4. Параморфные омосемантические пары стихотворений

В данную группу вошли стихотворения, являющиеся параморфами омосемантами (стихотворения, при некоторых расхождениях в планах выражения, имеющие идентичные планы содержания). Проанализируем оригинал и перевод стихотворения «Ещё раз, ещё раз...»:

Ещё раз, ещё раз, Я для вас Звезда. Горе моряку, взявшему Неверный угол своей ладьи И звёзды: Он разобьётся о камни, О подводные мели. Горе и вам, взявшим Неверный угол сердца ко мне: Вы разобьётесь о камни, И камни будут надсмехаться Над вами, Как вы надсмехались Надо мной. (Оригинал)

Яшчэ раз, яшчэ раз, Я зорка Для вас. Гора мараку, што ўзяў Нятойны вугал судзіны сваёй І зоркі: Ён разаб’ецца аб камяні, Аб падводныя мелі. Гора і вам, што сэрца Вугал нятойны ўзялі да мяне: Вы разаб’яцеся аб камяні, І камяні насміхацца З вас будуць, Як насміхаліся Вы з мяне. (Перевод)

Семантическое наполнение произведений тождественно (даже окказионализм Рязанова, отсутствующий в оригинале, «нятойны» по значению равен своему аналогу – «неверный»).

Различия в форме рассматриваемых стихотворений обусловлены, прежде всего, закономерными регулярными соответствиями, что существуют в системных отношениях 2-х языков. Так для белорусского языка не характерно, например, широкое употребление причастных оборотов («...вам, взявшим / Неверный угол сердца ко мне», «...моряку, взявшему / Неверный угол своей ладьи»), поэтому в тексте перевода они заменяются аналитическими конструкциями («...вам, што сэрца / Вугал нятойны ўзялі да мяне», «...мараку, што ўзяў / Нятойны вугал судзіны сваёй»). Если, например, в русском языке глагол «смеяться» употребляется с предлогом «над» (Кем либо? Чем либо?), то в белорусском в аналогичной конструкции следует употребить «з» (Каго? Чаго?). Формула «над вами» («надо мной») всегда будет содержать на один фонетический слог больше по сравнению с формулой «з вас» («з мяне»), поэтому и определённая перестройка строфики при переводе неизбежна.

Рассмотрим другую пару:

Когда себе я надоем, Я брошусь в солнце золотое. Крыло щемящее одем, Порок смешаю и святое. Я умер, я умер, и хлынула кровь По латам широким потоком. Очнулся я, иначе, вновь Окинув вас воина оком. (Оригинал)

А стану сам сабе ліхі – Я ў залатое сонца рыну, Злучу святое і грахі, Адзенуся ў крыло-драбіну. Я ўмёр, я ўмёр, па латах кроў Памкнула веннаю нявою. Ачнуўся я, інакш, ізноў Вас аглядзеўшы вокам воя. (Перевод)

В планах содержания произведений несоответствия отсутствуют: даже если предположить теоретическую возможность большего числа истолкований метафоры «венная нява», употреблённой на месте оригинального «широкого потока», в контексте данного произведения объём семантического наполнения уравнивается.

Планы выражения, напротив, не являются зеркальными отражениями друг друга: содержание первых строк, выраженных в оригинале высказыванием с гипотаксичной связью компонентов, объединённых союзом («Когда себе я надоем, / Я брошусь в солнце золотое») в тексте перевода передаётся высказыванием с гипотаксической бессоюзной связью («А стану сам сабе ліхі – / Я ў залатое сонца рыну»). Бессоюзная конструкция придаёт переводному тексту дополнительный динамизм, а интонацию делает нарастающей: второй стих исходного стихотворения оканчивается точкой (нисходящая интонация), аналогичный стих перевода оканчивается запятой (восходящая интонация). Таким образом, Рязанов объединяет два предложения в одно с рядом однородных сказуемых, что позволяет сохранить визуальную соразмерность стихов оригинала/перевода без ущерба для содержания.

На примере произведений третей группы можно ещё раз убедиться в возможности передачи с большой точностью при переводе с русского на белорусский язык практически любого семантического комплекса, если переводчик ставит перед собой задачу именно точного воспроизведения.