§2. Уровень знаний студентов. Экзамены.

Заметки об экзаменах студентов и их стремлениях к науке у Никитенко удивительно однообразны. Пожалуй, его субъективный взгляд опровергает все умозаключения о повышении уровня образования в университетах в тот период¹³⁰.

В целом у его заметок об экзаменах студентов такой дух: «Экзамен в университете из русской истории. Надо отдать справедливость этим юношам: они прескверно экзаменовались. Они совсем не знают – и чего не знают? – истории своего отечества. … Кто не знает? – Историко-филологи, у которых наука считается всё-таки в наибольшем почёте и которые слывут лучшими студентами, не знаю, впрочем, почему. Невежество их, вялость, отсутствие логики в их речах, неясность изложения превзошли мои худшие ожидания»¹³¹.

Как уже говорилось выше, главным для Никитенко было то, чтобы молодые люди учились. Уже в 1872 г. он пишет: «Наше молодое поколение мало и плохо учится, плохо мыслит и думает только о всевозможных эмансипациях да о материальных наслаждениях. Надобно его остепенить, занять трудом серьёзным»¹³². Впрочем, несмотря на такую общую оценку студенчества, Никитенко, по всей видимости, не отрицает появления отдельных талантов в его среде. Об этом нам говорят постоянно появляющиеся записи о успешно защищённых магистерских или докторских работах¹³³, об успешно сданных кандидатских экзаменах. Причём в первую очередь он обращает внимание на то, как человек защищается, насколько уверенно себя держит. Понятно, что кандидаты, магистры и доктора выходили из студентов.

Кроме недовольства экзаменами студентов, Никитенко не доволен и их участием в научной жизни, которое неглубоко, поверхностно. Здесь можно привести описанный им пример филолога, профессора И.И. Срезневского, ученики которого списывали разные «кавыки и юсы» из шпаргалок, а бедный профессор думал, что они прилежно учатся¹³⁴.

Таким образом, Никитенко в целом не удовлетворён уровнем знаний студентов. Время экзаменов он считал самым утомительным в году, его раздражала необходимость «копаться в головах» сотен мальчишек¹³⁵. Между тем, он признавал наличие талантов среди молодёжи, хотя для него характерны и жалобы на их недостаток¹³⁶. Получается, что Никитенко не был доволен ни моральным состоянием студентов, проявлявшимся в шалостях и беспорядках, ни уровнем их научной подготовки. Но он проявлял по отношению к ним отеческую заботу, надеялся на то, что профессора наконец-то займутся, как и он сам, «воспитанием характеров», о котором мы говорили в предыдущей главе. Он не боялся прослыть консерватором и реакционером, высказывая идеи о том, что юношество нужно ограничивать, следить за ним для того, чтобы выпустить их во взрослую жизнь, дав им прочный фундамент знаний, сформированный занятиями наукой.

Заключение

Сначала мы бы хотели признать тот факт, что в работе рассмотрены далеко не все грани университетского вопроса, которых в своих записках касался Александр Васильевич Никитенко. Например, можно было бы уделить внимание сословно-этническому составу студенчества, отношению к образованию в обществе, в частности, отношению аристократов к университетам, вопросу университетской цензуры и т.д. Для всего этого есть данные в дневнике Никитенко, пусть и не объёмные. Однако это нам представляется излишним, так как цель нашей работы – показать университетский вопрос в изложении Никитенко, была достигнута без этих разделов.

Итак, в конце работы о восприятии университетского вопроса А.В. Никитенко (а значит, в определённой степени и всем умеренно-либеральным движением общественной мысли в середине XIX в.) мы можем сказать следующее: у Никитенко не было системы восприятия и программы решений по университетскому вопросу. Единственным основополагающим принципом, который он исповедовал, была верность науке. И вся его критика системы образования, действий правительства в отношении неё и всех, кто в ней, так или иначе, участвовал, была основана на одном – отсутствии уважения к науке и её поддержки. Таким образом, на первый план в его восприятии университетского вопроса выходят не конкретные меры, планы, законы, а люди, которые имеют силы изменить что-либо в лучшую сторону.

От профессоров и студентов он требовал полного, практически всепоглощающего интереса к науке. От государя, министерства народного просвещения, попечителей учебных округов он требовал покровительства науке, искоренения её притеснения. После таких выводов может показаться, что Никитенко был фанатиком чистой науки, но это не так. Он видел в науке огромную образовывающую силу, силу, образовывающую характеры, силу, способную продвинуть вперёд его отечество.

Вся сущность восприятия Александром Васильевичем университетов и их задач была выражена в одной записи, сделанной им под 16 октября 1861 г., состоящей всего из одной строчки:

«Не Россия для университета, а университеты для России».