Глава 2. Динамика психофизиологических состояний, поведения и деятельности сотрудников гпс и спасателей.

Существуют специфические типы стрессовых реакций, часто встречающиеся у сотрудников пожарной охраны и спасателей. И, несмотря на индивидуальные особенности и различия, в поведении человека в экстремальных ситуациях можно выделить несколько типичных этапов у сотрудника занимающегося ликвидацией ЧС (далее – ликвидаторы).

На основании данных психологии ВС РФ можно выделить следующие схожие с профессиональной деятельностью сотрудников МЧС эмоционально-поведенческие этапы.

Обучающий этап

Этап накопления информации о предположительных стрессовых ситуациях, который носит познавательный характер. Нужно учесть тот момент, что для ликвидаторов в подготовительный этап включается предварительная стажировка без выезда, предшествующая обучению на курсах первоначальной подготовки. И так собственные представления, СМИ, первоначальная подготовка на курсах и стажировка в частях несколько отличаются друг от друга

некоторыми нюансами, которые в свою очередь либо запутывают индивида либо еще того хуже формируют ложные представления. В любом случае уже может возникнуть стойкое эмоциональное возбуждение.

Предбоевой этап

Состояние человека на этом этапе можно прировнять с предэкзаменационными переживаниями или волнениями перед спортивными соревнованиями. На данном этапе эмоциональное возбуждение перерастает в эмоциональное напряжение, которое еще сильнее активизирует деятельность адаптационных систем организма, истощая их тем самым снижая ее надежность. Для сотрудников пожарной охраны и спасателей этот период наступает после обучения в период начала суточной работы в частях и подразделениях. У новых сотрудников наблюдается трудности с засыпания и нарушение аппетита, внешнее двигательное возбуждение.

Боевой этап

В этом этапе на сотрудника начинают воздействовать по мимо внутренних эмоциональных переживаний внешние стресс факторы ( повышенная температура, среда опасная для дыхания, отсутствие время на принятия решения, тяжелая физическая нагрузка, отсутствие возможности опереться при принятии решения на прошлый опыт. оценке ситуации на зрение, обоняние, постоянная угроза жизни и здоровью и т.д. ). Эмоциональное напряжение перерастает в перенапряжение, его сила зависит от одновременности и интенсивности воздействия на сенсорные органы чувств. Если время перенапряжение превысит адаптационные резервы организма, то произходит их срыв, который в свою очередь приведет сотрудника к состоянию дезадаптации, с последующими поведенческими реакциями по импульсивному или тормозному типу.

Обследование членов аварийно-спасательных команд (Решетников М.М, 1990) ,состоящих из военнослужащих, после ликвидации последствий на уфимском газопроводе

показало, что наиболее существенные изменения наблюдались в их психическом состоянии. Из них 98% обследованных отметили, что испытали "страх и ужас от увиденного", 62% указали на чувство растерянности, слабость в конечностях. В 20% случаев собственное состояние по прибытии на место катастрофы характеризовалось как предобморочное. И все 100% опрошенных, ретроспективно оценивая свое самочувствие в период аварийно-спасательных работ, отмечали многочисленные соматические жалобы, сохранявшиеся даже время отдыха. В частности такие, как головокружение, головная боль, боли в области желудка, тошнота, рвота, расстройство стула. 54% обследованных в последующие дни жаловались на нарушения сна (трудности засыпания, сонливость днем и бессонница ночью, прерывистый сон, сопровождавшийся кошмарными сновидениями), повышенную раздражительность и подавленное настроение. У 10% обследованных установлено наличие умеренно выраженных гипертензивных реакций и тахикардии; в 22% случаев отмечалось снижение показателей кистевой динамометрии на 25-30% (по сравнению с нормативными для этой возрастной группы данными). Ориентировочная оценка снижения уровня работоспособности в первые часы после прибытия на место катастрофы составляла около 50%. Приводим несколько кратких записей из рассказов участников аварийно-спасательных работ. Военнослужащий Б.: "Мы знали, что произошла катастрофа на нефтепроводе. Больше ничего не знали, ни о каких поездах. Сначала не видно было ничего, так как мы ехали по лощине. А когда поднялись на возвышенность, тогда все и увидели: обгоревший лес, дым везде, вагоны опрокинутые... Тогда нам и сказали, что будем выносить трупы... Самая такая... знаете, работа... Дали нам рукавички, носилки, разбили по четыре человека...". Сержант Ж.: "... Когда ехали на место аварии, я все пытался себе представить - как все это будет выглядеть? Первый труп сильного впечатления на меня не произвел, я

его как бы издалека видел. Потом мы прошли по лесу. "Акклиматизировались"... Думаю, нас специально по лесу провели, чтоб мы немного попривыкли... Со мной были еще

три молодых солдата. И вот первый труп, как бы в воронке такой неглубокой. Я спокойно к нему подошел. Солдаты рядом стояли. Видно было, что им не по себе. Да и мне было не по себе, но выбирать не приходилось... Пришлось взяться за труп первым. Не хотелось, конечно, но выбора не было. Молодые, ведь только прибыли. Перед тем как начать работать, я им просто сказал: "Мужики, за нас этого никто не сделает. Мы - единственные, кто это будет делать. Поэтому, хочешь - не хочешь, надо". Сначала я, правда, сам себе это сказал, а потом уже им. Ну а когда сказал, по-другому уже было нельзя... Самое тяжелое, когда тащил первый труп. Я его из воронки вытаскивал. А там галька или щебенка. Поскользнулся и чуть было на труп не лег. Было такое ощущение, что меня сейчас не просто вырвет, а вывернет всего. Уже и в горле стояло... Но как-то стыдно стало. Скажут молодые: "Сержант - слабак". А мне их учить

еще полгода. Я отполз, потный был, отдышался, надел респиратор. Потом взялся за труп, и вроде никаких ощущений особых не было. Как бы выключился. Только потом, когда несли, очень тяжело было переносить трупный запах. Или это не трупный был, а горелого мяса? Не знаю. Ребят послабее, я вперед поставил, чтоб не видели, что несут...". Офицер Р.: "Когда прибыли на место катастрофы, то первое, что увидели, - это искореженные поезда. На вагонах живого места не было. Они были какого-то грязно-красного цвета. Многие вообще ни на что не похожи, так - груда металла. Никогда такого раньше не видел. Даже сердце застучало. Пошли с группой офицеров смотреть - что там на месте. Первое, что бросилось в глаза, - трупы обгоревших. Мы прямо оцепенели. Такого даже представить себе нельзя. Никогда мы не видели трупов, на которых полностью сгорела одежда, сгорели волосы, другие части тела, такие, например, как уши, нос, губы... Невозможно себе этого представить. Многие трупы были перекорежены. как вагоны, без кожи, просто обгорелое мясо на костях. Трудно было отвести взгляд... Когда получили команду сносить трупы поближе к месту погрузки, не каждый мог решиться на эту работу... И вот мы начали их собирать... С первого раза многие даже не могли взяться... Непонятно было - что это? - руки или ноги, а иногда торчал просто кусок кости с мясом, такого обгорелого. Очень трудно было взяться,

почувствовать в руках части человеческого тела... Особенно тяжело было смотреть на трупы детей... Одного мне самому пришлось выносить. Маленького, совсем грудного ребенка, примерно трех-четырех месяцев. Было очень трудно все это воспринять. Я до этого мертвых детей никогда не видел. А у самого - трое. Младший примерно того же возраста... У меня даже руки затряслись. Но вроде неловко звать кого-то на помощь. Пришлось самому вытаскивать его из-под вагона, брать на руки, нести. Тяжело, даже не то слово... Там идти-то всего... Несколько раз останавливался. Приходилось класть его на землю, завернутого в тряпку какую-то, какая под руку попалась. Очень трудно было. И не только морально, физически трудно было. Как ослабел вдруг. Хорошо тут ребята подошли, положили его на носилки, укрыли и унесли... Не все офицеры могли справиться с собой. А солдаты... по-разному, конечно, было, но ни о ком плохого сказать не могу...".

Дезадаптация способна привести к глубоким психическим изменениям лично­сти, могут возникнуть серьезные нервно-психические расстройства и психические заболевания,

поэтому необходимо своевременно диагностировать дезадаптивное состояние и оказать необходимую помощь.

Отмечаемая в военной психологии реакция выхода, или состояние человека после окончания воздействия стресс-факторов, характеризуемая состоянием эйфории, чувством преодоления многих социальных ограничений, ощущением полной свободы и не­ограниченных возможностей. У сотрудников пожарной охраны и спасателей слабовыраженная, по причине четко установленного графика работы и отдыха. Как правило, ее можно наблюдать только у молодых сотрудников после пожаров с повышенным номером или при ликвидации ЧС большим числом пострадавших. У сотрудников с большим стажем работы в виду имеющегося опыта организм расходует психофизиологический резерв более экономно. Для этапа выхода из экстремальных условий

характерна эйфория, чувство преодоления многих социальных ограничений, ощущение полной свободы и не­ограниченных возможностей.

Этап острых психических реакций выхода

Этот этап в системе МЧС встречается довольно часто и связан с получением тяжкого вреда для здоровья (увечьем).

На этом этапе можно выделить несколько фаз (Маклаков А.Г., 2004):

- первичная психоэмоциональная травма;

- фаза отрицания, выражающаяся в эмоциональном угнетении и стремлений не вспоминать о психотравмирующем событии;

- чередование отрицания и вторжения. Вторжение проявляется в, воспоминаниях о психотравмирующем событии, а также необходимостью постоянно соприкасаться с символами последствий ситуации (перевязки, операции, составление объяснительных и т.д.)

- фаза дальнейшей интеллектуальной и эмоциональной переработки трав­матического опыта.

Человек находится в состоянии стресса или периодически возвращается в это состояние до тех пор, пока продолжается переработка информации о стрессовом (психотравмирующем)

событии. Этому способствует долгое выздоровление (инвалидность), затягивающиеся судебные процессы, регулярные разговоры за «столом» сослуживцев о случившемся с целью оценить правильность выбранной тактики действий пострадавших товарищей.

29 мая 2008 во время тушения пожара в жилом доме произошел взрыв газового баллона, что привело к гибели одного и ранению разной степени тяжести пяти пожарных.

Юрий С. : «… как бы я не гнал от себя мысли о происшедшем, о возможной инвалидности и дальнейшей жизненной неопределенности, напоминание об этом регулярно присутствовало в виде постоянных перевязок, операционных вмешательствах, бесчисленных объяснительных и судебных процессах, муссирование темы кто виноват. Мне казалось, что этот маленький, индивидуальный ад никогда не закончится. Через год я вернулся в строй, а уже через полтора года поймал себя на мысли, что не могу вспомнить точное число и точный адрес, где это произошло».

Продолжительность процесса реагирования на стрессовое событие обусловле­на значимостью информации, связанной с этим событием, для индивида. При благоприятном течении данного процесса он длится от нескольких недель до не­скольких месяцев после случившегося и завершается прекращением психотравмирующего воздействия. Но нередко напряжение, возникшее в результате дей­ствия стрессора, сохраняется намного дольше. При этом многие люди либо не рас­познают симптомы стресса, либо не знают, каким образом можно от них избавиться. В результате напряжение «встраивается» в систему личности и не напоминает о себе до тех пор, пока система не оказывается разбалансированной.

Хочется отметить, что острой реакции выхода подержанны так же и те кто не получил серьезных травм при несчастном случае но был в данный момент рядом.

Когда человек не знает чего бояться конкретно,

он начинает бояться всего.