4. Выше, когда говорилось о первом ограничении при изучении науки каббала (п. 1), был приведен перечень четырех категорий познания:

• материя;

• форма материи;

• абстрактная форма;

• суть.

Поясним это на наглядном примере нашего мира. Когда мы говорим «лжец», то различаем:

• его материю, то есть тело;

• форму, облаченную в материал, то есть, лживый;

• абстрактную форму. То есть можно абстрагировать форму лжеца от материала человека, и изучать ее саму по себе, не воспроизведенную ни в какой материи или теле, то есть, изучать свойство лжи, ее достоинства или низость, абстрагировано от любой материи;

• суть человека.

Четвертая категория, то есть, суть человека как таковая, без материального воплощения, совершенно недоступна восприятию, поскольку пять наших органов чувств и наше воображение не предлагают нам ничего другого, кроме раскрытия действий сути, но не ее самой. Например:

Зрение воспринимает только волны от сути видимого, соответственно отражаемому им свету.

Слух — всего лишь сила воздействия звуковых волн какой-то сути, передаваемых по воздуху. Воздух под воздействием силы звуковой волны давит на барабанную перепонку в ушах. Так мы слышим, что поблизости от нас что-то происходит.

Обоняние воспринимает запах, исходящий от сути и раздражающий наши нервные окончания, реагирующие на запахи.

Вкус — это лишь производное от контакта какой-то сущности с нашими вкусовыми рецепторами.

Отметим, что все эти четыре органа чувств реагируют лишь на внешние действия, исходящие от некоей сути, но никак не на нее саму.

Осязание — самое сильное чувство. Оно способно различать холодное и горячее, твердое и мягкое, но и оно представляет собой не что иное, как раскрытие действий внутри сущности. Эти действия — только проявления сущности. Можно остудить горячее, и подогреть холодное, твердое можно расплавить до жидкого состояния, и испарить жидкость, доведя ее до газообразного состояния так, что уже невозможно будет обнаружить ее при помощи наших пяти чувств. Но вместе с тем, суть сохраняется, и мы можем заново превратить газ в жидкость, а жидкость довести до твердого состояния.

Ясно, что пять наших органов чувств раскрывают нам не суть, а только ее проявления и воздействия. И нам следует знать, что все, что не дано нам воспринять в ощущениях, не может появиться и в нашем воображении. А то, чего нет в воображении, никогда не будет присутствовать в мыслях. И нет у нас никакой возможности познать суть явления.

Суть явления невозможно постигнуть мыслью. Более того, даже собственную суть не дано нам постичь. Я чувствую и знаю, что занимаю какой-то объем в мире, что я твердый, горячий, что я думаю. Я знаю это вследствие проявления воздействий моей сути. Но если спросят меня: «Из какой сути исходят все эти проявления?», — я не буду знать, что ответить. Высшее управление не допускает постижение сути, и мы постигаем только проявления и образ действий, исходящие из нее.

Материю, о которой говорится в первом ограничении, то есть проявления действий любой сути, раскрывающиеся нам, мы способны воспринять полностью, так как они объясняют, удовлетворяя нас полностью, суть, находящуюся в материи. Так что, мы совершенно не страдаем от отсутствия возможности постижения самой сути и не нуждаемся в ней, так же как и не испытываем потребности в шестом пальце на руке. Другими словами, постижение материи, то есть проявление действий сути совершенно достаточно нам для всех наших потребностей и познаний как в постижении собственной сути, так и в постижении любой сути вне нас.

Форма, облаченная в материю, о которой идет речь во втором ограничении, также постигаема нами абсолютно ясным и достаточным образом, так как мы познаем ее на опыте конкретных действий, извлекаемом нами из поведения материи. Так мы приобретаем все наше высшее знание, на которое действительно можно положиться.

Абстрактная форма, о которой идет речь в третьем ограничении. После того как форма, воспроизведенная в материи, проявилась по отношению к нам, сила нашего воображения позволяет совершенно отделить ее от материи и изучать абстрактно, отдельно от любой материи. Например, мы можем анализировать достоинства и положительные качества, о которых идет речь в книгах о морали. Когда мы говорим о свойствах правды и лжи, гнева и героизма и прочих, мы имеем в виду их абстрактную форму, свободную от любой материи. Мы наделяем эту абстрактную форму достоинствами и недостатками.

Отношение ученых к третьей категории весьма осторожное. Ведь невозможно полностью полагаться на нее, и легко ошибиться в том, что абстрагировано от материи. Например, идеалист, превозносящий абстрактную категорию правды, может решить, что даже для спасения людей от смерти не произнесут его уста ни слова лжи преднамеренно, пусть даже весь мир перестанет существовать.

А если бы мы занимались исследованием правды и лжи, когда они воплощены в материи, тогда эти понятия воспринимались бы с точки зрения их пользы или вреда для материи. И тогда, после многочисленных экспериментов, проведенных в мире, увидев множество жертв и потерь, которые причинили лжецы и их лживые речи, а также большую пользу приверженцев правды, мы пришли бы к выводу, что нет более важного достоинства, чем правда, и нет ничего, более низкого, чем ложь.

И если бы идеалист понимал это, то, конечно, принял бы мнение каббалы, о том, что ложь, если она спасает от смерти даже одну человеческую жизнь, неизмеримо важнее величия и ценности абстрактной правды. Ведь нет никакой очевидности в абстрактных понятиях третьей категории, и тем более нечего рассуждать об абстрактных формах, которые еще не воплощены в материи этого мира.