Глава 4. Предпосылки, причины и цели восстания спартака.

Вопрос о целях восстания рабов 74/73 – 71 гг. до н. э. до сих пор остается дискуссионным среди историков. В советской историографии была весьма популярна точка зрения, согласно которой Спартак обладал четким и далеко идущим планом действий по уничтожению рабства вообще. Ее сторонниками были Е. И. Боголюбов и А. В. Мишулин. Других взглядов придерживаются Е. М. Штаерман и С. Л. Утченко: по их мнению, восстание не могло начаться без ряда объективных предпосылок, однако это был «стихийный, неистовый порыв к свободе²⁵», не имевший своей целью полностью изменить общественный строй. Для того, чтобы ответить на вопросы, было ли восстание стихийным явлением, какие события римской истории подготовили для него почву и была ли у Спартака разработанная стратегия действий, считаю необходимым в первую очередь вкратце обрисовать положение рабов в Поздней республике и условия их жизни.

Краткая характеристика положения рабов в Римской республике. Е. М. Штаерман в своей монографии «Расцвет рабовладельческих отношений в Римской республике» рассматривает этот вопрос во всех подробностях, опираясь на многочисленные источники. Она приходит к выводу, что в Римской республике существововало много способов превращения в раба: в первую очередь, захват пленных или рабов побежденных, что было особенно актуально для периода активных военных действий. Кроме этого, рабом автоматически считался рожденный в рабстве (матерью-рабыней). Затем, свободный человек имел право продать в рабство своего ребенка, однако такой поступок считался бесчестным и осуждался. Следует также сказать, что свободный человек мог быть превращен в раба за преступление, например, за уклонение от военной службы (вспомним, что Спартак, по одной из версий, попал в рабство именно за дезертирство). В. А. Горончаровский упоминает также о возможности самопродажи римского гражданина²⁶. Наконец, существовал еще один смутно известный источник рабства: гражданин А имел право на пользование трудом свободного гражданина В (видимо, по условиям двустороннего договора), однако продажа этих прав третьему лицу превращала гражданина В в раба²⁷. При этом продавать рабов имел право только особый магистрат.

Рабы делились на развязанных (т. е. свободно передвигающихся) и закованных, содержавшихся в эргастулах. Эргастулы представляли собой довольно глубокие подвалы с узкими окнами, прорезанными так, чтобы до них нельзя было дотянуться.

Для рабов существовала сложная система наказаний. При этом наказания зачастую были не только тяжелыми и болезненными, но – что главное – унизительными. Практиковалось бичевание, заковывание в цепи, отправка на тяжелые работы, клеймение, заточение. При допросах к рабам применялись жестокие пытки. За мелкое воровство часто применялся такой род наказания: рабу надевали на шею вилку, с которой он должен был идти по улице и через определенное количество шагов громко произность, что он украл такую-то вещь в доме хозяина. В целом положение конкретного раба зависело от его господина: при продаже (через посредничество магистрата) родство между рабами могло считаться или не считаться, наказания могли быть более или менее суровыми.

При этом важно отметить, что раб мог выступать в качестве поручителя или даже нести жреческие функции (разумеется, подсобные)²⁸. Народные трибуны, помимо защиты интересов плебса, занимались также защитой рабов от несправедливой казни и мучений. В случае военной опасности рабы получали свободу и призывались в армию. Наконец, религия требовала, чтобы в праздники рабы отдыхали от работы (впрочем, последнее предписание очень часто с легкостью обходилось рабовладельцами).

Что касается общественного мнения, то оно предписывало гражданину обладание умеренным числом рабов и не слишком суровое обхождение с ними. Напрасное пролитие крови раба считалось нечестивым актом. Римляне полагали, что те, кто имел много рабов и жестоко с ними обращался, рано или поздно терпели ниспосланную богами кару.

Таким образом, положение рабов в период поздней Римской республики можно охарактеризовать как тяжелое. Рабовладелец обладал полной властью над самим рабом и его имуществом, раб полностью зависел от своего хозяина. Права рабов (даже такие элементарные, как право на жизнь) защищались фактически только общественным мнением. На мой взгляд, защита рабов народными трибунами имела скорее декларативный характер, т. к. хозяин мог легко проконтролировать все передвижения раба и не дать ему переговорить с трибуном. Итак, тяжелые условия жизни и труда рабов, несомненно, способствовали росту напряженности в обществе и могут рассматриваться как одна из предпосылок восстания Спартака. Доказательство этому находим у Тита Ливия: в периохе к книге 95 он пишет, что восставшие гладиаторы собрали вокруг себя «толпу рабов из тюрем» (Liv. Perioha. 95).

Системный кризис в период Поздней республики. Тяжелое положение рабов, несомненно, усиливало в них стремление к бунту, однако выступление, тем более столь масштабное, вряд ли могло иметь место в условиях политической стабильности. Начиная с последней четверти II в. до н. э. Римская республика вошла в полосу социальных и политических противоречий. Огромную роль в их развитии сыграли римские завоевания III – II вв. до н. э. Итогами римских войн (начиная с Первой Пунической 244 - 241 гг. до н. э.) стали рост числа рабов и снижение их цены, а также присоединение к Риму большого числа новых провинций. С покоренных территорий взималась значительная контрибуция, после чего туда назначались наместники, и провинция превращалась в ресурс для выкачивания средств. Помимо этого, Сицилия и Африка стали поставщиками дешевого хлеба в Италию.

Эти явления имели ряд последствий, первым из которых стал кризис сельского хозяйства в Италии. Выращивание зерновых культур стало невыгодным из-за того, что дешевый хлеб шел в Рим из Сицилии, а позволить себе культивирование винограда и маслин крестьяне не могли по причине высокой затратности. Вследствие этого разорившиеся крестьяне уходили в город, образуя там мощную социальную группу, которую С. И. Ковалев называет «люмпен-пролетариатом». Эта категория населения использовалась правящей верхушкой для политического подкупа. Это требовало больших затрат на бесплатные «хлеб и зрелища». В то же время сельскохозяйственные земли концентрировались в руках крупных землевладельцев-латифундистов. Кроме того, на сельское хозяйство Италии оказывало непосредственное негативное влияние длительное ведение военных действий: крестьяне покидали свои наделы и становились профессиональными солдатами.

Ситуацию в экономике Римской республики характеризует как кризисную еще и диспропорция в экономическом развитии Рима и провинции. В Рим, как уже было сказано, шла контрибуция, военная добыча и сборы из покоренных земель. Вне Рима долгое время сохранялось долговое рабство. Кроме того, широкое распространение имело ростовщичество, которым занимались либо откупщики, поставленные в провинциях в качестве наместников, либо римские банки, которые чаще всего были в руках иностранцев и вольноотпущенников.

Для внешней торговли Рима был характерен пассивный торговый баланс, т. е. ввоз преобладал над вывозом. Это объяснялось двумя причинами: римские товары зачастую не могли конкурировать с более качественной продукцией из Восточного Средиземноморья и Греции; Рим обладал большой покупательной способностью за счет средств, получаемых из провинций. Тем же объясняется низкий уровень развития римского ремесла, где преобладали мелкие мастерские: завоевания сделали ненужным собственное производство. Всё это тормозило развитие римской экономики, делало ее весьма неустойчивой и зависимой от ресурсов провинции и способствовало нарастанию в ней кризисных явлений.

Что касается социальной сферы, то здесь можно выделить три группы противоречий: между рабами и рабовладельцами, между гражданами и негражданами (восстания италиков) и, наконец, между сенаторами и всадниками. Суть последнего заключалась в следующем: изначально всадники были не социальной единицей, а родом войск (кавалерией). Впоследствии в их руки перешла торговля, откупа и вообще финансовые дела (закон Клавдия, принятый в 218 г. до н. э., окончательно это закрепил). Как мы уже выяснили, именно торговля была основой римской экономики, существовавшей за счет внешних ресурсов. Таким образом, ко II в. до н. э. класс крупных землевладельцев распался на две группы: по терминологии С. И. Ковалева, аграрную, владевшую землей и обладавшую фактической властью (сенат), и всадников, концентрировавших в своих руках значительные ресурсы, но практически лишенных власти (они обладали только правом выступать в качестве присяжных заседателей, которое получили по закону Гая Гракха).

Негативные явления в экономической и социальной сферах жизни общества нашли свое выражение в четырех кризисах. Первым был кризис 30-х – 20-х гг. II в. до н. э. (Первое сицилийское восстание, восстание в Малой Азии, движение Гракхов). Вторая волна кризиса пришлась на конец II в. (второе восстание в Сицилии, нападение варваров на северные границы Италии, вспышка демократического движения в Риме). После реакции 90-х гг. I в. до н. э. началась Союзническая война, вспыхнуло восстание в восточных провинциях, в самой Италии шла борьба между аристократией и сторонниками демократии. Наконец, четвертым кризисом стал кризис 70-х гг. I в.: испанское восстание Сертория, мятеж Лепида и, наконец, собственно восстание Спартака.

Таким образом, можно сделать вывод, что одной из предпосылок для восстания Спартака послужила общая экономичская, политическая и социальная нестабильность Поздней республики. Ослабление Рима повлекло за собой многочисленные восстания и движения, одним из которых стало восстание Спартака.

Наличие у рабов опыта участия в выступлениях италийской демократии. Привлечение рабов для ведения военных действий было обычной практикой в Древнем Риме. Рабы были как в войсках Рима, так и в армиях его противников, в частности, италийских демократов. Многочисленные выступления, о которых я говорила выше, несомненно, не обошлись без участия рабов. Эту точку зрения развивает в своих работах С. И. Ковалев²⁹.

Участие в военных действиях давало рабам ценный опыт ведения боевых действий, а также, по мнению С. И. Ковалева, служило для них «школой политического воспитания³⁰». Аппиан пишет: «...почти вся Италия отпала от римлян вследствие ненависти к ним... и вступила в союз против них со Спартаком...» (App. Rom. Gann. 109). На мой взгляд, здесь присутствует неточность: Союзническая война (восстание италиков) предшествовали восстанию Спартака, и между ними пролегал довольно значительный промежуток времени. Кроме того, италики в ходе войны добились от римлян частичного признания их гражданских прав, хотя формально победа осталась за Римом (90 г. до н. э. – закон консула Юлия Цезаря о союзниках). Таким образом, хотя говорить о поддержке восстания италиками нельзя, из слов Аппиана видно, что рабы играли важную роль в армии италиков в Союзнической войне. По мнению исследователя, участие рабов в борьбе италиков за гражданство привело их к мысли, что они сами также способны изменить что-либо в своем положении, а путем для этого должно стать вооруженное восстание.

Итак, можно прийти к заключению, что восстание Спартака не было беспочвенным, но имело под собой глубокие экономические, политические и социальные предпосылки. Таковыми стали: системный кризис римского общества II – I вв. до н. э., слабость экономики Рима, растущие социальные и политические противоречия внутри Республики, опыт, приобретенный рабами в ходе участия в военных действиях, рост их самосознания и, наконец, тяжелые условия их жизни и труда.

Цели восстания Спартака. После характеристики предпосылок восстания, хотелось бы перейти к исследованию его целей. Итак, чего Спартак стремился достичь, поднимая восстание, и имел ли он четкий план действий?

Говоря о целях восстания Спартака, не могу не упомянуть о взглядах А. В. Мишулина и А. В. Коптева. Мишулин придерживался концепции «революции рабов», которая, по его мнению, имела две стадии (см. выше). Он полагал, что восстание имело две цели: отмену рабства (как социально-экономического института вообще) и возвращение земельной собственности крестьянам.

На мой взгляд, такое суждение о целях восстания Спартака неверно. Я уже упоминала, что Спартак пытался почти досконально скопировать в своем войске военное и социальное устройство Рима. Военачальникам в своей армии он воздавал те же почести, которых удостаивались командующие римского войска. Из этого можно заключить, что Спартак не представлял себе иного общественного устройства кроме того, какое он видел в Римской Республике и, следовательно, не думал создавать новое общественное устройство, а тем более менять всю систему социально-экономических отношений, полностью уничтожая рабство. Что же касается интересов крестьянства, то я уже говорила выше, что в восстании, скорее всего, принимали участие только те из лишившихся земли, кто оставался в сельской местности в качестве наемного работника. Большинство крестьян, утративших земельные наделы, уходили в город и превращались в т. н. «люмпен-пролетариат», который, по сути, содержала аристократическая верхушка общества. Именно поэтому ушедшие в город бывшие крестьяне уже не были заинтересованы в возвращении им земли.

Свои доводы против теории А. В. Мишулина выдвигает С. Л. Утченко. Объясняя, почему к восстанию Спартака не может быть применен термин «революция рабов», Утченко пишет: «все движения II-I вв. до н. э. не могут считаться революционными, потому что общественный строй переживал период роста, расцвета³¹». Эту мысль развивает С. И. Ковалев: «всякое революционное движение, происходящее в эпоху расцвета данной общественно-экономической формации, не может перерасти в революцию³²». Идеи Утченко и Ковалева тем более интересны, что исследователи пользуются той же марксистской терминологией, что и Мишулин. Общая мысль Утченко и Ковалева такова: развитие общества, эволюция социально-экономических отношений, безусловно, сопровождается восстаниями, или революционными движениями. При этом подобное движение может перерасти в революцию как полную смену экономической и социальной структуры общества только в том случае, если для этого имеются необходимые предпосылки. Главной предпосылкой является неэффективность утвердившегося способа производства. В I в. до н. э. нельзя говорить ни о снижении эффективности рабского труда, ни о его замене трудом наемных рабочих, ни тем более о формировании в экономике общества черт феодализма (по Марксу, формации, следующей за рабовладельческой). Следовательно, исследователь не имеет права говорить о восстании Спартака как о «революции рабов».

Что же касается теории А. В. Коптева, то ее основные положения таковы: Спартак выбрал для восстания момент, когда Республика долго и безуспешно боролась с Серторием, который, по сути, создал в колонии Рима Испании самостоятельное государство. Аппиан пишет: «Серторий... прогнал из Испании начальников <назначенных Римом>, собрал вокруг себя совет... и говорил, что это римский совет, названный им в издевательство сенатом» (App. Bell. Civ. I. 108). По мнению Коптева, Спартак шел на север для соединения с армией Сертория. Коптев полагает, что Спартак не собирался штурмовать Рим, однако хотел «заставить римский сенат признать завоевания своего противника в договоре³³». После гибели Сертория в 72 г. до н. э. Спартак повернул войска на юг, чтобы просить помощи у пиратов, бывших союзниками Сертория и осуществлявших связь последнего с Митридатом. Таким образом, Спартак собирался заставить Рим освободить своих сторонников в законном порядке, объединив для этого силы с мятежным претором Испании.

На мой взгляд, версия А. В. Коптева несет в себе ряд противоречий. Первый вопрос, который возникает при прочтении статьи: Серторий возглавил борьбу иберийцев против Рима в 80 г. до н. э., восстание Спартака началось в 74 г. до н. э. Если Спартак, по версии Коптева, возлагал такие надежды на помощь Сертория, то почему он начал восстание на 6 лет позже, чем испанский претор? А. В. Коптев так отвечает на него: Серторий имел контакты с правителем Понтийского царства Митридатом VI Евпатором, Митридат и Спартак начали военные действия одновременно. В таком случае следует предположить наличие у преподавателя фехтования в гладиаторской школе способов связи с Понтийским царством и Испанией, что звучит неправдоподобно. Затем, Коптев пишет, что Спартак шел к Альпам, чтобы соединиться с войсками Сертория, которые стояли в то время в Восточной Испании. По версии Коптева, Спартак планировал начать совместный поход на юг, а после гибели претора попытался установить контакт с союзниками Сертория киликийскими пиратами. Однако мне кажется странным тот факт, что одаренный стратег Спартак предпринял рискованный поход на север: если киликийские пираты осуществляли связь между Митридатом, Спартаком и Серторием, то гораздо проще и быстрее было отправиться из Капуи в сторону моря и добраться до Испании на судах пиратов.

Помимо внутренних противоречий этой концепции, следует также обратить внимание на то, что версия Коптева не находит подтверждения в источниках. Труд Саллюстия сохранился в виде фрагментов, однако в таких пространных и подробных трудах, как «Римская история» Аппиана и «Сравнительные жизнеописания» Плутарха нет упоминания о связи между действиями Сертория и Спартака. Флор также не упоминает о планах соединения армий иберов и восставших рабов. Наконец, бросается в глаза практически полное отсутствие в статье А. В. Коптева ссылок на источники: число восставших рабов автор называет «по Аппиану³⁴», не указывая точного места, откуда взята цитата. Таким образом, я считаю, что версия о планах Спартака по объединению сил с Серторием и, возможно, Митридатом несостоятельна.

На мой взгляд, наиболее удачно цели восстания сформулировал Ю. Г. Чернышев, выделив в идеологии рабов «мотив перевертывания отношений, смены «низа» и «верха³⁵» общества. Спартаковцы стремились к получению личной свободы и собственности. Достигнуть этой цели они должны были, покинув пределы Италии (вспомним, что Спартак изначально двигался к Восточным Альпам). Я полагаю, что Спартак, будучи опытным воином, понимал, что не сможет долго противостоять военной мощи Римской республики и тем более штурмовать сам Рим. «Спартак... как здравомыслящий человек ясно понимал, что ему не сломить могущества римлян, и повел свое войско к Альпам, рассчитывая... дать каждому возможность вернуться домой – иным во Фракию, другим в Галлию» (Plut. Crass. IX). На походе на Рим настаивали галлы и германцы во главе с Криксом и Эномаем: «Крисп и его соплеменники – галлы и германцы – рвались вперед... а Спартак отговаривал их от нападения» (Sall. III. 96).

Говоря о смене «низа» и «верха», нельзя не упомянуть также о социальном опыте, принесенном участниками восстания с родины. Большинство спартаковцев были представителями народов «еще не имевших... устойчивой традиции государственной жизни³⁶». Аппиан, Ливий и Плутарх упоминают фракийцев, галлов и германцев. Это, безусловно, повлияло на цели восставших: мы нигде не встречаем упоминания о стремлении Спартака стать царем или о попытках спартаковцев основать собственное государство в Италии (этим восстание Спартака отличается от сицилийских восстаний).

Таким образом, рассуждения о целях Спартака можно обобщить так: его восстание, безусловно, было «стихийным, неистовым порывом к свободе³⁷», не имеющим далеко идущей программы. Спартак создал из восставших рабов боеспособное войско, чтобы достичь Восточных Альп и вывести своих сторонников за пределы Италии, где они вернули бы себе статус свободных людей. Спартак не стремился к государственному перевороту, не делал попыток стать правителем или создать новое государство. Интересы Спартака и его сторонников не выходили за пределы насущных потребностей: свободы и собственности (второе было немыслимо без первого). Спартак мыслил в рамках реалий рабовладельческого строя, когда никакой альтернативы рабскому труду не существовало и, следовательно, невозможно было представить себе общество без деления на свободных и рабов. Поэтому Спартак не ставил себе целью такой масштабный общественный переворот, как полное уничтожение рабства.

Однако, как заметил С. Л. Утченко, «отрицать революцию рабов не значит отрицать их революционность³⁸». Восстание, объединившее огромное количество людей, которое Рим, с его военной мощью, не мог подавить на протяжении почти полутора лет, бесспорно, ярко свидетельствует о противоречиях, назревших в Римской республике. Колоссальные масштабы рабства, ставшие следствием подчинения значительных территорий, жестокое обращение с рабами и тяжелые условия труда – всё это подготавливало почву для выступлений рабов. Кризис экономической системы Республики, череда социальных конфликтов а также политические противоречия ослабили Рим настолько, что это привело к такому масштабному восстанию, как движение Спартака.