24 Февраля 1956 г. На заседании XX съезда происходили выборы руководящих органов партии. На следующий день, 25 февраля, на закрытом утреннем заседании Хрущев сделал доклад о культе личности[46].

Следовательно, версия, что доклад был готов только к последнему заседанию, оказывается несостоятельной.

Закрытое заседание проходило необычно. Руководил им президиум ЦК КПСС, а не президиум съезда[47]. Кроме делегатов съезда на нем присутствовали вновь избранные члены ЦК. Все время, пока Хрущев делал доклад, в зале царила полная тишина.

В заключение Хрущев подчеркнул: "Мы должны со всей серьезностью отнестись к вопросу о культе личности. Этот вопрос мы не можем вынести за пределы партии, а тем более в печать. Именно поэтому мы докладываем его на закрытом заседании съезда. Надо знать меру, не питать врагов, не обнажать перед ними наших язв. Я думаю, что делегаты съезда правильно поймут и оценят все эти мероприятия"[48]. Эти слова были встречены аплодисментами делегатов.

После окончания доклада председательствовавший на заседании Булганин предложил прений по докладу не открывать. Не последовало и приглашения задавать вопросы докладчику. Булганин внес на рассмотрение проект постановления "О культе личности и его последствиях", которое было принято единогласно и затем опубликовано в печати. Съезд принял также постановление о рассылке текста доклада партийным организациям без опубликования его в открытой печати.

1 марта 1956 г. текст доклада, предназначенный для рассылки в партийные организации, был разослан вместе с запиской Хрущева членам и кандидатам в члены Президиума ЦК КПСС, секретарям ЦК КПСС[49]. В этом тексте была сделана небольшая стилистическая и редакторская правка, даны ссылки на произведения Маркса, Энгельса, Ленина и другие цитируемые источники, уточнены даты принятия отдельных документов, включены отступления докладчика от заранее подготовленного текста, отмечена реакция делегатов на те или иные положения доклада.

Отступления от подготовленного текста, которые были сделаны Хрущевым во время чтения доклада на съезде и которые были приняты президиумом ЦК КПСС, тоже заслуживают внимания.

Говоря о роли Сталина в войне, Хрущев собирался сказать, что "после съезда партии нам, видимо, необходимо будет пересмотреть оценку многих военных операций и дать им правильное объяснение. При этом мы увидим, сколько миллионов жизней стоило нам это руководство". Приняв первую фразу в этом отступлении от доклада,

ЦК посчитал необходимым последнюю фразу снять, что и было сделано. Большое отступление от текста допустил Хрущев, говоря о Г.К. Жукове и К.Е. Ворошилове. Хрущев сказал, что Сталин считал Ворошилова английским агентом и что у него дома был поставлен специальный аппарат для подслушивания разговоров[50].

Даже после смягчения некоторых формулировок и купюр доклад стал грозным обличительным документом сталинской эпохи. Он произвел ошеломляющее впечатление на делегатов съезда. Это заставило изменить первоначальный замысел, предполагавший сохранение доклада в тайне от всей партии[51]. Сразу после съезда было принято решение познакомить с докладом всю партию, затем актив комсомольских организаций, работников советского аппарата.

С докладом были ознакомлены руководители делегаций партий тех государств, где коммунисты были у власти, а также присутствовавшие на съезде делегации компартий Италии и Франции. Затем доклад в сокращенном виде был разослан руководителям остальных коммунистических партий мира.

Но удержать в тайне содержание секретного доклада так и не удалось. 4 июня 1956 г. доклад Хрущева в переводе на английский был опубликован в США одновременно госдепартаментом и газетой "Нью-Йорк тайме". Спустя несколько недель доклад появился за границей на русском языке в переводе с английского[52].

Однако даже несмотря на то, что текст доклада увидел свет на Западе и весь мир мог открыто прочесть его, в нашей стране секретный доклад Хрущева опубликовали только в 1989 г., на пятом году горбачевской перестройки. Казалось бы, раз с его содержанием уже широко ознакомлена партия, комсомольский, советский актив, ничто не мешало его публикации, но ее все не было. Невольно встает вопрос: чем это было вызвано?

Во-первых, очевидно, нежеланием публично признавать перед народом, перед обществом преступления сталинского режима.

Во-вторых, боязнью партийного руководства давать в руки граждан страны документ колоссальнойобличительной силы. Открытая публикация подразумевала бы и гласное обсуждение, не только среди членов партии, но и среди всего народа. Этого партийное руководство боялось больше всего. Критика сталинских преступлений могла перерасти в критику всей политической системы, в условиях которой такие преступления были возможны.

Реакция на доклад Хрущева и в партии, и в стране была неоднозначной: от полной поддержки до полного неприятия.

Осуждение произвола Сталина, признание тоталитарного характера его власти многими были восприняты как призыв к демократизации общества, к восстановлению свободы личности, к возможности, по крайней мере коммунистам, высказывать свое мнение. Так думали рядовые члены партии, составлявшие ее большинство. Они были полны надежд на коренные преобразования в жизни партии и страны, полагали, что ' будут выработаны гарантии, исключающие возможность повторения преступлений, совершенных Сталиным.

Но верхушка партии, ее номенклатура, как ей казалось, уже решила главную для себя задачу: пришел конец массовым репрессиям, непредсказуемым ударам по руководящим партийным, государственным, хозяйственным кадрам, они обрели определенную безопасность. Дальнейшая десталинизация грозила разрушением устоев монопольной власти партии, ее диктатуры.

Реальную угрозу критики не только Сталина, но и всего режима в ЦК ощутили очень быстро. Через две недели после XX съезда Шепилов делал доклад в, АОН при ЦК КПСС. В прениях выступили два коммуниста, которые вышли далеко за рамки критики культа личности Сталина. Шепилов направил докладную записку в президиум ЦК и секретариат ЦК[53]. По этому сигналу немедленно были приняты меры. Профессора Б.Н. Кедрова навсегда изгнали из АОН, а преподаватель кафедры философии И.С. Шариков - участник и инвалид войны, член партии с 1931 г. - был не только уволен из АОН, но и вскоре осужден. Несколько лет он находился в лагере для политических заключенных.

Записка Шепилова имела большие последствия. Она молнией распространилась по аппаратам партийных комитетов, служа руководством к их действиям по обузданию "ослушников".

Спустя еще несколько недель ЦК принял специальное решение "О партийной организации теплотехнической лаборатории Академии Наук СССР". На собрании в этой лаборатории, посвященном итогам XX съезда, несколько ораторов позволили себе критику существующих порядков, деятельности президиума ЦК, заявляли о недемократичности советского общества. Ввиду того, что партийная организация не только энергично не осудила эти выступления, но и даже аплодировала части ораторов, ЦК распустил партийную организацию теплотехнической лаборатории, а часть ее членов исключил из партии[54].

Президиумом ЦК КПСС был нанесен удар по тем приверженцам решений XX съезда, которые толковали их шире, чем это было определено ЦК.

ЦК пришлось наводить порядок и среди беспартийных граждан страны. То, что было сказано с трибуны съезда первым секретарем ЦК, для простых людей не только означало разочарование в "вожде", но и вызывало сомнения в справедливости всего режима. Естественно, вставали вопросы о правомерности тех жертв, которые принес народ на алтарь коммунистической партии, о виновниках преступлений против народа, об их наказании. В докладах с мест партийные комитеты сообщали в ЦК, что в первые дни после XX съезда имело место множество фактов публичного снятия и уничтожения портретов, бюстов и памятников Сталина, их разрушение и осквернение. На собраниях принимались резолюции "объявить Сталина врагом народа и упразднить все, что носит имя Сталина". Многие требовали убрать тело Сталина из мавзолея. Были, конечно, и другие отклики, но судя по документам, они составляли явное меньшинство.

Большой резонанс имели события в Тбилиси. В годовщину смерти Сталина, 5 марта 1956 г., часть жителей Тбилиси участвовала в митинге, посвященном памяти Сталина. Против митингующих была применена сила, войска открыли огонь по манифестантам, десятки человек были убиты и сотни ранены, а большая группа - арестована. Против них возбудили уголовное дело. Многие были осуждены на срок от одного года до 10 лет.

Пытаясь спасти авторитет партии, ее руководство выдвинуло экономическую программу, призванную в короткие сроки коренным образом улучшить материальное положение граждан страны. Было объявлено решение о подъеме сельскохозяйственного производства, о расширении строительства жилья, увеличении объема социальных благ, сокращении продолжительности рабочей недели. Но социально-экономическая и политическая структура общества не могла обеспечить рост материальных и духовных потребностей людей. Все широко разрекламированные социальные программы проваливались. Экономика, базировавшаяся на жестком бюрократическом централизме, была обременена непосильными расходами на военнопромышленный комплекс, на содержание огромной армии, авиации и военно-морского флота. Ослабление репрессивных начал делало хозяйственную систему, которая покоилась на внеэкономическом принуждении, все менее эффективной. Предпринятые преемниками Хрущева попытки экономических реформ также не увенчались успехом. Все это указывало на обреченность режима и лишь отодвигало время его краха.

XX съезд КПСС не устранил притязаний высшего партийно-государственного руководства на ничем не ограниченную власть, на собственную непогрешность. Оно испугалось начавшихся демократических веяний и скоро приступило к реставрации сталинизма. Но загнать джина обратно в бутылку оказалось невозможно. Несмотря на репрессии и гонения, противостояние прогрессивных сил коммунистической диктатуре постепенно нарастало.