7. Иконоборчество и его влияние на развитие византийской культуры.

Утверждая примат светской власти над духовной, императоры прежде всего подчинили константинопольскую церковь. Они присвоили себе право решающего голоса при выборах патриарха и при принятии на вселенских соборах важнейших церковных догматов. Непокорных патриархов низлагали, ссылали, избивали, даже уничтожали физически. Лишали трона также и римских пап, пока они не оказались с середины VIII столетия под протекторатом Франкского государства. Иконоборчество внесло свой вклад в разлад с Западом, послужило завязкой будущей драмы разделения церквей. Гонение на мощи святых не искоренили самих культов святых, весьма популярных у простых христиан, тем не менее именно государям- иконоборцам удалось возродить и упрочить культ императорской власти.

В конечном итоге те же цели преследовала политика возобновления римского судопроизводства и возрождение пережившего глубокий упадок в VII в. римского права. В 726 г. была издана «Эклога», резко повышавшая ответственность чиновничества перед законом и государем и устанавливавшая смертную казнь за всякое выступление против императора и державы.

К последней четверти VIII в. основные цели иконоборчества были решены: материаль-

ное положение оппозиционного духовенства было подорвано, его сокровища и часть земель конфискованы, иконы и мощи, служившие объектом поклонения, сопровождавшегося богатыми дарениями верующих, уничтожены, многие монастыри были закрыты, а главное — подверглись разгрому крупные центры сепаратизма. Решена была одновременно и вторая задача иконоборцев — фемная знать была всецело подчинена престолу.

Первые фемы в Малой Азии имели огромные размеры. Их стратиги, быстро осознав свое могущество, мечтали об овладении троном или о полной независимости от Константинополя. Используя полноту власти в своих руках, фемная знать пошла по пути создания крупных имений. Завязался конфликт двух основных группировок господствующего класса, военной аристократии и гражданской знати, за политическое преобладание в государстве. По сути дела, это была борьба за два различных пути развития феодальных отношений: столичная бюрократия, распоряжавшаяся средствами казначейства, стремилась ограничить рост крупного землевладения, усилить податной гнет, тогда как фемная знать видела перспективы своего усиления

во всемерном развитии частновладельческих форм эксплуатации. Соперничество «полководцев» и «бюрократов» станет на четыре столетия стержнем внутренней политической жизни империи. На данном этапе оно было еще лишь опасным эпизодом. Сравнительно легко победили «бюрократы», возглавляемые императорами, происходившими, кстати говоря, из фемной знати, т. е. до захвата престола являвшимися «полководцами».

Лев III (717—741), овладевший властью в результате вооруженного мятежа, сумел уп-

рочить зависимость стратигов от своего престола и надолго лишил их возможности опереться

на оппозиционные элементы в провинциях. Иконоборческая политика утрачивала свою остроту во второй четверти IX в. Дальнейшая борьба вокруг икон грозила ослаблением позиций господствующего класса. Отрезвляюще на правящие круги подействовало восстание Фомы Славянина в 821—825 гг. Когда войска

Фомы переправились из Малой Азии во Фракию и осадили Константинополь, помощь восставшим оказали и местные славяне. Восстание было подавлено, но на позицию знати, расколотой междоусобиями, оно оказало огромное влияние. Идейный вождь иконопочитателей

Феодор Студит, не перестававший ранее защищать идею примата духовной власти над свет-

ской, во время осады столицы Фомой призывал к прекращению споров, поскольку они приво-

дят к смутам

В 843 г. иконопочитание было торжественно восстановлено. «Бюрократы» и «полководцы» сплотились вокруг трона. Победил курс на централизацию власти. Церковь и монашество снова укрепили свои позиции, сея среди разочарованных политикой иконоборцев народных масс настроение уныния и смирения. Множились жития святых, нарочито простым слогом повествовалось о чудесах и явлениях, утверждалась вера в сверхъестественное. Древние идеалы гармонии духа и плоти были окончательно отброшены, прославлялось торжество духа над телом. Расцвел жанр дидактики: духовенство не только звало к «спасению» через по-

корность — «спасать» оно объявляло своей главной миссией, взимая снова как плату за это обильную дань с верующих. Откровенно и прямолинейно оно утверждало также культ «защитника православия» — «земного бога» (императора). Свойственная этой эпохе демократизация литературы (и культуры в целом), осуществляемая «сверху», представляла собою объективно тактический прием, маневр правящих кругов в обострившейся социальной ситуации.

Павликиане с их дуалистическим учением о существующем строе как «мире зла», созданном сатаной, с их отрицанием церковной иерархии, воспринимались как грозная опасность, и светские и духовные власти расправились с ними с невиданной жестокостью. Сопротивление свободного крестьянства было сломлено. Начался период быстрого наступления на мелкое крестьянское землевладение со стороны как центральной власти, так и крупной светской и духовной знати.