§3. Социальная роль ветерана

Ветераны не случайно всегда упоминаются отдельно от новобранцев. Они представляют собой две противоположные, но тесно взаимодействующие социальные группы внутри армии. Старослужащие, как правило, привычны к тяжелой легионерской службе и обладают большѝм военным опытом. Бывали и исключения, но они описываются, как нечто из ряда вон выходящее: «Хорошо известно, что в этом войске не были редкостью ветераны, ни разу не побывавшие в боевом охранении или ночном дозоре, разглядывавшие лагерные вал и ров как нечто невиданное и диковинное, отслужившие свой срок в городах, не надевая ни шлемов, ни панцирей, щеголеватые и падкие до наживы» (Tac. Ann. XII.35). Они делятся опытом с молодыми легионерами, наставляя их, как в следующем отрывке: «Самые старые принялись сетовать на свою опрометчивость и объяснять более молодым, какая опасность нависнет над ними, если Цецина со своей армией здесь, в чистом поле, окружит их несколько когорт» (Tac. Hist. I.19). Естественно, что новобранцы прислушивались к словам видавших виды легионеров и уважали их.

Очевидно, что ветераны, и особенно вексилларии, с их долгим сроком службы были значимой частью армии благодаря своей высокой беспособности (мы, конечно, не говорим о совсем старых военных, от которых было немного проку (Tac. Hist. II. 57)). Это видно на примере следующих отрывков из Тацита: «После того как когорты ветеранов присоединились к Цивилису, в его распоряжении оказалась настоящая армия» (Hist. IV.21); «В те дни Британия была охвачена смутою и положение в ней было тревожным как никогда: ветераны перебиты, колонии сожжены, воинские части разгромлены» (Agr. 5).

Год за годом проводившие в лагере, часто утратившие связи с семьей и родиной, они привыкли считать легион своим домом. «Город принадлежит сенату и римскому народу, храмы — богам, но честь солдата — в лагере: там его родина, там его дом», - говорят флавианцы, собираясь штурмом взять крепость вителлианцев (Tac. Hist. III.83). Долгая совместная служба сплочала ветеранов, делала их хранителями корпоративного духа римской армии. На практике поддержание этого духа имело значение. Например, во время восстания 69-70 гг. подразделения ветеранов перешли на сторону галлов, и даже выступили против соотечественников, «но когда увидели, что на них движется во главе со своими полководцами римская армия, вернулись к исполнению своего долга»(Tac. Hist. IV.70). Воины поддерживали друг друга в самых разных ситуациях, даже вопреки приказам: «Арестованные, сопротивляясь, стали обнимать колени окружающих и призывать на помощь то поименно своих товарищей, то центурию, в какой они состояли, то когорту, то легион и кричали, что то же самое угрожает и всем остальным. Вместе с тем они осыпают бранью легата, взывают к небу и богам, не упускают ничего, что могло бы возбудить ненависть, сострадание, страх и гнев. Отовсюду сбегаются воины и, взломав темницу, освобождают их от оков и укрывают дезертиров и осужденных за уголовные преступления» (Tac. Ann. I.21).

Яркий пример социальной активности ветеранов – мятеж войск после смерти Августа в Паннонии и Германии, о котором подробно рассказывает Тацит в первой книге «Анналов». Зачинщик бунта Перценний аппелирует именно к ним: «Довольно они столь долгие годы потворствовали своей нерешительностью тому, чтобы их, уже совсем одряхлевших, и притом очень многих с изувеченным ранами телом, заставляли служить по тридцати, а то и по сорока лет. Но и уволенные в отставку не освобождаются от несения службы: перечисленные в разряд вексиллариев, они под другим названием претерпевают те же лишения и невзгоды. А если кто, несмотря на столько превратностей, все-таки выживет, его гонят к тому же чуть ли не на край света, где под видом земельных угодий он получает болотистую трясину или бесплодные камни в горах» (Ann. I.17). Требовавшие ограничения срока службы шестнадцатью годами и своевременного увольнения, ветераны становятся движущей силой восстания. Когда к мятежным легионам прибывает Германик, среди слушавших его речь «громче всего шумели в рядах ветеранов» (Ann. I.35). Бунтовщики сумели добиться своего, заставив полководца пойти на уступки.

На основании всего вышесказанного мы можем сделать вывод, что роль ветерана в армии как социуме была велика. Его мнение, как опытного воина, имело вес, хотя он и был всего лишь рядовым, и управлять этим мнением было довольно легко. Его высокая боеспособность делала его ценным кадром в легионе. Проведя в армии бòльшую часть жизни, он чувствовал себя в лагере более уверенно и свободно, чем кто-либо другой.