Глава 2. Структура институционального пространства
2.1. Институциональная матрица социальной системы
Методология любой науки опирается на определенные принципы и критерии классификации изучаемых объектов, процессов и явлений, благодаря чему создаются классы, категории, определяются базовые типы систем, устанавливается их иерархия; однако на стыке наук образуется «зона турбулентности», в которой иерархические принципы двух или более наук вступают в конфликт. Изучение социально-экономической системы общества представляет собой такую «зону турбулентности» до тех пор, пока остается невыясненным главный вопрос: определяет ли бытие общества (согласно доктрине либерализма) экономическая система, или социум является системой, обладающей «сознанием», системой, способной к самоуправлению на основе внеэкономических целей и принципов.
Э. Дюркгейм [60, 61] относил к «социальным фактам» способы мышления, деятельности и чувствования, находящиеся вне индивида и наделенные принудительной силой; фактически Дюркгейм имел в виду социальные институты, которые он отделял от социальной реальности, управляемой ими. В этом свете социальная реальность традиционно рассматривается как совокупность различных сфер: идеологии, политики, экономики; на основании такого «деления» социальной реальности ряд ученых42 определяют соответствующие этим сферам подсистемы институтов. Насколько условным является такое деление – это вопрос корректности методологии, поскольку дифференциация сфер социальной реальности является явно не свойственной отдельно взятому индивиду, который вряд может так четко разграничить свои политические, идеологические и экономические мотивы и поступки43. Если же, вопреки этому, мы будем дифференцировать эти сферы, опираясь на принцип различия свойств агрегата (социума) от свойств составляющих его элементов (индивидов), то необходимо, очевидно, доказать, что для социума действительно четко разграничиваются эти сферы. Такого доказательства в строгой форме до сих пор нет, что наводит на мысль о невозможности построения методологии изучения социально-экономических систем на основе классификации институтов по принципу «экономика – направо, политика – налево, а идеологию оставим посередине». Можно скорее доказать «от противного» неправомочность такого деления; можно на множестве примеров показать, что идеология, политика и экономика вообще не имеют четких «водоразделов»; мы видим сегодня торжество «экономической идеологии» в ряде стран, что является прямым следствием экономического детерминизма (торжества либеральной доктрины). Мы постоянно сталкиваемся с экономической политикой; политика есть скорее механизм реализации определенной идеологии, которая, в свою очередь, включает совокупность экономических принципов. Вообще сам принцип деления политики на социальную и экономическую наводит на мысль о том, что «водораздел» как раз находится именно здесь; именно здесь нужно искать методологическую основу для научного анализа форм социальной реальности и способов управления ею.
В данном исследовании институциональная матрица рассматривается как «коллективный разум» общества, и анализируется с позиции его влияния на развитие социального организма; вся система социальных институтов рассматривается как более или менее успешно развивающееся «сознание» общества. Разнообразие социально-экономических систем обусловлено не только исходным типом институциональной матрицы (эндогенным параметром системы), но и специфическими особенностями географии и природно-климатических условий среды обитания нации или народности, исторических условий (степень агрессивности окружения; доступ к тем или иным ресурсам, торговым путям и т.д. – экзогенными факторами). Традиции, культура, формирующиеся в результате самоосознания нации себя в структуре бытия, относятся к системе социальных институтов; однако как «способ мышления» эти институты одновременно являются эндогенными факторами системы социальных институтов; как наиболее инерционные эндогенные параметры системы, они трудно поддаются деформации и практически не могут быть трансплантированы.
Рис. 2.1. Модель формирования системы социальных институтов
Итак, институциональная матрица выступает «мозгом», а оболочка системы социальных институтов – культура, традиции – выступают «способом мышления»; вся система социальных институтов является совокупностью «правил выживания социума» в заданных внешних условиях, т.е. создается «мозгом» в соответствии с алгоритмом его мышления; остается проблемным происхождение самой институциональной матрицы.
В этом аспекте наиболее важным представляется выяснение сущности институциональной матрицы, ее структуры, ее базовых («чистых») типов (или прототипов реально существующих образцов).
Для управления жизнедеятельностью социального организма институциональная матрица в рамках существующего способа мышления (традиций и культуры) порождает иерархически упорядоченную систему институтов, обеспечивающую координацию и согласование процессов функционирования отдельных элементов социально-экономической системы. В основном все существующие классификации относятся к системе институтов, порожденных институциональной матрицей, а не к самой матрице; таким образом, классифицируются в основном результаты ее функционирования. При этом экономисты рассматривают механизмы управления экономической системой, а социологи концентрируют внимание на проблемных аспектах социальной; узкая специализация анализа на политической, юридической, социальной, экономической или культурной сфере общественных взаимодействий не позволяет понять принцип устройства и функционирования «коллективного разума» – институциональной матрицы общества.
Традиционно экономисты выделяют рыночный и нерыночный способ ведения общественного хозяйства; при этом нерыночная система называется по-разному: планирующей системой [53], централизованно-управляемой [104], редистрибутивной [116–118] или раздаточной экономикой [13, 14, 15, 16, 74, 71, 73, 72]. Суть этих расхождений не только в различном именовании одного и того же явления, но и в различном подходе к его сущности.
К. Поланьи выделяет три типа интеграции в обществе [119, С. 68]:
«На эмпирическом уровне такими основными способами связи являются реципрокность, перераспределение и обмен44. Реципрокность обозначает перемещения между соответствующими точками в симметричных группах; перераспределение (редистрибьюция) представляет собой акты «стягивания» товаров центром с их последующим перемещением из центра; под обменом подразумеваются встречные перемещения из рук в руки в условиях рыночной системы. Следовательно, реципрокность предполагает наличие симметрично расположенных групп; перераспределение зависит от существования в группе определенной степени централизованности; обмен …предполагает наличие системы ценообразующих рынков. Очевидно, что различные способы интеграции требуют определенной институциональной поддержки».
Дж. К. Гэлбрейт под планирующей системой подразумевал сферу влияния крупных монополий и транснациональных корпораций, а рыночной экономикой называл сферу свободной конкуренции мелких и средних товаропроизводителей [53].
Вальтер Ойкен называл централизованно управляемой экономикой такой тип организации хозяйства, когда управление осуществляется из единого центра, координирующего действия хозяйствующих субъектов и распределяющего ресурсы [104].
Талкотт Парсонс [109–112] в качестве основных сфер общества выделяет экономику, политику, право и социализацию, разграничивая эти сферы по их функциональным признакам: экономика выполняет функцию адаптации, политика – функцию целедостижения, право – функцию интеграции, социализация – функцию воспроизводства латентного образца45. Сразу хочется отметить отсутствие в этой схеме подсистемы целеполагания, без которой общество получается «всадником без головы»; очевидно также, что выделение правовой подсистемы в качестве интегрирующей весьма спорно и даже абсурдно: право, регулируя спорные вопросы во взаимоотношениях субъектов, разделяет их, всегда становясь на сторону одного против другого.
Парадигма нового подхода к исследованию социально-экономической реальности сформулирована О.Э. Бессоновой, которая развивает теорию «раздаточной экономики» [13, 14, 15, 16]. В рамках этой научной традиции Кирдина С.Г. [74, 71, 73, 72] описывает две модели институциональных матриц: восточную Х–матрицу и западную Y–матрицу (рис. 2.2), выдвигая тезис о том, что их основой являются исторические инварианты – базовые институты, остающиеся неизменными в процессе эволюции социально-экономической системы общества.
По мнению Кирдиной С.Г. [71, С. 67]:
«При структурно-системном подходе… объектом исследовательского интереса являются институты как глубинные социальные отношения, определяющие разнообразие проявляющихся на поверхности явлений, форм и организаций».
Трудно согласиться с тем, что институты являются «глубинными отношениями», поскольку более признанным и распространенным является все-таки понимание институтов как «правил игры», что исключает их из системы отношений, поднимая на надсубъектный уровень. Если отношения требуют наличия двух конкретных сторон (субъектов отношений) и являются способом связи между ними, то институты не связаны с конкретными субъектами, а являются рамками, в пределах которых субъекты могут действовать в соответствии со своим статусом.
Рис. 2.2. Базовые типы институциональных матриц в концепции Кирдиной
Рассматривая схему рис. 2.2, можно убедиться, что авторы концепции не проводят четкой грани между институтами и встроенными механизмами, обеспечивающими их работу; в действительности прибыль – это «сигнальная система» института рынка, а обмен – его функциональный механизм; ни то, ни другое не является институтом по своей сути, также, как не являются институтом судебные иски – это один из механизмов разрешения противоречий.
Методологически данная концепция изначально неверна в силу некорректности определений базовых институтов и отсутствия четкой аргументации предположения об их «базовости». Отнесение производного механизма или принципа к числу базовых институтов равносильно определению ветвей и листьев дерева как его корней. Как можно отнести к базовым «институтам» многопартийность и выборы, если первое, фактически, является вторичным приниципом, а второе – реализующим этот приницип механизмом; независимо от разновидностей принципов и механизмов распределения властных полномочий, все они имеют одну цель, функционально однородны и различаются только широтой охвата субъектов социума (обеспечением доступа к власти более или менее широким массам с более или менее однородными убеждениями, интересами и т.д.).
Кирдина дает следующее определение [71, С. 24]:
«Институциональная матрица – это архетипическая триединая социальная форма; она представляет собой систему экономических, политических и идеологических институтов, находящихся во взаимно однозначном соответствии».
Как и Дюркгейм, Кирдина отделяет абстрактные социальные формы («социальные факты») от конкретных фактов и явлений («социальной реальности»). Институциональные матрицы Кирдина рассматривает как абстрактные воплощения социальной реальности, а базовые институты – как «сущностные связи между основными сферами человеческой деятельности в обществе» [71, С. 130], в отличие от гибких институциональных форм.
Вообще трактовка «базовых институтов» в этой концепции представляется скорее фактологической, а не методологической; «административное деление» или «федерация» – это всего лишь отражение существующих форм пространственной организации, что отнюдь не означает невозможности возникновения альтернативы этим «инвариантам»; а что касается механизмов «редистрибьюции» и «обмена», то Поланьи рассматривал также «дарообмен» который не вписывается в схему рис. 2.2, и уж, тем более, не согласовывается с тезисом «инвариантности». Спорной является метологическая корректность отнесения к базовым институтам вторичных приниципов социальной интеграции, таких как «свобода», «индивидуализм», «самоуправление и субсидиарность», «стратификация», «коллективизм», «эгалитаризм» и т.д., а так же таких механизмов, как «обмен», «назначения», «судебные иски» и пр. (рис. 2.2). Можно оспаривать обоснованность положения об исторической инвариантности принципов и механизмов, представленных на рис. 2.2 – такой подход является опасным детерминизмом, поскольку лишает даже надежды на «обретение» той альтернативы существующему несовершенству общественных систем, о которой писал Поланьи.
На наш взгляд, институциональная матрица действительно инвариантна, но инвариантами здесь являются базисные институты собственности, власти, управления и труда, а так же базовые принципы системной интеграции социума. Вторичные принципы определяют совокупность конкретных производных форм социальных институтов (а других институтов, кроме социальных, быть не может, поскольку институты – это рамки социальных взаимодействий).
В теории общественно–экономических формаций институты труда и собственности определяют экономический базис: труд относится к производительным силам, институт собственности – к производственным отношениям (рис. 2.3). Институт власти рассматривается как элемент надстройки, а управление относится к хозяйственному механизму, связывающему надстройку с производственными отношениями.
В отличие от формационного подхода, в котором доминирующая роль отводится экономическому базису, институциональное направление исходит из доминирующей роли надстройки.
Рис. 2.3. Базисные институты в теории общественно-экономических формаций
В нашей концепции институциональная матрица, главной функцией которой является интеграция и поступательное развитие общества, – это система базисных институтов (рис. 2.4), обеспечивающих взаимосвязанное функционирование экономической и социальной систем общества.
Рис. 2.4. Институциональная матрица социально-экономической системы общества
Как «коллективный разум», институциональная матрица обеспечивает согласование интересов / принуждение (институт власти); целеполагание и координацию действий (институт управления); регуляцию процесса распределения благ (институт собственности); интеграцию социальной и экономической систем (институт труда). Главным положением данной концепции является утверждение, что институт труда имеет системообразующий характер.
В рамках такого подхода два базовых прототипа социально-экономических систем (см. рис. 2.2) базируются на различных совокупностях вторичных (альтернативных) принципов системной интеграции и, соответственно, имеют различные производные институциональные подсистемы (модели, табл. 2.1).
Таблица 2.1.