§ 6. Царствование Николая II (1894 – 1917)

Царствование последнего российского императора ознаменовалось чередой катастрофических для России событий: поражение в Русско-японской войне 1904 – 1905 гг., революция 1905 г., Первая мировая война, Октябрьская революция 1917 г. Николай очень неохотно соглашался на преобразования: введение парламентской монархии (Манифест 17 октября 1905 г.), реформы С. Ю. Витте и П. А. Столыпина. Став верховным главнокомандующим в годы Первой мировой войны, император взял на себя ответственность за поражения русских войск и в результате революции 1917 г. Был вынужден отречься от престола. Вместе с домочадцами он был злодейски убит большевиками в Екатеринбурге.

Историю и культуру рубежа веков можно характеризовать как время, «интереснейшее пестротою своих противоречий и обилием их»¹¹¹.

С возникновением в 1895 г. в Петербурге «Союза борьбы за освобождение рабочего класса», организованного В. И. Лениным, марксизм становится главной теоретической базой в развитии революционного движения. В этот же период марксисты активно пытались наладить собственное издательское дело. В течение пяти месяцев под их контролем выходила газета «Самарский вестник» (1896 – 1897). Легальные марксисты некоторое время (с весны 1897 г.) владели журналом «Новое слово», в котором сотрудничали П. Б. Струве и М. И. Туган-Бара­новский и в котором печатались Г. В. Плеханов и В. И. Ленин. В собственности легальных марксистов находился также журнал «Жизнь», редактируемый В. А. Поссе. В нём сотрудничали В. И. Ленин, М. Горь­кий, Н. Г. Гарин-Михайловский, А. С. Серафимович, С. Г. Скиталец, И. А. Бунин, Е. Н. Чириков. С симпатией к марксистам относился журнал М. М. Филиппова «Научное обозрение», издававшийся с 1894 г.

К ак и раньше, охранительную политику проводят газета «Москов­ские ведомости» и журнал «Рус­ский вестник».

На рубеже веков продолжается активная работа литературных кру­жков и салонов, как это было на протяжении всего XIX столетия¹¹².

Заметную роль в пропаганде новейшей отечественной литературы сыграло книгоиздательство «Знание», учреждённое в 1899 г. и на первых порах выпускавшее сборники участников «телешовс­ких» сред – московского литератур­ного кружка «Среда», собиравших­ся у писателя Н. Д. Телешова (А. И. Куприн, Л. Н. Андреев, И. А. Бунин, С. А. Найдёнов).

С 1895 г. фирма «Товарищест­во Сытина и К°» начало выпускать «Библиотеку самообразования», «Сонники», «гадательные» книжки, различные виды календарей (впервые в России – отрывной календарь, «Общеполезный календарь», «Народный сельскохозяйственный календарь», «Царь-колокол», «Старообрядческий календарь»).

К эпохе Николая II относятся наиболее заметные издательские начинания братьев М. В. и С. В. Сабашниковых. Из литературных изданий прежде всего стоит отметить «Семь статей» В. Г. Белинского (1889), сборник «О Пушкине», куда вошли статьи В. Е. Якушкина, внука декабриста. Пользовались читательским спросом выпущенные Сабашниковыми сочинения историков Н. С. Тихомирова и С. В. Ешевского (1900) и педагогические труды Н. В. Сперанского («Очерки по истории народной школы в Европе», 1896; «Очерки по истории средней школы в Германии», 1898).

В 1895 г. состоялась первая публикация рассказа М. Горького «Чел­каш» в журнале «Русское богатство».

В 1890-х журнал «Русское богатство», последовательно выдерживая народническую программу Н. К. Михайловского, вёл полемику в двух основных направлениях: в идеологическом (с одной стороны, с «Русским вестником», имевшим правительственную поддержку; с другой – с марксистами) и в литературно-эстетическом (с декадентами). В 1897 г. соредактором Н. К. Михайловского в журнале становится В. Г. Короленко. Отметим, что к концу XIX века народническая идеология в общественном сознании отступила на второй план.

В разноголосице 1890 – 1900-х гг. выделяются также журналы «Жизнь» (наиболее значительный период развития которого начался после 1898 г.) и «Мир Божий», пропагандировавшие социологический подход к литературе. Наиболее яркие фигуры «Жизни» – Д. Н. Овсянико-Куликовский, Л. Я. Гуревич, Леся Украинка, «Мира Божьего» – И. И. Иванов, А. И. Богданович. В 1895 г. статьёй «Забытый писатель», посвящённый И. А. Кущевскому, дебютировал в журнале «Русское богатство» А. Г. Горенфельд. В критике 1900-х гг. сформировалось так называемое «неонародничество», характерным представителем которого стал Иванов-Разумник.

Одной из характерных примет 1900 – 1910-х гг. было то, что рядом с профессиональными критиками появляется особый тип критика-фель­етониста, работавший с сознательным учётом «злобы дня». В этот период на арену выходят А. А. Измайлов, К. И. Чуковский.

Рубеж веков характеризуется такими явлениями в критики, как «новая критика», философская критика (В. С. Соловьёв), эстетическая критика (П. Д. Боборыкин, С. М. Волконский), критика символистов и акмеистов (В. Я. Брюсов и журнал «Весы», Эллис, М. А. Волошин, Н. С. Гумилёв, А. А. Блок), «имманентная» критика (Ю. И. Айхенвальд). Формирование модернистских тенденций в критике в основном связано с именами Д. С. Мережковского, А. Л. Волынского, Н. Минского.

В этот период возникают религиозно-философские общества, объединявшие представителей интеллигенции и духовенства, писателей. Проповедуется «новое религиозное сознание»; в среде творческой интеллигенции распространилось увлечение сектантством (например, хлыстовством)¹¹³. В Петербурге проходят Религиозно-философские собрания – встречи Церкви с представителями «нового религиозного сознания» с целью установить взаимопонимание. Идея этих собраний появилась у Д. С. Мережковского и З. Н. Гиппиус в 1901 г. В эпоху между революциями, в 1907 г., возникает идея Религиозно-философ­ского общества в Санкт-Петербурге – Петрограде, на котором доклады делали А. Блок, Н. Бердяев, Д. С. Мережковский и многие другие. Значительная часть докладов была посвящена осмыслению философской значимости русской литературы; активно обсуждалась также тема интеллигенции. В Москве функционирует Религиозно-философское общество памяти Владимира Соловьёва, идея которого была высказана весной 1905 г. группой лиц, составлявших ядро Религиозно-философ­ской секции Студенческого Историко-филологического общества при Императорском университете. Общество провело целый ряд заседаний и публичных лекций.

Принципам рационального познания мира и его законов на рубеже веков противопоставляется иррационализм. Получает распространение чувство завершённости культуры, катастрофизма времени эта мысль определила пафос многих писателей-символистов¹¹⁴. Но в то же время эпоха рубежа веков представляется и временем активного культурного развития. Важной особенностью времени становится сближение философии и литературы в осмыслении духовного начала в жизни общества. Современники говорили о «духовном возрождении» России рубежа XIX – XX веков. Начиная с Н. Бердяева данный период стали наименовать «серебряным веком».

В 1890-е – начале 1900-х гг. основным направлением в литературе оставался реализм, в русле которого писали Л. Н. Толстой, А. П. Чехов, В. Г. Короленко и другие. В этот период времени в литературе ставится вопрос об отношениях народа и интеллигенции, о месте интеллигенции в революции, об ответственности искусства за происходящее. Для ряда писателей (например, М. Горького) личность и её судьба нерасторжимо связаны с развитием страны; художники же модернистских течений эти связи принципиально разрывают. Для них значима личность, которая развивается сама по себе по своим иррациональным законам. Именно эта концепция личности легла в основу личности В. В. Розанова «легенда о великом инквизиторе Ф. М. Достоевского. Опыт критического комментария» (1894). Розанов утверждал, что человек есть «существо иррациональное», что «рациональное неприложимо к человеческой природе», что значение личности может быть открыто только в религии. Иррационализм станет основой этики и эстетики символизма и «младосимволизма».

Теоретики «нового искусства» исходили из тезиса о наступившем кризисе жизни и как следствии – кризисе мысли и искусства. Разделы цикла своих статей (1916 г.) А. Белый так и назовёт: «Кризис жизни», «Кризис мысли», «Кризис искусства». Кризис мысли объяснялся «кризисом сознания», наступившим во второй половине XIX века.

Эпоха рубежа веков была временем величайших открытий в области естественных наук, прежде всего математики и физики (теория относительности, квантовая теория и многое другое). Пересмотр ряда существующих ранее научных представлений трактовался как крушение рационального познания. Теория относительности была «перенесена» из физики в сферу духовной жизни человека. Расцвела апология интуиции, противопоставленной рациональному познанию, иррационализм; обострился интерес к философии Платона, неоплатоников, Канта, неокантианцев, национальной традиции русской идеалистичес­кой философии. Именно эта философская почва и послужила основанием для теорий русского модернизма 1890-х гг. Теоретики русского символизма рассматривали искусство как непроизвольный таинственный акт. Субъективное начало приобретало абсолютное значение. Содержанием и объектом искусства становилось восприятие мира художником, а объективный мир не представлял для художника абсолютно никакого интереса. Опираясь на философию Канта и неокантианцев, символисты освобождали искусство от рационалистического начала. Творчество рассматривалось как интуитивное проявление личности художника. Логическим завершением этой философии искусства стало утверждение непознаваемости не только мира действительности, но и самих ощущений художника. Философия искусства русских символистов во многом опиралась на философские учения Запада – на интуитивизм А. Бергсона, неокантианство, эмпириокритицизм, «философию жизни», складывающуюся в работах Ф. Ницше.

В конце XIX века всё большее распространение получают идеи толстовства. В 1898 г. вышло постановление, запрещающее праздновать 70-летие Л. Н. Толстого, а в 1901 г. появилось постановление Священного Синода об отлучении писателя от церкви¹¹⁵.

Важнейшей вехой в развитии и русской истории, и русской культуры стали 1900-е гг. Революции – и 1905 г, и 1917 г. – наложили свой отпечаток и на взаимоотношения между писателями. Чуть позже А. Блок скажет о своих соратниках по символизму в неотправленном письме З. Гиппиус: «… нас разделил не только 1917 год, но даже и 1905-й …»¹¹⁶. После декабрьского восстания, говоря о судьбе «Среды» и «Знания», И. Бунин в автобиографической заметке писал: «Революция, прокатившаяся над всеми нами, надолго рассеяла этот кружок»¹¹⁷. Писатели, отошедшие от «Знания», уходили в своих произведениях от общественной проблематики в основном в сферу исследований психологии индивидуального бытия человека. Л. Андреев, Е. Чириков, С. Юшкевич в произведениях социально-философского плана пытаются обосновать принципы, близкие к экспрессионизму. Андреев же, отказываясь от реализма, выдвинул понятие «неореализм», который, по его словам, есть «ни реализм, ни символизм, ни романтика». В то же время возникает и так называемый «неонатурализм», представленный произведени­ями М. Арцыбашева, В. Ропшина, В. Винниченко. Они «освобождали» человека от всех норм человеческого бытия – как социальных, так и нравственных, – и сосредоточивались на деталях биологической жизни индивида.

В марте 1909 г. в Москве были изданы «Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции»¹¹⁸ – сборник статей русских философов начала XX века о русской интеллигенции и её роли в истории России. Получив широкий общественный резонанс, к апрелю 1910 г. выдержал четыре переиздания общим тиражом 16000 экземпляров. Его авторы – М. О. Гершензон, Н. А. Бердяев, С. Н. Булгаков, М. О. Гершензон, А. С. Изгоев, Б. А. Кистяковский, П. Б. Струве, С. Л. Франк. Вот что пишет о целях «Вех» С. Л. Франк: «Весна 1909 г. была ознаменована… большим литературно-общественным событием – опубликованием сборника “Вехи”, в котором семь писателей объединились в критике господствующего, материалистического или позитивистически обоснованного политического радикализма. Идея и инициатива “Вех” принадлежала московскому критику и историку литературы М. О. Гершензону. Гершензон, человек чрезвычайно талантливый и оригинальный, по своим идейным воззрениям был довольно далёк П. Б. (П. Б. Струве – Е. С.) и мне, как и большинству остальных участников “Вех”. Он исповедовал что-то вроде толстовского народничества, мечтал о возвращении от отрешённой умственной культуры и отвлечённых политических интересов к некой опрощённой органически целостной духовной жизни; в его довольно смутных воззрениях было нечто аналогичное немецкому романтическому прославлению “души”, как протесту против засилья иссушающего интеллекта. Но он нашёл сообщников в своем замысле критики интеллигентского миросозерцания только в составе бывших соучастников сборника “Проблемы идеализма”: это были Н. А. Бердяев, С. Н. Булгаков, Б. А. Кистяковский, П. Б. Струве и я, к которым был присоединён ещё близкий П. Б. и мне публицист А. С. Изгоев. Общая тенденция главного ядра сотрудников “Вех” была, в сущности, прямо противоположна тенденции Гершензона. Если Гершензону миросозерцание и интересы русской радикальной интеллигенции представлялись слишком сложными, утончёнными, отравлёнными ненужной роскошью культуры и он призывал к “опрощению”, то наша задача состояла, напротив, в обличении духовной узости и идейного убожества традиционных интеллигентских идей. Так и возник знаменитый сборник статей о русской интеллигенции. В этот сборник вошли статьи Н. А. Бердяева, С. Н. Булгакова, тогда ещё не священника, самого Гершензона, А. С. Изгоева, Б. А. Кистяковского, П. Б. Струве, С. Л. Франка. Четверо из этих авторов участвовали в тематически близких сборниках: “Проблемы идеализма” (1902) и “Из глубины” (1918)»¹¹⁹. Сразу же после своего появления сборник вызвал шквал критики и яростные споры¹²⁰.

По названию сборника «Вехи» получило название целое философское и общественно-политическое направление в русской интеллигенции – вéховство. Первым по существу веховским сборником был сборник «Проблемы идеализма» (1902), финальным – «Из глубины» (1918). Веховцы призывали интеллигенцию, которую они обвиняли в смуте 1905 – 1907 гг., отказаться от мировоззрения, построенного на коллективизме, народопоклонничестве (народничестве), нигилизме («отщепенстве от государства»), безрелигиозности и проповеди политического радикализма. Позитивная программа веховства опирается на признании самостоятельности человеческого субъекта, на признании личной ответственности за происходящее – на основе универсальных христианских ценностей. Острую критику веховство вызвало со стороны В. И. Ленина, который заклеймил сборник как «энциклопедию либерального ренегатства» в декабре 1909 г.: «“Вехи” – сплошной поток реакционных помоев, вылитых на демократию. Понятно, что публицисты “Нового времени”, Розанов, Меньшиков и А. Столыпин, бросились целовать “Вехи”. Понятно, что Антоний Волынский пришёл в восторг от этого произведения вождей либерализма»¹²¹.

«Из глубины. Сборник статей о русской революции» (1918) – сборник статей русских философов и публицистов начала XX века о русской революции. Название сборника «Из глубины» – начальные слова 129 псалма Давида: «Из глубины воззвах к Тебе, Господи!». Эти же слова на латинском языке (De profundis) составляют название заключительной статьи, написанной С. Л. Франком, которому и принадлежит идея окончательного названия сборника (первоначальное название – Сборник «Русской Мысли»). Кроме предисловия издателя (П. Б. Струве) сборник включает в себя статьи C. A. Аскольдова, Н. А. Бердяева, С. Н. Булгакова, Вяч. Иванова, А. С. Изгоева, С. А. Котляревского, В. Н. Муравьёва, П. И. Новгородцева, И. А. Покровского, П. Б. Струве, С. Л. Франка. Сборник был издан в 1918 г. как продолжение закрытого к тому времени журнала «Русская мысль», но запрещён к распространению, и некоторое время спустя весь тираж, находившийся на складе, был изъят и уничтожен. В 1967 г. переиздан издательством ИМКА-Пресс в Париже по экземпляру, сохранённому и вывезенному за границу Н. А. Бердяевым, после этого нелегально распространялся в СССР в Самиздате. Официально издан в СССР вместе со сборником «Вехи» в серии «Из истории отечественной философской мысли» в 1991 г. Цели сборника лучше всего сформулировать словами предисловия: «Сборник “Вехи”, вышедший в 1909 г., был призывом и предостережением (здесь и далее в цитате курсив принадлежит автору цитируемого предисловия – Е. С.).

Это предостережение, несмотря на всю вызванную им, подчас весьма яростную, реакцию и полемику, явилось на самом деле лишь робким диагнозом пороков России и слабым предчувствием той моральной и политической катастрофы, которая грозно обозначилась ещё в 1905 – 1907 гг. и разразилась в 1917 г. Историк отметит, что русское образованное общество в своем большинстве не вняло обращённому к нему предостережению, не сознавая великой опасности, надвигавшейся на культуру и государство. Большая часть участников “Вех” объединилась теперь для того, чтобы в союзе с вновь привлеченными сотрудниками высказаться об уже совершившемся крушении, – не поодиночке, а как совокупность лиц, несмотря на различия в настроениях и взглядах, переживающих одну муку и исповедующих одну веру. Взор одних из нас направлен непосредственно на конечные религиозные вопросы мирового и человеческого бытия, прямо указующие на Высшую Волю. Другие останавливаются на тех вопросах общественной жизни и политики, которые, не будучи вопросами общественной техники, в то же время лишь через промежуточные звенья связаны с религиозными основами жизни. Но всем авторам одинаково присуще и дорого убеждение, что положительные начала общественной жизни укоренены в глубинах религиозного сознания и что разрыв этой коренной связи есть несчастие и преступление. Как такой разрыв они ощущают то ни с чем не сравнимое морально-политическое крушение, которое постигло наш народ и наше государство»¹²².

В обществе вновь обостряется интерес к философии Ф. Ницше и к моралистическим идеям Л. Н. Толстого и Ф. М. Достоевского.

В 1910-е гг. символизм постепенно сходит с литературной арены. Заявляет о себе акмеизм, школа, пришедшая на смену символизму и «преодолевшая», по выражению В. Жирмунского, эстетические принципы символизма. Появляется множество течений литературного авангарда, прежде всего футуристических¹²³. На это время приходится и новый этап в развитии реализма, его идейно-стилевой системы. Возникает интерес к вещному миру и одновременно к философским обобщениям – своеобразному «философскому лиризму».

Возросшая общественная функция литературы проявилась ещё с одной, казалось бы, неожиданной стороны, связанной с некрологией. К концу XIX века из жизни ушли писатели, вошедшие в классику русской литературы: А. Ф. Писемский и Ф. М. Достоевский (1881), П. И. Мель­ников-Печерский и И. С. Тургенев (1883), И. С. Аксаков и А. Н. Островский (1886), С. Я. Надсон и П. В. Анненков (1887), В. М. Гаршин (1888), М. Е. Салтыков-Щедрин и Н. Г. Чернышевский (1889), И. А. Гончаров (1891), А. А. Фет (1892), А. Н. Майков, (1897), Я. П. Полонский (1898), Вл. С. Соловьёв (1900). Похороны писателей стали специфической литературной приметой эпохи. Они как никогда прежде стали приобретать общественный характер. «Можно смело сказать, что до того времени никогда ещё не бывало на Руси таких похорон», – писал Н. Н. Страхов по поводу смерти Достоевского¹²⁴.

Отличительной чертой времени стала попытка «синтеза» искусств. К этому стремились и поэты-символисты (Андрей Белый и другие), и музыканты, и живописцы (Чюрлёнис).

В развитии театрального искусства этой эпохи особую роль сыграл Московский художественный театр, созданный в 1898 г. К. С. Станиславским¹²⁵ и В. И. Немировичем-Данченко, который уже давно мечтал о сближении современной литературы и сцены. В течение первых семи лет, до 1905 г., МХТ был в основном театром современных пьес, ставившим А. П. Чехова, М. Горького, Г. Ибсена. Этот период развития театр завершил постановкой пьесы М. Горького «Дети солнца» (1905). В 1906 г. театр уехал на заграничные гастроли. После возвращения в Россию в театре обнаруживается интерес к символизму. В. 1907 – 1911 гг. театр делает несколько опытов условных постановок: ставит «Драму жизни» К. Гамсуна, «Жизнь человека» Л. Андреева, «Росмерсхольм» Г. Ибсена, «Гамлета» У. Шекспира. Последний спектакль был осуществлён в 1911 г. английским режиссёром Гордоном Крэгом, который истолковывал драму Шекспира в духе мистических пьес Метерлинка. Традиции МХТ противились условности Крэга. Немирович-Данченко обратился к инсценировкам романов Ф. М. Достоевского «Бесы» и «Братья Карамазовы», что вызвало резкую критику со стороны М. Горького.

Реалистическому направлению в русском театре противостоял символистский, условный театр, получивший теоретическое обоснование в статьях Вяч. Иванова, Ф. Сологуба, В. Брюсова, А. Белого, Вс. Мейерхольда. По мнению последнего, реализм вообще не может быть стилем современного театра – и он создаёт свой театр. Инициатором театра-сту­дии, созданного Мейерхольдом в 1905 г. при МХТ, был Станиславский, который вскоре убедился в том, что их творческие искания идут в абсолютно разных направлениях. В то же время русские символисты сразу же признали в Мейерхольде своего единомышленника. Основным средством выражения сценического действия, по мысли Мейерхольда, должна быть пантомима, слова же – только узор на канве движения. Он предполагал ставить «Сны» Д’Аннунцио, «Смерть Тентажиля» Метерлинка. Станиславский не принял условных постановок Мейерхольда, и театр-студия так и не открылся. И для Мейерхольда, как он сам пишет в книге «О театре», МХТ стал «врагом». В 1906 г. Мейерхольд был приглашён В. Ф. Комиссаржевской в её театр в качестве режиссёра. И вновь оказалось, что творческие установки Мейерхольда идут вразрез с психологическим реализмом театра Комиссаржевской. В стиле условного театра он ставит у Комиссаржевской «Вечную сказку» Пшибышевского, «Пелеала и Мелисанду», «Сестру Беатрису» Метерлинка, «Победу смерти» Сологуба. Теоретические воззрения Мейерхольда на театр изложены им в целом ряде статей, в 1913 г. объединённых в книгу «О театре». Если для Станиславского основой театрального действия был актёр, то Мейер­хольд отвергает это, как и воспитание в актёре «искусства сопереживания» – идею реалистического театра Станиславского. Источником театральной системы Мейерхольда стали традиции Commedia dell’Arte, в которой актёр всегда играл один и тот же образ, точнее – маску, переходящую из пьесы в пьесу. Актёр превращался в марионетку. Эстетическая программа условного театра была близка символистам – так, А. Белый утверждал, что режиссёр, воплощая идею театра марионеток, стоит на единственно верном пути. Характерным событием в режиссёр­ской работе Мейерхольда была постановка пьесы Л. Андреева «Жизнь человека» (1907), экспрессионизм которой как нельзя лучше соответст­вовал теориям Мейерхольда.

Контракт Мейерхольда с Комиссаржевской в конечном счёте был разорван.

В последние годы Мейерхольд увлекается средневековым театром, пытается перенести принципы стиля средневекового театра на современную сцену. Именно в этом стиле он на квартире Вяч. Иванова ставит пьесу Кальдерона «Поклонение кресту».

В 1910 г. Мейерхольд открывает новый театр – «Дом интермедий, в котором ставит пантомиму Шнитцлера «Шарф Коломбины», «Дон Жуана» (постановку последнего А. Бенуа назвал «нарядным балаганом»). В 1913 – 1914 гг. режиссёр увлёкся кубизмом.

Крупными режиссёрами эпохи были также Н. Н. Евреинов и А. Я. Таиров. Установки созданного Евреиновым Старинного театра (1907 – 1912) были близки к «мирискусникам» в живописи и акмеистам в литературе. В оформлении спектаклей принимали участие М. Добужинский, И. Билибин, Н. Рерих. Отличительной чертой Старинного театра была стилизация эстетизированного прошлого, что и сближало театр с «мирискусниками» и акмеистами. Таиров в своих постановках пытался синтезировать принципы Станиславского и условного театра. Отметим, что эта идея перекликалась с попытками писателей-неореалистов синтезировать реализм и модернизм.

Не обошли театр и футуристические эксперименты. В статье «Театр, кинематограф, футуризм» (1913) В. Маяковский писал: «Великая ломка, начатая нами во всех областях красоты во имя искусства будущего – искусства футуристов, не остановится, да и не может остановиться, перед дверью театра»¹²⁶. Группа художников, объединившихся в Союз Молодёжи (1913), поставила в театре Луна-парк (Петербург) ряд спектаклей: трагедию В. Маяковского «Владимир Маяковский», оперу А. Кручёных на музыку М. Матюшина «Победа над солнцем» (одним из постановщиков и оформителей оперы был К. Малевич; в спектакле впервые появился его «Чёрный квадрат»).

Разнообразие характеризовало и русскую живопись того периода. В 1890 – 1900-е гг. реализм продолжал развиваться в творчестве С. Иванова, С. Коровина, Н. Касаткина, С. Маковского, которые, наследуя традиции передвижничества, пишут о деревне, о городском «мелком» люде. В творчестве И. Левитана нашёл выражение, как писали критики, лирико-философский «пейзаж души». Одной из вершин русской живописи рубежа веков было творчество В. Серова, кисти которого принадлежит, в частности, портрет М. Горького. В то же время в живописи складывается импрессионистическое течение (К. Коровин, И. Грабарь, В. Борисов-Мусатов). Характерным становится растворение предмета в потоке ощущений художника. Под знаком символистской философии развивается творчество М. Врубеля.

Особое течение в живописи рубежа веков и начала XX столетия образовали художники, объединившиеся вместе и литераторами вокруг журнала «Мир искусства» (1899 – 1904). Теоретики и критики «Мира искусства» (С. Дягилев, А. Бенуа, Д. Философов) выступали под знаменем «чистого искусства». Творчеству «мирискусников» – К. Сомова, Л. Бакста, А. Бенуа, С. Судейкина – свойственна ретроспективная стилизация прошлого (XVIII – начало XIX века), русского лубка. Однако состав художников этой группы не был однородным. В статье «Художественные ереси» («Золотое руно». 1906. № 2) Бенуа выступает с критикой индивидуализма и своеволия в искусстве, он противопоставляет им культ сознательного служения красоте как «божественному откровению». Чуть позже в журнале «Аполлон» (1909. № 3), в котором выступали и акмеисты со своей программой новой поэзии, Бакст поместил статью «Пути классицизма в искусстве», в которой он, как и Бенуа, утверждал, что господство индивидуализма ведёт к кризису искусства, что необходимы возврат к простоте, ясности художественного мышления и освоение опыта, накопленного художественными школами прошлого. Другая группа «мирискусников», чьи работы экспонировались в 1900 – 1910-х гг. при декоративных тенденциях творчества тяготела к реализму (Б. Кустодиев, М. Добужинский, А. Головин и др.).

В 1910-е гг. в живописи возникают течения, близкие к акмеизму и литературному кубофутуризму – «Бубновый валет», «Ослиный хвост», «Мишень» и другие. Они заявляют о своём неприятии экспрессионизма и символизма и о стремлении увидеть мир земной (П. Кончаловский, Р. Фальк, И. Машков, А. Лентулов). Они пишут в основном натюрморты; для них характерна установка на примитивизм, детским рисунок (отметим, что позже Кончаловский и Машков придут к реализму).

В те же годы на художников, как и на писателей, оказали влияние идеи кубизма (Н. Гончарова, Д. Бурлюк, М. Ларионов, В. Татлин). Их картинам свойственен предельный формализм. В этот же период появляется живописный экспрессионизм. П. Филонов, М. Шагал подменяют изображение объективного мира изображением субъективного «содер­жания сознания». Одновременно в творчестве З. Серебряковой происходит возвращение к традиции классики. Не придерживался модернистских тенденций и М. Сарьян.

Примечания