1.Психологическая школа: основные идеи

Психологическая школа в социологии - субъективно-идеалистические концепции общества, возникшие в конце 19в. Представители школы искали ключ к пониманию общественных явлений в психике индивидов или коллективной психике (психическом взаимодействии индивидов.). Основоположником психологической школы был американский социолог Л. Уорд. Качественную специфику общества Уорд видел в психологичности социальных явлений. Он всемерно подчеркивал, что в основу социологии должны быть положены принципы психологии. В своих трудах он проводит грань между «естественным» прогрессом (слепое действие всеобщих законов эволюции) и прогрессом «искусственным» (активная деятельность людей). Л. Уорда главным образом интересовала именно активная, субъективная сторона общественного развития, анализ мотивов, которые приводят в движение общество. Главный фактор общественной жизни Л. Уорд считал желания людей (голод, жажда, сексуальные стремления), на базе которых формируются более сложные потребности: интеллектуальные, моральные, эстетические. Доминирующую роль в общественной жизни, в том числе политической, играет не разум, а эмоции. Именно поэтому, подчеркивал Л. Уорд, те люди, чувства которых были наиболее сильными, оказали величайшее влияние на ход истории.

Другим крупным представителем школы был фр. социолог Г. Тард, считавший основным законом социологии подражание людей друг другу (мода, традиция). Рассматривая подражание как универсальное социальное явление, он пытался объяснить при помощи подражания всю общественную жизнь, в том числе и политическую. Подражание выполняет функции воспроизведения, распространения и унификации изобретений и открытий, обеспечивая тем самым как прогресс, так и одновременно стабильность социальных отношений. Процесс подражания подчинен ряду законов: во-первых, подражание идет от внутреннего к внешнему, во-вторых, низшие всегда подражают высшим. Подражание лежит в основе практически всех социальных феноменов: общественное мнение, обычаи традиции, мода, религия и т.п. Не обошел вниманием Г. Тард и такое явление как толпа, он назвал ее самой «старинной» социальной группой после семьи. Он определяет ее как множество лиц, собравшихся в одно и то же время в определенном месте и объединяемых чувством, верой и действием. Анализируя психологию толпы, Г. Тард проводил различие между бессознательной толпой, движимой силой темных и разрушительных импульсов, и сознательной публикой, создающей общественное мнение. Таким образом, по Тарду, стихийное настроение — это особенность народных низов, а сознательное мнение — это свойство «публики» или интеллектуальных привилегированных социальных групп.

Густав Лебон — французский социолог. Центральная тема его работ — социально-психологические факторы коллективного поведения. Он пытался найти универсальный социально-психологический закон, объединяющий тенденцию возрастания иррациональности поведения индивида в массе. Этот закон «духовного единства толпы» Г. Лебон усматривал в заразительности коллективных форм поведения, внушаемости масс и в утрате личностью своей индивидуальности в толпе. Г. Лебон выделяет отличительные признаки поведения человека в массе: обезличенность; резкое преобладание чувств; утрата интеллекта; утрата личной ответственности.

Знание психологии масс — важнейшее средство в руках политиков, подчеркивает Г. Лебон.

Г. Лебон решающим фактором всех социальных процессов считал не разум, а эмоции. Общественная жизнь, по его мнению, во многом детерминирована поведением толпы, которая всегда представляет разрушительную силу.

Вильгельм Вундт — немецкий социопсихолог. Один из первых поставил вопрос о структуре больших социально-психологических образований. В центре его исследований — психология народов. Он подробно изучал продукты духовной деятельности, которые в совокупности составляют лицо нации:мифы, традиции, язык, обычаи, художественное творчество, религиозные верования, нравственные ценности и жизненные установки. В. Вундт предпринял попытку объединить разнообразные положения психологии народов в психологическую теорию, центральным пунктом которой являлась идея о «сверхиндивидуальной психике», «народном или групповом духе», «душе народа». Суть его теории может быть сведена к утверждению: «коллективистское» больше чем «индивидуальное» (целое больше, чем сумма его частей).

Итак, главный вклад В. Вундта в социальную психологию — постановка и разработка проблем национальной психологии.

4.4. Основные принципы материалистического учения об обществе

К. Маркса и Ф. Энгельса.

Своеобразный синтез классического и неклассического типа научности в

области социологии представляет собой материалистическое учение об обществе

К. Маркса (1818-1883), Ф. Энгельса (1820-1895) и их последователей. При

создании этого учения К. Маркс и Ф. Энгельс исходили из натуралистических

установок позитивизма, требовавших рассматривать социальные явления как

факты и строить обществоведение по образцу естественных наук, с характерным

для них причинно-следственным объяснением фактов. Предметом социологии в

марксизме, как отмечалось выше, является изучение общества, основных

закономерностей его развития, а также основных социальных общностей и

институтов. Каковы же наиболее важные принципы материалистического учения

об обществе?

1) Одним из важнейших принципов исторического материализма является

признание закономерности общественного развития.

Признание закономерности означает признание действия в обществе

общих, устойчивых, повторяющихся, существенных связей и отношений между

процессами и явлениями.

2) Признание закономерности в материалистической концепции истории

тесно связано с принципом детерминизма, то есть признанием существования

причинно-следственных связей и зависимостей. К. Маркс и Ф. Энгельс считали

необходимым из всего многообразия естественных структур, связей и отношений

выделить главные, определяющие. Таковым, по их мнению, является способ

производства материальных благ, состоящий из производительных сил и

производственных отношений

3) Третьим важным принципом материалистического учения об обществе

является утверждение о его поступательном прогрессивном развитии. Принцип

прогресса реализуется в марксизме через учение об общественно-экономических

формациях как основных структурах общественной жизни. Общественно-

экономическая формация, по определению К. Маркса, представляет собой

«общество, находящееся на определенной степени исторического развития,

общество со своеобразным отличительным характером». (Там же. Т. 6.- С.

442). Понятие «формация» К. Маркс заимствовал из современного ему

естествознания. Этим понятием в геологии, географии, биологии обозначались

определенные структуры, связанные единством условий образования, сходством

состава, взаимозависимостью элементов. В марксистском учении об обществе

все эти признаки относятся к социальному организму, образованному на основе

сходных закономерностей, с единой экономической и политической структурой.

Основу экономической формации составляет тот или иной способ производства,

который характеризуется определенным уровнем и характером развития

производственных сил и соответствующими этому уровню и характеру

производственными отношениями. Совокупность производственных отношений

образует основу общества, его базис, над которым надстраиваются

государственные, правовые, политические отношения и учреждения, которым, в

свою очередь, соответствуют определенные формы общественного сознания.

К. Маркс и Ф. Энгельс представляли развитие общества как поступательный

процесс, характеризующийся последовательным переходом от низших общественно-

экономических формаций к высшим: от первобытнообщинной к рабовладельческой,

затем к феодальной, капиталистической и коммунистической. В. И. Ленин,

оценивая значение этого учения для обществоведения, писал: «Хаос и

произвол, царившие до сих пор во взглядах на историю и политику, сменились

поразительно цельной и стройной научной теорией, показывающей, как из

одного уклада жизни развивается вследствие роста производительных сил

другой, более высокий» (Ленин В. И. ПСС. Т. 6.- С. 55). Поскольку в

марксизме речь идет о неизбежности движения общества по этим ступеням

развития к высшей формации, критики марксизма указывают на наличие в нем

религиозно-философской концепции провиденциализма - то есть учения о

предопределенности в развитии человечества. Указывается также на трудности

стыковки этой схемы с реальной историей, в том числе и с происходящим в

настоящее время отказом народов от «строительства коммунизма».

5) Все вышеизложенное показывает, что марксистская социология находится

в русле традиционного типа научности и нацелена на признание объективности

научных знаний об обществе, но в ней существует и противоположная

тенденция, которая ориентируется на то, что у Г. Зиммеля и у М. Вебера

называется принципом отнесения к ценности, то есть согласование

эмпирических данных и теоретических выводов «с историческим интересом

эпохи», под которым понимались исключительно интересы пролетариата. Этот

подход трансформировался у В. И. Ленина в принцип партийности. Согласно

этому принципу социологическое исследование, любая теория общественной

жизни несут на себе отпечаток социально- классовых позиций ее авторов.

Предлагалась такая логика рассуждений: ученый-обществовед действует в

определенных условиях и не может быть свободным от них. Эти условия

накладывают соответствующий отпечаток на его исследования. Ученый-

обществовед принадлежит к определенной социально-классовой группе, и он не

может игнорировать социально-классовые интересы. В обычных случаях (чаще

всего, когда он придерживается консервативных убеждений) он отражает

интересы того класса, к которому сам принадлежит. В других случаях (когда

развивает революционные концепции) он покидает позиции своего класса и

выражает классовые интересы передовых общественных сил. Поскольку ученые-

обществоведы, стоявшие на марксистских позициях, заявили о том, что они

отражают интересы пролетариата, рабочего класса, то, естественно, возникал

вопрос, не противоречит ли их такая «ангажированность» провозглашаемому ими

же принципу объективности. В работах марксистов это противоречие

разрешалось по такой схеме: поскольку пролетариат является самым передовым,

прогрессивным классом, то он выражает запросы и интересы всего человечества

(пролетарское совпадает с общечеловеческим), а, следовательно, он

заинтересован в объективном анализе общественных процессов. А это означает,

что в учении марксизма об обществе партийность совпадает с объективностью.

Однако исследователи отмечают, что в результате реализации принципа

партийности научные исследования об обществе были крайне идеологизированы.

Они носили односторонний, необъективный характер. Результаты и выводы этих

исследований попадали в зависимость от интересов правящей в странах

«реального социализма» политической элиты, «партийной верхушки».

Учение о методе Э. Дюркгейма

Наиболее четко принципы классического типа научности были

сформулированы в работе французского социолога 3. Дюркгейма «Правила

социологического метода» (1895 г.). Дюркгеймовская социология основывается

на теории социального факта. В данной работе Э. Дюркгейм излагает основные

требования к социальным фактам, которые позволили бы существовать

социологии в качестве науки.

Первое правило состоит в том, чтобы «рассматривать социальные факты как

вещи». Это означает, что: а) социальные факты внешни для индивидов; б)

социальные факты могут быть объектами в том смысле, что они материальны,

строго наблюдаемы и безличны; в) устанавливаемые между двумя или множеством

социальных фактов отношения причинности помогают формулировать постоянные

законы функционирования общества.

Второе правило состоит в том, чтобы «систематически отмежевываться от

всех врожденных идей». Это означает, что: а) социология прежде всего должна

порвать свои связи со всякими идеологиями и личностными пристрастиями; б)

она также должна освободиться от всех предрассудков, которыми обладают

индивиды в отношении социальных фактов.

Третье правило состоит в признании примата (первенства, приоритета)

целого над составляющими ее частями. Это означает признание того, что: а)

источник социальных фактов находится в обществе, а не в мышлении и

поведении индивидов; б) общество есть автономная система, управляемая

своими собственными законами, не сводимыми к сознанию или действию каждого

индивида.

Итак, социология, по мнению Э. Дюркгейма, основывается на познании

социальных фактов. Социальный факт специфичен. Он порожден объединенными

действиями индивидов, но качественно отличается по своей природе от того,

что происходит на уровне индивидуальных сознаний потому, что у него другое

основание, другой субстрат - коллективное сознание. Для того, чтобы возник

социальный факт, указывает Дюркгейм, необходимо, чтобы, по крайней мере,

несколько индивидов объединили свои действия и чтобы эта комбинация

породила какой-то новый результат. А поскольку этот синтез происходит вне

сознания действующих индивидов (так как он образуется из взаимодействия

множества сознаний), то он неизменно имеет следствием закрепление,

установление вне индивидуальных сознаний каких-либо образцов поведения,

способов действий, ценностей и т. д., которые существуют объективно.

Признание объективной реальности социальных фактов является центральным

пунктом социологического метода, по Дюркгейму.

Нетрадиционный тип научности. «Понимающая социология»

Г. Зиммеля и М. Вебера.

Неклассический тип научности социологии разработан немецкими

мыслителями Г. Зиммелем (1858-1918) и М. Вебером (1864--1920). В основе

этой методологии лежит представление о принципиальной противоположности

законов природы и общества и, следовательно, признание необходимости

существования двух типов научного знания: наук о природе (естествознания) и

наук о культуре (гуманитарного знания). Социология же, по их мнению, это

пограничная наука, и поэтому она должна заимствовать у естествознания и

гуманитарных наук все лучшее. У естествознания социология заимствует

приверженность к точным фактам и причинно-следственное объяснение

действительности, у гуманитарных наук - метод понимания и отнесения к

ценностям.

Такая трактовка взаимодействия социологии и других наук вытекает из их

понимания предмета социологии. Г. Зиммель и М. Вебер отвергали в качестве

предмета социологического знания такие понятия, как «общество», «народ»,

«человечество», «коллективное» и т. д. Они считали, что предметом

исследования социолога может быть только индивид, поскольку именно он

обладает сознанием, мотивацией своих действий и рациональным поведением. Г.

Зиммель и М. Вебер подчеркивали важность понимания социологом субъективного

смысла, который вкладывается в действие самим действующим индивидом. По их

мнению, наблюдая цепочку реальных действий людей, социолог должен

сконструировать их объяснение на основе понимания внутренних мотивов этих

действий. И здесь ему поможет знание того, что в сходных ситуациях

большинство людей поступает одинаковым образом, руководствуется

аналогичными мотивами. Исходя из своего представления о предмете социологии

и ее месте среди других наук, Г. Зиммель и М. Вебер формулируют ряд

методологических принципов, на которые, по их мнению, опирается

социологическое знание:

1) Требование устранения из научного мировоззрения представления об

объективности содержания наших знаний. Условием превращения социального

знания в действительную науку является то, что оно не должно выдавать свои

понятия и схемы за отражения или выражения самой действительности и ее

законов. Социальная наука обязана исходить из признания принципиального

различия между социальной теорией и действительностью.

2) Поэтому социология не должна претендовать на что-то большее, чем

выяснение причин тех или иных свершившихся событий, воздерживаясь от так

называемых «научных прогнозов».

Строгое следование этим двум правилам может создать впечатление, что

социологическая теория не имеет объективного, общезначимого смысла, а

является плодом субъективного произвола. Чтобы снять это впечатление, Г.

Зиммель и М. Вебер утверждают:

3) Социологические теории и понятия не являются результатом

интеллектуального произвола, ибо сама интеллектуальная деятельность

подчиняется вполне определенным социальным приемам и, прежде всего,

правилам формальной логики и общечеловеческим ценностям.

4) Социолог должен знать, что в основе механизма его интеллектуальной

деятельности лежит отнесение всего многообразия эмпирических данных к этим

общечеловеческим ценностям, которые задают общее направление всему

человеческому мышлению. «Отнесение к ценностям кладет предел

индивидуальному произволу», - писал М. Вебер.

М. Вебер различает понятия «ценностные суждения» и «отнесение к

ценностям». Ценностное суждение всегда личностно и субъективно. Это какое-

либо утверждение, которое связано с нравственной, политической или какой-

либо другой оценкой. Например, высказывание: «Вера в бога - это

непреходящее качество человеческого существования». Отнесение к ценности -

это процедура и отбора, и организации эмпирического материала. В

приведенном выше примере эта процедура может означать сбор фактов для

изучения взаимодействия религии и разных сфер общественной и личной жизни

человека, отбор и классификацию этих фактов, их обобщение и другие

процедуры. В чем необходимость этого принципа отнесения к ценностям? А в

том, что ученый-социолог в познании сталкивается с огромным многообразием

фактов, и для отбора и анализа этих фактов он должен исходить из какой-то

установки, которая и формулируется им как ценность.

Но возникает вопрос: откуда же берутся эти ценностные предпочтения? М.

Вебер отвечает так:

5) Изменение ценностных предпочтений социолога определяется «интересом

эпохи», то есть социально-историческими обстоятельствами, в которых он

действует.

Каковы же инструменты познания, через которые реализуются основные

принципы «понимающей социологии»? У Г. Зиммеля таким инструментом служит

фиксирующее в социальном явлении самые устойчивые универсальные черты, а не

эмпирическое многообразие социальных фактов. Г. Зиммель считал, что над

миром конкретного бытия возвышается мир идеальных ценностей. Этот мир

ценностей существует по своим собственным законам, отличным от законов

материального мира. Целью социологии является изучение ценностей самих по

себе, как чистых форм. Социология должна стремиться изолировать желания,

переживания и мотивы, как психологические аспекты, от их объективного

содержания, вычленить сферу ценностную как область идеального и на основе

этого построить в виде взаимоотношения чистых форм некую геометрию

социального мира. Таким образом, в учении Г. Зиммеля чистая форма - это

отношение между индивидами, рассматриваемыми отдельно от тех объектов,

которые выступают объектами их желаний, стремлений и других психологических

актов. Формально-геометрический метод Г. Зиммеля позволяет выделить

общество вообще, институты вообще и построить такую систему, в которой

социологическое знание освобождалось бы от субъективного произвола и

морализаторских оценочных суждений.

Главным инструментом познания у М. Вебера выступают «идеальные типы».

«Идеальные типы», по Веберу, не имеют эмпирических прообразов в самой

реальности и не отражают ее, а представляют собой мыслительные логические

конструкции, создаваемые исследователем. Эти конструкции формируются с

помощью выделения отдельных черт реальности, считающихся исследователем

наиболее типическими. «Идеальный тип, - писал Вебер, - это картина

однородного мышления, существующая в воображении ученых и предназначенная

для рассмотрения очевидных, наиболее «типичных социальных фактов».

Идеальные типы - это предельные понятия, используемые в познании в качестве

масштаба для соотнесения и сравнения с ними социальной исторической

реальности. По Веберу, все социальные факты объясняются социальными типами.

Вебер предложил типологию социальных действий, типов государства и

рациональности. Он оперирует такими идеальными типами, как «капитализм»,

«бюрократизм», «религия» и т. д.

Какую же основную задачу решают идеальные типы? М. Вебер считает, что

главная цель социологии - сделать максимально понятным то, что не было

таковым в самой реальности, выявить смысл того, что было пережито, даже

если этот смысл самими людьми не был осознан. Идеальные типы и позволяют

сделать этот исторический или социальный материал более осмысленным, чем он

был в самом опыте реальной жизни.

ПАРЕТО

В этой связи Парето обращался к проблеме социального неравенства. Он широко использовал такое понятие, как элита. Этим термином он обозначал тех людей, которые добились наибольших успехов, наивысших результатов в своей сфере деятельности, но особое внимание он уделял правящей элите, то есть тому социальному слою, который обладалполитической властью в данном обществе. С точки зрения Парето представители такой правящей элиты должны были отличаться определенными качествами, они должны были быть способны использовать в случае необходимости вооруженное насилие, либо обладать способностью манипулировать подчиненными массами, то есть убеждать эти массы в том, что правление данной элиты в наибольшей степени соответствует их собственным интересам. Но, как отмечал Парето, правящая элита могла сохранять необходимые ей качество лишь в течении ограниченного времени, постепенно она утрачивала эти качества. Тогда были возможны лишь два варианта развития событий — если правящая элита оказалась достаточно гибкой и открытой, то есть она допускала в свои ряды наиболее способных выходцев из низших слоев общества, то состав такой элиты обновлялся медленно, постепенно, но при этом она сохранялаполитическую власть. Если же правящая элита имела закрытый характер и не допускала в свой состав представителей других социальных слоев, то с течением времени начинался упадок (деградация) этой элиты, а в низших слоях общества возрастало число людей, которые обладали качествами, необходимыми для управления и были способны использовать вооруженную силу для захвата власти. То есть возникали условия для социальной революции. По мнению Парето сущность всякой революции заключалась в быстрой насильственной смене состава правящей элиты, но при этом на место прежней элиты немедленно приходила новая. В отличии от Маркса, Парето не считал возможным возникновение в результате революции бесклассовогообщества, в котором не существовали бы социальные неравенства. Парето использовал в своих работах также и понятие идеологии, он считал, что различные идеологии (как, например,религиозные и моральные учения) в конечном итоге призваны скрыть, замаскировать подлинные мотивы человеческого поведения, которые часто являются бессознательными. Парето постоянно занимался критикой и разоблачением разнообразных идеологий, стремясь показать их несостоятельность с научной точки зрения, однако он утверждал, что научная несостоятельность идеологий нисколько не противоречит их социальной полезности. По мнению Парето идеология исполняла в обществе важную функцию, способствуя сохранению стабильности социальной системы.

2.3. Научные концепции П.Сорокина

Прежде всего, необходимо представить, как обозначаются разными социологами направления, теории и концепции разностороннего учения П.А. Сорокина. Это «концепции социальных нарушений», «социология революций», «аграрная социология», «теория конвергенции», «теория социокультурной динамики», «теория социальной стратификации и мобильности», «интегрализм», «концепция истории теоретической социологии», «теории цикличности», «концепция смены мировых цивилизаций» и т.д. Названий бесконечно много и нет смысла все их здесь перечислять, необходимо выделить самые значительные и своеобразные теории. Такую попытку предпринял профессор МГУ В.П. Култыгин. По его мнению, П. Сорокин создал как минимум четыре совершенно уникальных  и эпохальных научных парадигмы: работы по социологии экстремальных ситуаций, интегративный подход, приведший к появлению теории социальной стратификации, к теории мобильности; социальная и культурная динамика; теория социальной любви и творческого альтруизма. Взяв ее частично за основу, опуская критические замечания, считаю необходимым определить следующие этапы рассмотрения научной деятельности П.А. Сорокина:

- Концепция социальных нарушений и их роли в жизнедеятельности общества.

- Теория истории и социокультурной динамики.

- Интегрализм -  парадигмальная основа мировоззрения ученого.

- Теория социальной любви и творческого альтруизма.

Стержнем созданной им  концепции социальных нарушений являются войны и революции. Следует вкратце  охарактеризовать эту концепцию.  

В первую очередь Сорокин приводит классификацию и дифференциацию социальных нарушений. Он выделяет 5 классов нарушений:

·        политические нарушения, способные вызвать изменение существующего политического режима или строя;

·        социоэкономические нарушения направленные на модификацию социального и экономического порядка;

·        национальные и сепаратистские нарушения, направленные на достижение национальной независимости, автономии или каких-либо привилегий на национальной почве;

·        религиозные нарушения – дезорганизация, раскол церковной жизни, конфликты разных конфессий и т.п.;

·        «смешанный тип» нарушений, без единого лидирующего класса, объединяющий их в самые причудливые комбинации».[22]            

Первым критерием дифференциации Сорокин определяет социумный уровень и выделяет в этом отношении нарушения, могущие иметь место на персональном, групповом (институциональном) уровнях и на уровне суперсистемы. Последние два вида усложняются, передаются от группы к группе, «наслаиваются» друг на друга в жизни групп, институтов, обществ и их систем.          

Вторым критерием является степень опасности нарушений для целостности социального порядка. Здесь выделяются совсем не опасные  (например, несоблюдение водителями машин правил уличного движения) и нарушения, грозящие  разрушением порядка (бунт, волнения, революции и пр.) Нарушения второго вида надолго остаются в исторической  памяти, это «наиважнейшие» нарушения.    

Третьим критерием дифференциации Сорокин определяет  историческое время существования групп и институтов. В зависимости от этого он выделяет две группы нарушений: напоминающие «болезни роста» бурно развивающегося молодого организма или «недомогания» старческого.

Однако, Сорокин не останавливается лишь на классификации нарушений и критикуя множественные и разнообразные определения социальных нарушений исследователей и историков, предлагает не «передавать эмоции в словах», а попытаться «измерить социальные штормы».

Он опирается на «индикаторы социальных нарушений», которые собирались им за внушительный промежуток времени – с 60 века до н.э. до 20 века н.э.(т.е. охватывали античную цивилизацию Древней Греции, Рима, Византии и европейскую цивилизацию с 6 века н.э.). По четырехаспектной схеме делались замеры нарушений и сводились в общие списки, таблицы, графики и диаграммы; использовались фактические данные, собранные в многотомной Британской энциклопедии, в исторических хрониках, научных историографических изысканиях. Всю эту информацию Сорокин очень интересно оформил: разбил «горизонталь» на «отдельные исторические единицы в лице национальных государств»: Англию, Францию, Италию, Испанию, Нидерланды, Россию и две пары Германию-Австрию, Польшу-Литву. «вертикаль» разбил на временные отрезки по 25 и 100 лет. Таким образом, все эти сведения раскрывали увеличение и уменьшение («флуктуацию») социальных нарушений «по горизонтали» - от страны к стране, от цивилизации к цивилизации, «по вертикали»- от периода к периоду.   

Этот массив информации собирался и предварительно обрабатывался многими людьми: специалистами по военной социологии, по праву, культурологами и т.д., в основном из ученых русского зарубежья.        

Безусловно, по объему данных этот анализ беспрецедентен.        

Пытаясь определить причину появления процессов социальных нарушений, он приводит «гипотезу транзита». Суть ее такова. «Гипотеза транзита»  раскрывает происхождение флуктуации и пики роста социальных нарушений. Внутренние социальные нарушения есть одна из форм имманентной борьбы «интегральных», «неинтегральных» и «полуинтегральных» элементов за очередное лидерство в обществе и культуре. Центральная причина появления социальных нарушений в неизбежном имманентном изменении любой социокультурной  системы, когда ее доминирующие формы, достигнув предела своих потенциальных возможностей, «лимита» начинают клониться к упадку, а идущие им на смену формы еще только складываются.      

Исходным условием «извержения» социальных нарушений Сорокин считал «неустроенность» социальной или культурной или обеих вместе систем, однако, определяющую роль в его построениях оставалась за значимостью ценностей и их систем, т.е. за культурной системой. «Неустроенность определялась им как расшатанность, несовместимость, некристаллизованность» либо как главных и духовных ценностей, так и социальных отношений, либо только главных духовных ценностей. Когда какая-либо социокультурная система вырабатывает свой предел прочности, она ясно начинает демонстрировать признаки дезинтеграции и входит в стадию транзита, которая характеризуется бурным ростом социальных нарушений, приближающим пик социальных нарушений, который может быть острым и не очень острым, в зависимости от того, насколько «стихийное протекание «транзита» можно сделать более управляемым и целесообразным.

Сорокин приходит к выводу, что войны и революции имеют одинаковую сущность, они лишь проявляют себя на разных уровнях: революция – следствие дезинтеграции общей системы ценностей какого-либо общества (внутренний процесс), война – следствие дезинтеграционных процессов в отношениях каких-либо двух или более обществ (внешний процесс для каждого из них). Кроме того, «Характерно, что война стимулирует революцию, и наоборот.»[23].

В отношении рассматриваемых Сорокиным проблем исторического процесса и социокультурных перемен, интересна его статья «Обзор циклических концепций социально-исторического процесса» (1927), которую, совместно с работой «Социальная и культурная мобильность» (1927), можно назвать предтечей, целеполагательным этапом работы над «Социальной и культурной динамикой».

В этой статье Сорокин привлекает внимание своих читателей к «…иной, цикличной концепции социальных перемен и исторического процесса»[24], забытой социологами второй половины XIX века, несмотря на ее «солидный возраст». Исторический обзор этих теорий, проходящих через всю историю социальной мысли, он начинает с древней астрологии, древней мысли Индии, Персии, даосизма в Китае, концепций древней Греции (теория истории Платона, идеи Сенеки, Фукидида, Плутарха, Геродота и пр.). Кроме того, он подчеркивает, что, например, среди греческих и римских авторов  идея цикличной концепции исторического процесса была довольно обычной, в то время как линейная практически отсутствовала. После небольшого «застоя» в средние века, циклическая концепция возрождается в трудах Макиавелли, Кампанеллы и Вико. В XVIII в. не находит ничего интересного в этом смысле, и переходит сразу к теориям XIX и XX веков, подводя эти  теории в рамки следующих видов: вечно повторяющиеся идентичные циклы; линейные или спиральные циклы, стремящиеся к определенной цели, которые могут быть как периодичными, так и непериодичными с определенной направленностью (прогрессивной или регрессивной); циклы и ритмы, которые неидентичны и не стремятся к определенной цели и могут быть периодичными и непериодичными. Свои собственные теории циклов революции, «ритмов увеличения и уменьшения государственного вмешательства», а также «циклов в жизни догмы, веры или идеологии» он относит к непериодичным циклам.

В заключении статьи он приводит несколько заявлений, по сути являющимися постановкой проблемы дальнейшего «достоверного обобщения», поиска реального социологического знания, подтвержденного фактическим материалом, что, собственно, он и  воплощает в «Социальной и культурной динамике».

Проблемы социокультурной динамики и социальной мобильности  раскрываются Сорокиным также в книге «Социальная и культурная мобильность».

Этот труд считается классическим учебником по теории социальной мобильности и стратификации. В нем впервые введены такие термины, как «социальное пространство», «вертикальная и горизонтальная мобильность», ставшие затем общеупотребительными.

Барри В.Джонстон упоминает: «В первых трех томах «Социальной и культурной динамики» Сорокин выявил крупные исторические флуктуации в точных науках, искусстве, философии, религии, войнах, революциях, праве и других важных общественных институтах за период более 2500 лет».[25]Представление о вводном разделе первого тома и о содержании четвертого находим у А.Ю.Согомонова[26]. Основные идеи четырехтомника таковы.

Человеческие культуры состоят из миллионов индивидов, предметов и событий, связанных воедино бесчисленным множеством всевозможных комбинаций, так как все люди вступают в систему социальных взаимоотношений  под влиянием целого ряда факторов.

Сорокин утверждал, что культурные системы организуются вокруг центральных ценности или принципа, которые придают им порядок и единство. Социолог открывает их с помощью логико-смыслового метода. «Суть этого метода … нахождение центрального принципа (смысла), который пропитывает все составные части (какой-либо культуры), придает смысл и значение каждой из них и таким образом творит космос из хаоса неинтегрированных фрагментов»[27].

Сорокин выделил три типа культуры. Две чистые их формы- идеациональная и чувственная, третью – смесь обеих, он называл идеалистичной. В книге  «Социальная и культурная динамика» Сорокин исследует «культуру» - понятие более широкое, чем  «общество» и включающее его в себя. Основное понятие, которым при этом пользуется Сорокин, - понятие «социокультурной системы» (суперсистемы).

Рассматривая исторический процесс как смену трех социокультурных типов (чувственного, идеационального и интегрального) при доминировании одного из них, Сорокин определял каждый социокультурный тип как строй или порядок с присущей этому типу политической, экономической, социальной, культурной, религиозной и ментальной организацией, системой ценностей и типом личности.

Для полноты картины циклическую смену социокультурных типов, по мнению Сорокина, следует дополнить перемещением центра «культурного лидерства» в географическом пространстве. Его схема исторического перемещения центра лидерства такова: до 14 века этим центром являются государства Азии и Африки, в течение последних 5 – 6 веков он перемещается к западным народам, а теперь снова наблюдается перемещение его из Европы в «Америки, Азию и Африку». Концепция интегрализма Сорокина представляет собой сложную систему, включающую в себя понятие Интегральной Истины (составляющую основу интегральной науки), Человека как интегральное существо, интегрального суперорганического мира и Высшей интегральной ценности. Эта философия «…рассматривает всю действительность как бесконечное Х бесконечных качеств и количеств: духовных и материальных, моментальных и вечных, вечно-меняющихся и неизменных, личностных и сверхличностных, временных и безвременных, пространственных и лишенных пространства, единых и многих меньших, чем малое, и больших, чем большое. В этом смысле действительность представляет собой  страшную тайну и колдовство совпадений противоположностей».[29]

Человек, по Сорокину также постигается как «чудесное интегральное существо»: «Он является не только животным организмом, но также и рационально мыслящим и деятельным…»,[30] «…он также является сверхсознательным творцом, который в состоянии контролировать и переступать пределы своих бессознательных и сознательных сил и который фактически делает это в моменты «божественного вдохновения» в наилучшие периоды своего интенсивного творчества».[31] Сорокин также намеренно проводит параллель с триадическими концепциями человека, преобладающими в великих религиях.

Общество для Сорокина - результат объединенного действия миллионов индивидов, и если общество хочет устранить социальное зло и  достичь интегрального равновесия, нужно делать людей лучше, то есть ступить на «путь религиозно-нравственной деятельной любви человека ко всем людям, ко всему живому, ко всему миру, любви безусловной и постоянной».[32]

Сорокин внес огромный вклад в разработку той области этики, которая до этого казалась полем деятельности проповедников и богословов, ему удалось ассимилировать некоторые религиозные понятия и ценности в корпус науки.

Таковы основные направления творческой научной деятельности П.А. Сорокина. Безусловно, нельзя ограничиваться рассмотрением только этих направлений, но творчество его настолько широко и многогранно, что приходится ограничивать границы исследования рамками названных теоретических направлений.