Учение о материи и движении
Онтологические построения философов-материалистов Нового времени покоятся на предпосылках неизменности сущностной основы мира, природы и человека. Это значит, что все природные тела состоят из некоторых материальных вечных и неизменных первоначал бытия (например, из атомов, корпускул, молекул и т.п.). Их механическое сочетание порождает все многообразие вещей. Законы материального мира суть законы физические (в частности, законы механики), которые, как полагали эти философы, вполне применимы к объяснению не только мертвой материи, но и природы всего живого, включая человека. Идея, что человек есть машина (Ж.О. Ламетри), родилась в это время.
Своеобразие материализма XVII–XVIII столетия особенно отчетливо выступает в учении о материи и движении.
Учение о материи
В философии Нового времени мы встречаем модифицированный вариант субстратного понимания материи, продолжающий традицию античных атомистов.
Материя с этой точки зрения есть субстрат, т.е. то из чего состоят все вещи. Этот субстрат дифференцирован на составляющие его элементы и представляет собой совокупность мельчайших частиц (корпускул, атомов), на которые делимы все материальные тела. Делимость материальных тел (или материи) рассматривается философами-материалистами Нового времени как общепризнанный факт. Правда, не все они признавали бесконечность делимости материи. Так, например, уже Т. Гоббс (1588-1679), соглашаясь с выводами физики Р. Декарта, считал, что тела состоят из корпускул, делимых до бесконечности.
Материя как субстрат на уровне своих элементарных форм (атомов или корпускул) заключает в себе все основные вещественные свойства тел, такие как протяженность, плотность, тяжесть (весомость), форма, движение. Помимо этих свойств материя наделялась также способностью ощущения (чувствительности) (Ж.О. Ламетри, К.А. Гельвеций), силой инерции и делимостью (Д. Дидро, П. Гольбах). В дальнейшем это субстратное понимание материи резюмируется в соответствующих определениях, а именно: материя есть вещество как таковое (вещество вообще), т.е. совокупность всех вещественных свойств тел.
В то же время в рамках данной материалистической традиции в философии Нового времени постепенно складывается новая, субстанциальная концепция материи. Она берет свое начало в философии Р. Декарта (1596-1650), который вводит понятие субстанции и устанавливает мыслящую и протяженную субстанции в качестве двух независимых друг от друга оснований бытия (дуализм).
Согласно Р. Декарту, субстанция есть то, что существует независимо от чего бы то ни было («вещь, которая существует, совершенно не нуждаясь для своего бытия в другой вещи»). В дальнейшем голландский философ Б. Спиноза (1632-1677), развивая эту идею субстанции, определяет ее как причину самой себя (causa sui).
Материалистическое переосмысление идеи субстанции характерно для французского материализма XVIII века (Ж.О. Ламетри, Д. Дидро, К.А. Гельвеций, П. Гольбах). Все важнейшие моменты определения понятия субстанции Б. Спинозы были распространены на понятие природы. Материя (или природа) как субстанция есть то, что существует независимо от чего бы то ни было, и в качестве таковой она есть основа (субстрат) всех телесных (вещественных) качеств и свойств. Ее фундаментальными характеристиками являются атрибуты1. По существу это была всего лишь популяризация основных идей спинозизма без каких-либо инноваций и особых теоретических усилий философского обоснования.
«Природа есть причина всего; она существует благодаря самой себе; она будет существовать и действовать вечно; она – своя собственная причина…», «она всегда существовала сама по себе; в ее лоне зарождается все…» (П. Гольбах).2
Прямым следствием обоснования и развития этих взглядов был атеизм.
Учение о движении
Решение проблемы движения в философии Нового времени определялось уровнем достижений естественных наук XVII–XVIII вв.
Законами механики устанавливалось, что для приведения покоящегося тела в движение необходимо приложить внешнюю силу или дать начальный импульс движения. Следовательно, причина движения есть нечто внешнее по отношению к нему. Это значит, что ничто неподвижное не может само себя привести в движение или, что по существу одно и то же, – самодвижение не присуще материальным телам.
Было известно также, что тело, уже приведенное в движение, способно сохранять (причем сколь угодно долго) полученный импульс движения (например, оно сохраняет скорость и направление движения), если не встречает никаких внешних препятствий. Следовательно, ничто движущееся не может само прекратить своего движения.
В силу подобных предпосылок деизм был естественным и неизбежным следствием философского осмысления проблемы связи материи и движения в философии Нового времени, особенно в ранний период ее развития.
Философское осмысление движения в материализме XVII–XVIII вв. имеет следующие особенности.
1) Движение определяется как «прирожденное свойство материи», понимаемое как «движущая сила» (Ж.О. Ламетри – 1709-1751), внутренняя «мертвая или живая сила» (Д. Дидро – 1713-1784) или как существенное (неотъемлемое, всеобщее и необходимо присущее) свойство – атрибут материи (Дж. Толланд – 1670-1722, Ж.О. Ламетри) и, наконец, как «способ существования» материи3 (П. Гольбах – 1723-1789). При этом само движение рассматривается преимущественно в одной-единственной форме, а именно, как механическое движение целого или его частей (т.е. перемена места), а взаимодействие – как механическое взаимодействие тел.
Законы движущейся материи рассматриваются как законы механики, с точки зрения которых оказывалось весьма затруднительным обоснование идеи самодвижения материи.
Причинность понимается как всеобщая механическая детерминация одних явлений другими (так называемая механистическая концепция причинности сложившаяся в науке XVII века благодаря трудам Галилея и Декарта). Необходимость отождествляется с причинной обусловленностью. Отсюда неизбежный нецесситаризм4 и отрицание свободы – «все совершается по необходимости» (Э.Б. Кондильяк), «все явления необходимы» (П. Гольбах)
Таким образом, можно сделать вывод, что материализм XVII–XVIII столетия носил метафизический и механистический характер.
«Монадология» Г.В. Лейбница
«Монадология» является единственным философским произведением Г.В. Лейбница (1646-1716 гг.), в котором кратко изложены основы его философского мировоззрения. Этот небольшой трактат содержит немало новых идей. В нем ясно и определенно выражено отношение Лейбница к главным направлениям и течениям современной ему философской мысли: а именно – материализму и идеализму, эмпиризму, сенсуализму и рационализму. Сам Лейбниц в философии выступает с позиций объективного идеализма.
Ядром философской системы Лейбница является учение о монаде. Монада – простая субстанция, которая входит в состав сложных. Простая – значит не имеющая частей. Следовательно, она лишена протяженности, формы и неделима.
«Действительно, – рассуждает Лейбниц, – где нет частей, там нет ни протяженности, ни фигуры и невозможна делимость».
Таким образом, можно заключить, что монада есть нечто нематериальное, поскольку, согласно взглядам материалистов XVII–XVIII вв., материя есть субстанция протяженная, имеющая форму и делимая.
Монада – это атом, т.е. нечто неделимое, но атом идеальный. Монада – субстанция, сотворенная Богом и поэтому никаким естественным путем она не может быть разрушена.
Монаде не свойственны какие-либо изменения во внутреннем существе, обусловленные извне. Она абсолютно непроницаема и индифферентна в отношении любых внешних воздействий. Ее акциденции (свойства) не могут быть отделены и двигаться где-то вне ее как субстанции.
Тем не менее Лейбниц полагает, что изменения присущи монаде. Но эти изменения другого рода. Они естественны. Естественны потому, что исходят из ее собственного внутреннего принципа, внутренней активности, присущей монаде изначально. Тогда как внешние изменения и движение не производят никакого влияния на монаду, так как «никакая внешняя причина не может иметь влияние внутри монады».
Монада – субстанция со всеми признаками самостоятельного (самодовлеющего) существования. Те изменения, которые происходят внутри монады, непрерывны. Однако само это движение не имеет ничего общего с механическим перемещением частей (т.к. у монады нет частей). Движение внутри монады суть смена ее различных состояний. Но эти изменения состояний внутри монады нельзя объяснить никакими механическими причинами или законами. Состояния монады меняются непрерывно и постепенно, т.е. в форме эволюции. Здесь нет скачков. Эволюция и есть естественное, внутреннее изменение состояний монады. Число различных состояний монады и их отношений может быть бесконечно. Но при этом в самой монаде не происходит какого-либо обособления частей или движения частей. Во всех своих изменениях она остается целой и простой субстанцией, заключающей в себе неразложимое ни на какие части единство своих состояний.
Преходящее (конечное) состояние монады Лейбниц называет перцепцией, или восприятием, которое отличается от апперцепции, или сознания. Сознание характеризуется устойчивостью и связанностью многих различных перцепций.
Деятельность внутреннего принципа монады, который вызывает изменение ее состояний и заставляет переходить от одного восприятия к другому, называется стремлением.
Таким образом, восприятие и стремление, реализующее внутренний принцип сознания, – основные свойства монады.
Восприятие – совокупность конечных состояний.
Сознание – устойчивая связь различных состояний + внутренний принцип, заставляющий переходить от одного состояния к другим.
Монаду, если она обладает отчетливыми восприятиями, которые сопровождаются памятью, Лейбниц называет душой.
Память дает душам род связи по последовательности, которая походит в чем-то на разум. Но разум не есть только память. Из памяти рождаются чувства (например: приятного и неприятного страха, ненависти и любви). Благодаря действию памяти мы обладаем способностью ожидать того, что было связано с тем или иным предшествовавшим восприятием. И в зависимости от того, каким было это восприятие (приятным или не приятным) формируются соответствующие чувства, эмоции.
Люди, которые действуют, полагаясь на последовательность своих восприятий по памяти, т.е. опираясь на чувства и эмоции, действуют как неразумные животные. Они обладают только эмпирическими сведениями. На три четверти наших поступков мы – эмпирики, т.е. действуем чисто эмпирически, когда ожидаем, что завтра наступит день, потому что до сих пор так происходило всегда. Критерием эмпирической истины выступает наш повседневный личный опыт. В таких истинах нет главного, а именно – необходимости. Это истины факта. Они – случайны. Истины же разума необходимы, и противоположное им – невозможно. Таким образом, последняя причина вещей должна находиться в необходимой субстанции.
Субстанция отражает в своих состояниях весь универсум. Высшая субстанция едина, всеобща и необходима. Она и есть Бог. Бог один и этого достаточно.
Простая субстанция (монада) вследствие того, что ей изначально присуще восприятие, и вследствие того, что она находится в связи со всеми другими субстанциями (простыми и сложными), «является постоянным живым зеркалом универсума», всей Вселенной и отражает ее с разных сторон, соответственно различиям каждой монады.
Каждое тело (как сложная субстанция) подвергается влиянию тех тел, которые с ним соприкасаются, и чувствует некоторым образом все то, что с ними происходит. Так что тот, кто смог бы это увидеть, мог бы в каждом теле прочесть «то, „что совершается повсюду„», и то, что уже совершилось, и то, что еще совершится. Здесь «все дышит взаимным согласием».
Таким образом, согласно Лейбницу, «каждая сотворенная монада представляет весь универсум, но отчетливее она представляет то тело, которое собственно с ней связано».
Учение о материи
Материя и живые существа – божественное творение, т.е. нечто заключающее в себе и выражающая совершенство Высшего божественного Разума и Воли. Это выражается в бесконечной делимости материи и ее одушевленности.
Каждая часть материи не только способна к бесконечной делимости, но и действительно подразделена без конца. Каждая часть имеет свои части, и каждая имеет свое собственное движение, иначе было бы невозможно, чтобы любая часть материи была в состоянии выражать весь универсум. Все тела находятся в непрерывном движении. Части тел беспрерывно входят и выходят друг из друга.
Материя – одушевленна. «...В малейшей части материи существует целый мир творений, живых существ, животных, энтелехий, душ». Во Вселенной все заполнено, все возделано, нет ничего бесплодного. Нет смерти, нет хаоса, нет беспорядочного смешения, разве только по видимости. Материальное тело наиболее совершенная естественная машина, которую человеку не превзойти никаким своим творением.
Учение о душе
Согласно Лейбницу, каждая душа имеет массу, или часть материи, ею присвоенной, следовательно, она владеет другими, входящими в это тело, низшими существами. Душа меняет (обновляет) тело, но не резко, а постепенно. Переселения душ не бывает: «не бывает ни душ, совершенно отделенных от тела, ни бестелесных гениев». Только один Бог «всецело свободен от тела». Поэтому никогда не бывает «ни полного рождения, ни совершенной смерти, ... состоящей в отделении души от тела». Душа неразрушима. Рождение – есть развитие и увеличение. Смерть – есть свертывание и уменьшение.
Во всем сотворенном царит Богом установленная гармония между субстанциями.
Тело и душа находятся в определенной связи:
Тело + монада (в которой есть восприятие и энтелехия, т.е. стремление) – образуют живое существо.
Тело + душа (в которой монада обладает сознанием определенной последовательности и связи своих восприятий и своего стремления, т.е. памятью) – образуют животное, или животный мир.
Тело + Дух (духовная душа), или душа разумная, т.е. достигшая степени разума, есть Человек.
Тело животного всегда бывает органическим. Органическое тело – божественная машина, естественный автомат, который превосходит все искусственные автоматы. Живые тела суть машины в природе. Природа, природные машины отличаются от искусственных машин, созданных человеком, большим совершенством, так как они божественного происхождения.