Эксперимент с биллиардным шаром

Один из наиболее впечатляющих экспериментов, навеянных описанными выше демонстрациями, был поставлен Хасторфом (1950). В этом эксперименте наблюдатель устанавливал размер светового пятна так, чтобы оно на заданном специальной отметкой расстоянии походило на шарик для настольного тенниса. Во второй серии наблюдатель должен был выполнять аналогичную задачу, приравнивая пятно к биллиардному шару. В обеих сериях размеры пятна оказались точно соответствующими размерам сетчаточных проекций обоих

378

шаров. В конце второй серии экспериментатор устанавливал пятно в положение, соответствующее среднему из всех значений, полученных в первой серии (когда испытуемый приравнивал пятно к размерам мяча для настольного тенниса), и предлагал наблюдателю оценить удаленность пятна относительно отметки. Наблюдатель отмечал, что пятно находится позади отметки. Другая группа начинала с «биллиардного шара», а еще две группы устанавливали световые пятна прямоугольной формы, которые должны были изображать визитную карточку или конверт. Для всех групп были получены хорошо согласующиеся результаты.

Рассмотрим теперь эти результаты с точки зрения уже известного нам уравнения.

В первой серии испытуемым Хасторфа были известны А (размер шарика для настольного тенниса) и D (расстояние до специальной отметки) и необходимо было найти а (размер сетчаточного образа). Независимо от того, какую субъективную задачу они решали, единственной переменной, доступной регулированию, был размер светового пятна, в результате чего изменялся размер сетчаточного образа. Аналогичным образом в первой части второй серии испытуемым давалось другое значение А (биллиардный шар), и они придавали большее значение с. Затем без изменения инструкции относительно А им предлагалось меньшее значение а. Единственный способ сохранить отношения, заданные нашим уравнением, было увидеть большее D, что и обнаруживалось в отчетах испытуемых. В эксперименте Хасторфа один из факторов, а именно а (размер сетчаточного образа), однозначно определялся стимулом. Второй фактор D (удаленность воспринимаемого объекта) мог оцениваться лишь косвенным образом на основе сопоставления с удаленностью другого объекта, который, в свою очередь, локализовался на основе системы признаков, как при обычном восприятии удаленности. Третий фактор А (размеры воспринимаемого объекта) определялся путем словесного отнесения к объекту известных размеров. Пожалуй, самым удивительным во всем эксперименте является то, что испытуемый оказывался в состоянии выполнять свою задачу в столь сложной ситуации. Ключ к объяснению этого обстоятельства лежит в том, что люди воспринимают предметы локализованными в пространстве, а не «свободно взвешенными» в воздухе. Короче говоря, по мере возможности они решают наше уравнение. Если

379

характеры стимула и (или) экспериментальной ситуации таковы, что значения двух переменных А и D заданы однозначно, наблюдатель может довольно легко «найти» значение третьей переменной а. Если же он не имеет возможности точно определить значение А и D, он хватается за любые доступные средства, как, например, инструкции или установки. Иначе говоря, именно отсутствие более сильных признаков подчеркивает влияние словесных инструкций. Фактически многие демонстрации Эймса могут быть лучше поняты, если учесть, что они содержат относительно двусмысленные ситуации, которые позволяют желаемому фактору проявиться в полную силу (Эймс, 1925).

Описанные выше исследования приводят к важному обобщению: чем в меньшей степени процесс восприятия детерминируется стимулами, тем менее стабильным он является и тем в большей мере испытывает влияние со стороны факторов, связанных с наблюдателем. Именно это лежит в основе таких фактов, как влияние бедности на оценку размеров монеты (Брунер, Гудмен, 1947; Пастер, 1949) и клинических данных, относящихся к наиболее неопределенным из всех перцептивных стимулов — пятнам Роршаха.