Глава 1. Источники и историография.

В своей работе я старалась привлекать материал из как можно большего числа источников. Исследование осложняют несколько факторов. В первую очередь, это скудость информации, содержащейся в трудах античных авторов. Во-вторых, древние историки, описывая восстание Спартака, находились в разных условиях и взаимоотношениях с римской властью, и, следовательно, необходимо учитывать факт следования автора конъюнктуре. В-третьих, я уже упоминала о том, что все сведения о восстании дошли до нас прошедшими через призму восприятия победителей – римлян. Итак, мне бы хотелось вкратце охарактеризовать каждый из источников, использованных в моей работе, их авторов.

«История» Гая Саллюстия Криспа. Гай Саллюстий Крисп (86 – 34 гг. до н. э.) происходил из всаднической семьи. Будущий историк получил образование в Риме и сумел достичь значительных высот благодаря своим способностям и одаренности. В разные годы Саллюстий занимал должности квестора, народного трибуна, наместника провинции Новая Африка. Саллюстий был цезарианцем, подвергался за это репрессиям, после убийства Цезаря (крайне расположенного к Саллюстию) ушел из политики. Последние годы жизни Саллюстий провел в своем поместье и писал «Историю».

Из произведений Саллюстия наиболее известны «Заговор Катилины» и «Югуртинская война». Работы Саллюстия были новым словом в исторических трудах: они представляли собой не анналы, а описание отдельных эпизодов истории Рима. От главного труда Саллюстия – «Истории» - сохранились лишь незначительные отрывки. Информацию о восстании Спартака можно почерпнуть из фрагментов 96, 98 третьей книги «Истории».

Первыше всего Саллюстий ставил могущество Римской державы. Историк был ярым противником олигархии, готов был принять власть одного человека, если она способна обеспечить процветание государства. Исходя из этого, он дает оценку восстанию спартаковцев: поскольку оно наносило ущерб Республике, он называет восставших варварами, подробно описывает чинимые ими разрушения и дает их деятельности крайне отрицательную оценку.

Марк Туллий Цицерон. Речь против Гая Верреса «О казнях». Один из наиболее знаменитых римских ораторов, Марк Туллий Цицерон (106 – 43 гг. до н. э.), старший современник Саллюстия, также принадлежал к сословию всадников и своим достижениям (одним из наивысших было консульство в 63 г. до н. э.) был обязан своему ораторскому дару. Первый громкий успех Цицерону принесло дело против сулланца Верреса, управлявшего провинцией Сицилия, затем последовало раскрытие заговора Катилины. Во времена Первого триумвирата Цицерон выступал в поддержку Цезаря, затем оставил политику, куда вернулся в качестве вождя сената и республиканцев только после гибели Цезаря. Когда сенат в 43 г. до н. э. потерпел поражение в борьбе со Вторым триумвиратом, имя Цицерона было занесено в проскрипционные списки; выдающийся оратор стал одной из первых жертв репрессий Октавиана Августа и Антония.

Как и у Саллюстия, высшей целью Цицерона было могущество и процветание Рима. Однако, в отличие от Саллюстия, Цицерон не дает морально-этической оценки действиям рабов. Оратор говорит о восстании исключительно как о серьезной угрозе для Республики, его нельзя обвинить в недооценке противника. Несмотря на то, что в обвинительной речи «О казнях» восстанию Спартака уделено относительно мало внимания, эти тенденции прослеживаются очень четко.

«История Рима от основания Города» Тита Ливия. Тит Ливий (59 – 17 гг. до н. э.) является первым профессиональным римским историком. Не сохранилось сведений о том, что Ливий занимал какие-либо магистратуры или участвовал в общественной деятельности. В ходе написания «Истории...» Ливий опирался на традицию понтификального летописания, т. е. использовал летописи, составленные жрецами. Ливий формулировал цель своего труда двояко: с одной стороны, он хотел показать, что причиной упадка Рима стало снижение нравственности, с другой – «увековечить подвиги первенствующего на земле народа» (Liv. I. 3). «История Рима от основания Города» является одним из основных источников по истории республиканского Рима, однако, к сожалению, книги 95, 96 и 97, где речь идет о восстании Спартака, не сохранились: в распоряжении историков имеются только периохи к ним. Из периох, т. е. краткого содержания, сложно сделать какой-либо вывод об отношении автора к восстанию: Ливий вкратце перечисляет основные события, а восставших лаконично именует «беглыми» (Liv. Periohae 96, 97).

«Сравнительные жизнеописания» Плутарха. Годы жизни знаменитого древнегреческого философа, биографа и моралиста не установлены точно: известно, что родился он до 50, а умер после 120 гг. до н. э. Плутарх происходил из состоятельной семьи и был блестяще образован. Он много путешествовал, а с помощью своего друга Луция Местририя Флора (не следует путать с Луцием Аннеем Флором!) получил римское гражданство.

Сочинения Плутарха можно разделить на два тематических блока: т. н. «Этика» («Moralia»), охватывающая философские и дидактические произведения, и биографии. Среди последних нас интересуют «Сравнительные жизнеописания», в частности, биография Красса. В «Сравнительных жизнеописаниях» насчитываются биографии 22 пар античных деятелей (23-я пара утрачена). Плутарх сравнивает и сопоставляет жизнь знаменитых греков и знаменитых римлян. Его труд особенно ценен тем, что он обращался к недоступным сегодня источникам.

Восстание Спартака, о котором идет речь в рамках биографии Красса, интересно тем, что у Плутарха мы находим много подробностей и деталей событий, подробное описание действий как Спартака, так и римлян, а также попытки объяснить причинно-следственные связи и мотивы, которыми руководствовался Спартак. Работая с жизнеописанием Красса, можно сделать вывод об интересном противоречии внутри мировоззрения римлян. С одной стороны, рабское восстание было «низким и недостойным», с другой – Спартак стал «великой и грозной силой» (Plut. Crass. IX). Кроме того, Плутарх отдает должное способностям Спартака как полководца, а также пишет о его храбрости (Plut. Crass. XI). Таким образом, помимо прочего «Сравнительные жизнеописания» Плутарха отличаются отсутствием категоричных и однозначных оценок.

Луций Анней Флор. «Выдержки из Тита Ливия». Исторический труд Луция Аннея Флора (ок. 70 – ок. 140 гг. н. э.) также было использовано мной как один из основных источников. Согласно Вергилию, Флор родился в Африке; в Рим будущий историк приехал в правление Домициана. Флор изначально был известен как поэт, однако, не получив поддержки, стал странствующим софистом. Как и Плутарх, Флор долгое время провел в путешествиях.

«Выдержки...» были, по-видимому, созданы при императоре Адриане. Несмотря на свое название, произведение не является пересказом «Истории Рима...» Ливия. Помимо этого, Флор использовал в своей работе сведения Саллюстия, Цезаря, Сенеки Старшего и Непота, что, несомненно, делает «Выдержки...» крайне интересными для исследования.

Флор оценивает римскую историю с точки зрения стоической философии; для этого историка были крайне важны моральные оценки. Вероятно, влияние на оценку исторических событий оказал также характер правления императора Адриана: последний уменьшал влияние сената, несколько сенаторов были казнены; в целом политика была направлена на консолидацию государства. Весьма логично, что восстание Спартака, серьезно угрожавшее Риму, Флор оценивает крайне негативно, позволяя себе едкие насмешки над спартаковцами. Именно у Флора встречается версия, что Спартак был продан в рабство за позорный проступок – дезертирство (Flor. II. 8).

Поскольку я работала с латинским текстом труда Флора, а не с переводом, считаю также необходимым сказать об интересном стиле работы: историку свойственно обилие сравнений и метафор. Последнее делает источник еще более интересным для прочтения.

Аппиан Александрийский. «Римская история» и «Гражданские войны». О биографии Аппиана Александрийского (ок. 95 – после 170 г. н. э.), к сожалению, известно мало. Вся информация о жизни историка исходит от известного ритора Марка Корнелия Фронтона. Мы знаем, что Аппиан был греком из Александрии, происходил из аристократической семьи и получил хорошее образование. После мятежа в Александрии Аппиан бежал в Рим, где достиг должности адвоката, а позднее – императорского прокурора. Следовательно, Аппиан получил римское гражданство и был причислен как минимум к сословию всадников.

Труды Аппиана написаны по-гречески, латинский перевод появился только в XV в. Аппиан, как и Флор, опирался на обширный круг первоисточников, среди которых были работы Саллюстия, Цицерона, Диодора Сицилийского и Плутарха. Работы Аппиана представляют собой не анналы, а многотомную историю завоевания Римом стран и народов, историю множества племен и государств.

Аппиан жил в «золотой век» Римской империи, в период относительной стабильности, развития культуры и распространения образования. Это не могло не отразиться в его произведениях. Историк не только высоко оценивает способности Спартака как полководца и стратега, но и позволяет себе критические комментарии в адрес римлян. Так, описывая жесткие меры Красса по внедрению дисциплины, он, не приукрашивая действительность, говорит, что «Красс оказался для своих солдат страшнее... врагов» (App. Bell. Civ. I. 118). Для работ Аппиана также характерно критическое отношение к источникам, а не дословное их повторение.

На эти источники опирались исследователи в своих работах, посвященных Спартаку. Поскольку охватить все множество трудов о восстании Спартака вряд ли представляется возможным, тем более в рамках одного доклада, мне бы хотелось остановиться на тех из них, которые показались мне наиболее интересными.

Историография. В советский период, особенно до начала «оттепели», изучению восстания Спартака уделялось особое внимание. Безусловно, это имело непосредственную связь с историей прихода партии большевиков к власти. Как писал Ю. Г. Чернышев, «эта проблема почти никогда не была объектом академического беспристрастного исследования: напротив... она служила полем столкновений между сторонниками и противниками теории классовой борьбы¹». В большинстве советских работ о Спартаке, написанных до «оттепели», история восстания используется для того, чтобы доказать правильность тезисов марксизма. О восстании писали как об одном из первых революционных движений в истории человечества, его причину видели в начале смены рабовладельческой формации феодальной. Одним из первых авторов, создававших образ Спартака – непримиримого борца за всеобщее равенство и справедливость был Е. И. Боголюбов. Его работа «Спартак», изданная в 1906 г. (т. е. в разгар первой российской революции), представляет собой небольшую по объему брошюру. Боголюбов несколько наивно приписывает Спартаку слова о «защите и справедливости для угнетенных²», а также пишет об интересах «римских капиталистов³». «Спартак» заканчивается недвусмысленным призывом к продолжению революции: «память о его <Спартака> благородной деятельности... не раз еще вдохновит новых Спартаков на смелую борьбу за униженных и угнетенных братьев⁴».

Следует также упомянуть о популярной некогда теории «революции рабов», сторонником которой является советский историк А. В. Мишулин. Согласно этой теории, восстание Спартака было первой стадией революции, однако в тот момент еще не было достигнуто достаточно прочное объединение рабов и свободных, но обедневших людей. Вторая же фаза революции, по мнению Мишулина, наступила в V в. н. э., когда революционной силой выступили объединившиеся рабы, колоны и варвары. В очерке Мишулина «Спартак» можно найти ряд противоречий. К примеру, Мишулин противоречит сведениям Аппиана и Плутарха, заявляя, что национальная рознь в войске рабов «больше придумывалась, чем существовала на самом деле⁵». Во-вторых, заявляя, что восстание «подорвало рабовладельческий режим⁶», Мишулин забывает, что рабство продолжало существовать весьма долгое время после смены республики империей. Наконец, А. В. Мишулин одновременно выдвигает два противоречащих друг другу тезиса: утверждая, что восстание имело «две задачи: удовлетворить интересы восставших рабов... и крестьянства⁷», он пишет, что «крестьянство... еще не представляло себе, что разрешение аграрного вопроса не отделимо от задачи... ликвидации рабства⁸».

Теория «революции рабов» была связана со знаменитой фразой И. В. Сталина: «революция рабов ликвидировала рабовладельцев и отменила рабовладельческую форму эксплуатации трудящихся⁹». После развенчания культа личности изменился и подход к восстанию Спартака в науке. Большой интерес представляют взгляды выдающихся исследователей С. Л. Утченко, Е. М. Штаерман и С. И. Ковалева. Несмотря на то, что Утченко было написано предисловие к очерку Мишулина «Спартак», где он поддерживал теорию «революции рабов», в период оттепели исследователь высказал другое мнение о восстании. В своей монографии «Древний Рим. События. Люди. Идеи» Утченко опровергает тезис о «революции рабов» и доказывает, что рабовладение в Римской Республике переживало период своего расцвета¹⁰. та же мысль прослеживается в работе Е. М. Штаерман «Расцвет рабовладельческих отношений в Римской республике». Кроме того, Штаерман тщательно исследует положение рабов в Республике, их права, быт, а также уделяет большое внимание их мировоззрению. Труд профессора Ленинградского университета С. И. Ковалева «История Рима» представляет собой учебник. «История Рима» отличается полнотой содержания и глубоким анализом событий. Ковалев подробно описывает ход восстания Спартака, а затем характеризует его причины и предпосылки. По мнению Ковалева, с которым я полностью согласна, восстание Спартака явилось одним из проявлений системного кризиса Римской республики, однако не кризиса рабовладельческой системы.

Что касается постсоветского периода, здесь можно отметить статью Ю. Г. Чернышева «Кто был ничем, тот станет всем» (к воспросу об идеологии восстаний рабов во II-I вв. до н. э.». Будучи более свободным в своих высказываниях, чем даже историки периода «оттепели», Чернышев открыто говорит о пристрастности многих советских исследований. В своей статье Чернышев, как и Е. М. Штаерман, подробно рассматривает мировоззрение спартаковцев, их верования и убеждения. Чернышев приходит к выводу, что нельзя говорить о наличии у восставших четкой программы, однако у них, несомненно, была своя сложная идеология. Чернышев отмечает такие факторы, повлиявшие на ход восстания, как экстремальные условия борьбы, «социальном опыте с родины» восставших рабов, причастность супруги Спартака к дионисийскому культу и т. п¹¹.

Кроме Ю. Г. Чернышева, в числе постсоветских и современных исследователей считаю необходимым назвать также В. А. Горончаровского и А. В. Коптева. Горончаровский в своей работе «Арена и Кровь. Римские гладиаторы между жизнью и смертью» подробно рассматривает условия жизни гладиаторов, их вооружение, бои и т. д. В. А. Горончаровский является сторонником той же теории, которую развивает А. В. Коптев в статье «Несколько замечаний о восстании Спартака»¹². Эти авторы полагают, что Спартак имел тесные контакты с мятежным претором Испании Серторием и царем Митридатом VI Евпатором, а восстание рабов было частью их общего плана по ниспровержению Римской республики. Я не согласна с таким видением событий, однако подробнее остановлюсь на этом в отдельном разделе доклада.

Наконец, при написании доклада я использовала труд Томаса Грюневальда (Thomas Grünewald) «Bandits in the Roman Empire. Myth and reality». Грюневальд – современный немецкий историк, однако ряд его трудов, в том числе и этот, переведены на английский язык. Исследователь занимается проблемой разбойничества («latrocinia») в Римской Империи, однако уделяет внимание и восстанию Спартака. Грюневальд сравнивает деятельность разбойничьих объединений с действиями восставших рабов, выделяет общее и особенное, и отвечает на вопрос: правильно ли приравнивать спартаковцев к разбойникам?

После характеристики использованных при написании доклада источников и исследований мне бы хотелось перейти к рассмотрению самого восстания Спартака.