Лекция 2. Понятие профессиональной этики юриста.

Точки зрения на понятие профессиональной морали юриста

По вопросу о сущности профессиональной морали юриста можно выделить три позиции.

1. Согласно первой точке зрения говоря о профессиональной этике, как о применении общих норм морали в специфических условиях профессиональной деятельности, даже условно нельзя говорить о профессиональной нравственности. Вывод формулируется так: нет никаких изъятий, исключений из общественных норм нравственности для юристов, как их нет и для представителей любой другой профессии…Во всех сферах жизни и деятельности в обществе действуют нравственные нормы, обязательные для всех членов общества, нет никаких особых, «своих» нравственных норм и нет изъятий из общих моральных принципов и норм. Но применение, выражение и преломление общих нравственных норм в различных областях профессиональной деятельности имеет в ряде случаев специфические черты и формы, и на основе этих норм решаются различные возникающие в процессе этой деятельности вопросов, что и определяет содержание профессиональной этики, в частности судебной этики (М.С. Строгович)¹.

2. По мнению других ученых, признающих существование профессиональной морали, общие нормы должны быть особым образом конкретизированы, должны отразить специфику труда, структуру моральных отношений, характерных для этого типа профессий. Специфика состоит в наличии совокупности особых требований, дополнительных норм, которые регулируют поведение членов этих профессиональных групп в их отношении к объекту труда, и через него к обществу, а также взаимоотношения внутри самих этих профессиональных групп. Эти особые требования и нормы составляют основное содержание профессиональной морали. Все они имеют соответствующий аналог в общих моральных требованиях. В любой профессиональной морали не может быть каких-то особых нравственных норм, которые не вытекали бы из общих нравственных принципов, не соответствовали бы, противоречили им, и тем более ограничивали действие принципов морали².

3. Согласно третьей точки зрения, недостаточно говорить о профессиональной морали лишь как о конкретизации общих моральных принципов. Сторонники этой позиции полагают, что каждая профессия налагает на своих представителей специфические нравственные обязанности, которые дополняют общие моральные принципы, а в некоторых случаях и ограничивают их действие. Например, требования правдивости, искренности предполагают известные исключения, когда речь идет о сведениях, составляющих следственную тайну³.

Л.Д. Бойков выделял следующие объективные предпосылки специфики профессиональной морали: 1) Наличие своеобразных условий для реализации общеэтических предписаний. Эти условия определены характером трудовых отношений, в частности, объектом трудового воздействия. Действие этих условий таково, что существенно меняются последствия соблюдения или несоблюдения или несоблюдения той или иной общеэтической нормы, определяя меру ответственности члена профессионального коллектива перед коллективом и обществом. 2) Наличие неповторимых, свойственных только данной профессии ситуаций, приводящих к возникновению специфических моральных норм. Эти нормы не могут перерасти в принципы морали в силу их частного, нетипичного для общества в целом характера. Но они не противоречат общим принципам морали, поскольку ими опосредуются объективно необходимые отношения, отвечающие общественным интересам. 3) Особенности профессионального долга как этической категории предполагают определение специфики содержания и целей деятельности представителя той или иной профессии, морально допустимых средств достижения целей, особенностей нравственного идеала и нравственных стимулов⁴.

Р.С. Белкин в русле этой позиции отмечал, что специфические моральные нормы не ограничивают общие нравственные принципы, а дополняют их такими этическими требованиями, которые предъявляются только к представителям данной профессии⁵.

Юридическая деятельность связана с конфликтами, протекает в борьбе людей с противоположными интересами. Юрист, представляющий одну из сторон конфликта (адвокат, юрисконсульт), должен помогать своему доверителю в борьбе за спорное благо, т.е. действуя ему во благо, он действует с целью лишить блага противника, т.е. причинить зло противоположной стороне. Юрист, выступающий в качестве арбитра конфликта (следователь, судья), должен стремиться к достижению разумного баланса интересов, к вынесению справедливого решения, т.е. к нравственной истине. Но обычно одна из сторон остается неудовлетворенной решением по юридическому делу, считая его злом для себя.

Библия предписывает слушаться власти, «ибо начальник есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое»⁶. Меч мести даже сотворившему зло олицетворяет все же не добро в обычном понимании. К тому же суть правоприменительной деятельности заключается в решении вопросов: было ли зло? кто причинил зло? Применение «меча» осуществляется в ситуации неочевидности, в преодолении сомнений, применяется ли меч правосудия к виновному или невиновному, что порождает нравственные проблемы, не присущие другим сферам человеческой деятельности. Объективная необходимость преодоления противодействия в решении названных вопросов опять же происходит в борьбе, порождающей конфликты и нормы борьбы в них, не присущие обычной нравственной жизни. В юридическом деле неизбежно следующее:

1) противоречие нравственных ценностей;

2) вмешательство в ситуацию (в юридическое дело) является объективно вынужденным, ибо невмешательство по принципу «лучше ничего не делать, чем делать вредное» есть зло, причиняющее вред более высокой ценности;

3) вмешательство порождает одновременно и зло и добро, т.е. результат носит противоречивый характер, но зло всегда должно быть меньшим по отношению к добру⁷.

Цели и средства в моральном выборе

Такие явления вынуждают решать проблемы соотношения нравственности и целесообразности, которые нередко сводят к вопросу: оправдывает ли цель средства? Такой вопрос заранее разрывает и нормативно противопоставляет цель и средство. С точки зрения диалектики ошибочным является и сам вопрос, и однозначный ответ не него⁸.

Названный вопрос имеет смысл: «Превращает ли достойная цель средства, недостойные «сами по себе», но используемые для ее достижения, в достойные?». Таким образом имеет место признание «достойного» или «недостойного» вне условий и времени. «Средства» заранее объявляются нормативно автономными, несущими в себе отрицательную нагрузку, а затем уже противопоставляются «цели». Такой подход основан на абсолютности, а не на относительности моральных норм. Здесь уместно вспомнить критику Энгельсом теории морали Фейербаха, которая «скроена для всех времен, для всех народов, для всех обстоятельств и именно потому не применима нигде и никогда»⁹.

Так называемый иезуитский вариант «цель оправдывает средства» и противостоящая ему концепция «абстрактного гуманизма», согласно которой цель вообще не может оправдывать средств, имеют общее свойство - односторонность: абсолютизацию либо средств, либо цели, ведущую к противопоставлению сторон действительности, неразрывного отношения цели и средств.

Между целью и средствами существует неразрывная взаимосвязь. До тех пор, пока предмет не определен как средство некоторой цели, сама цель как таковая по сути дела отсутствует. Цель всегда является таковой лишь по отношению к средству¹⁰. Выбираемые средства являются таковыми не вообще к любой цели, но лишь в отношении цели, вполне определенной. В других отношениях – к иной цели – свойство предмета, служившее средством, уже нецелесообразно. Целесообразность выбора любого средста оказывается поэтому видимостью – человек достигает не той цели. Целесообразность есть категория, используемая для обозначения соответствия избранных средств поставленной цели. Все иные варианты означают деятельность, хотя и имеющую определенную цель, но нецелесообразную, в силу неадекватности ее избранным средствам¹¹.

Взаимообусловленность цели и средства в том, что не только цель определяет ценность средств, но и средства определяют цель через результат, в котором она объективируется.

Нравственная цель и средства не только взаимообусловлены и взаимоопределены, но еще и соотносительны. Это значит, что каждая цель в другой ситуации может выступать уже в роли средства и, наоборот, средство – как цель.

Из положений об объективной иерархированности системы человеческих целей следует вывод о неправомерности определения качества средства только через его соотнесение с сиюминутной, ближайшей целью. Понимание необходимости средства как его соответствия лишь ближайшей цели неверно и вредно потому, что самой ближайшей цели, когда она будет достигнута, придется служить в качестве средства для более высокой цели, а это требует определенной и строгой последовательности в выборе средств. Поэтому тактические принципы должны учитывать «дальнейший путь», подниматься «выше непосредственных задач минуты», должны служить, а значит соответствовать высшей цели. Тактика, таким образом, всегда должна учитывать стратегический замысел, т.е. тактика и стратегия морального выбора всегда должны находиться в единстве. Если же ближайшая цель может быть достигнута лишь ценой, уничтожающей нравственный характер более высокой цели, то она должна быть отвергнута как нецелесообразное средство. Для обеспечения положительно-нравственного характера выбора необходимо не только выведение конкретной текущей цели из более отдаленной и высокой, но и из предыдущих, уже реализованных целей, а так как эти последние ранее выводились из соответствующих средств, то необходимо пристальное внимание к каждому средству на всех этапах движения к высшей цели.

Нравственно и целесообразно то средство, которое необходимо и достаточно для достижения положительно-нравственной цели, которое в то же время не противоречит более высокой и высшей цели¹².

При оценке нравственности и целесообразности избираемых средств следует учитывать, что с усложнением социальных связей возрастает так называемая косвенность человеческого поведения. Между целью и действиями, с помощью которых она достигается, появляются все новые промежуточные звенья. Косвенность поведения увеличивает опасность превращения средств в цели: индивид запутывается в веренице промежуточных задач, предшествующих осуществлению цели, останавливается на полпути. Несовпадение цели и результата чаще понимается как неисполнение цели или как «недовыполнение» цели. Но оно существует и как «перевыполнение» цели, поскольку в результате деятельности, если даже цель реализована не вполне, всегда необходимо содержится нечто такое, что ни в коей мере не входило в намерения человека и в содержание его деятельности¹³. Прогнозирование косвенных результатов избираемых средств, вероятности «поражения» ими нравственных ценностей различного уровня – необходимое условие правильного морального выбора.

Одной из наиболее острых ситуаций морального выбора является столкновение двух положительных целей, когда достижение одной означает попрание другой. Правильный моральный выбор в таких случаях основывается на четком обоснованном соподчинении целей, когда предпочтение отдается одной, более высокой и значимой. Выводом из опасений за моральную ценность компромисса должно быть не его безусловное отрицание – как нельзя безусловно отрицать ни одно средство, - а определение и соблюдение меры компромисса в моральном выборе, которая должна быть такой, чтобы обеспечивать проведение основных принципов без их искажения. Компромиссный моральный выбор - это выбор так называемых «вынужденных» средств, без которых нельзя разрешить ситуацию. В определенных ситуациях морального выбора (когда цель не может быть достигнута без применения средств, приводящих к ней дорогой ценой, а отказ от этих средств может вообще уничтожить нравственную цель) необходимо использовать даже самые крайние средства, но оценивать их при этом как «меньшее зло». Было бы иллюзией считать, что само принятие морального решения есть вместе с тем уже устранение нравственной коллизии. Моральный конфликт окончательно преодолевается не с момента принятия решения, предпочтения в целях и средствах, а входе реализации этого решения на практике, устранения или преобразования той ситуации, которая его обусловливает.