Обзор источника

Дневник Александра Васильевича Никитенко – ценнейший источник по истории России XIX в. Из него можно почерпнуть информацию как о ключевых личностях того времени (от членов императорской фамилии до известнейших литераторов), так и о развитии общественной мысли, политических условиях «мрачного семилетья» и ходе великих реформ.

Как уже говорилось выше, дневник Александр Васильевич вёл с четырнадцатилетнего возраста. С 1851 г. то немногое свободное время, которое у него появлялось, он тратил на литературную обработку своих записей. В итоге период с его детства до 1824 г. был облачен в мемуары под названием «Моя повесть о самом себе и чему свидетель в жизни был». Собственно дневник охватывает период с 1826 по 1877 гг. При этом не достаёт 1825 года, потому что записи за тот отрезок времени были изъяты для расследования дела декабристов. В то время Никитенко особенно сблизился с декабристами Рылеевым К.Ф. и Оболенским Е.П., с которым он делил квартиру. Хоть он и не был посвящён в замыслы декабристов, но близость с ними не могла не бросить тень на него. В дальнейшем была доказана его непричастность к заговору¹². Остальные его записи дошли в целости и сохранности, за исключением нескольких листов.

«Записки и дневник» Никитенко пережили четыре издания. Первое было предпринято его дочерями и состоялось в 1893 г. в Санкт-Петербурге. Второе дополненное издание вышло под редакцией известного историка русской журналистики М.К. Лемке в 1904 г., а третье под редакцией литературоведа И.Я. Айзенштока в 1955-1956 гг. В данной работе используется последнее на данное время, четвёртое издание «Дневника» 2005 г., выполненное по второму изданию с учётом исправлений третьего.

В этом разделе так же необходимо подробней осветить биографию Александра Васильевича. Происходил он из крепостных крестьян малорусских владений графов Шереметевых. Родился в деревне Алексеевке в Воронежской губернии. Его отец, Василий Михайлович, был старшим писарем в имении Шереметевых, человеком образованным, поэтому Александр Васильевич первоначальное образование получил в семье. В 1815 г. он блестяще окончил Воронежское уездное училище¹³, однако путь в гимназию ввиду его происхождения из крепостных крестьян для Никитенко был закрыт. Долгое время он прожил в г. Острогожске той же губернии, поддерживая свою семью заработком от частных уроков, которые ему с охотой давали. Он пытался получить вольную у графа, но ничего из этого не выходило, граф на вторичную просьбу ответил: «Оставить без уважения»¹⁴. А мечта о дальнейшем образовании была его главной мечтой: «…я жил в постоянном возбуждении, в чаду которого мне днём и ночью мерещился университет – и непременно Петербургский – в виде сияющего огнями храма, где обитают мир и правда…»¹⁵.

Надежда так бы и не появилась, и, пожалуй, мы бы ничего не узнали об Александре Васильевиче, если бы в 1822 г. в Острогожске не было основано «Библейское общество», секретарём которого он был избран. 27 января 1824 г. он выступил с отчётом на торжественном собрании данного общества. Вот что он пишет по этому поводу: «Мне теперь кажется, что достоинство моей речи заключалось в искреннем увлечении и юношеском пыле, с каким я её произнёс. Это подкупило слушателей, большинство из которых к тому же было ко мне дружески расположено. Последовал взрыв энтузиазма, и мне была сделана настоящая овация. Собрание единодушно постановило предоставить мою речь главному президенту библейских обществ в России, министру духовных дел и народного просвещения, князю А.Н. Голицыну, и ходатайствовать о позволении напечатать её»¹⁶. Как бы там ни было, но произошло главное – Никитенко заметили. Он было вызван в Петербург, под давлением А.Н. Голицына, В.А. Жуковского и общественного мнения¹⁷ в целом граф Д.Н. Шереметев подписал вольную Никитенко.

Почти вся его дальнейшая судьба была связана с Петербургским университетом (окончен в 1828 г.), цензорством и журналистским делом. В 1832 г. он стал адъюнктом по кафедре русской словесности, а в 1834 г. – её профессором (до этого пытался занять кафедру политической экономии, но безуспешно). Должность профессора в университете он занимал 30 лет (25 положенных и 5 дополнительных), покинув его в 1864 г.¹⁸ Однако до конца жизни он был почётным профессором университета. Был он и членом Академии наук по отделению русской словесности. Преподавал в Смольном институте благородных девиц, Римско-католической академии, Аудиторской школе, Земледельческом училище. На протяжении жизни он попеременно занимал посты редактора «Журнала Министерства народного просвещения», газеты «Северная почта», журнала «Современник» и других. Наиболее активной его деятельность была в области цензуры: он приложил руку к написанию цензурных уставов и поправок к ним (в либеральном духе которых, кстати, уже мало кто мог усомниться), содействовал русской литературе, слыл одним из самых лояльных цензоров. По чиновничьей лестнице он добрался до чина тайного советника.

Касательно репрезентативности материала дневника, касающегося университетского вопроса, сомнений быть не может. Никитенко говаривал: «…университет для меня не служба, а цель моей жизни»¹⁹. Записи об университете и университетской жизни появляются у Никитенко постоянно. Это могли быть просто заметки о повседневной жизни (например, о защите чьей-либо кандидатской или докторской работы, о проведённой лекции) или же критика в адрес Министерства народного просвещения, поведения профессоров или студентов. Стоит, однако, отметить, что Никитенко никогда не выражал свои взгляды на университетский вопрос в виде строгой системы. Именно поэтому первичной надзадачей данной работы была систематизация обширного материала о положении университетов XIX в., оставленного Александром Васильевичем.