3. Этикет в рыночном (буржуазном) обществе

Таким образом, с наступлением эпохи Просвещения этикет перестал быть достоянием избранных. Происходит приобщение к аристократическому этикету выходцев из «третьего сословия». Из английского языка перекочевало, например, в другие европейские языки слово «джентльмен» (англ. Gentleman). И если сначала оно обозначало человека, принадлежавшего к дворянству (землевладельцам), то в последующем джентльменом стали называть «вполне порядочного человека». Джентльмен – это образованный, воспитанный мужчина, почтенный и уравновешенный (чопорный и невозмутимый), которого отличает элегантность, пунктуальность и умение держать слово.

Английский анекдот. Вопрос. – Чем отличается просто воспитанный человек от настоящего джентльмена? Ответ. – Если просто воспитанный человек окажется в незнакомом доме и очутится в ванной, где моется дама, -- он быстро выйдет и уже за закрытой дверью скажет громко: -- «Простите, мэм, я не знал, что это ванная.» А джентльмен, очутившийся в том же самом положении, посмотрит на моющуюся даму и бесстрастно скажет: «Извините, сэр, я не знал, что здесь ванная», после чего спокойно выйдет.

Сами традиционные «благородные манеры» переосмысливаются с позиций ценностей протестантской этики и наполняются более широким гуманистическим содержанием. На основе светского этикета, только в более простой форме, возникает общегражданский этикет. И если требования придворного этикета со временем становились все более сложными и запутанными, то в средних слоях общества зародилось стремление к демократизации норм поведения, подчинения их актуальным жизненным требованиям и целесообразности.

Характерной чертой развития этикета этого периода выступает именно его демократизация. Потеряли былой смысл официальные знаки отличия, ибо тому, кто обладает такой реальной силой, как капи­тал, не нужна со стороны получаемая вывеска. Эта сила сама заставляет с собой считаться. Но демократизация этикета не означает, что исчезла его политическая (сегрегативная) функция и начинает превалировать нравственная функция. Она сохраняется так же, как и ее основа — различия социальных статусов, но осуществляется более условно.

Демократизация и упрощение этикета затрагивает больше форму, нежели содержание. Этикет теряет утонченность и тем самым упрощается. Сложные искусствообразные его формы, разработанные церемониалы, требующие специальной тренировки, уступили место простым условным знакам (языковым, жестовым) и формам поведения, применяемым в любых условиях жизни. Но выражаемое ими содержание, которое может меняться в зависимости от ситуации общения, призвано поддерживать новое, более динамическое расслоение общества.

Буржуаз­ный демократический этикет порождает формы регуляции дистанции между партнерами общения. Значимость людей, завися­щая от имущественного состояния, занимаемой должности, социального статуса вообще, отражается в дистанции фамильярности: недопущение фамильярности служит выражением уважения, ибо человек фамильярен с тем, с кем не на­мерен церемониться. Изменения дистанции и становятся основным средством обозначения различных человеческих значимостей.

(Например, если в языке существует оппо­зиция обращений «Вы» и «ты», дистантность первого придает обращению почтительный характер. Когда существует возможность обращаться к человеку, называя его по должности, по фамилии и по имени, дистанция уменьшается с переходом от должности — к имени).

Этикет стал более зависим от личного самоопределения человека. При этом человек оказывается перед аль­тернативой отнюдь не равных возможностей — нравственной и утилитарно-экономической. Уже в конце XVI века на этот момент обратил внимание Ф. Бэкон. Формы учтивости и прили­чия рассматриваются как мелкие барыши, способствующие на­коплению богатства. Тот, у кого хорошие манеры, кто умеет быть любезным, может извлечь из этого исключитель­ную пользу, значительно укрепив свою репутацию. Последнее же равносильно обладанию рекомендательными письмами на все случаи жизни. Но такого рода прагматический интерес нельзя выставлять напоказ, его нужно обязательно скрыть. В другом слу­чае нужно приспосабливаться, «показывая, что поступаешь так из уважения... а не из своекорыстных побуждений». Но если важно не уважать, а только создать впечатление, что уважаешь того, с кем общаешься, то этикет становится формой простого притворства.

Таким образом, сам этикет начинают рассматривать как богатство, которое умело используют в процессе обмена. Коммерческая установка обуслов­ливает поведение человека в том плане, что он считается только с людьми, которые ему могут быть полезны, которых он рассчи­тывает когда-нибудь использовать. Только таким он оказывает знаки внимания, только их уважает. Если же надежды не оправ­дываются, вежливость исчезает, дружба заканчивается.

Особенно отчетливо эта функция этикета прояв­ляется в коммерческой деятельности. В форме старательного вни­мания, приятных улыбок, поклонов, добрых услуг, перерастающих в систему организованной рекламы, этикет выражает заинтересо­ванное уважение к покупателю, клиенту, создает для них комфорт, имеющий притягательную силу, и поддерживает хорошую репу­тацию магазина, фирмы и т. п. Создаются даже специализирован­ные службы по оказанию уважения. В Японии, например, в боль­ших магазинах клиента с глубоким поклоном встречают изящные девушки, в барах за тысячу иен на весь вечер можно заказать любезную собеседницу — хостесу, которая уделяет гостю внима­ние, задавая различные вопросы как личного, так и общего ха­рактера.