Глава 5. Социальный прогресс и социальные издержки
5.1. Социальный прогресс как научная категория
Социальный прогресс, по идее, должен быть главной целью любого человеческого сообщества; представляется логичным предположение, что любой разумный человек предпочтет жить в более совершенном обществе, с более высоким уровнем развития и каждой отдельно взятой личности, и всей системы социальных связей. Желание жить в более совершенном обществе должно мотивировать индивидов на создание условий социального прогресса.
В этом смысле социальный прогресс выступает как категория мышления, связанная с осознанием смысла существования общества и индивида, определяющая институциональную среду и уклад общественной жизни. В методологии экономического детерминизма социальный прогресс подменяется экономическим ростом, что не просто существенно сужает смысловое содержание понятия «развитие», но и приводит к радикальному изменению его цели. Несмотря на многочисленные попытки доказать превосходство рыночной системы хозяйствования и ее способность стихийно действовать на благо общества, vulpes pilum mutat, non mores173.
В силу этого мы рассматриваем социальный прогресс как научную категорию, четкое определение смыслового содержания которой является непременным условием формирования соответствующей концепции развития общества, определяющей направление научной мысли [89, С. 284]:
«Прогресс разума и сдерживание в нас хаотического начала сохраняются лишь до тех пор, пока в общественном устройстве выполняются определенные условия и соответствующие силы действуют в этом направлении».
Многие исследователи склонны рассматривать социальный прогресс как процесс реализации ценностей этического порядка, что и приводит к его отрицанию как научной категории в практике экономического анализа. Большинство концепций социального прогресса рассматривают его как абстрактное summum bonum174, в то время как научный анализ базируется на конкретных фактах и измеримых целях.
В традиционном понимании прогресс любой системы – это внутренне обусловленный процесс ее роста и усложнения; он предполагает снижение энтропии системы, повышение гибкости связей между ее элементами, усложнение (совершенствование) самих элементов. Однако различные концепции социального прогресса формулируют различные критерии его оценки.
Так, Герберт Спенсер понимал под социальным прогрессом возрастающую дифференциацию и одновременно интеграцию структуры общества; К. Маркс – уровень развития материального производства; Эмиль Дюркгейм – расширение индивидуальной свободы в рамках органически солидарного общества; Макс Вебер – модернизацию различных сфер социальной жизни; Т. Парсонс – развитие адаптивных возможностей общества. Фридрих Ницше был одним из наиболее последовательных противников теории социального прогресса, аргументировавшим свою позицию тем, что социальное знание не является объективным.
Однако категория социального прогресса была и остается в центре внимания многих ученых как необходимое условие выполнения базового принципа системной интеграции – принципа конечной цели, без которой человеческое сообщество не может быть саморегулирующимся. Наиболее адекватная, на наш взгляд, концепция социального прогесса используется ПРООН при определении программ и целей человеческого развития.
Сторонник циклически–волнообразного подхода к эволюции человеческих сообществ В.И. Пантин определяет прогресс как [107, С. 27]:
«…тенденция к усложнению системы, повышению ее возможности регулировать внутренние и внешние процессы».
Таким образом, социальный прогресс Пантин рассматривает как совокупность локальных процессов: а) усложнения социальных систем; б) повышения их способности175 к саморегулированию; в) увеличения их влияния на внешнюю среду. По поводу характера волновых колебаний Пантин пишет [107, С. 230, 232]:
«…в рамках каждой социальной системы формируются собственные ритмы развития, определяемые ее специфическими сущностными чертами…
Характер результирующих волн определяется, прежде всего, природой модернизирующегося социума, его цивилизационной спецификой, а также общемировой ситуацией, уровнем развития всего международного сообщества. Как правило, происходит взаимодействие собственных циклов и волн социального развития модернизирующегося общества с циклами и волнами мирового развития»,
т.е. эти локальные процессы взаимодействуют с общемировым процессом.
Итак, речь идет о самоорганизации социальной системы в рамках мирового сообщества (т.е. фактически – об уровне системного качества, которое мы рассматриваем как социальный капитал); социальные системы с наиболее высоким его уровнем способны оказывать влияние на процессы, происходящие в остальном мире.
П.Л. Лавров дает следующее определение социального прогресса [3, С. 131–132]176:
«Прогресс, как смысл истории, осуществляется в росте и скреплении солидарности, насколько она не мешает развитию сознательных процессов и мотивов действия в личностях, точно так же как в расширении и уяснении сознательных процессов и мотивов действия в личностях, поскольку это не препятствует росту и скреплению солидарности между возможно большим числом личностей»
Таким образом, социальный прогресс в определении П.Л. Лаврова связан с ростом социального капитала и человеческого потенциала (рис. 5.1). С учетом определения Пантина можно добавить, что социальный прогресс подразумевает повышение способности социальной системы к саморегулированию и рост устойчивости к внешним воздействиям.
Рис. 5.1. Концепция социального прогресса П.Л. Лаврова
Отстаивая волнообразный характер социального прогресса, Пантин утверждает, что в каждом обществе на любом этапе его развития заключен потенциал как к прогрессу, так и к деградации; колебания, таким образом, обусловлены изменением соотношения между ними [107, С. 27–28]:
То, что в одной фазе развития выглядело как социальная деградация… в другой фазе… создает условия для социального прогресса; и наоборот, то, что выглядело и являлось общественным прогрессом в одной фазе развития, в другой фазе становится тормозом и ведет к социальной деградации.
В этом смысле данная концепция предполагает вариацию смыслового содержания категории «социальный прогресс», с чем мы абсолютно не согласны. Однако что касается социальной реальности, то колебательный характер происходящих в ней процессов является, действительно, объективным свойством социальных систем, обусловленным полярной структурой институциональной матрицы. При этом институты власти и управления, функцией которых является поддержание баланса между институтами труда и собственности, отвечают за результирующее направление развития социума, т.е. колебания в принципе являются регулируемыми. Что касается обратимости условий прогресса и деградации, то здесь можно согласиться в том смысле, что рыночная система хозяйствования, выглядевшая ранее как прогрессивная модель, сегодня уже не представляется таковой; более того, ее социально регрессивный характер становится все очевиднее. Вмешательство государства, столь активно критиковавшееся ранее как препятствующее развитию (экономическому росту), сегодня становится очевидно необходимым для обеспечения его условий. Социальный прогресс необходимо требует создания экономических благ, обеспечивающих рост благосостояния населения. Экономическая система, продуцирующая эти блага, выступает здесь в качестве прогрессивного звена, однако она же порождает стратификацию, препятствующую социальному прогрессу. Это является следствием диалектического противоречия между базисными институтами труда и собственности. Однако условия протекания процесса не отождествимы с самим процессом.
Далее Пантин пишет [107, С. 41]:
«…социальная система реагирует на периодически изменяющуюся ситуацию, например, на изменения в степени обеспеченности природными и человеческими ресурсами, на угрозы натиска со стороны других социально-экономических систем или внутреннего ослабления, перестраиваясь и переходя из одного состояния в другое. При этом, поскольку число принципиально различающихся состояний, в которые может переходить система, не распадаясь, ограничено, возникают периодически повторяющиеся переходы из одного состояния в другое и обратно. Однако общие внутренние и внешние условия существования сложной системы меняются необратимо, и она не может полностью вернуться в те состояния, которые проходила прежде. Она проходит подобные, но не те же самые состояния; так возникают волны эволюции социальных систем»
С другой стороны, критикуя циклические теории, Петр Штомпка пишет [177, С. 49–50]:
«Идея прогресса логично вписывается в модель направленной трансформации и в некоторые версии теории развития. Что касается структурного функционализма и циклических теорий, то с ними данная идея сочетается с трудом. В самом деле, бессмысленно говорить о том, что общество прогрессирует, т. е. становится лучше, если оно остается стабильным. …Концепция прогресса приобретает какой-то смысл только в сочетании с идеей трансформации (т.е. изменения самого общества, а не только изменения внутри него)».
Споры о колебательном, или волнообразном, характере социальной динамики мы считаем несущественными при анализе смыслового содержания категории социального прогресса. Прогресс не может быть волнообразным и циклическим, поскольку различные фазы социальной динамики не являются различными «фазами» социального прогресса; напротив, социальный прогресс является «мерилом» их направленности, вследствие чего они имеют различные наименования.
Переходя в плоскость институционального анализа и используя введенные ранее понятия, можно сформулировать следующее: социальный прогресс – это процесс повышения уровня системного качества, т.е. рост социального капитала; последнее в нашем понимании автоматически подразумевает рост человеческого потенциала. Условием социального прогресса является формирование институциональной среды, обеспечивающей выполнение базовых и связующих принципов системной интеграции общества. Т.е. строго необходимым условием социального прогресса является выполнение связующих принципов, а критерием – выполнение базовых принципов системной интеграции. Заметим, что принцип саморегулирования социума, на котором настаивает Пантин, уже включен в это определение, поскольку институциональная среда обеспечивает выполнение данной функции.