Тема 3. Сознание как предмет философского и научного исследования

Вопросы для обсуждения

1. В чем трудности решения проблемы сознания?

2. Как решался вопрос о природе сознания в материалистической и идеалистической философских традициях?

3. Каковы отличительные особенности диалектико-материалистической концепции сознания?

4. Какие тенденции в понимании сознания появились в конце ХХ века?

5. Как Вы их оцениваете?

6. Какие подходы к анализу структуры сознания Вам известны?

7. Какими последствиями оборачивается раскрепощение бессознательного для личности и общества?

8. Что такое отражение как всеобщее свойство материи? Какова эволюция форм отражения?

9. Чем отличается сознание человека от психики животных ?

10. Что собой представляют достижения и трудности современной науки в изучении человеческого мозга как субстрата сознания?

11. Каковы основные направления разработки проблемы искусственного интеллекта в современной науке?

Материалы к семинарскому занятию

Сознание в ракурсе философского исследования

Ф. ЭНГЕЛЬС О ГЕНЕЗИСЕ СОЗНАНИЯ В РАБОТЕ «РОЛЬ ТРУДА В ПРОЦЕССЕ ПРЕВРАЩЕНИЯ ОБЕЗЬЯНЫ В ЧЕЛОВЕКА»

• Какие природно-биологические предпосылки антропосоциогенеза называет Ф. Энгельс в своей работе?

• Чем труд человека отличается от операций с предметами, производимыми животными?

• Почему Ф. Энгельс называет руку человека не только органом труда, но и его продуктом?

• В чем, по Ф. Энгельсу, заключается специфика человеческого восприятия мира в сравнении с чувственными образами у животных?

См.: Энгельс Ф. Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 486-499.

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА

Иванов А.В. Сознание и мышление. М., 1994.

Райл Г. Понятие сознания. М. 2000.

Энгельс Ф. Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 493-495.

…Подобно тому как человек научился есть все съедобное, он также научился и жить во всяком климате. Он распространился по всей пригодной для житья земле, он, единственное животное, которое в состоянии было сделать это самостоятельно. Другие животные, приспособившиеся ко всем климатам, научились этому не самостоятельно, а только следуя за человеком: домашние животные и насекомые-паразиты. А переход от равномерно жаркого климата первоначальной родины в более холодные страны, где год делится на зиму ни лето, создал новые потребности, потребности в жилище и одежде для защиты от холода ин сырости, создал, таким образом, новые отрасли труда я вместе с тем новые виды деятельности, которые все более отдаляла человека от животного.

Благодаря совместной деятельности руки, органов речи я мозга не только у каждого в отдельности, по также ч в обществе, люди приобрели способность выполнять всё более сложные операции, ставить себе всё более высокие цели в достигать них. Самый труд становился от поколения к поколению более разнообразным, более совершенным, более многосторонним. К охоте и скотоводству прибавилось земледелие, затем прядение я ткачество, обработка металлов, гончарное ремесло, судоходство. Наряду с торговлей и ремеслами появились, наконец, искусство и наука; из племен развились нация и государства. Развились право и политика, а вместе с ними фантастическое отражение человеческого бытия в человеческой голове — религия. Перед всеми этими образованиями, которые выступали прежде всего как продукты головы и казались чем-то господствующим над человеческими обществами, более скромные произведения работающей руки отступили на задний план, тем более, что планирующая работу голова уже на очень ранней ступени развития общества (например, уже в простой семье) имела возможность заставить не свои, а чужие руки выполнять намеченную ею работу. Всю заслугу быстрого развития цивилизации стали приписывать голове, развитию и деятельности мозга. Люди привыкли объяснять свои действию из своего мышления, вместо того чтобы объяснять их из своих потребностей (которые при этом, конечно, отражаются в голове, осознаются), и этим путем с течением времени возникло то идеалистическое мировоззрение, которое овладело умами в особенности со времени гибели античного мира. Оно и теперь владеет умами в такой мере, что даже наиболее материалистически настроенные естествоиспытатели из школы Дарвина не могут еще составить себе ясного представления о происхождении человека, так как, в силу указанного идеологического влияния, они не видят той роли, которую играл при этом труд.

Животные, как уже было вскользь упомянуто, тоже изменяют своей деятельностью внешнюю природу, хотя и не в такой степени, как человек, и эти совершаемые имя изменения окружающей их среды оказывают, как мы видели, обратное воз действие на их виновников, вызывая в них в свою очередь определенные изменения. Ведь в природе ничто не совершается обособленно. Каждое явление действует на другое, я наоборот; и в забвении факта этого всестороннего движения и взаимодействия и кроется в большинстве случаев то, что мешает нашим естествоиспытателям видеть ясно даже самые простые вещи. Мы видели, как козы препятствуют восстановлению лесов в Греции; на острове св. Елены козы и свиньи, привезенные первыми прибывшими туда мореплавателями, сумели истребить почти без остатка всю старую растительность острова и этим подготовили почву для распространения других растений, привезенных позднейшими мореплавателями и колонистами. Но когда животные оказывают длительное воздействие на окружающую их природу, то это происходит без всякого намерения с их стороны и является по отношению к самим этим животным чем-то случайным. А чем более люди отдаляются от животных, тем более их воздействие на природу принимает характер преднамеренных, планомерных действий, направленных на достижение определенных, заранее известных целей. Животное уничтожает растительность какой-нибудь местности, не ведая, что творит. Человек же ее уничтожает для того, чтобы на освободившейся почве посеять хлеб насадить деревья или разбить виноградник, зная, что это принесет ему урожай, в несколько раз превышающий то, что он посеял. Он переносит полезные растения и домашних животных из одной страны в другую и изменяет таким образом флору и фауну целых частей света. Более того. При помощи разных искусственных приемов разведения и выращивания растения и животные так изменяются под рукой человека, что становятся неузнаваемыми. Те дикие растения, от которых ведут свое происхождение наши зерновые культуры, еще до сих пор не найдены. От какого дикого животного происходят наши собаки, которые даже и между собой так резко отличаются друг от друга, или наши столь же многочисленные лошадиные породы — является все еще спорным.

Впрочем, само собой разумеется, что мы не думаем отрицать у животных способность к планомерным, преднамеренным действиям. Напротив, планомерный образ действий существует в зародыше уже везде, где протоплазма, живой белок существует и реагирует, т. е. совершает определенные, хотя бы самые простые движения как следствие определенных раздражений извне. Такая реакция имеет место даже там, где еще нет никакой клетки, не говоря уже о нервной клетке. Прием, при помощи которого насекомоядные растения захватывают свою добычу, является тоже в известном отношении планомерным, хотя совершается вполне бессознательно. У животных способность к сознательным, планомерным действиям развивается в соответствии с развитием нервной системы и достигает у млекопитающих уже достаточно высокой ступени. Во время английской псовой охоты на лисиц можно постоянно наблюдать, как безошибочно лисица умеет применять свое великолепное знание местности, чтобы скрыться от своих преследователей, и как хорошо она знает и умеет использовать все благоприятные для нее свойства территории, прерывающие ее след. У наших домашних животных, более высоко развитых благодаря общению с людьми, можно ежедневно наблюдать акты хитрости, стоящие на одинаковом уровне с такими же актами у детей. Ибо, подобно тому как история развития человеческого зародыша во чреве матери представляет собой лишь сокращенное повторение развертывавшейся на протяжении миллионов лет истории физического развития наших животных предков начиная с червя, точно так же и духовное развитие ребенка представляет собой лишь еще более сокращенное повторение умственного развития тех же предков, по крайней мере более поздних. Но все планомерные действия всех животных не сумели наложитъ на природу печать их волн. Это мог сделать только человек.

Коротко говоря, животное только пользуется внешней природой производит в ней изменения просто в силу своего присутствия; человек же вносимыми им изменениями заставляет ее служить своим целям, господствует над ней. И это является последним существенным отличием человека от остальных животных, и этим отличием человек опять-таки обязан труду.

• Что отличает человека от животного в его отношениях с окружающей природой?

З. ФРЕЙД О СТРОЕНИИ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ПСИХИКИ В РАБОТЕ “Я” И “ОНО”

• Каким смыслом наделяет З. Фрейд понятие “бессознательное”?

• Какой принцип, по З. Фрейду, определяет функционирование “Оно”?

• Как связаны между собой “Я” и “Оно”?

• Выражением каких противоречий в жизни человека выступает конфликт между “Я” и “Сверх-Я”?

См.: Фрейд З. Я и Оно // Фрейд З. Психология бессознательного. М., 1990.

С. 425-439.

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА

Лейбин В. Фрейд, психоанализ и современная западная философия. М., 1990.

Руткевич А.М. Научный статус психоанализа // Философские науки.

2000. № 2.

Фрейд З. Я и Оно// Фрейд З. Психология бессознательного. М., 1990. С. 427, 429, 431-432, 433, 437-438.

…Мы создали себе представление о связной организации душевных процессов в одной личности и обозначаем его как Я этой личности. Это Я связано с сознанием, оно господствует над побуждениями к движению, т. е. к разрядке возбуждений во внешний мир. Это та душевная инстанция, которая контролирует все частные процессы, которая ночью отходит ко сну и все же руководит цензурой сновидений. Из этого Я исходит так же вытеснение, благодаря которому известные душевные побуждения подлежат исключению не только из сознания, но также из других областей влияний и действий…

…Все наше звание постоянно связано с сознанием. Даже бессознательное мы можем узнать только путем превращения его в сознательное. Но каким же образом это возможно? Что значит: сделать нечто сознательным? Как это может произойти?

Мы уже знаем, откуда нам следует исходить. Мы сказали, что сознание представляет собой поверхностный слой душевного аппарата, т. е. мы сделали его функцией некоей системы, которая пространственно ближе всего к внешнему миру. Пространственно, впрочем, не только в смысле функции, но на этот раз и в смысле анатомического расчленения. Наше исследование также должно исходить от этой воспринимающей поверхности…

…Я предлагаю считаться с этими взглядами и назвать сущность, исходящую из системы W и пребывающую вначале предсознательной, именем Я, а те другие области психического, в которые эта сущность проникает и которые являются бессознательными, обозначить, по примеру Гроддека словом Оно.

Мы скоро увидим, можно ли извлечь из такого понимания какую-либо пользу для описания и уяснения. Согласно предлагаемой теории индивидуум представляется нам как непознанное и бессознательное Оно, на поверхности которого покоится Я, возникшее из системы W как ядра. При желании дать графическое изображение можно прибавить, что Я не целиком охватывает Оно, а покрывает его лишь постольку, поскольку система W образует его поверхность, т. е. расположено по отношению к нему примерно так, как зародышевый диск расположен в яйце. Я и Оно не разделены резкой границей, и с последним Я сливается внизу.

Однако вытесненное также сливается с Оно и есть только часть его. Вытесненное благодаря сопротивлениям вытеснения резко обособлено только от Я; с помощью Оно ему открывается возможность соединиться с Я. Ясно, следовательно, что почти все разграничения, которые мы старались описать на основании данных патологии, относятся только к единственно известным нам поверхностным слоям душевного аппарата. Для изображения этих отношений можно было бы набросать рисунок, контуры которого служат лишь для наглядности и не претендуют на какое-либо истолкование. Следует, пожалуй, прибавить, что Я, по свидетельству анатомов, имеет «слуховой колпак» только на одной стороне. Он надет на него как бы набекрень.

Нетрудно убедиться в том, что Я есть только измененная под прямым влиянием внешнего мира и при посредстве W — Bw часть Оно, своего рода продолжение дифференциации поверхностного слоя. Я старается также содействовать влиянию внешнего мира на Оно и осуществлению тенденций этого мира, оно стремится заменить принцип удовольствия, который безраздельно властвует в Оно, принципом реальности. Восприятие имеет для Я такое же значение, как влечение для Оно. Я олицетворяет то, что можно назвать разумом и рассудительностью, в противоположность к Оно, содержащему страсти. Все это соответствует общеизвестным и популярным разграничениям, однако может считаться верным только для некоторого среднего — или в идеале правильного — случая…

…Большое функциональное значение Я выражается в том, что в нормальных условиях ему предоставлена власть над побуждением к движению. По отношению к Оно Я подобно всаднику, который должен обуздать превосходящую силу лошади, с той только разницей, что всадник пытается совершить это собственными силами, Я же силами заимствованными. Это сравнение может быть продолжено. Как всаднику, если он не хочет расстаться с лошадью, часто остается только вести ее туда, куда ей хочется, так и Я превращает обыкновенно волю Оно в действие, как будто бы это было его собственной волей.

Я складывается и обособляется от Оно, по-видимому, не только под влиянием системы W, но под действием также другого момента. Собственное тело, и прежде всего поверхность его, представляет собой место, от которого могут исходить одновременно как внешние, так и внутренние восприятия. Путем зрения тело воспринимается как другой объект, но осязанию оно дает двоякого рода ощущения, одни из которых могут быть очень похожими на внутреннее восприятие. В психофизиологии подробно описывалось, каким образом собственное тело обособляется из мира восприятий. Чувство боли, по-видимому, также играет при этом некоторую роль, а способ, каким при мучительных болезнях человек получает новое знание о своих органах, является, может быть, типичным способом того, как вообще складывается представление о своем теле…

…Если бы Я было только частью Оно, определяемой влиянием системы восприятия, только представителем реального внешнего мира в душевной области, все было бы просто. Однако сюда присоединяется еще нечто.

В других местах уже были разъяснены мотивы, побудившие нас предположить существование некоторой инстанции в Я, дифференциацию внутри Я, которую можно назвать Я-и д е а л о м или с в е р х-Я...

…Таким образом, можно сделать грубое допущение, что в результате сексуальной фазы, характеризуемой господством Эдипова комплекса, в Я отлагается осадок, состоящий в образовании обеих названных, как-то согласованных друг с другом идентификаций. Это изменение Я сохраняет особое положение: оно противостоит прочему содержанию Я в качестве Я-идеала или сверх-Я.

Сверх-Я не является, однако, простым осадком от первых выборов объекта, совершаемых Оно, ему присуще также значение энергичного реактивного образования по отношению к ним. Его отношение к Я не исчерпывается требованием «ты д о л ж е н быть таким же (как отец)» оно выражает также запрет: «Таким (как отец) ты н е с м е е ш ь быть, т. е. не смеешь делать все то, что делает отец; некоторые поступки остаются его исключительным правом». Это двойное лицо Я-идеала обусловлено тем фактом, что сверх-Я стремилось вытеснить Эдипов комплекс, более того — могло возникнуть лишь благодаря этому резкому изменению. Вытеснение Эдипова комплекса было, очевидно, нелегкой задачей. Так как родители, особенно отец, осознаются как помеха к осуществлению Эдиповых влечений, то инфантильное Я накопляло силы для осуществления этого вытеснения путем создания в себе самом того же самого препятствия. Эти силы заимствовались им в известной мере у отца, и такое позаимствование является актом, в высшей степени чреватым последствиями. Сверх-Я сохранит характер отца, и чем сильнее был Эдипов комплекс, чем стремительнее было его вытеснение (под влиянием авторитета, религии, образования и чтения), тем строже впоследствии сверх-Я будет властвовать над Я как совесть, а может быть, и как бессознательное чувство вины. Откуда берется сила для такого властвования, откуда принудительный характер, принимающий форму категорического императива,— по этому поводу я еще выскажу в дальнейшем свои соображения.

Сосредоточив еще раз внимание на только что описанном возникновении сверх-Я, мы увидим в нем результат двух чрезвычайно важных биологических факторов: продолжительной детской беспомощности и зависимости человека и наличия у него Эдипова комплекса, который был сведен нами даже к перерыву развития либидо, производимому латентным периодом, т. е. к д в у к р а т н о м у н а ч а л у половой жизни. Это последнее обстоятельство является, по-видимому, специфически человеческой особенностью и составляет, согласно психоаналитической гипотезе, наследие того толчка к культурному развитию, который был насильственно вызван ледниковым периодом. Таким образом, отделение сверх-Я от Я не случайно, оно отражает важнейшие черты как индивидуального, так и родового развития и даже больше: сообщая родительскому влиянию длительное выражение, оно увековечивает существование факторов, которым обязано своим происхождением.

• Какая связь между “Оно”, “Я” и “Сверх-Я” свойствена психике человека?

ПРОБЛЕМА СОЗНАНИЯ В КНИГЕ М.К. МАМАРДАШВИЛИ

“КАК Я ПОНИМАЮ ФИЛОСОФИЮ”

• В чем, по мнению М.К. Мамардашвили, заключается парадоксальность сознания, к которой невозможно привыкнуть?

• О какой двойственности сознания ведет речь М.К. Мамардашвили?

• Каковы проявления коммуникативной размерности сознания?

• Какие деформации человеческого сознания скрываются за понятием “антропологическая катастрофа?”

См.: Мамардашвили М. Как я понимаю философию. М., 1992. С. 72-85, 102-122.

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА

Ильенков Э.В. Философия и культура. М., 1991.

Проблема сознания в философии и науке. М., 1996.

Мамардашвили М.К. Сознание – это парадоксальность, к которой невозможно привыкнуть// Мамардашвили М. Как я понимаю философию. М., 1992. С. 72-73, 74, 77.

— Как известно, еще 100—200 лет назад сознание было предметом занятий исключительно гуманитарных дисциплин, и прежде всего философии. Сегодня ситуация иная. Многие естественные науки — физиология, нейропсихология, психоэндокринология, кибернетика и даже физика — также занимаются изучением сознания и находят в нем некоторые закономерности и регулярности. При этом ученые опираются, естественно, на определенные фундаментальные представления о природе сознания. В какой степени эти представления пересекаются с философским пониманием сознания? Не за имается ли естественнонаучный подход препарированием “трупа сознания”, ибо в силу своего объективно-предметного характера он изучает только “мертвое”?

— Традиционный, “внутренний” путь естественнонаучного изучения сознания идет от исследования мозга и его структур. Эти исследования все более утончаются, и сегодня существуют электронные средства и методы анализа, о которых прежде и не мечтали. Но, может быть, более эффективны другие, “внешние” пути анализа сознания с помощью моделей. Специалисты по информатике, когитологии и когнитивной психологии пытаются моделировать или имитировать некоторые функции мышления, используя для этого современный научный инструментарий (микропроцессоры высокого быстродействия, компьютерные томографы, сверхчувствительные датчики, новое поколение математических программ и т.д.). Создаются сложные нежесткие модели, по поведению которых, в особенности, если оно неожиданно и не предсказывалось при построении самой модели, пытаются узнать что-то новое. Для исследователей наиболее интересны те параметры модели, которые будут индуцироваться при испытании на компьютере при количестве связей внутри нее и скоростях их соединения намного больших, чем существуют в человеческом мозге при совершении актов сознания, управляемых волей.

Дело в том, что существует обозримый предел как внутреннего подхода, так и внешнего моделирования, за границами которого даже в предсказуемом будущем, — которое, кстати, предсказать довольно трудно, потому что технологический прогресс происходит очень бурно, — мы не можем дать ответы на вопросы, традиционные для философии сознания. В этих вопросах, как мне кажется, содержатся как бы в “упакованном” виде все другие возможные вопросы, которые можно поставить относительно сознания, та или иная картина относительно предельных возможностей самого человеческого существа как такового. Эти вопросы и картины есть своего рода “сгущенная мысль” или, — если воспользоваться терминологией Вернадского, — живое вещество сознания, которое мы не можем локализовать под черепной коробкой конкретной человеческой особи. По обыденной привычке мы, как правило, вписываем акты сознания в границы анатомического очертания человека. Но, возможно, существенным, каким-то первичным образом сознание размещено вне индивида и представляет собой какое-то пространственно-подобное или полевое образование. И поэтому метафоры и символы древности (в том числе мифологические, религиозные) содержат в себе, при условии их расшифровки, больше информации о свойствах сознания, чем любая привязка наблюдаемого поведения к изменениям характеристик мозга. И в целом я считаю, что пересечение гуманитарных и естественнонаучных исследований сознания носит серьезный, не внешний характер, напоминающий перекличку двух соседей. Но связь здесь пролегает в другом, более существенном измерении, а именно в измерении места сознания в космических процессах, во Вселенной…

…Физика, исследуя обратимые процессы, исходит, как известно, из идеи необратимости. Ведь время, знание и память в физике предположены. Они не введены ею в рамки корпуса физических наук на основе собственного исследования. Значит, уже для исследования обратимых процессов приходится использовать необратимые.

По линии обратимость—необратимость обсуждается и проблема включенности сознательных процессов в само содержание наблюдения. Ведь используя время, мы тем самым предполагаем сознание уже изначально данным в исследовании. И в этом смысле мы не можем судить о том, какой Вселенная была в “чистом виде”, до сознания.

То есть я хочу сказать, что обсуждение этих проблем гораздо больше роднит философию сознания с современной физикой, биологией, космологией и т.д., чем с традиционными подходами изучения сознания, скажем, с физиологией мозга, его моделированием и т.д. Но важно, что покажут такого рода исследования. Возможно, что из них мы сможем потом узнать, как вообще организовано поле информации, в котором имеют место какие-то пульсации процессов, от которых сознание неотмыслимо. Мы тут должны, очевидно, вводить новые дерзкие абстракции и представления…

…— Быть может, проблемы, внесенные компьютерной техникой, научат нас делать выводы из одного простого факта, который является следствием фундаментальных законов устройства “полей” сознания. Я имею в виду фантастическую компактность упаковки информации, ее всеобщую доступность и ничем не стесняемую циркуляцию, подобную прохождению токов жизни. И если какие-то социальные структуры мешают концентрированному сбору информации в доступных всем точках и ее мгновенному распространению по всем за интересованным адресам, то эти структуры должны перестраиваться как несоответствующие природе человеческого сознания.

Вот почему демократичное, цивилизованное поведение — а не сентиментальные требования гуманистов — выражает саму суть законов сознания и устройства человеческого общежития в соответствии с ними. А нарушение этих законов неудачной социальной формой, неудачным способом общения людей, цензурой, предрассудками, стереотипами, навязываемыми извне нормами, душащими человеческую свободу, — все это создает зоны напряжения, роковые узлы, которые или развязываются драматическим образом или ведут человечество к вырождению и гибели.

• Как соотносятся между собой естественнонаучный и философский подходы к изучению сознания человека?

Темы рефератов

1. Особенности осмысления духовного бытия в различных культурных традициях.

2. Парапсихология: наука или миф?

3. Психофизиологическая проблема и “научный материализм”.

4. Вера и надежда как компоненты сознания.

5. Коммуникация и культура как факторы становления развитых форм сознания.

6. Память в структуре сознания.

7. Модель “расширяющегося сознания” и ее соотношение с классическими моделями сознания.

8. К. Маркс и З. Фрейд о бессознательном и сознании: сравнительный анализ.

9. “Коллективное бессознательное” и феномен тоталитарного сознания.

10. Самосознание, самопознание и проблема “Я”.

11. Роль семиотических систем в функционировании и развитии сознания.

12. Лингвистический поворот в философии XX века.

13. Структуры языка и типы ментальности.

14. Язык и реальность: репродуктивное и креативное в природе языка.

15. Массовое сознание и его приоритеты.

Дополнительная литература

Греф С. Области человеческого бессознательного СПб., 1992.

Дубровский Д.И. Проблема идеального. М., 1983.

Иванов А.В. Сознание и мышление. М., 1994.

Ильенков Э.В. Философия и культура. М., 1991.

Марголис Дж. Личность и сознание. М., 1991.

Минский М. Фреймы для представления знаний. М., 1979.

Мозг и разум., 1994.

Патнэм Х. Философия сознания. М., 1999.

Проблема сознания в философии и науке. М., 1996.

Райл Г. Понятие сознания. М. 2000.

Розеншток-Хюсси О. Речь и действительность. М., 1994.

Самосознание и философия. М., 1987.

Симонов П.В. Мозг и творчество //Вопросы философии. 1992. № 11.

Фрейд З. Психология бессознательного М., 1990.

Энгельс Ф. Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.20.

Юнг К. Архетип и символ. М., 1991.

Круглый стол по проблеме: “Возможности и пределы “искусственного интеллекта”

Вопросы для обсуждения

1. Что такое “искусственный интеллект”?

2. Главные направления разработки проблемы “искусственного интеллекта”.

3. “Искусственный интеллект” и парадоксы психологии.

4. Социальные последствия развития интеллектуальных систем.

5. Будущее “искуственного интеллекта”.

Дополнительная литература

Алексеева И.Ю. Человеческое знание и его компьютерный образ. М., 1993.

Будущее искусственного интеллекта. М., 1991.

Виртуальная реальность как феномен науки, техники и культуры. СПб.,1996.

Перспективы информатизации общества. М., 1990.

Рабардель П. Люди и технологии. М., 1999.

Ракитов А.П. Философия компьютерной революции. М., 1993.

Реальность и прогнозы искусственного интеллекта. М., 1987.

Симоненко О.Д. Сотворение техносферы: проблемное осмысление истории техники. М., 1994.

Симонов П.В. Созидающий мозг. Нейробиологические основы творчества. М., 1993.

Сознание и мозг М., 1990.

Сознание и физическая реальность. Т.1. М., 1996.

Соколова Л.В. Развитие учения о мозге и поведении. СПб., 1995.

Шрейдер Ю.А. Информатизация и культура. М., 1991.

Язык и интеллект М., 1995.