Участие в гражданской войне в Испании, «Испанский дневник».

На протяжении 30-х годов Кольцов посвящает десятки статей разоблачению фашизма, его человеконенавистнической сущности. Особое место в творчестве Кольцова занимает испанская тема. Начало ей положила книга «Испанская весна» (1933), созданная по материалам поездки в эту страну двумя годами ранее. Наиболее известной книгой Кольцова стал «Испанский дневник» (1938, полное изд.— 1957), созданный на основе публиковавшихся в «Правде» регулярных корреспонденций Кольцов из сражающейся с фашизмом страны. На страницах «Испанского дневника» (первая запись — 3 авг. 1936, последняя — 8 июля 1937) — жестокая правда войны, рассказ о героизме защитников республики, четкий анализ ошибок ее руководства, обращенное ко всему миру предупреждение о смертельной опасности фашизма, встречи с М.Залка, Л.Ренном, А.Зегерс, В.Бределем, Н.Григом и др. литераторами-антифашистами (под именем мексиканского журналиста Мигеля Мартинеса угадывается сам Кольцов). «Трудно представить себе первый год испанской войны без Кольцова» (И. Эренбург).

Под видом корреспондента «Правды» был направлен в Испанию во время Гражданской войны 1936-39 гг., где был негласным политическим и военным советником Коминтерна при республиканском правительстве.

М.Кольцов мастер фельетона (Медвежьи услуги», «Воронежские пинкертоны», «К вопросу о тупоумии», «Похвала скромности»). Одним из основных принципов в своей работе М. Кольцов считал выбор темы. Отбирайте до бесконечности, – советовал он начинающим журналистам. Выбирайте такой объект для фельетонного удара, который заслуживает его, которым ты действительно попадешь в цель. Фельетонист брал темы, которые интересовали миллионы читателей, мобилизовали на строительство социализма. Мишенью кольцовских фельетонов были бюрократы («Воронежские пинкертоны»), подхалимы («Медвежьи углы»), сутяги («В самоварном чаду»), головотяпы («Свежие воспоминания»), морально опустившиеся типы («Иван в раю», «Устарелая жена»), жулики («Люди с размахом»), – пытавшиеся приспособиться к новому строю.

Выбрав тему, бей наповал – этому правилу всегда следовал фельетонист. «Иначе и быть не может, – утверждал он, – ибо какими-то полуударами, полушлепками по каким-то полупроходящим людям настоящий фельетонист не приобретет никакого авторитета и не принесет никакой пользы».

Основным методом литературного «делания» фельетонов М. Кольцов считал метод столкновения фактов: столкнуть факты так, чтобы они при соприкосновении дали «некую фельетонную искру». Типичны в смысле использования этого приема фельетоны «Иван в раю», «Воронежские пинкертоны», «Лида, Лиза и Губсуд», «Рельсы красного цвета», «Яблони цветут». Тема фельетона «Воронежские пинкертоны» – бюрократизм в судебных органах, здесь фельетонная искра высекается путем иронического сопоставления советского бюрократа-следователя с буржуазными сыщиками.

Большую заботу проявлял М. Кольцов о том, чтобы в фельетоне было не только ценное содержание, но чтобы и написан он был увлекательно. Ратуя за точность каждой фразы, фельетонист старался полностью освободиться от стремления «жирнее готовить для читателя». «И я, грешный, одно время этим страдал, – признается М. Кольцов. – А теперь стараюсь бороться с этим. Начинаешь писать и ищешь: снег был... мраморный, снег был... фиолетовый, снег был... голубой, снег был... сахарный. А потом вдруг находишь: снег был белый. И когда поймаешь «белый снег», то с каким удовольствием хватаешь это слово, и когда вписываешь его – радуешься, а главное – знаешь, что и читатель обрадуется»

«Положительный» фельетон «145 строк лирики» посвящен установлению твердого советского рубля, «Рождение первенца» (24) — строительству Шатурской электростанции, «Белая бумага» (26) — сооружению Балахнинского бумажного комбината. Процесс коллективизации в деревне отражен в очерках «Черная земля», «Крепость в степи», «Действующие лица». Очерк «Алексей Стаханов» (1935) примечателен своей полемичностью, стремлением автора уйти от помпезности и расхожих штампов

В фельетоне «К вопросу от тупоумии» (1931) раскрывается проблема «номенклатурного мышления», характерная для советского чиновника. В одно из сельских потребительских обществ прибыла директива, требующая усилить 13530… воробьев. Так было сказано в телеграмме, только «13530» – означало номер распоряжения, а «Воробьев» – всего лишь фамилию руководящего работника. Но получившие телеграмму представители районных ведомств – работники исполкома, прокурор, судья, начальник милиции – не задумывались над таким нелепым посланием. Привыкшие мыслить бюрократически, не размышлять над указаниями вышестоящих инстанций, они срочно «мобилизовали массы» на заготовку воробьев. Если директива, да еще из центра – значит нужно выполнять. Если что их и беспокоило, то только высокая «контрольная цифра» – и отсюда – боязнь недовыполнения.

Репортаж и очерк в журналистском творчестве М.Кольцова («Мертвая петля», «Три дня в такси», «В загсе», «Алексей Стаханов»)

В творческом методе Кольцова особо выделяются репортажи с места событий, прием "журналист меняет профессию". Умение перевоплощаться в таксиста, учителя, сотрудника загса придавали его выступлениям не только яркость и образность, но и достоверность в показе правды жизни.

Кольцов — сторонник непосредственного участия публициста в жизни. Так, созданию очерка «Три дня в такси» (1934) действительно предшествовали 3 дня работы за рулем московского таксомотора, очерку «Семь дней в классе» (1935) — пребывание в должности классного руководителя в одной из школ, очерку «В загсе» — временная служба делопроизводителем в этом учреждении.