Раздел 2. Основные проблемы развивающегося философского знания

Тема 1. Универсум как объект философского и

ЕСТЕСТВЕННОНАУЧНОГО ПОЗНАНИЯ

Вопросы для обсуждения

1. Каков мировоззренческий смысл идеи взаимосвязи форм бытия?

2. Каковы основные этапы развития представлений о материи? Как связаны с ними стратегии развития естествознания?

3. Каково методологическое значение ленинского анализа революции в физике на рубеже ХIХ-ХХ вв.?

4. Что собой представляет структурность материи, как ее исследует современная наука?

5. В чем состоит мировоззренческое значение законов сохранения в классической и современной физике?

6. В чем отличие представлений о движении в рамках метафизического и диалектического материализма?

7. Что собой представляют современные классификации форм движения материи?

8. Как соотносятся между собой реальное, перцептуальное и концептуальное пространство-время?

9. Какими аргументами располагает наука для обоснования идеи материального единства мира?

10. Каков статус идеи глобального эволюционизма в современной научной картине мира?

Материалы к семинарскому занятию

Занятие 1. Проблема бытия в философии и естествознании

МЫСЛИ М. ХАЙДЕГГЕРА О НИЧТО В РАБОТЕ

«ЧТО ТАКОЕ МЕТАФИЗИКА?» С ВВЕДЕНИЕМ И ПОСЛЕСЛОВИЕМ

• В чем состоит специфика метафизического вопроса?

• Какое значение для науки и метафизики имеет Ничто?

• Какую роль играет Ничто в понимании сущего? Почему оно вызывает ужас?

См.: Хайдеггер М. Что такое метафизика? Введение к: «Что такое метафизика?» Послесловие к: «Что такое метафизика?» // Хайдеггер М. Время и бытие. М., 1993. С. 16 – 41.

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА

Мамлеев Ю.В. Судьба бытия // Вопросы философии. 1993. № 11.

Носов Н. Реальные нереальности // Человек. 1993. № 1.

Павленеко А. Бытие у своего порога // Человек. 1993. №№ 1 – 6; 1994. № 1; 1995. № 2.

Чанышев А.Н. Трактат о небытии // Вопросы философии. 1990. № 10.

М. Хайдеггер «Что такое метафизика?» // Хайдеггер М. Время и бытие. – М., 1993. С. 18 – 20.

Разработка вопроса. Разработка вопроса о Ничто должна поставить нас в положение, исходя из которого или окажется возможным на него ответить, или выявится невозможность ответа. Мы остались с Ничто в руках. Наука с высокомерным равнодушием по отношению к нему оставляет его нам как то, что «не существует».

Попытаемся все же задать вопрос о Ничто. Что такое Ничто? Уже первый подступ к этому вопросу обнаруживает что-то непривычное. Задавая такой вопрос, мы заранее представляем Ничто как нечто, которое тем или иным образом «есть» - словно некое сущее. Но ведь как раз от сущего Ничто абсолютно отлично. Наш вопрос о Ничто – что и как оно, Ничто, есть – искажает предмет вопроса до его противоположности. Вопрос сам себя лишает собственного предмета.

Соответственно и никакой ответ на такой вопрос тоже совершенно невозможен. В самом деле, он обязательно будет получаться в форме: Ничто «есть» то-то и то0то. И вопрос, и ответ в свете Ничто одинаково нелепы…

Поскольку, таким образом, нам вообще отказано в возможности сделать Ничто предметом мысли, то со всем нашим вопрошанием о Ничто мы уже подошли к концу – при условии, что в данном вопросе «логика» высится как последняя инстанция, что рассудок есть средство, а мышление – способ уловить Ничто в его истоках и принять решение о возможных путях его раскрытия…

… Впрочем, если уж мы не даем формальной невозможности вопроса о Ничто сбить себя с толку и наперекор ей все равно ставим этот вопрос, то должны, наверное, удовлетворять тому, что так или иначе остается основным требованием для возможности постановки любого вопроса. Если уж мы во что бы то ни стало должны поставить вопрос о Ничто - о нем самом, - то надо, чтобы оно сначала просто имелось в наличии. Надо, чтобы мы имели шанс с ним столкнуться.

Где нам искать Ничто? Как нам найти Ничто? Не обязаны ли мы вообще, чтобы найти что-то, заранее уже знать, что оно существует? В самом деле, человек прежде всего и главным образом способен искать только тогда, когда с самого начала предполагает наличие искомого. В данном случае, однако, искомым является Ничто. Неужели бывают поиски без этого заранее известного наличия, поиски, которым отвечает одно чистое отыскание?

Как бы тут ни обстояло дело, ничто нам известно, хотя бы просто потому, что мы ежечасно походя и бездумно говорим о нем. Это обыденное, потускневшее всей серостью самопонятных вещей Ничто, так неприметно мелькающее в нашем многословии, мы могли бы даже на скорую руку уложить в «определение»: Ничто есть полное отрицание всей совокупности сущего. Не даст ли нам эта характеристика Ничто на худой конец хоть намек на то направление, в котором мы только и можем натолкнуться на Ничто?

Впрочем, ведь даже если мы пока отвлечемся от проблематичности отношения между отрицанием и Ничто, каким мыслимым образом мы – конечные существа – можем сделать совокупность сущего доступной одновременно как в ее всеобщности самой по себе, так и для нас? Мы, пожалуй, в состоянии помыслить сущее целиком в «идее» его совокупности, мысленно подвергнуть этот продукт воображения отрицанию и снова «помыслить» как такое отрицаемое. На этом пути мы, конечно, получим формальное понятие воображаемого Ничто, однако никогда не получим само Ничто. С другой стороны, Ничто ведь – ничто, и между воображаемым и «подлинным» Ничто может и не оказаться никакого различия, тем более что Ничто в себе тоже предлагает полное отсутствие всяких различий. Да и само «подлинное Ничто – разве оно не опять то же закамуфлированное, но оттого не менее абсурдное понятие существующего Ничто? Пусть теперь это будет последний раз, когда протесты рассудка мешают нашим поискам, правомерность которых может быть доказано только фундаментальным опытом Ничто.

Как верно то, что мы никогда не схватываем все сущее в его безусловной совокупности, так несомненно и то, что мы все же нередко видим себя стоящими посреди так или иначе приоткрывшейся совокупности сущего. Охват совокупности сущего, собственно говоря, по самой своей природе отличается от ощущения себя посреди сущего в целом. Первое в принципе невозможно. Второе постоянно совершается в нашем бытии. Конечно, дело выглядит так, словно в наших повседневных заботах мы привязаны только к тому или иному конкретному сущему, словно бы затеряны в том или ином круге сущего. Сколь бы расколотой, однако, ни казалась повседневность, она все-таки, пусть лишь в виде тени, еще содержит в себе сущее как единство «целого». Даже тогда, и именно тогда, когда мы не заняты непосредственно вещами и самими собой, нас захватывает это «в целом», например при настоящей скуке. До нее еще далеко, когда нам просто скучна эта книга или тот спектакль, та профессия или это безделье. Она врывается, когда «берет тоска». Глубокая тоска, бродячая в безднах нашего бытия, словно глухой туман, смещает все вещи, людей и тебя самого вместе с ними в одну массу какого-то странного безразличия. Этой тоской приоткрывается сущее в целом.

Другую возможность такого приоткрывания таит радость от близости человеческого присутствия – а не просто личности – любимого человека.

Подобное настроение, когда «все» становится каким-то особенным, дает нам – в свете этого настроения – ощутить себя посреди сущего в целом. Наше настроение не только приоткрывает нам, всякий раз по-своему, сущее в целом, но такое приоткрывание – в принципиальном отличии от того, что просто случается с нами, - есть в то же время и фундаментальное событие нашего бытия.

То, что мы называем такими «ощущениями», не есть ни мимолетный аккомпанемент нашей мыслительной и волевой деятельности, ни просто побуждение к таковой, ни случайно набегающее переживание из тех, какие приходится как-то преодолевать.

Впрочем, как раз когда настроения ставят нас таким образом перед сущим в целом, они заслоняют от нас искомое нами Ничто. Тем более не станем мы здесь высказывать мнение, будто акт отрицания совокупного сущего, как оно приоткрывается нам в настроениях, поставит нас перед Ничто. Поставить перед ним по-настоящему могло бы тоже только такое настроение, которое по самой сути совершающегося в нем раскрытия обнаруживает Ничто.

Бывает ли в нашем бытии такая настроенность, которая способна приблизить его к самому Ничто?

Это может происходить и действительно происходит – хотя достаточно редко, только на мгновения, - в фундаментальном настроении ужаса. Под «ужасом» мы понимаем здесь не ту слишком частую способность ужасаться, которая по сути дела сродни избытку боязливости. Ужас в корне отличен от боязни. Мы боимся всегда того или другого конкретного сущего, которое нам в том или ином определенном отношении угрожает. Страх перед чем-то касается всегда тоже каких-то определенных вещей. Поскольку боязни и страху присуща эта очерченность причины и предмета, боязливый и робкий прочно связаны вещами, среди которых находятся. В стремлении спастись от чего-то – от этого вот – они теряются и в отношении остального, то есть в целом «теряют голову».

При ужасе для такой сумятицы уже нет места. Чаще всего, как раз наоборот, ужасу присущ какой-то оцепенелый покой. Хоть ужас это всегда ужас перед чем-то, но не перед этой вот конкретной вещью. Ужас перед чем-то есть всегда ужас от чего-то, но не от этой вот определенной угрозы. И неопределенность того, перед чем и от чего берет нас ужас, есть не просто недостаток определенности, а принципиальная невозможность что-либо определить. Она дает о себе знать в нижеследующей общеизвестной формуле.

В ужасе, говорим мы, «человеку делается жутко». Что «делает себя» жутким и какому «человеку»? Мы не можем сказать, перед чем человеку жутко. Вообще делается жутко. Все вещи и мы сами тонем в каком-то безразличии. Тонем, однако, не в смысле простого исчезания, а вещи повертываются к нам этим своим оседанием как таковым. Проседание сущего в целом наседает на нас при ужасе, подавляет нас. Не остается ничего для опоры. Остается и захлестывает нас – среди ускользания сущего – только это «ничего».

Ужасом приоткрывается Ничто.

В ужасе «земля уходит из-под ног». Точнее: ужас уводит у нас землю из-под ног, потому что заставляет ускользать сущее в целом. Отсюда и мы сами – вот эти существующие люди – с общим провалом сущего тоже ускользаем сами от себя. Жутко делается поэтому в принципе не «тебе» и «мне», а «человеку». Только наше чистое присутствие в потрясении этого провала, когда ему уже не на что опереться, все еще тут.

Ужас перебивает в нас способность речи. Поскольку сущее в целом ускользает и надвигается прямое Ничто, перед его лицом умолкает всякое говорение с его «есть». То, что, охваченные жутью, мы часто силимся нарушить пустую тишину ужаса именно все равно какими словами, только подчеркивает подступание Ничто. Что ужасом приоткрывается Ничто, человек сам подтверждает сразу же, как только ужас отступит. С ясностью понимания, держащейся на свежести воспоминания, мы вынуждены признать: там, перед чем и по поводу чего нас охватил ужас, не было, «собственно», ничего. Так оно и есть: само Ничто – как таковое – явилось нам.

В фундаментальном настроении ужаса мы достигли того события в нашем бытии, благодаря которому открывается Ничто и исходя из которого должен ставиться вопрос о нем.

Как обстоит дело с Ничто?

• С какими сложностями в понимании Ничто сталкивается человек?

Темы рефератов

1. Проблема бытия: исторический экскурс.

2. Философское решение проблемы бытия -- зеркало мировоззренияэпохи.

3. Бытие и небытие -- два возможных принципа философствования.

4. Проблемы бытия в философии ХХ века.

5. Современная философия и наука о субстанциональности материи.

Дополнительная литература

Акчурин И.А. "Новая фундаментальная онтология" и виртуалистика // Вопросы философии. 2003. № 9.

Ацюковский В.А. Материализм и релятивизм. М., 1993.

Виртуальная реальность как феномен науки, техники и культуры. Спб., 1996.

Вязовкин В.С., Тузова Т.М. Бытие и мышление. Мн., 2000

Губин В.Д. Онтология. Проблема бытия в современной европейской философии. М., 1998.

Доброхотов А.Л. Категория бытия в классической и западноевропейской философии. М., 1986.

Кучевский В.Б. Анализ категории “материя” М., 1983.

Ленин В.И. Материализм и эмпириокритицизм // Полн. собр. соч., Т.18.

Лобанов С.Д. Бытие и реальность. М., 1999.

Основы онтологии. Спб., 1997.

Самускевич А.В. Материя и ее атрибуты // Вопросы диалектического

материализма. Мн., 1978.

Солодухо Н.М. Философия небытия. Казань, 2002.

Чанышев А.Н. Трактат о небытии // Вопросы философии. 1990. № 10.

Занятие 2. Структура Универсума

АНАЛИЗ РЕВОЛЮЦИИ В ЕСТЕСТВОЗНАНИИ РУБЕЖА 19-20 ВВ. В РАБОТЕ В.И. ЛЕНИНА «МАТЕРИАЛИЗМ И ЭМПИРИОКРИТИЦИЗМ»

• В чем В.И. Ленин усматривает суть кризиса физики рубежа 19-20 вв.? Каковы философские основания этого кризиса?

• Какой смысл вкладывается физиками рубежа 19-20 вв. в тезис «материя исчезла»?

• В чем В.И. Ленин усматривает ошибку махизма и махистской новой физики в понимании материи?

• В чем состоит суть «энергетической» философии?

См.: Ленин В.И. Материализм и эмпириокритицизм. Глава 5. Новейшая революция в естествознании и философский идеализм: Кризис современной физики; «Материя исчезла»; Мыслимо ли движение без материи?; Сущность и значение «физического» идеализма. // ПСС. Т. 18. С. 264-290; 320-332.

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА

Панченко А.М. Природа физической реальности //Философские науки. 1990. № 9.

Петров Ю.А., Французова Н.П. Категория материи //Философские науки. 1988. № 7.

Петров Ю.А. Физическая материя и физическая реальность //Философские науки. 1991. № 10.

В.И. Ленин «Материализм и эмпириокритицизм».

Гл. 5, раздел 8: Сущность и значение «физического» материализма.

…Не может подлежать никакому сомнению, что перед нами некоторое международное идейное течение, не зависящее от какой-нибудь одной философской системы, а вытекающее из некоторых общих причин, лежащих вне философии. вышеприведенный обзор данных показывает, несомненно, что махизм «связан» с новой физикой, - и в то же время показывает в корне неправильное представление об этой связи, распространяемое нашими махистами. … Во-первых, махизм связан идейно только с одной школой в одной отрасли современного естествознания. Во-вторых, и это главное, с этой школой связано в махизме не то, что отличает его от всех других направлений и системок идеалистической философии, а то, что обще ему со всем философским идеализмом вообще. … Общего между ними «только» одно: философский идеализм, к которому они все без исключения клонят более или менее сознательно, более или менее решительно.

… Основная идея рассматриваемой школы новой физики – отрицание объективной реальности, данной нам в ощущении и отражаемой нашими теориями, или сомнение в существовании такой реальности. Здесь отходит эта школа от господствующего, по общему признанию, среди физиков материализма (неточно именуемого реализмом, неомеханицизмом, гипокинетикой и не развиваемого самими физиками сколько-нибудь сознательно), - отходит как школа «физического» идеализма. … «Физический» идеализм, т.е. идеализм известной школы физиков в конце 19 и в начале 20 века, так же мало «опровергает» материализм, так же мало доказывает связь идеализма (или эмпириокритицизма) с естествознанием, как мало доказательны были соответствующие потуги Ф.А. Ланге (немецкий философ, субъективный идеалист, один из ранних представителей неокантианства, был сторонником «физиологического» идеализма – сост.) и «физиологических» идеалистов. Уклон в сторону реакционной философии, обнаружившийся и в том и в другом случае у одной школы естествоиспытателей в одной отрасли естествознания, есть временный зигзаг, преходящий болезненный период в истории науки, болезнь роста, вызванная больше всего крутой ломкой старых установившихся понятий.

Связь современного «физического» идеализма с кризисом современной физики общепризнана… «Аргументы скептической критики, направленные против современной физики, - пишет А. Рей (французский философ-позитивист, непоследовательный стихийный, в оценке В.И. Ленина, материалист, стоявший на позициях махизма. – сост.) имея в виду не столько скептиков, сколько прямых сторонников фидеизма…, - сводятся, в сущности, к знаменитому аргументу всех скептиков: к разногласию мнений» (среди физиков). Но эти разногласия «ничего не доказывают против объективности физики». «В истории физики, как и во всякой истории, можно отличать крупные периоды, которые характеризуются различной формой, различным общим видом теорий… Как только наступает одно из тех открытий, которые отзываются на всех частях физики, устанавливая какой-либо кардинальный факт, неизвестный до тех пор или неполно оцененный, так весь вид физики меняется; начинается новый период. Так было после открытий Ньютона, после открытий Джоуля – Майера и Карно – Клаузиуса. То же самое происходит, видимо, после открытия радиоактивности… Это типичный кризис роста, вызванный великими новыми открытиями. Неоспоримо, что кризис ведет к преобразованию физики, - без этого не было бы эволюции и прогресса, - но оно не изменит научного духа»…

Примиритель Рей старается соединить вместе все школы современной физики против фидеизма! Это – благонамеренная фальшь. Но все же фальшь, ибо уклон школы Маха – Пуанкаре – Пирсона к идеализму (сиречь утонченному фидеизму) неоспорим…Материалистический основной дух физики, как и всего современного естествознания, победит все и всяческие кризисы, но только с непременной заменой материализма метафизического материализмом диалектическим.

…«Кризис физики состоит (по словам Рея. – сост.) в завоевании физики духом математики. Прогресс физики, с одной стороны, и прогресс математики, с другой, привели в 19 веке к тесному сближению этих обеих наук…Теоретическая физика стала математической физикой… Концепт, чистое понятие заменяет реальные элементы…»

Такова первая причина «физического» идеализма. Реакционные поползновения порождаются самим прогрессом науки. Крупный успех естествознания, приближение к таким однородным и простым элементам материи, законы движения которых допускают математическую обработку, порождает забвение материи математиками. «Материя исчезает», остаются одни уравнения. На новой стадии развития и, якобы, по-новому получается старая кантианская идея: разум предписывает законы природе…

Другая причина, породившая «физический» идеализм, это – принцип релятивизма, относительности нашего знания, принцип, который с особенной силой навязывается физикам в период крутой ломки старых теорий и который – при незнании диалектики – неминуемо ведет к идеализму.

…Все старые истины физики, вплоть до считавшихся бесспорными и незыблемыми, оказываются относительными истинами, - значит, никакой объективной истины, не зависящей от человечества, быть не может. Так рассуждает не только весь махизм, но весь «физический» идеализм вообще. Что из суммы относительных истин в их развитии складывается абсолютная истина, - что относительные истины представляют из себя относительно верные отражения независимого от человечества объекта, - что эти отражения становятся все более верными, - что в каждой научной истине, несмотря на ее относительность, есть элемент абсолютной истины, - все эти положения, сами собой разумеющиеся для всякого, кто думал над «Анти-Дюрингом» Энгельса, представляют из себя книгу за семью печатями для «современной» теории познания…

… Непонимание относительности всех научных теорий, незнание диалектики, преувеличение механической точки зрения, - за это упрекал прежних материалистов Энгельс. …Энгельс отказался от старого, метафизического материализма в пользу диалектического материализма, а не в пользу релятивизма, скатывающегося в субъективизм…

…Одним словом, сегодняшний «физический» идеализм точно также, как вчерашний «физиологический» идеализм, означает только то, что одна школа естествоиспытателей в одной отрасли естествознания скатилась к реакционной философии, не сумев прямо и сразу подняться от метафизического материализма к диалектическому материализму. Этот шаг делает и сделает современная физика, но она идет к единственно верному методу и единственно верной философии естествознания не прямо, а зигзагами, не сознательно, а стихийно, не видя ясно своей «конечной цели», а приближаясь к ней ощупью, шатаясь, иногда даже задом. Современная физика лежит в родах. Роды болезненные. Кроме живого и жизнеспособного существа, они дают неизбежно некоторые мертвые продукты, кое-какие отбросы, подлежащие отправке в помещение для нечистот. К числу этих отбросов относится весь физический идеализм, вся эмпириокритическая философия вместе с эмпириосимволизмом, эмпириомонизмом и пр. и т.п.

• Каковы, согласно В.И. Ленину, причины «физического» идеализма?

И. ПРИГОЖИН О НОВОМ ВЗГЛЯДЕ НА ВРЕМЯ В РАБОТЕ

«ПОРЯДОК ИЗ ХАОСА. ПЕРЕОТКРЫТИЕ ВРЕМЕНИ»

• О каких подходах к пониманию времени говорит И. Пригожин? В чем их суть и принципиальные различия?

• Какое значение для понимания мироздания имеет открытие универсальных постоянных?

• Чем определяется объективность описания? Как трактуется объективность в классической и неклассической физиках?

• В чем состоит основная идея квантовой механики? Что нового вносит квантовая механика в картину мира?

Каково познавательное значение принципа дополнительности?

См.: Пригожин И. Переоткрытие времени. – Пригожин И., Стенгерс Э. Порядок из хаоса. Гл. 7. Переоткрытие времени. – М., 1986. С. 275 – 297.

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА

Молчанов Ю.Б. Сверхсветовые скорости, принцип причинности и направление времени //Вопросы философии. 1998. № 8.

Хокинг С. Стрелы времени //Природа. 1990. № 1.

И. Пригожин «Переоткрытие времени. Неравновесная Вселенная» // Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. – М., 1986. С. 295 – 297.

Две научные революции … начались с попыток включить в общую схему классической механики универсальные постоянные c и h. Это повлекло за собой далеко идущие последствия… Вместе с тем нельзя не отметить, что другие аспекты теории относительности и квантовой механики свидетельствуют об их принадлежности к мировоззрению, лежащему в основе ньютоновской механики. В особенности это относится к роли и значению времени. Коль скоро в квантовой механике волновая функция известна в нулевой момент времени, ее значение ψ(t) определено в любой момент времени t, как в прошлом, так и в будущем. Аналогичным образом в теории относительности статический, геометрический характер времени часто подчеркивается использованием четырехмерных обозначений (трех пространственных измерений и одного временного). Как точно заметил Минковский в 1908 г., «отныне пространство само по себе и время само по себе должны обратиться в фикции и лишь некоторый вид соединения обоих должен еще сохранить самостоятельность».

Но за последние пятьдесят лет ситуация резко изменилась. Квантовая теория стала основным средством при рассмотрении элементарных частиц и их превращений. Описание фантастического многообразия элементарных частиц, обнаруженных за последние годы, увело бы нас далеко в сторону от нашей основной темы.

… Опираясь на квантовую механику и теорию относительности, Дирак предсказал существование античастиц: каждой частице с массой m и зарядом е соответствует античастица с массой т и зарядом противоположного знака. Предвидение Дирака подтвердилось: к настоящему времени на ускорителях высоких энергий получены позитроны (античастицы электронов), антипротоны. Антиматерия стала обычным предметом исследования в физике элементарных частиц. При столкновении частицы и античастицы аннигилируют с выделением фотонов – безмассовых частиц света. Уравнения квантовой теории симметричны относительно замены частицы – античастицы или, точнее, относительно более слабого требования, известного под названием СРТ-симметрии. Несмотря на СРТ-симметрию, между частицами и античастицами в окружающем нас мире существует замечательная дисимметрия. Мы состоим из частиц ()электронов, протонов). Что же касается античастиц, то они остаются своего рода лабораторными «раритетами». Если бы частицы и античастицы сосуществовали в равных количествах, то все вещество аннигилировало бы. Имеются веские основания полагать, что в нашей Галактике антиматерия не существует, но не исключено, что она существует в других галактиках. Можно представить себе, что во Вселенной действует некий механизм, разделяющий частицы и античастицы и «прячущий» последние где-то далеко от нас. Однако более вероятно, что мы живем в несимметричной Вселенной, в которой материя преобладает над антиматерией.

Как такое возможно? Модель, объясняющая наблюдаемую ситуацию, была предложена А.Д. Сахаровым в 1966 г. В настоящее время проблема отсутствия симметрии в распределении материи и антиматерии усиленно разрабатывается. Существенным элементом современного подхода является утверждение о том, что в момент образования материи Вселенная должна была находиться в неравновесных условиях, поскольку в состоянии равновесия из закона действия масс … следовало бы количественное равенство материи и антиматерии.

В этой связи мы хотели бы подчеркнуть, что неравновесность обретает ныне новое, космологическое измерение. Без неравновесности и связанных с ней необратимых процессов Вселенная имела бы совершенно иную структуру. Материя нигде не встречалась бы в заметных количествах. Повсюду наблюдались бы лишь флуктуации, приводящие к локальным избыткам то материи, то антиматерии.

Из механической теории, модифицированной с учетом существования универсальной постоянной h, квантовая теория превратилась в теорию взаимопревращения элементарных частиц. В ходе предпринятых в последнее время попыток построить единую теорию элементарных частиц высказывалась гипотеза о том, что все элементарные частицы материи, включая протон, нестабильны (правда, время жизни протона достигает колоссальной величины – 10³⁰ лет). Механика, наука о движении, вместо того чтобы соответствовать фундаментальному уровню описания, низводится до роли приближения, годного лишь вследствие огромного времени жизни таких элементарных частиц, как протоны.

Аналогичным трансформациям подверглась и теория относительности. …Теория относительности начинала как геометрическая теория, сильно акцентировавшая свой безвременной характер. Ныне теория относительности является основным инструментом исследования тепловой истории Вселенной, позволяющим раскрыть те механизмы, которые привели к наблюдаемой ныне структуре Вселенной. Тем самым обрела новой значение проблема времени, необратимости. Из области инженерии, прикладной химии, где она была сформулирована впервые, проблема необратимости распространилась на всю физику – от теории элементарных частиц до космологии.

Если к оценке квантовой механики подходить, имея в виду главную тему нашей книги, то основной заслугой ее следует считать введение вероятности в физику микромира. Вероятность, о которой идет речь, не следует путать со стохастическими процессами, описывающими химические реакции… В квантовой механике волновая функция эволюционирует во времени детерминистическим образом, за исключением тех моментов, когда над квантовой системой производится измерение.

Мы видим, что за пятьдесят лет, прошедших со времени создания квантовой механики, исследования неравновесных процессов показали, что флуктуация, стохастические элементы важны даже в микроскопическом масштабе. …Продолжающееся ныне концептуальное перевооружение физики ведет от детерминистических обратимых процессов к процессам стохастическим и необратимым. Мы считаем, что в этом процессе квантовая механика занимает своего рода промежуточную позицию: она вводит вероятность, но не необратимость. Мы ожидаем, … что следующим шагом будет введение фундаментальной необратимости на микроскопическом уровне. В отличие от попыток восстановить классическую ортодоксальность с помощью скрытых переменных мы считаем, что необходимо еще дальше отойти от детерминистических описаний и принять статистическое, стохастическое описание.

• Какое значение имеет квантовая механика в изучении неравновесных процессов? Как изменился облик физики в связи с переходом к изучению неравновесности?

Темы рефератов

1. И. Пригожин о переоткрытии времени в физике.

2. Эволюция космологических моделей Вселенной.

3. Концепции детерминизма в классическом и современном естествознании.

4. Пространство и время как формы социального бытия.

5. Философские аспекты концепции “Великого объединения” в физике.

6. Современная физика и восточный мистицизм.

7. Роль вероятностных представлений в современной науке.

8. Статистические и динамические закономерности в современной науке.

9. Диалектика и синергетика: проблема модернизации идей развития и всеобщей связи.

10. Развитие и прогресс.

Дополнительная литература

Время и бытие человека. М., 1991.

Дубровский В.И. Концепции пространства и времени. М., 1991.

Капра Ф. Дао физики. СПб., 1994.

Концепции времени в естествознании. М., 1996.

Кохановский В.П. Развитие как регулятивный принцип. Ростов н/Д. 1990.

Молчанов Ю.Б. Проблема времени в современной науке. М., 1990.

Новиков И.Д. Эволюция Вселенной. М., 1990.

Потемкин В.К., Симанов А.Л. Пространство в структуре мира. М., 1990.

Пространство и время в архаических и традиционных культурах. М., 1996.

Социокультурное пространство: структура и процессы. М., 1996.

Федина Г.А. Проблема развития в химии. Л., 1989.

Чекин А.И. Принцип развития в современной космологии. СПБ., 1995.

Коллоквиум по теме: “Философские и естественнонаучные

представления об Универсуме”

Вопросы для обсуждения

1. Проблема бытия и небытия в философских концепциях Востока и Запада.

2. Проблема элементарности в современном естествознании.

3. Пространство и время в мега- и микромире.

4. Философия и современная научная картина мира.

Дополнительная литература

Князева Е.Н. Сложные системы и нелинейная динамика в природе и обществе // Вопросы философии. 2001. № 4.

Левич А.П. Научное постижение времени // Вопросы философии. 1996. № 1.

Лось В.А. Основы современного естествознания. М., 2000.

Моисеев Н.Н. Расставание с простотой М., 1998.

Новое в синергетике. Загадки мира неравновесных структур. М., 1996.

Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. М., 1996.

Ровинский Р.Е. Развивающаяся Вселенная. М., 1995.

Самоорганизация и наука: опыт философского осмысления. М., 1994.

Степин В.С., Кузнецова Л.Ф. Научная картина мира в культуре техногенной цивилизации. М., 1994.

Судьбы естествознания. Современные дискуссии. М., 2000.

Трофименко А.П. Теория отнорсительности и астрофизическая реальность.

Мн., 1992.

Философские модели развития. М., 1999.

Философские проблемы физики элементарных частиц. М., 1995.