Квантификатор как историк
Вопрос о том, является или данное исследование историческим, или оно принадлежит к сфере других социальных наук, не только семантический. Какова степень его неисторичности, или, другими словами, если в исследовании интерес главным образом теоретический, а не конкретный, если главное состоит в том, чтобы обнаружить явления более общего порядка, не имеющие отношения к данному месту и времени, не потеряет ли такая работа свою основную привлекательность для историков. Они, конечно, могут найти такую работу пригодной в той мере, в какой необходимы междисциплинарные знания для всех. Но будут ли они рассматривать ее как прогресс в понимании истории самой по себе. Границы могут быть искусственными. Гуманитарные дисциплины и социальные науки, возможно, идут к совместному изучению человеческого поведения, но в ближайшем будущем историки, по всей вероятности, будут считать отличительными особенностями своей дисциплины следующие:
а) больший интерес к пониманию и объяснению ситуаций, процессов или событий, чем к установлению теоретического значения, которое достигается с помощью этого понимания и объяснения. Например, у историка больше желания узнать, как и почему изменялся определенный статус системы, чем брать его как пример для обобщения;
б) готовность отнести свои изыскания к классическим вопросам Iистории, которые, несмотря на постоянные пересмотры и переформулировки, сохранили свою суть со времен Геродота и Фукидида. Например, анализ списков избирателей для историка привлекателен тем, что способен отвечать на вечные вопросы о механизме политических и институциональных изменений; и
в) упор на временную каузацию, т. е. настояние на том, что объяснение надо искать больше в предшествующих событиях, а не только среди одних теоретических детерминант явления. Например, если рост социального неравенства рассматривается как причина очередного приступа истерии в «охоте на ведьм», нужно показать, что оно действительно имело место накануне этого события. Если же просто подтверждать происходившее другими многочисленными случаями, что это уже нельзя рассматривать как убедительное объяснение.
Квантификатор, может быть, чаще, чем обычный историк, блуждает среди хитросплетений этих особенностей. Когда, например, экстраполяции, на которые указывала Линдстрем, используются как базис для обобщающих выводов, историки склонны смотреть на них с подозрением и легко соглашаются с тем, что это не история. Тоже самое можно сказать и о других сложных процедурах, например, о взвешивании переменных, примененном Виновскисом для построения обобщающих индексов, потому что в данном случае процесс исследования все дальше и дальше уходил от первичных данных. С этой точки зрения и такой обобщающий статистический анализ, который сделан в работе Смита, непозволителен, так как требует немедленной экстраполяции данных в случае их отсутствия и описывает некое среднее поведение больших масс людей безотносительно к какому-либо конкретному лицу.14 Неспециалисту легко отреагировать на такие разработки, отметив, например, что, возможно, экономика, посещаемость школ или смертность населения подчиняются этим моделям, но определенно мы об этом не знаем. Вмешательство теории с этой точки зрения говорит больше о правдоподобии, чем об истинности исторической ситуации.
Верно, что в определенный момент квантификатор предпочитает адресоваться к социологу, экономисту или демографу. Часто он не отдает себе отчет в том, до какой степени аудитория, состоящая из историков, интересуется его специальными проблемами. В конце концов основное правило истории гласит, что каждое новое положение должно быть доказано. Поэтому не нужно рассматривать как дерзость просьбу объяснить не только выводы, но и систему доказательства, которую конструирует исследователь, в терминах, понятных не только математику, но и историку. Если это невозможно, тогда уж лучше примириться с разработкой, например, способов измерения миграций без надежды, что это сможет как-то повлиять на интерпретацию одного из важнейших процессов в истории США в XIX в. Надо уметь убеждать и за пределами. непосредственной экспертизы источника, особенно в случае, когда система аргументации неожиданно выходит за рамки принятого документального свидетельствования.
Принадлежность квантификаторов к историкам становится более проблематичной, когда кто-либо пытается выйти за пределы традиционного царства чисел. Трудности намного возрастают, если от таких бесспорно измеряемых явлений, как экономика, выборы, социальная жизнь, демографические модели, квантификаторы переходят к изучению менее определенных культурных ценностей. Интерес к ним, едва упомянутый в 1967 г., явно проявился. В докладах 1981 г. Например, роль внутренней, доведенной почти до персональной динамики группового поведения законодателей и их предпочтений можно оценить за вычетом влияния всех других факторов, подвергшихся анализу. Но, как считает Силби, можно оценить эту трудно поддающуюся анализу величину и с помощью количественных методов, например путем системного анализа. Конзен также считает, что есть способы, позволяющие количественно определить «коммюнити», механизм eго функционирования. А Хаммарберг пробуждает надежды понять не только процесс голосования, но и саму суть всего политического поведения американцев. Более того, в таллинских докладах, по крайней мере в половине из них, выражается уверенность в том, что численные методы помогут исследователям изучать сферу мнений, мотивов, ценностей, будь то мировоззрение фермеров, религиозные чувства избирателей или же ремесленников, которые стремятся подняться вверх по социальной лестнице, экономические последствия приобретения образования или влияние на психологию людей различных факторов смертности.15
Такой подход особенно тревожит историков, которые реконструируют мнения, мотивы и ценности путем образного понимания и словесного правдоподобия. Поэтому и в этом случае, как и при обработке данных, на квантификаторах лежит ответственность очень четко объяснять, что же ими достигнуто. Аргументация их должна заключать в себе такую степень убежденности, которая необходима тем, кого не впечатляют статистические корреляции, кто вместо этого верит, что выводы в исследованиях подобного рода должны опираться на прямые свидетельства действующих лиц.