15. Культура как институанализация и процесс социального смыслообразования.

Социальное взаимодей­ствие в повседневной жизни подчинено принципу «здесь и сейчас» и протекает в ситуации «лицом к лицу». Можно сказать, что здесь находится «атом» всего огромного мира человеческих взаимоотношений. Все прочие формы взаимодей­ствий в той или иной степени являются лишь производными и более отдаленными от этого атома. Следовательно, анализ этого «кирпичика» позволит нам выявить микромеханизм социального конструирования. Рассмотрим, как откладывается опыт жизни в сознании индивида и как он типизируется, становится приемлемым и понятным другому участнику вза­имодействия. Этим самым мы обозначим появление тех или иных элементарных форм культуры как ценностно-норматив­ных регуляторов социальной жизни.

В ситуации «лицом к лицу» я и мой партнер предстаем друг перед другом в живом настоящем. При этом постижение друг друга (намерений, приемов воздействия, цели взаимодей­ствия) происходит на всех уровнях сознания (разума, интуиции, эмоций). В силу своих знаний, опыта, культуры в целом я интерпретирую полученные данные, пытаясь достичь достоверного знания о своем партнере. Так же поступает и он. Столкновение двух «здесь и сейчас» (т.е. интерпретаций си­туации, основанных на интересах сторон и актуальных целях взаимодействия) происходит в процессе взаимообмена моей и его экспрессивностей (выразителей эмоциональных состояний). Но ни один человек не способен постичь другого во всем его многообразии. Поэтому волей или неволей мы прибегаем к типизации, к схемам интерпретации поведения и действий другого человека («мужчина», «женщина», «европеец» и т.д.), а схемы диктуют нам типичные «ожидания-требования» друг от друга в ситуации взаимодействия. Мы воспринимаем друг друга как типы. Более того, чем больше удалена типизация социального взаимодействия от ситуации «лицом к лицу», тем более она анонимна, обезличена. Но зародыш анонимности заключен уже в ситуации живого взаимодействия индивидов. Следовательно, социальную реальность повседневной жизни можно понять в континууме типизации, анонимность которых возрастает по мере удаления от ситуаций «здесь и сейчас» и «лицом к лицу». На одном полюсе этого пространства на­ходятся «другие», с которыми я взаимодействую часто и интенсивно («мой круг»), на другом полюсе — крайне ано­нимные абстракции, которые по своей природе никогда не смогут стать доступными взаимодействию «лицом к лицу» (мифологические герои или религиозные олицетворения в виде ангелов, дьявола и т.д.)

Типизация формируется в «образцы взаимодействий» и упорядочивает их. Важнейшую роль при этом играет вербаль­ный язык, представляющий собой систему знаков, т.е. лин­гвистических обозначений жизненного опыта общности, кото­рые можно сохранить во времени и передать следующим поколениям. Опыт — прежде всего знания, однако мое знание повседневной жизни организовано так, что меня интересует в данный момент лишь то, что мне нужно для достижения каких-то целей. Ясно, что априорно знания не существует, поскольку человеческая природа, как мы это установили еще в первой части лекций, — это социокультурная переменная: изначально она существует лишь в виде антропологических констант (открытости миру, пластичности инстинктуальной системы и т.д.). Следовательно, если мы пытаемся выяснить истоки и природу «социокультурного», то должны рассмотреть вопрос об «осаждении» опыта в сознании индивида и о его объективации в рамках принятой в данной культуре семиотико-знаковой системы. А это дает нам и ответ на вопрос о жизненных мирах человека как субъективных реальностях. В памяти человека осаждается не весь опыт индивида или группы. Седиментация (осаждение опыта действий и переживаний в сознании) принимает интерсубъективный характер, т.е. выходит за пределы отдельного человека тогда, когда нескольких ин­дивидов объединяет общая биография, — сходные условия жизни и деятельности порождают общественный единообраз­ный опыт, типизация которого происходит окончательно посредством языка, т.е. семиотической системы.

Как же при этом происходит формирование опыта? В основе опыта лежат действия физического, технологического или умственного характера, а всякое действие подвергается так называемой хабитуализации (опривычиванию). В ходе опривычивания происходит фундаментальный процесс: естественное стремление людей к результативности действия в сочетании со стремлением к экономии человеческих усилий (в том числе и «закон лени») ведут к тому, что в сознании отпечатывается прежде всего позитивный опыт, превращаясь в образец дей­ствия (в основном выраженный в умениях и навыках). Типизируясь далее посредством языка, он движется в двух системах: в системе ролевых функций (ролевых репертуарах живых индивидов) и в знаковых (символических) системах. Опыт, выраженный в знаковых системах, может отделяться от достояния его творцов.

Здесь начало культуры. Поэтому мы под культурой пони­маем позитивный опыт множества людей, выраженный в семиотических системах. Посредством типизации действий и формирования образцов у взаимодействующих индивидов возникают определенные ожидания (экспектации) друг от друга, а следовательно, и взаимный контроль и взаимокоррекция норм (этос сообщества). Возникает основа для формирования институтов — объективных для индивидов социальных реаль­ностей. Они непременно имеют уже свою историю и аргументированную легитимность (оправданность). Все они дик­туют индивидам: «так надо делать», а ряд из них — специально организованный — «разгружает» людей от уже непосильной для них ноши (для этого предназначены организация и ведение народного хозяйства, система государственного управления, армия, здравоохранение, система образования, наука, искусство и т.д.).

Разделение труда между институтами, следовательно, и между их персоналами, дает возможность развивать соответствующую профессиональную культуру, открывает путь к проектируемым инновациям.