Отношенческий подход

в теории и практике Гештальт терапии.

Гари Йонтеф

В лежащей в основе гештальт-терапии теории и методологии систематически прослеживается наличие отношений. Отношенческая перспектива занимает настолько важное место в теории гештальт-терапии, что без нее в теории и практике гештальт-терапии нет четкого ядра. В последнее время было много написано об отношенческом подходе и в гештальт-терапии и в психотерапевтической литературе в целом. В общей профессиональной литературе это было открытием отношенческой перспективы. (Aron, 1996; Mitchell, 1988; Mitchell & Aron, 1999; Stolrow et al., 1987). В гештальт-терапии, «отношенческая гештальт-терапия» пересмотрела перспективу отношений, встроенную в теорию гештальт-терапии (Hycner, 1988; Hycner & Jacobs, 1989; Jacobs,1989, 1992, 1998; Staemmler, 1993; Yontef, 1993, 1998, 1999).

Цель данного доклада об отношенческой гештальт-терапии – провести различие между значимыми вариациями того, как звучит теория гештальт-терапии, и еще более важными вариациями того, как практикуется гештальт-терапия. Некоторые распространенные способы изложения и практики гештальт-терапии не совсем согласуются с основной теорией взаимосвязей в гештальт-терапии. Более того, существуют отношенческие выводы из серьезной теории, которые противоречивы или недостаточно обоснованы.

В этой статье я рассмотрю каждый из трех основополагающих и непреложных философских принципов гештальт-терапии, а именно, экзистенциальную феноменологию, теорию поля, и диалогический экзистенциализм, и затем проанализирую вариации теории и практики, которые подтверждают появление в каждой из них свежего взгляда на сущность отношений. Затем я рассмотрю феномен стыда, в его связи с отношенческой перспективой. И в заключительном разделе рассмотрю, что такое отношенческая гештальт-терапия, а что к ней не относится.

Экзистенциальная феноменология1.

(^{1 В этой работе я использую термины экзистенциальная феноменология и психологическая феноменология как синонимы, а также в качестве синонимов применяю термины трансцендентальная феноменология и философская феноменология.})

Гештальт-терапия основана на философии и методе феноменологии (Yontef, 1993). В гештальт-психологии феноменологический метод относится к «наиболее наивному и полному описанию непосредственного опыта, насколько это возможно» (Koffka, 1935, p. 73). Метод феноменологии призван распознавать и уточнять непосредственный текущий опыт и уменьшать искажение, происходящее вследствие предвзятости и уже имеющихся знаний. Важный аспект феноменологической дисциплины – методичное очищение осознавания, уменьшение искажений, насколько это возможно, особенно искажений, появившихся из-за представлений о том, какие данные являются достоверными, и что является истинным. Эдмунд Гуссерль (1922) говорит об этом как о вынесении за «скобки». В современном психоанализе существует сходная установка: «интерпретировать слегка».

Как и в гештальт-психологии, одной из характерных особенностей гештальт-терапевтической феноменологии, является то, что феноменологическое исследование включает в себя феноменологическое экспериментирование.

Феноменологические теории – отношенческие теории. С точки зрения феноменологии, реальность и восприятие являются взаимовлияющими ко-структурами. Это взаимоотношения между тем, кто воспринимает, и тем, что воспринято. Таким образом, все восприятие и любые утверждения о реальности – результат интерпретации. (Spinelli, 1989). Эта базовая парадигма феноменологии отвергает картезианское расщепление субъекта и объекта. Не существует субъективного опыта, который не связан с каким-либо объектом (интенциональность). Существование воспринятого объекта возможно только благодаря конкретной интерпретирующей позиции наблюдения. Эта феноменологическая позиция отличается от позиции радикального конструктивизма.

Феноменологический метод – центральный для всех феноменологических систем, включая экзистенциальную/психологическую и трансцендентальную/философскую феноменологию, а также феноменологию гештальт-психологии.

В психологической, в том числе в гештальт-терапевтической феноменологии исследование представляет собой опыт субъектов, и никогда не бывает законченным, объективным или абсолютным. В трансцендентальной или философской феноменологии позднего Гуссерля исследуются объекты восприятия. На этом этапе Гуссерль заявляет, что вынесения за скобки абсолютно достаточно для раскрытия универсалий. Гештальт-терапия не базируется на трансцендентальной феноменологии (Yontef, 1999). В гештальт-терапии нет представления, что можно достичь объективной истины путем вынесения за скобки.

Обсуждение.

В феноменологической теории существует множество имеющих силу «реальностей». Поскольку это феноменологически подтверждено, никакое ощущение не может быть достоверно отвергнуто на основании его нереальности. Следовательно: реальность терапевта не является более достоверной или объективной или правдивой, чем реальность клиента. Это стало особенно актуальным с тех пор, как психотерапия начала фокусироваться на клиенте. Именно жизнь клиента является основанием терапии, и именно клиент владеет основными фактами. То, как клиент воспринимает себя, настолько же феноменологически реально и валидно, как и восприятие терапевтом клиента. И наоборот, восприятие клиентом терапевта в отношениях терапевт-клиент настолько же валидная феноменологическая реальность, как и оценка себя терапевтом. Это ключевая установка для настоящей отношенческой терапии.

Некоторые гештальт-терапевты рассуждают и/или действуют так, будто реальность тренера/терапевта привилегированная, более истинная или точная, чем реальность клиента или участника группы.^{2 (Когда в этой статье упоминается терапия, то имеется в виду и психотерапия, и психотерапевтический тренинг.)} Когда используется термин «очевидное» (как будто бы ссылающийся на то, что феноменологи называют «данностью»), кажется, что он обозначает, что все искажения могут быть вынесены за скобки, и что может быть установлена объективная истина. Эта установка часто бывает неосознанной, и ее последствия – основная причина этой дискуссии об отношенческой позиции в гештальт-терапии.

Философия гештальт-терапии недвусмысленно поддерживает уважение и признание различий. Чтобы практиковать такую философию, требуется смирение. Эта практика поддерживается вынесением за скобки и личной терапией для самого терапевта или тренера. К сожалению, даже те гештальт-терапевты и тренера, которые знакомы с этой философией, иногда рассматривают взгляды, отличные от их собственных, как субъективные и интерпретирующие, но действуют так, будто их собственная точка зрения верна и объективна.

Это особенно важно, когда существуют различия представлений у терапевта и клиента, и когда клиент по-своему воспринимает то, что делает терапевт, а терапевт этого не осознает. Абсолютно феноменологической позицией для терапевта будет допущение существования двух реальностей, обладающих одинаковой валидностью. Высокомерное мнение терапевта, что его видение себя, клиента и всякого взаимодействия между ними, верно, а отличающееся клиентское восприятие ошибочно, не соответствует феноменологической установке. Подобная позиция говорит о недостаточном вынесении за скобки и о необходимости личной терапии (Yontef, 1999).

Вот пример для иллюстрации. Я нечаянно услышал тренера на учебном воркшопе, который во время ланча с насмешкой говорил о ситуации, произошедшей на утренней сессии. Участник группы сказал, что он воспринял замечание тренера как враждебное. Тренер продолжал свой насмешливый рассказ, уточняя, что большая часть группы была согласна с этим участником. Несмотря на это, тренер настаивал, что это было просто нелепо, утверждать, что он враждебен, когда он сам не ощущал себя таковым. Эта позиция не только несовместима с ценностями феноменологии гештальт-терапии, но также несовместима с другими основными принципами гештальт-терапии, диалогического экзистенциализма и теории поля. Такая позиция может быть мощным инициирующим механизмом для возникновения стыда (смотрите нижеследующее обсуждение).