«Архиерей»

В «Архиерее» (в одном из последних и лучших Чеховских рассказов) обнажено представлена неизменность бытия, его независимость от частных событий и судеб. Даже сама жизнь преосвященного Петра не оставила следа, не изменила ничего в будущем. По законам дочеховской лит. традиции размер события адекватен размеру результата. У Чехова мы видим, что результат часто равен нулю, значит и событие как бы равно нулю. То есть создается впечатление, что события не было вообще. Отсюда и размышления некоторых критиков о бессобытийности у Чехова.

Это произведение написано в тот период, когда в повествовании Чехова наблюдаются новые тенденции, а старые особенности видоизменяются. В этот период повествователь стал другим, не таким как в предшествующих произведениях. Время от времени он выступает со своими оценками. В текст свободно входят эмоционально окрашенные высказывания повествователя – восклицания, вопросы. В «Архиерее», например, мы видим это в том моменте, где описано детство, где ставятся вопросы о его невозвратности, праздничности.

«Три сестры»

Многим Чеховским персонажам присвоена черта, которая затем повторяется многократно. Например, в рассказе «Три сестры» один из героев, а именно Соленый, имеет привычку время от времени произносить какую-нибудь не идущую к делу фразу. Вершин постоянно говорит о своей жене и двух девочках. Поскольку это драма без повествователя, о такой характерной черте, проявляющейся в репликах героя, сообщает другой персонаж – Тузенбах. Такой прием Чехова называется дискредитацией характеристического признака. Однако каждое новое повторение детали ничего не добавляет к характеристике персонажа.

Герои произносят или бессмысленные слова, или реплики, сами по себе осмысленные, но не имеющие отношения к ситуации. Например, «Тра-ра-ра-бумбия» и «Бальзак венчался в Бердичеве» Чебутыкина.

Критикам не нравилась немотивированность многих фабульных ходов Чеховских произведений. Это коснулось и пьесы «Три сестры». Особенно интересовал вопрос о том, почему сестры страстно хотят в Москву, постоянно об этом говорят, но не едут туда, хотя им как будто ничего не мешает это сделать. Но со временем немотивированность стала осознаваться как характерная черта новой художественной манеры.

«Новая дача»

Многим Чеховским персонажам присвоена черта, которая затем повторяется многократно. Например, в рассказе «Новая дача» старик Козов, когда говорит, подмигивает. Об этом сообщается каждый раз, когда приводится его реплика. Повествователь каждый раз отмечает эту черту. Такой прием Чехова называется дискредитацией характеристического признака. Однако каждое новое повторение детали ничего не добавляет к характеристике персонажа.

«Ионыч»

Многим Чеховским персонажам присвоена черта, которая затем повторяется многократно. Такой прием Чехова называется дискредитацией характеристического признака. Однако каждое новое повторение детали ничего не добавляет к характеристике персонажа. Например, в «Ионыче» в последней главе в сцене осмотра героем предназначенного к торгам дома есть фраза, выделенная в самостоятельный абзац, о том, что Ионыч тяжело дышал и вытирал пот со лба. Этим завершена важная в структуре характера сцена. Судя по всему, она несет важную смысловую нагрузку, но при всем том эта деталь не информационна, ведь о том, что Ионыч теперь всегда тяжело дышал, читатель знал и раньше.