подвергнутым пыткам, бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию (ст. 3 Конвенции), а также запрет на содержание в рабстве или подневольном состоянии (п. 1 ст. 4 Конвенции).

Как неоднократно подчеркивал Европейский Суд по правам человека, ст. 3 Конвенции содержит одну из важнейших фундаментальных ценностей демократического общества. Указанная статья абсолютно запрещает пытки, бесчеловечное и унижающее человеческое достоинство обращение, независимо от каких-либо условий, а также от поведения лица (см., например, п. 119 Постановления по делу Labita v. Italy) <*>.

--------------------------------

<*> Текст указанного Постановления был получен с помощью официального сайта Суда: http://echr.coe.int.

Представляется, что упоминание в тексте Постановления вопроса о соблюдении прав и свобод лиц, находящихся под стражей, вызвана, в частности, принятием Европейским Судом по правам человека Постановления по делу Калашников против Российской Федерации, где Судом наряду с иными фактами было установлено, что условия содержания заявителя в следственном изоляторе представляли собой унижающее человеческое достоинство обращение и, таким образом, Российская Федерация нарушила ст. 3 Конвенции.

По делу Илашку и другие против Молдовы и Российской Федерации Суд, в частности, констатировав факт нарушения Российской Федерацией ст. 3 Конвенции, отметил, что "смертный приговор вместе с условиями содержания в заключении заявителя (Илашку), обращением, которому подвергался заявитель в заключении после ратификации (Российской Федерацией Конвенции), принимая во внимание то, что он (заявитель) провел уже в этих условиях несколько лет до ратификации (Российской Федерацией Конвенции), должны рассматриваться в качестве пытки по смыслу ст. 3 Конвенции" (п. 440 Постановления от 8 июля 2004 г.) <*>.

--------------------------------

<*> Текст указанного Постановления был получен с помощью официального сайта Суда: http://emiskp.echr.coe.int.

В полном соответствии со ст. 5 Конвенции суды общей юрисдикции в настоящее время санкционируют заключение лиц под стражу в качестве меры пресечения по уголовным делам, а также продлевают сроки такого заключения. Поэтому если при рассмотрении вопроса о заключении лица под стражу либо о продлении заключения будут представлены доказательства того, что человек реально столкнется с фактами бесчеловечного, унижающего человеческое достоинство обращения либо с пытками, то суд не должен санкционировать арест человека.

Важно иметь в виду, что любое ограничение свободы, в том числе возникшее вследствие заключения лица под стражу, может рассматриваться таким лицом в качестве унижающего человеческое достоинство обращения, влекущего определенный уровень страданий. Поэтому в Постановлении отмечается, что в случае заключения лица под стражу "не должны причиняться лишения и страдания в более высокой степени, чем тот уровень страданий, который неизбежен при лишении свободы, а здоровье и благополучие лица должны быть гарантированы с учетом практических требований режима содержания".

Однако сам факт лишения лица свободы не может рассматриваться в качестве возможного нарушения ст. 3 Конвенции. Также данная статья не обязывает государство освобождать из-под стражи лицо по состоянию здоровья либо помещать такое лицо в гражданскую больницу для получения специального лечения. Тем не менее ст. 3 Конвенции обязывает государство гарантировать, что лицо, заключаемое под стражу, будет находиться в условиях, совместимых с уважением человеческой сущности, средства и методы реализации соответствующих принудительных мер не должны внушать человеку чувство страха, неопределенности (см., например, п. 95 Постановления по делу Калашников против Российской Федерации).

По делу Муизель против Франции Суд пришел к выводу, что власти Франции не обеспечили такой уровень медицинского ухода за заявителем, который не нарушал бы ст. 3 Конвенции. Тот факт, что заявитель продолжал находиться в заключении после июня 2000 г., когда судебный эксперт пришел к выводу о необходимости специального медицинского лечения заявителя, составляло нарушение его (заявителя) права не подвергаться унижающему достоинство обращению, а также причинило страдание, превышающее уровень страданий, неизбежно сопутствующий лишению свободы, и являющееся следствием ракового заболевания (Постановление от 14 ноября 2002 г.) <*>.

--------------------------------

<*> Путеводитель по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека за 2002 год. М.: Московский клуб юристов, 2004. С. 48 - 50.

Комментарий к пункту 16

Будучи включенными в правовую систему России, нормы международного права не утрачивают своей связи с международно-правовой системой. Для эффективной реализации международного права норма международного права должна единообразно применяться и, следовательно, толковаться во всех государствах, которые юридически связаны соответствующим международно-правовым положением. Как отмечалось выше, обязанность государства единообразно применять нормы международного права, ставшие частью национально-правовой системы, следует не только из общих (обычных) норм международного права, но и из договорных. К примеру, указанное положение гарантируется преамбулой, а также статьей Конвенции о защите прав человека и основных свобод <*>. Поэтому неединообразное применение международного права может послужить основанием для международно-правовой ответственности государства <**>.

--------------------------------

<*> Стандарты Совета Европы в области прав человека применительно к положениям Конституции Российской Федерации. М.: Институт права и публичной политики, 2002. С. 86 - 101.

<**> Лукашук И.И. Право международной ответственности. С. 86.

Единообразное применение норм международного права включает как международно-правовой, так и национально-правовой аспект. Международно-правовой аспект единообразного применения означает, что все государства должны единообразно применять соответствующие нормы международного права. Национально-правовой аспект подразумевает, что все государственные и муниципальные органы в рамках юрисдикции данного государства должны единообразно применять соответствующую норму международного права. Нетрудно заметить, что вышеупомянутые аспекты тесно взаимосвязаны.

Залогом единообразного применения норм международного права является единообразное толкование таких норм. Профессор И.И. Лукашук подчеркивает, "принцип единства толкования означает, что нормы международного права следует толковать единообразно во всех случаях. Нельзя в одном случае толковать нормы одним образом, а в других - иным" <*>.

--------------------------------

<*> Лукашук И.И. Право международной ответственности. С. 622.

Требование единообразного применения часто закрепляется в текстах международных договоров. Так, согласно преамбуле к Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи товаров предусматривается, что "принятие единообразных норм, регулирующих договоры международной купли-продажи товаров и учитывающих различные общественные, экономические и правовые системы, будет способствовать устранению правовых барьеров в международной торговле и содействовать развитию международной торговли". Причем для достижения указанной цели в п. 1 ст. 7 Конвенции закрепили положение, согласно которому "при толковании настоящей Конвенции надлежит учитывать ее международный характер и необходимость содействовать достижению единообразия в ее применении и соблюдению добросовестности в международной торговле" <*>.

--------------------------------

<*> Венская конвенция о договорах международной купли-продажи товаров: Комментарий. М.: Юридическая литература, 1994. С. 222.

Особое место в обеспечении единообразного применения норм международного права должно принадлежать судам Российской Федерации. Поэтому совершенно справедливо АПК РФ предусматривает в ст. 304, что одним из оснований отмены или изменения судебного акта в порядке надзора является нарушение единообразия в толковании и применении норм права. Причем указанное положение распространяется не только в отношении норм, содержащихся в национальном законодательстве России, но и в отношении международно-правовых норм, ставших обязательными для Российской Федерации.

Президиум Высшего Арбитражного Суда 30 марта 2004 г. по делу N 15359/03 рассмотрел заявление компании "Интерконстракшен Проджект Менежмент С.А.", Швейцария, о пересмотре в порядке надзора Определения суда первой инстанции Арбитражного суда Белгородской области от 23.05.2003 по делу N А08-7941/02-18 и Постановления Федерального арбитражного суда Центрального округа от 02.09.2003 г. по тому же делу.

Президиум установил следующее. Открытое акционерное общество "Стойленский горно-обогатительный комбинат" обратилось в Арбитражный суд Белгородской области с заявлением об отмене арбитражного решения от 22.02.02, вынесенного третейским судом ad hoc (по данному конкретном делу.- Б.З.) в г. Стокгольме, Швеция, о взыскании с открытого акционерного общества "Стойленский горно-обогатительный комбинат" 5070059 долларов США и 48000 евро по иску компании "Мабетекс Прожект Инжиниринг С.А.", Швейцария (с 26.06.03 новое название - "Интерконстракшен Проджект Менежмент С.А.") и компании "Мабетекс Прожект инжиниринг Индустрианлагенпланунг унд Эррихтунгс ГмбХ", Австрия.

Определением Арбитражного суда Белгородской области от 23.05.2003 заявленное требование удовлетворено.

Федеральный арбитражный суд Центрального округа Постановлением от 02.09.2003 оставил Определение без изменения.

Рассматривая заявление об отмене иностранного арбитражного решения, суды руководствовались ч. 5 ст. 230 АПК РФ, согласно которой в предусмотренных международным договором Российской Федерации случаях в соответствии с п. 1 гл. 30 названного Кодекса может быть оспорено иностранное арбитражное решение, при принятии которого применены нормы законодательства Российской Федерации.

В качестве международного договора РФ, допускающего отмену иностранных арбитражных решений, суд первой инстанции рассматривал Европейскую конвенцию о внешнеторговом арбитраже (Женева, 21 апреля 1961 г.) и Конвенцию ООН "О признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений" (Нью-Йорк, 1958 г.), а суд кассационной инстанции - только первый из названных договоров. Отменяя иностранное арбитражное решение, суды исходили из того, что решение по спору вынесено на основании материального права Российской Федерации.

В заявлении, поданном в Высший Арбитражный Суд РФ, о пересмотре в порядке надзора указанных судебных актов компания "Интерконстракшен Проджект Менежмент С.А.", Швейцария, просит их отменить, ссылаясь на неправильное применение судебными инстанциями норм материального и процессуального права.

Проверив обоснованность доводов, изложенных в заявлении, отзыве на него и выступлениях присутствовавших в заседании представителей сторон, Президиум посчитал, что оспариваемые судебные акты подлежали отмене, дело - прекращению производством по следующим основаниям.

В силу ст. 1 Европейской конвенции о внешнеторговом арбитраже она применяется:

а) к арбитражным соглашениям как физических, так и юридических лиц, которые на момент заключения такого соглашения имеют постоянное местожительство или соответственно свое местонахождение в различных Договаривающихся Государствах, о разрешении в порядке арбитража споров, возникающих при осуществлении операций по внешней торговле;

б) к арбитражным процессам и решениям, основанным на соглашениях, указанных в абз. "а" п. 1 настоящей статьи.

Как следует из материалов дела, решение суда ad hoc от 22.02.2002, заявление об отмене которого подано в арбитражный суд Российской Федерации, вынесено в Стокгольме, Швеция, с применением Закона Швеции "Об арбитраже" 1999 г. по спору между компанией "Мабетекс Прожект инжиниринг Индустрианлагенпланунг унд Эррихтунгс ГмбХ", Австрия, и открытым акционерным обществом "Стойленский горно-обогатительный комбинат", Россия, заключившими арбитражное соглашение, а также компанией "Мабетекс Прожект Инжиниринг С.А.", Швейцария (с 26.06.2003 новое название - "Интерконстракшен Проджект Менежмент С.А."), в пользу которой австрийской компанией уступлены права по основному контракту и произведено взыскание денежных средств иностранным арбитражным судом.

Поскольку заключившие арбитражное соглашение стороны имеют свое местонахождение в Австрии и в Российской Федерации - государствах - участниках Европейской конвенции о внешнеторговом арбитраже, арбитражные суды, руководствуясь ст. 1 вышеупомянутой Конвенции, обоснованно сделали вывод о том, что к решению суда ad hoc от 22.02.02, вынесенному в Стокгольме, Швеция, положения данной Конвенции применяются.

Между тем судами не было учтено следующее.

Согласно п. 1 ст. IX "Объявление арбитражного решения недействительным" Европейской конвенции о внешнеторговом арбитраже отмена арбитражного решения, подпадающего под действие настоящей Конвенции в одном из государств - участников настоящей Конвенции, будет являться причиной отказа в признании или исполнении этого решения в других государствах - участниках Конвенции только при условии, что отмена арбитражного решения была произведена в государстве, в котором или по закону которого это решение было вынесено, и лишь по одному из перечисленных в Конвенции оснований.

Статья IX Конвенции не затрагивает вопросов, связанных с возможностью, основаниями и порядком отмены арбитражных решений государствами, не являющимися участниками упомянутой Конвенции. Такие вопросы регулируются внутренним законодательством соответствующих государств и международными договорами.

Решение суда ad hoc от 22.02.02, заявление об отмене которого рассматривалось арбитражными судами Российской Федерации, вынесено в г. Стокгольме, Швеция, по процессуальному закону этого государства. Швеция не является государством - участником Европейской конвенции о внешнеторговом арбитраже.

Закон Швеции "Об арбитраже" 1999 г. допускает отмену арбитражных решений в течение трех месяцев с даты получения стороной его окончательного текста и применяется к арбитражным разбирательствам, имевшим место в Швеции, независимо от наличия в споре международного элемента (ст. ст. 33, 34, 46).

Учитывая, что решение суда ad hoc от 22.02.02 вынесено на территории и по процессуальному закону Швеции, которым предусмотрена возможность отмены вынесенных на ее территории решений третейских судов, решение суда ad hoc по данному делу подлежало оспариванию в Швеции.

Ссылка суда первой инстанции на положения Конвенции ООН "О признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений" (Нью-Йорк, 1958 г.) является ошибочной, поскольку данная Конвенция не регулирует вопросы отмены иностранных арбитражных решений, но содержит критерии отказа в признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений, которые могут использоваться заинтересованным лицом для защиты своих интересов против соответствующих требований.

При таких обстоятельствах дело по заявлению открытого акционерного общества "Стойленский горно-обогатительный комбинат" об отмене решения иностранного арбитражного суда ad hoc от 22.02.02, вынесенного в г. Стокгольме, Швеция, подлежит прекращению производством на основании п. 1 ч. 1 ст. 150 АПК РФ.

Оспариваемые судебные акты препятствуют формированию единообразной практики арбитражных судов в толковании и применении норм права, что является основанием к их отмене, предусмотренным п. 1 ст. 304 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации <*>.

--------------------------------

<*> Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2004. N 8. С. 73 - 75.

Учитывая изложенное, Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ отменил Определение суда первой инстанции Арбитражного суда Белгородской области от 23.05.2003 и Постановление Федерального арбитражного суда Центрального округа от 02.09.2003.

Толкование нормы международного права охватывает не только уяснение ее смысла, содержания, но и определение того, действует ли указанная норма, является ли она обязательной для Российской Федерации, в отношении каких государств действует данная норма. Поэтому в Постановлении акцентируется внимание судов на необходимость, в частности, обращения в Правовой департамент Министерства иностранных дел Российской Федерации в Министерство юстиции Российской Федерации для уяснения соответствующих вопросов.

Председатель Верховного Суда

Российской Федерации

В.М.ЛЕБЕДЕВ

Секретарь Пленума,

судья Верховного Суда

Российской Федерации

В.В.ДЕМИДОВ