1953-1962: Гонка ядерных вооружений
После смерти Сталина новое кремлевское руководство начало
поиски «новой» внешней политики, которая бы помогла вернуть им возможности и пространство для дипломатического маневра, утраченные с началом «холодной войны». На XX Съезде КПСС, состоявшемся в феврале 1956 г., советское руководство отказалось от сталинского лозунга о неотвратимости наступления нового периода войн и революций. Было признано, что в современную эпоху имеется реальная возможность предотвращения следующей мировой войны, а значит, и возможность долговременного «мирного сосуществования», иначе говоря, мирного соревнования «капиталистической и социалистической систем». Подтверждением этого служит визит в сентябре 1959 года нового главы советского государства в США. «Хрущев, выдвигая концепцию мирного сосуществования, был особенно заинтересован в сотрудничестве с Западом в сфере обмена передовыми технологиями. Он стремился наглядно продемонстрировать всему миру, что СССР делает конкретные шаги в мирном сосуществовании держав».2
С стране же продолжалась критика «культа личности» Сталина, которая привела к тому, что восточноевропейские страны начали стремиться к уменьшению зависимости от СССР. После забастовок и волнений в Польше в 1956 году Хрущев не препятствовал проведению там реформ, однако подобное восстание в Венгрии, произошедшее позднее в том же году, было жестоко подавлено советскими войсками.
Несмотря на политику «мирного сосуществования» в 1950-х годах продолжалась гонка ядерных вооружений.
В 1952 году США провели испытания первой водородной бомбы, а затем в 1955 году то же самое сделал Советский Союз. Еще через два года в СССР провели испытания межконтинентальной баллистической ракеты. Ядерное нападение на американские города стало реальной возможностью. К 1958 году обе стороны достигли «равновесия страха».
Главным источником напряженности оставалась Восточная Европа, поскольку все больше немцев бежали из Восточной Германии на более либеральный Запад через Западный Берлин, в 1961 году коммунистическое правительство Восточной Германии решило построить стену вокруг Западного Берлина, чтобы предотвратить дальнейшие побеги, при попытке перебраться через которую тысячи людей погибли от пуль часовых.
«Удивительно то, что до сих пор внимание историков не привлек факт: Берлинский кризис был не только источником и причиной последующего Карибского, но и единственным эпизодом в течение всей эпохи холодной войны, когда советские и американские вооруженные силы вошли в непосредственное соприкосновение. Судьба мира зависела в тот момент уже не столько от решения Москвы или Вашингтона, сколько от неосторожной реакции кого-нибудь из участников противостояния. И только теперь, по крупицам собрав информацию из мемуаров и архивов, американский писатель Фредерик Кемп в книге «Берлин, 1961» сумел показать, каким важным поворотным пунктом в новейшей истории стал этот кризис и его мрачное порождение – пресловутая Берлинская стена»3, ставшая символом коммунистического тоталитарного режима.
В мае 1960 года, на территории СССР был сбит американский самолет-шпион «Локхид У-2». Это событие привело к увеличению враждебности между сверхдержавами. Полеты У-2 над территорией СССР с 1956 г. были регулярными. В общей сложности эти самолеты проникали в советское воздушное пространство 40 раз, о чем прекрасно знало советское руководство. Однако только к 1960 г. у СССР появились технические возможности сбивать эти казавшиеся неуловимыми самолеты. Истерия вокруг события 1 мая продолжалась до середины июня. 30 мая советский министр обороны Р. Я. Малиновский заявил: «если полеты американских самолетов-шпионов над советской территорией не прекратятся, то СССР не только будет их уничтожать, но нанесет удар по базам, с которых они вылетают»4. Тем временем, американских руководителей все больше и больше беспокоили дружественные отношения между кубинским правительством и Советским Союзом. В 1959 году на Кубе был установлен социалистический режим во главе с Фиделем Кастро. Это не понравилось правительству США, поскольку Куба находится в непосредственной близости от их берегов. В 1961 году войска Фиделя Кастро отразили вторжение на остров отрядов кубинских эмигрантов, высадившихся при поддержке США в бухте Кочинос.
«Правящие круги США в попытках покончить с революционной Кубой перешли к политике неприкрытой экономической агрессии против нее. Однако на помощь Кубе пришел Советский Союз и другие социалистические государства. В феврале 1960 г. было подписано торговое соглашение с СССР, а 8 мая восстановлены дипломатические отношения между обеими странами. Поддержка, оказанная острову социалистическими странами, выразилась не только в огромной материальной помощи, но и в невиданной по маштабам и активности интернациональной компании политической солидарности»5.
Зная о готовившемся нападении со стороны США, кубинское правительство обратилось к СССР с просьбой о поставках оружия. 21 июля 1960 г. во время пребывания в СССР министра Революционных вооруженных сил Кубы Рауля Кастро было опубликовано коммюнике о его встрече с председателем Совета министров СССР Н. С. Хрущевым. Тогдашний советский руководитель «подтвердил, что Советский Союз использует все, чтобы не допустить вооруженной интервенции США против Кубинской Республики»6. В конце 1960 г. на Кубу была доставлена первая партия современного советского артиллерийского, зенитного и минометного вооружения.
Позднее американскими самолетами были обнаружены советские корабли, выгружавшие оружие на Кубе, и зафиксировано строительство ракетных стартовых площадок. Президент США Джон Кеннеди потребовал от Советского Союза убрать с острова все его ракеты. Ситуация настолько обострилась, что казалось, мир находится на грани всеобщей ядерной войны. После недельных переговоров Н. С. Хрущев согласился убрать советские ракеты с Кубы в обмен на вывоз американских ракет из Турции. В замен США обещали не предпринимать попыток вторжения на Кубу и все же продолжали осуществлять определенные шаги, имевшие целью подорвать позиции режима Кастро. Кубинский кризис стал критическим моментом, когда две сверхдержавы могли скатиться до настоящей войны. Однако благодаря умелой политике Н. С. Хрущева была достигнута мирная договоренность.
Однако «разрядки» напряженности в отношениях между Востоком и Западом так и не произошло. «Холодная война» вновь начала набирать обороты. Обе стороны по-прежнему относились друг к другу с подозрением и опаской. В мемуарах отдельных советских деятелей тех лет встречается мнение о том, что «Запад недооценил гибкости новой внешнеполитической доктрины СССР, упустил благоприятную возможность для международных договоренностей».7
Американские документы подтверждают, что президент США Дуайт Д. Эйзенхауэр, госсекретарь Джон Ф. Даллес, а также значительная часть специалистов-советологов восприняли перемены в Кремле и его гибкую дипломатию не как шанс к соглашению, а скорее как новую и опасную неопределенность.
Внешнюю политику Хрущева многие называли волюнтаристской. Даже такой авторитетный исследователь истории СССР как Н. Верт «не желал видеть продуманности и концептуальности советской внешнеполитической доктрины»8. Но внешнеполитический курс СССР при Хрущеве не уступал политической линии США в период президенства Эйзенхауэра. Фактически Хрущев был проводником детально разработанного курса, который кардинально изменил основные моменты советской внешнеполитической доктрины. Его политика была весьма взвешенной и расчитанной на много шагов вперед. И в СССР и в США существовали специальные научные центры, которые анализировали события мировой политики.
Если сравнить достижения двух сверждержав на втором этапе «холодной войны», то предпочтительней выглядел СССР, а авторитет США снижался. Хрущев выглядел энергичным и искусным политиком, который вывел свою страну на первое место в космической гонке, поддерживал новые освободившиеся страны.