Изменение курса.

Но не Надо думать, что неудавшееся объединение мира в одно целое привело глобалистов в уныние. Надиудейская верхушка еще задолго до того как легионы Рима остановили свое продвижение, сделала ставку на иную теперь уже не на военную силу: свои надежды она связала с общей для всего мира религиозной идеологией. А того, чем располагал Рим (име­ется ввиду территория), для становления этой, неведомой для народов Ев­ропы, объединительной силы было достаточно. Надиудейские кукловоды создавали и укрепляли свое детище – христианские общины. Они засеяли ими всю территорию империи. И, конечно же, отлично понимали, со вре­менем новая религия, такая простая и доступная подчинит себе не толь­ко Запад, но и непокорный Восток. О христианской экспансии поговорим позднее, а сейчас скажем несколько слов об античной экономике. И поче­му с прекращением войн римская держава очень скоро погибла.

Экономика античности.

Интересно, что исследователи античности упорно не хотят видеть, что рабовладельческий строй Древней Греции и Рима не был характерен ни для населения Европы, ни для населения Северной Африки, ни для ко­ренных народов Передней Азии. Исключением может быть лишь захва­ченный иудеями Ханаан. Во всех вышеназванных регионах обращение в рабство носило временный характер. По истечении определенного срока раба либо отпускали, либо селили, как на пример, в Вавилонии или Асси­рии на землю. Если раб становился общинником, он уже не был человеком третьего сорта. Он становился гражданином: мог завести семью, получал право голоса и, если хотел, мог служить в армии. Такое отношение к рабу экономически было более выгодно. Сама по себе отпадала забота о его пропитании, одежде, жилплощади. Став землевладельцем, он сам мог о себе позаботиться. Если же раб отправлялся на родину, то и слава Богу! Он отработал свое и теперь имел право на возвращение. Марксизм не­сомненно прав в том, что античное общество экономически было крайне расточительно. Рабский труд в нем оправдывал себй в одном случае: если раба кормили как животное, лишали его одежды и крова. К тому же застав­ляли работать с утра до ночи. Другими словами, если раб полностью терял статус человека. Но тогда такой раб мало жил. Нечеловеческое обращение очень скоро его убивало. И на место мертвого срочно требовался живой. Но его надо было где-то взять. Если же государство не вело победоносных войн, то рыночные цены на рабов становились очень высокими. Возника­ла естественная экономическая неувязка. Что же делать? А что тут остает­ся: общество, в котором отношение к иноплеменникам культивируется как к животным, и, захваченные в плен или проданные в рабство, гибнут как мухи, с целью получения новой дешевой рабочей силы должно - хочешь, не хочешь, вести захватнические войны. Другого выхода нет. Вот и полу­чается, что сама экономика толкала Рим на все новые и новые завоевания. Механизм хоть куда! Не будешь воевать – погибнешь. Так, кстати, в конце концов, и произошло.

Получилось, что человеконенавистническая идеология породила боль­ную, зависимую от войны экономику. Все так, но откуда взялась эта людо­едская шизоидная идеология, кто ее навязал? Сначала она прижилась в Гре­ции, позднее в Древнем Риме. Ведь ни египтяне, ни халдеи, ни ассирийцы, ни тем более персы, как мы уже отмечали, человеконенавистничеством не страдали? В то время в пределах Средиземноморья была только одна идео­логия отношения к иноплеменнику, как к животному – талмудическая.

Тогда каким образом эта идеология избранного, по отношению к не грекам и римлянам, народа проросла в границах северного Средиземномо­рья? Наверняка, она является главным доказательством того, что влияние иудеев в Римской империи было не просто большим, но и определяющим. Такое талмудическое отношение к варварам, как показывает исследова­ние, набрало свою силу после Пунических войн. И ни чего здесь нет удивительного: надиудейское жречество, скрывшееся в римском обществе, под личиной сенаторов, философов, или служителей культов, ненавязчиво навязав молодому римскому государству, талмудическое отношение к дру­гим народам, тем самым подчинило войне его экономику. Ни чего не ска­жешь, проделано все было гениально! Пока Рим мог вести наступатель­ные войны, он жил. Ну а если не можешь воевать, захватывать все новые и новые земли, зачем ты такой нужен? Логика проста, но, к сожалению, ее мало кто видит. На примере, сравнительно небольшого отрезка времени, от эпохи вавилонского пленения до конца римской экспансии, мы показа­ли возможности оккультно-психологического воздействия надиудейского жречества и раввината на сознание тех, кто располагая властью, нередко вопреки здравому смыслу и интересам своего народа, мог довести до ло­гического конца их глобалистские устремления. Но мы рассказали читате­лю о самых прозаических возможностях Каббалы. Об элементарном про­граммировании человеческого сознания. Недаром в русском языке слово «каббала» интерпретировано в «кабалу», которая означает беспросветную зависимость от кого-то злого и бездуховного, в русской традиции обычно, от иудея ростовщика. Но это только видимая сторона медали. Невидимая куда более эффективна и разрушительна.