Вид зависимости

Ламазу также упоминает о компульсии одинокого гребца повторить свой опыт и вновь отправиться на поиски страха и его успокоения. Он говорит о нем, как наркоман говорил бы о наркотиках.

Для Фредерика Герэна, одинокого гребца: «Грести быстро стало подобно наркотику (…) ужасающему, и незабываемому, так как у тебя нет выбора ».⁸

То, что позволяет приблизить травматофиллический процесс к акту токсикомании, так это то, что обе данные техники соответствуют поведенческой регрессии и обе успокаивают, не принося удовлетворения. Однако нельзя уподоблять само успокоительное поведение образу действий склонных к зависимостям.

Мне кажется, что отношение к инстинктам самосохранения является сопоставимым, и что можно было бы говорить почти о «перверзии» последних в обоих случаях. Я отсылаю здесь, не вдаваясь в подробности в рамках данной работы, к понятию «нео-нужд» Д. Брауншвейга и М. Фэна, нужд, чей насущный характер, вызванный инстинктами самосохранения, обнаруживается в отношении зависимости (1975, стр. 264).

Мы часто замечаем у детей, которых мы консультируем в ИПСО, как влияние определенного типа родительского послания ведет к развитию особенного влечения к тому или другому процессу возврата к спокойствию. Определяющим является способ, при помощи которого родительское влияние способствует или ингибирует развитие того или иного эротизма. В последнем случае он заменяется определенной позицией, требуемой ребенком со стороны своей матери, чтобы она действовала некоторым образом. Это требование следует понимать как отметку зависимости от матери в качестве реального внешнего объекта, тогда как внутренняя репрезентация этого объекта более или менее потерпела неудачу.

Пример: малыш двух с половиной годиков, обследованный по поводу экземы. У него наблюдается моторная гиперактивность, и он находится в постоянном движении во время консультации. Он сосет пустышку, которую родители систематически ему давали каждый раз, когда он начинал сосать большой палец. Они были уверены, что сосание большого пальца вызвало бы деформацию неба, что побудило их очень рано это запретить. Также можно было констатировать, что ребенок шел на колени к своей матери лишь тогда, когда он был полностью истощен. Мать говорит мало, и отношение, которое она предпочитает с ним иметь, это ходьба. Ребенок ищет спокойствия через истощение, вызванное моторной активностью, и требует отношения, основанного на моторной активности, что соответствует, впрочем, предпочтениям, переданным матерью.

Нео-нужда, созданная, таким образом, у ребенка, как видно, образуется в ущерб установлению аутоэротизма.

Другой пример: Малыш тринадцати месяцев, страдающий спазмом всхлипывания. Во время консультации он проявляет моторную гиперактивность, держащую его постоянно в движении. У него опережение в моторном развитии. Он не успокаивается ни на коленях у своей матери, ни на коленях отца. Мать, не очень-то нежная, не берет его на руки, когда он подает признаки усталости, так как консультация имеет место в час его обычного послеобеденного сна. Как его успокаивают дома? У ребенка имеется предпочтение к музыке, и его укладывают спать с ее помощью. Для этого широко используются музыкальные шкатулки и всякого рода музыкальные предметы, приводящиеся в действие при помощи веревочки или заводного механизма. У родителей всегда есть с собой такой предмет. Они пришли с радио для детей, и наблюдается возвращение к спокойствию, когда к уху ребенка громко прикладывается это радио. В остальном консультация подтверждает тот факт, что отношение с матерью не является успокаивающим, и что лишь возбуждение, похоже, может действительно успокоить этого ребенка.

Этот пример, возможно, показывает то, что могло бы быть преформой будущего токсикоманического использования музыки. Случай этого ребенка ставит другую проблему, а именно проблему конституции системы противо- возбуждений настолько особенной, что она могла бы привести к травматофилии.