А. А. Морозов
ГАНС ЯКОБ КРИСТОФ ГРИММЕЛЬСГАУЗЕН И ЕГО РОМАН «СИМПЛИЦИССИМУС»
Достоверных портретов Гриммельсгаузена нет. На основании упоминаний в документах, автобиографических и косвенных свидетельств о его облике сложилось такое представление: он был высокого роста, огненно рыж, дюж, вынослив, вспыльчив, общителен, деловит, большой любитель горячительных напитков , балагур и рассказчик. Отличался хорошей памятью и любознательностью. По-видимому, он немного знал латынь, умел разбираться в географических картах, был начитан и обладал жизненным опытом. Почерк его, как отметили первые же архивисты, которые с ним столкнулись, был отменно разборчив, ясен, чист, «почти красив, так что даже трудно предположить, чтоб эта рука, кроме пера, когда-либо держала мушкет».
1. Источники
В XVII в. даже образованные люди, ученые и писатели, охотно пользовались известиями, кочующими из одной книги в другую, не утруждая себя их критической проверкой. Полнота знаний понималась как накопление их объема, что порождало простое коллекционирование и нанизывание различных сведений, внутренне не связанных между собой, при этом особо ценились неслыханные, поражающие воображение факты, события и подробности. Это было время кунсткамер и раритетов, монстров и диковин, обильных, но не достоверных цитат. На этом фоне и надо воспринимать причудливую «ученость» народного писателя Гриммельсгаузена. Не получив систематического образования, он все же был человеком начитанным и памятливым, цепко собиравшим знания на протяжении всей своей жизни. Гриммельсгаузен не располагал значительной библиотекой. Под рукой у него было всего пять-шесть книг энциклопедического содержания, которые он до отказа использовал. Его настольной книгой была составленная итальянским полигистором1 Томазо Гарцони (1549 – 1589) «Piazza universale, сиречь всеобщее Позорище, или Торжище и Сходбище всех профессий, искусств, занятий, промыслов и ремесел». Книга вышла в 1585 г. в Венеции, а ее первый немецкий перевод появился в 1619 г. Эта своеобразная энциклопедия состояла из 153 дискурсов, сгруппированных вокруг различных сторон человеческой деятельности. Рассуждение о поэзии, например, было включено в дискурс о «людях, пишущих книги».
Гриммельсгаузен был охотник до сочинений, в которых исторические сведения смешивались с фантастикой и народными поверьями. Например, «Натуральная магия, сиречь Книга искусств и чудес, в коей содержатся диковинные секреты, тайны и кунштюки» Вольфганга Хильдебранда, вышедшая в 1612 г. Естественно-исторические сведения были в ней перемешаны с множеством практических советов и рецептов, имеющих отношение к народной медицине и ветеринарии. Здесь можно было узнать, и по каким признакам выбирать себе лошадь, и как с помощью «чихательного порошка» определить, не согрешила ли до замужества невеста, а заодно и получить средство, как скрыть такой грех, если он был. Последнюю часть этого издания составляла «Книга планет» – краткий самоучитель по астрологии, физиогномике и хиромантии. Автор, благочестивый протестант, отмежевывается от черной магии, некромантии и других ужасов, «от каковых злых дел да хранит нас всемилостивый Бог!»
Гриммельсгаузен обращался к книгам, вышедшим как из протестантских, так и из католических кругов. Среди его источников была «Сокровищница сверхъестественных, чудесных и достопримечательных историй» женевского пастора Симона Гулара (1543 – 1628), вышедшая в немецком переводе в 1613 г., но ему была известна и «Демономания», переведенная еще в 1581 г. Иоганном Фишартом, воинствующая книга католического философа и юриста Жана Бодена, потратившего всю свою ученость на оправдание процессов ведьм, и сочинение Николая Ремигиуса «Demonolatria, сиречь о нечисти и волшебствующих духах». Эти сборники были наполнены не только рассуждениями, но и потрясающими воображение рассказами о «подлинных происшествиях». Из книги Ремигиуса в «Симплициссимус» и перенесен рассказ о некой колдунье Катарине Превота, имеющий столетнюю давность, однако прикрепленный Гриммельсгаузеном к «недавнему времени» (II, 18). От его внимания не ускользнул появившийся в 1652 г. на немецком языке составленный испанским католическим писателем Антонио Торквемада «Гексамерон, или Шестидневные беседы о некоторых трудных вопросах различных наук наряду с достопримечательными и доселе неслыханными историями», где одновременно с описанием мифологических кентавров, фавнов и сатиров немало места уделялось бродячим россказням о привидениях.
Особенно привлекали Гриммельсгаузена описания путешествий в далекие и малоизвестные страны, во множестве появившиеся после великих географических открытий XVI в. Подлинные и вымышленные, ученые и баснословные, приукрашенные фантастическими подробностями, они являлись своеобразным литературным жанром. Последние главы шестой книги «Симплициссимуса» изложены в виде «реляции» голландского капитана Яна Корнелиссена, сообщающего сведения о жизни Симплициссимуса на острове, куда он был выброшен бурей. Подобные «реляции» издавались в виде отдельных брошюрок и «летучих листов» и шли нарасхват, особенно среди моряков. Это была литературная мистификация, но многие приняли ее всерьез. В 1674 г. в Бремене юрист Вольпманн даже защитил диссертацию, рассматривавшую права Георга Пинеса на владение островом. Нарочитая бесхитростность рассказа, обилие «точных» дат и привычных деталей (наполнение бочек свежей водой, наличие больных на судне и т. д.), поведение людей во время бури прекрасно имитировало содержание подобных «реляции» об удачных и злополучных плаваниях.
Но Гриммельсгаузен нигде не ссылается на произведения, к которым он стоял ближе всего – на плутовские романы. В противоположность аристократическим жанрам галантно рыцарского и пастушеского романа плутовской роман был жанром демократическим, отражавшим социальные противоречия, которые в эпоху первоначального накопления особенно рано и остро обнаружились в Испании. Испанский плутовской роман пришелся по вкусу в Германии, способствовал оживлению реалистических тенденций бюргерской литературы XVII в.
Первым плутовским романом, появившимся в Германии, был «Бродяга Гусман из Альфараче» (1599), вышедший в 1615 г. в Мюнхене. Первая часть «Гусмана» – перевод одноименного испанского романа Матео Алемана с морализующими вставками и примерами из немецкой жизни (о комедиантах, невоздержанности и пьянстве и т. д.). Переводчиком был Эгидиус Альбертинус (1560 – 1620) – немецкий католический писатель. Вторая часть немецкого «Гусмана» целиком сочинена Альбертинусом. Это уже не повесть о приключениях пикаро, а трактат морально-аскетического содержания, в котором резко усилена религиозно схоластическая тенденция, намечавшаяся и в испанском «Гусмане». После смерти Альбертинуса была выпущена под псевдонимом Мартин Фрейденхольд и третья часть «Гусмана» (1632), где герой, выполняя обет, отправляется в Александрию, терпит кораблекрушение, попадает в рабство, бежит в Триполи, промышляет торговлей целебными снадобьями, пробирается в Венецию, сводит знакомство с алхимиками, разоряется, бежит в Амстердам, нанимается в солдаты Вест- Индской компании, посещает различные страны, в том числе Японию.
Текстуальные совпадения, в том числе зачина «Симплициссимуса» с «Гусманом» Фрейденхольда, долгое время заставляли видеть в нем источник «Симплициссимуса». Лишь позднее выяснилось, что Фрейденхольд беззастенчиво списывал целые дискурсы у Гарцони и, таким образом, у обоих авторов оказался общий источник. Необходимо указать на связь «Симплициссимуса» с дидактико-сатирическим обозрением Ганса Мошероша «Диковинные и истинные видения Филандера фон Зиттенвальда» (1640 – 1643), являющимся переработкой испанского источника «Сновидения» Франсиска Кеведо (1580 – 1645),
Еще сложнее обстоит дело с «Дон Кихотом». В первой половине XVII в. роман Сервантеса большого интереса в Германии не возбуждал. Он появился в немецком переводе лишь в 1648 г. и заключал только первые 23 главы первого тома. Переводчик Иоахим Цезарь в предисловии противопоставляет его «книжкам о сражениях» («Schlachtbücher»). т. е. рыцарскому роману, и прежде всего «Амадису». Он характеризует «Дон Кихота» как «дурацкое произведение» («Narrenwerck») и тем самым сближает его с такими книгами, как «Смех и дело» И. Паули и «Корабль дураков» Себастьяна Брандта (1494), т. е. соотносит со старой немецкой традицией XVI в., на фоне которой он отчасти и воспринимался.
Заимствованные мотивы вступают в сложное взаимодействие со всей художественной тканью произведения, дают толчок для дальнейшего фабулирования. Гриммельсгаузен осложняет и оживляет фабулу реалистическими подробностями, вводит новые персонажи. Он не «нанизывает» мотивы на героя, как в плутовском романе, а придает им индивидуальную, чаще всего ироническую окраску. Его живое воображение, талант и темперамент народного рассказчика сообщают повествованию единство и реалистическую убедительность.